Название: Почему?
Автор: Stupid Sakura (я)
Бета: Орочи-тян
Фэндом: Naruto
Жанр: яой
Рейтинг: R
Пейринг: Кисаме/Итачи, Итачи/Саске, Наруто/Саске, в последствии Итачи/Наруто
Дискламер: все принадлежит лишь создателю данных персонажей
Посвящение: искренне обожаемому мной Итачи-куну посвящается.
Наверное, он никогда, не понимал, было ли это похотью или все его стремление началось с чего-то более высокого. Ему уже долгое время хотелось вцепиться пальцами в черные пряди, притянуть вниз эту непокорную голову и трахать этот розовый девственный ротик до умопомрачения.
Красота его не покоряла. Точеные линии шеи и подбородка, аккуратные черты лица присущие всем выходцам клана Учиха, длинные и девчачьи ресницы, темные, похожие на черные омуты глаза трогали его, заставляли замирать в священном трепете перед красотой, но не задевали каких-нибудь потаенных струн его души.
Он часто любовался им так: стоя в дверях камеры своего маленького пленника и любуясь, как солнце бросает блики на тонкую, золотистую от загара кожу. Как нимб, ореол, подчеркивающий эту непосредственную детскую невинность, девственность и чистоту мальчика. Может быть, невинность и очаровывала его.
Сияющая улыбка на пухлых детских губах и незапятнанная неопытность и наивность в темных глазах.
Итачи Учиха хотел своего брата.
Кисаме никогда не понимал, что нашел Итачи в этом глупом мальчишке. В этой пустышке неспособной ни на что. В конце концов, Саске был всего лишь маленьким ошметком плоти. И вполне мог пойти ему, Кисаме, на обед. Но Итачи за что-то любил его. Это оставалось за гранью понимания Кисаме.
Итачи пропадал в камере младшего Учихи часами, слушая его всхлипы и раз, за разом подвергая самым разнообразным пыткам. После каждого посещения в мальчишке оставались силы лишь на то что бы тихонько подвывать и пытаться вытереть лицо остатками футболки.
Казалось, что Итачи мстил. Непонятно кому, непонятно за что, но он мстил, раз, за разом выбивая крики из детского горла.
Жестокости старшего Учихи не было предела, и лишь поздно вечером он заваливался в комнату к напарнику и терпеливо ждал, пока Кисаме обмоет все раны, которые тот наносил себе в порывистых ударах.
Кисаме не понимал. Не понимал и того, почему Итачи соглашался спать с ним. Почему отвечал на грубые и неумелые ласки синих шероховатых рук. Почему его глаза светились таким бесконечным сумасшествием, когда он, раздираемый проникновениями Кисаме, стонал от наслаждения. Он не понимал, почему Итачи нравилось все это. Не понимал, зачем Итачи нужно мучить его.
Кисаме раз за разом вспоминал, как он сам принес мальчишку своему любовнику. Даже за столько дней он не мог понять: почему? Почему именно он? Этот мальчишка, недостойный того, что делал с ним Итачи? Почему именно он должен получать всю боль от этих беспощадных рук? Почему именно он должен быть одарен этой извращенной страстью и любовью, которую собирался подарить ему его старший брат?
- он прекрасен…
Низкий и хрипловатый голос Итачи выдавал нотки возбуждения, когда он любовался распятым на кровати мальчишкой. Бледная кожа великолепно оттенялась темными простынями, создавая иллюзию еще большей хрупкости мальчишки.
Они были абсолютно разными.
Уверенный Итачи со своей золотистой, загорелой кожей и ледяным светом черных глаз и хрупкий маленький, еще с не до конца развившейся фигуркой и теплыми глазами, Саске. Глаза Саске были похожи на глаза олененка. И Кисаме в ту минуту, почему-то сразу захотелось крови. Крови этого мальчишки, который заслужил то, что ему не принадлежало.
Невинный Саске не казался Кисаме настолько красивым. Гораздо более прекрасным ему казался Итачи, темный ангел, образ поруганной невинности.
Наблюдая за тем, как Итачи с нетерпеливостью и грацией выскальзывает из длинного черного кимоно, Кисаме ждал.
Молчаливый приказ и за Хошигаки закрылась дверь, оставляя братьев наедине.
Кисаме знал, что вечером Итачи будет его. Что ненужного уже Саске выкинут где-нибудь недалеко от Конохи, чтобы он имел шанс выжить. Что успокоится Итачи лишь в его руках, становясь беззащитным и ранимым. Что можно будет коснуться губами теплых губ и осторожно поцеловать. И получить робкий, неуверенный ответ. Что можно и нужно будет запечатать эти темные губки поцелуем, не давая смеяться. Смеяться так. По-сумасшедшему, Зло, жестоко.
Вечером он вспомнит, что эти губы имеют чуть приторный вкус какого-то терпкого вина, а язык сладковат. Он сцелует с этих изящных пальчиков боль и сотрет кровь из рассеченного запястья. В сотый, в тысячный раз перематывая порез бинтами. Убаюкает, чувствуя, как внутри груди что-то колется и почему-то сознание подсказывает, что это чувство называется нежность.
Он сможет держать такого уютного и теплого Учиху в своих надежных синих руках и греть, прижимая к себе его стройное изящное тело.
До тех пор пока за окном не заалеет рассвет. Пока кровь
Читать далее...