Глава 1. Прибытие.

В N. Я прибыла поздним вечером.
Поезд стоял здесь всего каких-то две минуты. И на перроне кроме меня, казалось, не было ни души. Уже стемнело, и горожане, должно быть, уже улеглись, сонно потягиваясь в своих мягких постелях. Пусть и не так далеко от столицы, но N. был захолустным городком, и ночная жизнь ему была явно не свойственна. Надеюсь, я попривыкну здесь.
Где-то внутри меня зашевелилось чувство неуверенности: наверное, не стоило мне так опрометчиво соглашаться поработать здесь год-другой. Я с сомнением смотрела вслед удаляющемуся поезду. И тут вдруг услышала за своей спиной деликатное «кхе-кхе».
Я обернулась. Передо мной стоял незнакомый мужчина и виновато улыбался.
- Простите, что заставил Вас ждать. Идемте, машина тут неподалеку, - он махнул рукой в сторону вокзала.
- А Вы...?
-Доставлю Вас в кампус. Это весь багаж?
Я ждала удивления в его голосе: еще бы, столичная особа прибывает на неопределенное время с небольшим чемоданчиком да и только. Но он не удивлен. Словно это нечто само собой разумеющееся. Может, он не знает, что одним из условий моего контракта было то, что я первые несколько месяцев не смогу отлучаться с территории кампуса? Во всяком случае, по личным делам.
- Прошу, - мужчина учтиво открыл передо мной дверь внушительного внедорожника. Немного неожиданно. Видно, моё недоумение отразилось на лице.
- Кампус находится за городом, - пояснил водитель, осторожно прикрывая за мною дверь.
- Далеко? – чтобы что-то сказать спросила я.
- Довольно-таки, - уклончиво ответил он, - так что можете устраиваться поудобнее и вздремнуть.
Вздремнуть? Он что, шутит? Какие-то час или полчаса я потерплю. И, приготовившись подпрыгивать на кочках и ухабах, я уставилась в окно. К своему великому разочарованию я не могла ничего разглядеть сквозь стекло. Неужели тонированное? Что ж, придется и правда устраиваться поудобнее.
Я выскользнула из поношенных туфель и подобрала ноги под себя. В памяти замелькали события последних дней.
Если бы мне месяц назад кто-то сказал, что я добровольно поеду в глушь, да еще учительницей… Но в тот день, когда в университете вручали дипломы магистров, ко мне подсела незнакомая дама и, словно рассуждая вслух, молвила:
- Интересно, хоть один выпускник нашел стоящее место работы?
Заметив, что я покосилась на неё, она обратилась ко мне:
- Не знаете, часто выпускникам удается найти свое место?
- Смотря что считать своим местом, - уклончиво возразила я.
- А вот для Вас это что?
Черт, кажется, дама любит пофилософствовать.
- Ну, это всё так неоднозначно, - я пожала плечами и отвернулась. Но моя соседка и не думала отступать. Кто меня дернул за язык? Не стоило ей вообще отвечать.
- Верно, неоднозначно. И всё же всегда есть что-то, что перевешивает. Вот лично Вам что важно?
Я решила игнорировать незнакомку. Какое ей вообще дело, что важно мне.
Та, видно, раскусив мою тактику, выжидающе замолчала и наблюдала за мной. В конце концов я не выдержала и, надеясь, что дама наконец-то отстанет, промолвила:
- Я не знаю. Честно говоря, я вообще не представляю, какое место работы я найду по своей специальности.
- Да, редкая специальность, - кивнула дама, - я бы даже сказала, специфическая. Мало кому требуется и не приносит доход.
Она что, издевается? И откуда она вообще знает, какая у меня специальность? Наверняка, сидит тут давно и успела услышать. Но она права. И о чем я только думала, выбирая зверолингвистику в качестве специализации! Наверное, мой выбор был предопределен, стоило мне попасть на лекции профессора Белиговской. Это как откровение. Слушаешь человека и вдруг понимаешь: «Вот чем я хотела бы заниматься всю жизнь!»
- Я тут не случайно, - неожиданно произнесла моя соседка. Я покосилась на неё. Неужели она думает, что все остальные здесь случайно?
- Не из праздного любопытства, - добавила она.
Мне кажется, или она действительно смотрит на меня изучающе?
- Я ищу преподавателя в один … в один особенный колледж.
Неужели она не в курсе, что здесь не выпускают педагогов? Ошиблась университетом.
- К сожалению, специалистов того профиля, что нам нужно, в других вузах нет, - продолжала она, словно прочитав мои мысли. – К тому же мне рекомендовала Вас Белиговская.
- Кто? – эмоциональнее чем следовало бы воскликнула я. Белиговская? Звучит слишком хорошо.
- Да, Белиговская. Она прежде работала у нас, но сейчас, в силу определенных обстоятельств, ищет себе замену. Так как, поедете работать к нам?
На место самой Белиговской?! С ума сойти! Нет, я не смогу!
- Вас смущает то, что нужно уехать из города? – в голосе незнакомки послышалось волнение.
- Нет-нет!
Как объяснить ей, что они ошиблись? По сравнению с профессором … да у меня даже методики нет…
- С оплатой тоже не будет никаких проблем – она будет более чем приличная, - женщина явно не понимала моего замешательства.
Я вдруг посмотрела ей в глаза и честно выложила свои сомнения. Незнакомка смотрела на меня с интересом, а потом улыбнулась и покачала головой:
- Если Вас смущает только это, Читать далее...

Был студеный декабрьский вечер. Вьюга разогнала последних прохожих по теплым домам и теперь, словно старый сторожевой пес, подвывала под горящими окнами и тоскливо лизала замерзшие стекла.
А на чердаке одного из домов зябко куталась в старенькую шаль маленькая девочка. Она была сиротой и, сколько себя помнила, жила на этом темном чердаке.
В доме под нею обитала злая ворчливая старуха. Девочка прислуживала ей, за что получала кое-какую еду и выцветшие поношенные вещи. А вечером, когда старуха ложилась спать, она поднималась к себе и мечтала.
Вот и в этот вечер она стояла у тусклого окошечка и смотрела на пляшущие снежинки. Снежинки вдруг показались ей маленькими принцессами в белоснежных бальных платьях. Они беззаботно вальсировали в мягком лунном свете, такие прекрасные, такие свободные! И ей вдруг захотелось стать одной из них. И только она подумала об этом, как снежинки мгновенно выстроились в тонкие изогнутые линии, образовав красивое женское лицо. Прекрасная снежная незнакомка взмахнула пушистыми ресницами и посмотрела маленькой девочке прямо в глаза. Отчего малышке стало немного не по себе, и она непроизвольно сделала шаг назад. Снежная красавица расхохоталась и вновь рассыпалась на множество снежинок.

А на другом конце города, в дорогом старинном особняке у огромного окна стояла пожилая дама и грустно вздыхала. Вот уже которое Рождество она загадывала одно и то же желание, но добрый волшебник, исполняющий под Новый год самые заветные мечты, казалось, не слышал ее.
Она слушала, как завывает вьюга, а потом вернулась в свое кресло у камина. Но стоило ей сесть в кресло, как в окно кто-то постучал. Она удивленно вернулась к окну и выглянула на улицу. Через стекло на нее смотрела прекрасная девушка, вся словно вытканная из переливающихся снежинок. Незнакомка протягивала ей руку, приглашала последовать за ней. И пожилая дама, не задумываясь, открыла окно. И в тот же миг обжигающий ледяной ветер ворвался внутрь, неся за собой снежный шлейф и опрокидывая всё на своем пути. Дама поспешила закрыть окно, отмахиваясь от наваждения. Однако едва она повернула голову, как увидела прекрасную снежную незнакомку, еще минуту назад стучавшую к ней в окно. Незнакомка присела в отдаленном углу, подальше от камина, и загадочно улыбалась хозяйке дома.
- Кто Вы? – наконец, вымолвила та.
- Волшебство, витающее в воздухе под Рождество, - ответила незнакомка. – Ветер носит меня от дома к дому, от окна к окну, и если кто-то ждет меня, вглядываясь в ночь, то я непременно влетаю в дом.
- Что-то на подобии Деда Мороза?
- Ну что Вы! – расхохоталась снежная гостья. – Разве я похожа на деда? Дед Мороз сам по себе, а я сама по себе. К тому же он, как правило, исполняет только детские мечты.
- А Вы?
- А я наполняю воздух мечтами и предчувствием праздника. Ведь в декабре даже самые убежденные скептики вдруг начинают в тайне надеяться на чудо! Вот и Вы, казалось бы, уже взрослая дама, а безустанно загадываете под Новый год одно и то же желание!
Пожилая дама встрепенулась и изумленно посмотрела на незнакомку. «Откуда? Откуда ей это известно?! Ведь я никогда не произносила своего желания вслух, только мысленно, только про себя…».
- Вы забываете, что я – Волшебство, – шепнула гостья, словно прочитав ее путающиеся мысли. А спустя секунду уже грустно добавила:
- К сожалению, Вашу пропавшую дочь уже не вернуть, и даже Дед Морозу это не под силу. Но есть кто-то, о ком Вам непременно нужно знать.
- Что? – растерянно переспросила дама. После слов «уже не вернуть» какой-то ком подступил к ее горлу, и она не слышала последних слов. Чья-то железная рука опять сжала ее виски и не отпускала.
Снежная красавица подошла к ней и, коснувшись горячего лба ледяными губами, вдруг вихрем пронеслась сквозь даму, взмыла к потолку и, стихая у прикрытого окна, просочилась наружу. Словно ее и не было.
Железная рука, сжимавшая виски, вдруг исчезла. А на душе стало так умиротворенно тихо, так тепло…
- Неужели, я брежу? – дама коснулась своего лба, казавшегося еще мгновение назад пылающим. Нет, всё в полном порядке. Она пробежала глазами по комнате. Никого. И горькая улыбка сорвалась с немых губ. Она прислонилась к холодному стеклу. И тут ее брови изумленно поползли вверх: снежинки выстроились в изогнутые линии, образуя каллиграфически ровные буквы!
- Вьюжная улица, дом с окошечком на чердаке … – прочла она и, словно подгоняемая невидимыми силами, стала судорожно одеваться. В ней не было ни тени сомнения, только страх, что она не успеет. И вскоре, наспех одетая, она уже выбегала к карете.
Кучер, разбуженный хозяйкой посреди ночи, сонно кряхтел на козлах. Лошади недовольно пофыркивали…

Спустя некоторое время они подъезжали к дому с окошечком на чердаке. Света не было. И пожилая дама несколько растерялась: ей совсем не хотелось будить хозяев. Но тут в чердачном окошечке загорелся тусклый свет, а еще через пару минут ворота дома глухо скрипнули, и порог переступила маленькая девочка. Увидев ее, дама потеряла дар речи: на нее смотрели глаза ее пропавшей дочери, только Читать далее...

Давным-давно, в одной далекой стране, жили самые счастливые люди на земле. Только в стране этой никто никогда не говорил о счастье. Может, потому что не задумывались об этом, а может просто потому, что и слова-то такого в их языке не было. Вот так и случилось, что жители этой далекой страны даже и не подозревали, что они счастливы.
Пока одним ранним утром в город, гремя всем своим скарбом, не пришел старьевщик. Он путешествовал из страны в страну и предлагал свой странный товар на городских площадях. Оборванный, изрядно проголодавшись, он уселся возле лавки бакалейщика и, то и дело сглатывая слюну, жадно уставился на свежие ароматные калачи. Но денег у него не было.
«Нужно побыстрей что-нибудь продать этим лопухам», подумал старьевщик и, выискав в мешке несколько запыленных сачков, поднял их высоко над собой и громко прокричал:
- Хит сезона! Сачки для ловли счастья! Количество ограниченно! Спешите!
Вскоре вокруг него уже толпился народ и с удивлением рассматривал необычные вещички незнакомца, предназначенные для ловли неведомо чего. Никто не решался купить этот пресловутый сачок, ибо не понимал, что же именно им следует ловить.
- А что такое счастье? – наконец отважился спросить маленький мальчик.
- Что такое счастье? – расхохотался старьевщик. – Счастье – это то, к чему все стремятся! То, чего никогда не хватает! И заполучить это что-то – это и есть счастье! Так кто-нибудь будет покупать мой бесценный товар? Или я ухожу в соседний город. Там меня давно уже ждут с этими драгоценными сачками. Мне некогда терять свое драгоценное время, объясняя таким невеждам как вы, что такое счастье.
При этом старьевщик сделал вид, что начал собирать свои вещички и готовиться в дорогу.
- Подожди-подожди! – остановила его одна знатная дама. – Я, пожалуй, возьму один сачок. Кто знает, вдруг мне действительно чего-то не достает.
- О, мадам, Вы даже не представляете, как Вам сейчас повезло, - широко улыбнулся старьевщик, пряча в карман золотую монету.
- А где нужно ловить это… как его… счастье? – неуверенно спросил утонченный джентльмен, молчаливо наблюдавший до этого за происходящим со стороны.
- Где ловить счастье? – старьевщик опять изобразил удивление. – Боюсь, эта информация настолько ценна, что за неё нужно доплатить.
На лице его гуляла загадочная улыбка, так что никому даже и в голову не пришло сомневаться в искренности его слов. И через каких-то пять минут все сачки, равно как и ценная информация, были распроданы. Старьевщик, отобедав в лучшей харчевне города и самодовольно пересчитывая богатую выручку, отправился дальше. А жители до сих пор бегают по округе с сачками и ловят счастье, хоть и понятия не имеют, как оно, собственно, выглядит.
Только с тех пор редко кто в той далекой стране бывает по-настоящему счастлив.

- Не смеши людей, Хильда, - мужчина средних лет упрямо покачал головой. Однако жена его была еще упрямее, и если уж ей взбредет что в голову, то ни по чем не отступится.
- Да какое тебе дело до людей! – Стояла она на своем. – Люди-то как раз и не будут смеяться. Разве что нелюди.
Женщина поспешила отвернуться. Ни к чему Герхарду видеть её выступившие слезы.
Но муж слишком хорошо знал свою Хильду. Ему и не нужно было видеть её глаз, чтобы понять: жена вот-вот расплачется.
- Ну, хорошо-хорошо, - сдался он, - принесу я тебе леску. И даже на крышу полезу.
И он, кряхтя и ворча что-то себе под нос, неторопливо направился в мастерскую.
Хильда вытерла слезы и, громко высморкавшись, подперла подбородок кулаком. Её выцветшие серые глаза уставились в окно. На дворе были уже сумерки. Но белый падающий снег освещал террасу не хуже фонаря, так что она вполне четко могла различать набережную канала, и даже заснеженные соседские крыши с курящими трубами. Когда-то она верила, что некий волшебник просыпает в эти самые трубы чудеса, самые заветные желания. Только вот им с Герхардом, видно, не повезло. Вот уже двадцать лет они загадывали одно и то же желание, но …
Хильда махнула рукой и тяжко вздохнула.
- Что ж, попробуем лягушку… - задумчиво произнесла она вслух самой себе и посмотрела на маленький аквариум в глубине кухни. Там, должно быть, барахталась купленная накануне лягушка. Хильда взяла свечу и направилась к ней.
- Ты уж постарайся, милая, - женщина склонилась над аквариумом. – Примани аиста покрупнее. Такого, чтоб уж точно ребеночка принес…
А про себя вдруг с грустью подумала: «Дожилась. Хватаюсь за старинные поверья как за соломинку...»

- Вот, Хильда, - услышала она голос мужа. – Давай сюда свою лягушку, я сам привяжу ее к трубе.

Уже перед сном, поцеловав засыпающую Хильду не то в щеку, не то в висок, Герхард вышел на крыльцо.
Закурив свою костяную трубку, он задрал голову наверх, проверить, как там лягушка.
«Бедная, страдает ни за что» - подумал он, и чуть было не свалился, запнувшись обо что-то. Чертыхаясь и откашливаясь, Герхард посмотрел под ноги: на крыльце лежал какой-то сверток.
И в тот же миг какая-то тень метнулась от угла в сторону канала.
- Стой! Чего это ты тут нам подбросил?
Тень в нерешительности остановилась. Герхард пытался рассмотреть, кто это. Но было слишком темно, чтобы рассмотреть лицо. Судя же по силуэту, молоденькая девчушка. Она стояла, смотрела на Герхарда и молчала. Тут сверток зашевелился, и раздался крик младенца.
- Чего это ты удумала! – Испуганно закричал Герхард. – А ну, вернись!
Девушка помотала головой:
- Я его все равно в канале утопить собиралась… А тут Ваша лягушка… Вот я и подумала, дай оставлю у дверей, раз он Вам так нужен…
И она припустилась наутек, опасаясь, что мужчина решит ее нагнать и вернуть младенца.

Герхард растерянно вошел в дом и прямо как был, в сапогах и шубе, ввалился в спальню.
-Ты чего, милый? – Хильда спросонья смотрела на стоящего над ней мужа. Тот что-то сжимал в руках.
- Это...Тут вот что, Хильда… - он положил сверток рядом с ней. И прежде, чем завернутый в него младенец заревел, добавил:
- Аист принес…

Давным-давно это было. В те времена, когда на свете вместо зимы, весны, лета и осени по очереди царствовали Снежина, Апреля, Дубрава да Листопада. Жил да был молодой король.
И дошли до него однажды слухи, что в одном из замков, окутанных туманом, там, где небо хмурое и тяжелое, где плачут дожди, живет заколдованная королевна.
Никто ее не видел, ибо она покидает замок очень редко. Да и тогда надевает длинный плащ цвета густого шоколада. Плащ скрывает ее всю. И только непослушная прядь огненно-рыжих волос иногда выбивается из-под капюшона.
Заинтересовался молодой король, что за таинственная королевна живет где-то неподалеку. Велел снарядить его в дорогу. И поутру выехал из дворца на поиски незнакомки.

Долго скакал молодой король по своим владениям, но нигде не увидел замка, в котором могла бы жить таинственная королевна.
И он уже было засомневался, существует ли он вообще, как вдруг заприметил старую женщину. Та пасла неподалеку свою козу.
- Добрый день, матушка, - крикнул ей король, соскакивая с коня. - Не знаешь ли ты тут в округе какой замок?
- Добрый день, сынок, - отвечала ему старушка, - да замок прямо у тебя за спиной.
- Как?! - удивленно обернулся он. Но ничего кроме зеленых лугов да пригорков не увидел.
- Замок спрятан за туманами и дождями, - продолжала старушка, - и только подойдя поближе можно увидеть его очертания.
- А кто в нем живет? - поинтересовался король, снова поворачиваясь к собеседнице. Но той уже и след простыл. И только одинокая коза пощипывала сочную травку, и маленький колокольчик на ее шее негромко позвякивал.
Король непонимающе оглянулся вокруг. А потом взял коня под узды и пошел в направлении, где, должно быть, укрылся таинственный замок.

И правда! Вскоре его глаза различили бледные очертания какого-то замка. С многочисленными башенками и оконцами, возвышавшимися над густыми зарослями кустов и деревьев. И ни души вокруг. Словно люди покинули его еще с незапамятных времен.
Молодой король подошел поближе. Вдоль высокой изгороди вела еле приметная тропинка. И он, отпустив коня пастись, пошел по ней. Оглянись он назад, он бы увидел, как эта самая тропинка исчезает за ним, словно ниточка сматывается чьей-то невидимой рукой в клубок. Но молодой король был слишком увлечен, чтобы оглядываться. И тропинка вскоре вывела его к большим воротам.
Ворота были слегка приоткрыты.
И опять ни души, ни звука. Тишина.
Король немного помедлил, но все же вошел.

На опустевшем дворе гулял ветер, холодный и пронизывающий.
- Интересно, а прислуга здесь есть? - молвил король, запахиваясь поплотнее, - не очень-то тут тепло для августа.
Он огляделся.
Деревья вокруг замка уже начали желтеть. Да и травы тоже.
Под одним из деревьев он вдруг заприметил мольберт. Рядом, на небольшом столике лежали дорогие кисти, еще недавно ими писали.
- Кто-то здесь все-таки живет, - улыбнулся молодой король и направился в замок.

Навстречу ему уже выходила прекрасная незнакомка. В тонком шерстяном платье цвета ореха. С перекинутыми через плечо рыжими косами. С грустными карими глазами.
- Добро пожаловать, путник, - приветствовала она его, - какими судьбами забрел ты ко мне?
Молодой король слегка склонил голову, приветствуя деву. Отвечал:
- Слух идет, что в замке этом живет заколдованная королевна. Вот я и пустился в путь, чтобы помочь ей.
- Заколдованная? - удивилась девушка. - Я не заколдованная, я запрятана сестрами моими коварными, заперта здесь в одиночестве.
- Заперта? - в свою очередь удивился король. - Но ведь ворота замка открыты!
- Ах, если бы все было так просто, - вздохнула хозяйка. - Я заперта не в замке, а в Осенней долине. И дальше окутанных туманами окрестностей уйти не могу. Впрочем, входите, я Вам все расскажу.

Молодой король ступал по пестрым коврам, устилавшим залы замка, и восхищенно озирался. Стены замка были увешаны живописными картинами в золотых рамах. И на всех была осень. Такая разная осень. Где-то багряная. Где-то золотая. Где-то серо-дождливая, с зябнущими березами и опустевшими гнездами...
Хозяйка замка вошла в тронный зал и, оставив гостя на минутку, вскоре появилась во всей красе. В длинном платье, расшитом позолотой. С рубиновой диадемой в волосах. Она была чудо как хороша. Пригласив молодого короля жестом присесть, она начала свой рассказ.
- Нас четыре сестры: Снежина, Дубрава, Апреля и я, Листопада. Отец завещал нам царствовать по очереди, каждой по три месяца. Но сестры мои коварные оказались проворнее меня. Пока я в лесах писала свои холсты, они захватили всю землю, поделили меж собой страны и континенты.
- Как это? - не понял король.
- Часть стран охватила Снежина. И царствует там безраздельно, заметает изо дня в день снегом все дороги, вызывает метель да пургу.
Другие страны принадлежат моей сестре Дубраве. Там лето круглый год. Палящее солнце и вечнозеленые леса. Степи и поля в пустыни превратила, только бы мне нечего раскрашивать было. Песок ведь не травы!
Даже для Апрели владений хватило, на экзотических островах, где вечная Весна! - и Читать далее...

Маленькая девочка стояла у окна и смотрела на опустевший двор. Ветер поскрипывал забытыми качелями, перегоняя от скуки сухие листья то в один конец двора, то в другой.
Уже вечерело. И унылые фонари лениво начинали зажигать свои маленькие огоньки.
Она вздохнула и вернулась в постель, где провела уже несколько последних дней. Болезнь не отпускала ее.
Но на сей раз что-то было не так. Словно в комнате помимо нее еще кто-то был.
Девочка оглянулась по сторонам. И верно. На рваном листе монстеры сидела маленькая-маленькая фея. Она поняла, что это фея, по ее крохотным крылышкам и полупрозрачной тунике.
Фея улыбалась.
- Ой! - от удивления девочка даже села на кровать.
- Добрый вечер, милая, - молвила вдруг фея и, взмахнув своими крылышками, подлетела к ней. - Рассказать тебе целительную сказку?
- А разве такие бывают? - на фею недоверчиво смотрели два детских глаза.
- А ты послушай, - и фея начала свой сказ.

Давным-давно, в средние века, жила-была страшная ведьма. И имя ее было Чума.
Никто не знал, где ее логово и когда она проснется. Но время от времени Чума непременно просыпалась и выходила на свою смертельную охоту. Мяса человеческого отведать, кровушкой и слезами горькими напиться да прихватить с собой про запас сотню-другую душ.
Стоило ей появиться, и узкие улочки наполнялись шепотом. А горожане спешили запереть двери и окна домов наглухо...
На самой окраине города, окруженного со всех сторон водой, жила-была бедная вдова с двумя детьми.
Старшая дочка уже помогала матери по дому. А по утрам спешила на рыбный рынок, чтобы за небольшое вознаграждение помочь рыбакам продать их улов. Тем самым хоть как-то помочь матери сводить концы с концами.
Иногда она брала с собой брата. Но чаще малыш оставался дома один и, глядя из окна в морскую даль, пытался различить на горизонте корабли. Такие манящие и загадочные.
Или просто считал гондолы, проплывающие мимо их дома.
Или спускался к самой воде и, улегшись на каменный волнорез и опустив одну руку в прохладную воду канала, мечтал о том, что когда-нибудь он вырастет и станет моряком.

Так было и в тот день. Не так было только то, что рука его вдруг не коснулась водной глади.
А вечером сестра почему-то обеспокоенно говорила с матерью о какой-то наступающей засухе, идущей с материка. На рынке только об этом и перешептывались.

- Разве нам страшна засуха? - спросил ее брат. - Вокруг нас столько воды!
- Глупенький, - и мать погладила сына по голове. - Вслед за засухой придут крысы. Целые полчища крыс. А потом проснется Она.
- Кто - Она? - не понял малыш. Но мать с сестрой лишь грустно переглянулись.
Прошло несколько дней.
Улицы города совсем опустели. Лишь изредка зловещие фигуры появлялись, и тут же, торопливо перемещаясь от дома к дому, исчезали. Это были хищные птичьи маски с огромными клювами и зияющими глазницами. Ни рук, ни ног. Все скрывал темный плащ.
Марко со страхом рассматривал их сквозь щели в закрытых ставнях.
- Это демоны? - шептал он сестре. Тихо-тихо. Словно боясь, что те услышат его и придут.
- Нет, Марко, это лекари, - грустно улыбалась сестра.
- А почему они так одеты?
- Они боятся. Боятся Ее, Чуму.
- Она что, страшней их?
Аньез прижала брата к себе. Крепко-крепко.
- Глупенький. Конечно, страшней. А лекари совсем не страшные. Они только так одеваются. Чтоб хоть как-то отпугнуть Ее.
- И она их не трогает? - не унимался малыш.
- Наверное, нет, - ответила сестра. Ее мысли были уже о другом. Она уже начинала волноваться из-за долгого отсутствия матери. Та уже давно должна была вернуться.
Наконец, мать вернулась домой.
В тот вечер она была угрюмее обычного. Она изнеможенно присела на лавку у дверей, развязывая туго затянутые веревки плаща.
- Ты голодна? - дочь кинулась было к ней, чтобы помочь снять плащ. Но та жестом остановила ее.
- Не подходи, Аньез, не надо! Я не важно себя чувствую.
- Ты просто устала, - умоляюще прошептала девочка. Но мать почему-то молчала. Лишь поудобнее устроилась на лавке, кутаясь в свой плащ.
Аньез и Марко, прижавшись друг к другу, сидели в другом углу комнаты и не отводили от нее глаз.

- Меня знобит, - вдруг произнесла мать, - и ужасно болит голова. Видно, ведьма все же коснулась меня.
- Ты просто устала, - упрямо твердила дочь, - вот выспишься, поешь, и завтра все будет хорошо!
- Не подходите ко мне, - казалось, обессилел даже ее голос. - А еще лучше - переберитесь в кухню. Поближе к огню, подальше от меня.

Ночью, засыпая, Марко еще какое-то время слышал приглушенные всхлипывания сестры и бессонное ворочание матери. Но сон проглотил его. А когда он посреди ночи проснулся, в доме было необычно тихо. Пугающе тихо.
И вдруг словно тысячи бесшумных шорохов слились в один зловещий.
Марко резко сел.
Прямо на него черно-серой волной текли крысы. Тысячи крыс, без конца и края.
За ними, опираясь на что-то, шла старуха. Сухая и сгорбленная. Она направлялась к лавке, на которой спала мать. Но в какой-то момент, озираясь по сторонам, ее глаза вдруг встретились с глазами Марко. И она, Читать далее...

В далекие времена в одной далекой европейской стране, куда ни пешему, ни конному было не добраться, а только разве что по холодному северному морю, безраздельно царила красавица зима. Суровая, но щедрая королева.

Жители этой страны не спеша передвигались, пробираясь через глубокие сугробы. Или лениво сидели на замерзших озерах, кутаясь в овечьи шубы, и молча ловили рыбу. Или же охотились, встав на лыжи, в зимних лесах.
Им были неведомы другие времена года, и они были вполне довольны своей королевой – красавицей зимой. Пока однажды вечером к одной рыбацкой деревне не причалила чужеземная лодка. Хозяин лодки, верно, сбился с курса. Иначе как объяснить его неожиданно появление на побережье.
Он вышел на берег и, ёжась от холода, напросился погреться в ближайший дом.
Он молча сидел на полу перед потрескивающим камином, устало вытянув тяжелые ноги и облокотившись одной рукой на лежавшие рядом дрова. И, время от времени отпивая горячий ароматный чай из деревянной кружки, смотрел на огонь.
- Откуда вы будете? – наконец решился заговорить с незнакомцем сын хозяев, впустивших моряка на ночлег. Тот погладил свои густые рыжие усы. Посмотрел на мальчика и ответил:
- Моя земля лежит южнее ваших мест. У нас уже весна вступила в свои права. Снега сошли. На проталинах оживают первые подснежники, снежные колокольчики, как мы их зовем.

- А кто такая Весна? – искренне удивился мальчик. – И разве снег когда-нибудь сходит?
Незнакомец звучно расхохотался.
- Ну, конечно! Разве ты не помнишь теплое лето, когда вместо белого снежного покрывала вся земля выстлана зеленым травяным ковром!
От таких слов мальчик еще больше удивился и не знал, что и сказать. Мужчина, видя такие замешательство, посерьезнел и, чуть кашлянув, молвил:
- Мда … должно быть, мою лодку унесло слишком далеко. Много севернее, чем я предполагал.

В этот вечер мальчик больше ни о чем не расспрашивал гостя. А тот, допив свой чай, устроился поудобней на ночлег. На широкой лавке возле камина.
Всю ночь он ворочался с боку на бок, вспоминая удивленные детские глаза. А на рассвете тихо встал и, не сказав никому ни слова, куда-то ушел.
- Где-то ещё в деревне, - только и сказал отец за завтраком, - лодка-то на берегу.

А тем временем незнакомец направлялся к хрустальному замку, возвышавшемуся над окрестностями. В нем жила королева Снежина.
Каждое утро она садилась перед большим серебряным зеркалом и расчесывала свои белоснежные косы. От этого в деревне шел снег, такой же белый и мягкий. А ежели волосы запутывались за ночь, то королева злилась. И начинался буран. Колючий и сбивающий с ног случайных путников. Всё знали, когда их королева в плохом расположении духа, то лучше сидеть дома, у потрескивающего огня. И слушать зимние сказки.

Расчесав свои прекрасные волосы, Снежина взяла с ночного столика бриллиантовую диадему, тонкую, словно паутинка, и надела ее. И в тот же миг деревья в её владениях покрылись тонким слоем инея, переливавшемся на солнце всеми оттенками.
Снежина полюбовалась собой еще раз. Степенно встала и, накинув на плечи белоснежное манто, вышла на заснеженную террасу.
- К Вам гость, - услышала она за спиной голос дворецкого, - какой-то чужеземец.
Снежина кивнула, не оборачиваясь, и вскоре на террасе появился незнакомец. Он поклонился и, не дождавшись вопроса, начал сам:
- Ваше Высочество, приехав сюда вчера из дальних стран, я осмелился придти сюда и лично засвидетельствовать Вам своё почтение. И преподнес бы, как это принять у нас, корзину прекрасных цветов, но не нашел в этих краях ни одного цветочка…
- Моим подданным хватает и тех затейливых узоров, что рисует мой придворный художник Мороз, - недовольно перебила его Снежина. – К тому же цветы – это атрибуты моих сестер.
Незнакомец учтиво улыбнулся, но продолжил:
- Разрешите привезти Вам снежные колокольчики, разве их название подстать вашим сестрам?
- Что это еще за колокольчики? – удивилась Снежина.
- Это цветы, - хитрый гость понимал, что стоит суровой красавице увидеть нежный цветок, как она сразу оттает … и уступит место своей младшей сестре.

Суровая красавица засомневалась. А что если и правда? Как, должно быть, прекрасна будет она в этих снежных колокольчиках … еще прекрасней, чем прежде …
- Ну, хорошо, - наконец, согласилась она. – Привози снежные колокольчики. И если они мне придутся по душе, то можешь попросить в награду что угодно!

Гость довольно откланялся и поспешил прочь. Он заглянул в дом, давший ему ночлег, попрощаться. А потом поспешил к своей заскучавшей лодке и вскоре растворился за горизонтом.

Шли дни. Жизнь в деревне текла своим чередом. Падал мягкий снег. И все знали, что их королева расчесывает свои прекрасные волосы. Мела метель. Значит, она чем-то недовольна. Шел град. Наверняка, Снежина вплела в волосы жемчужные нити, ища разнообразия.
И только маленький мальчик чаще обычного стоял на берегу и смотрел вдаль. В надежде вновь увидеть лодку чужестранца.

И вот настал день, когда на горизонте появилось и стало расти маленькое пятнышко, Читать далее...

Давным-давно, в одной северной стране, может быть даже самой северной, жил маленький тролль. Он жил в долине, окутанной поднимающимся паром, в долине Гейзеров.
Домом ему приходилась вулканическая расщелина, так похожая на вздувшуюся и растрескавшуюся корку черного хлеба. Остальные же тролли жили чуть подальше, там, где было много камней. Таких же серых, как они сами. Наш тролль тоже был серого цвета. Но он так любил купаться! А неподалеку от вулканической расщелины было белое озеро.
Вода в озере была всегда ласково теплая. Даже когда шел дождь, или падал снег. И тролль часто лежал в озере, глядя на низкое северное небо и мечтая.
Мечты тролля были о Ней. Такой хрупкой и тонкой. С длинными белыми волосами, с небесно-голубыми глазами, с маленькими аккуратными ушками и носиком. С кожей цвета белого мха. Она была другая, совсем не похожая на них, троллей. Да и троллем-то она не была.
Она жила какое-то время в одной из соседних пещер. Сосед-тролль похитил её как-то в одном из людских селений. Вот прямо так взял, и выкрал из хрустальной люльки, подкинув вместо нее своего уродливого сынка. Тролли ведь иногда меняют младенцев. Так, забавы ради.
Подкинут, а потом наблюдают, что люди будут делать с крохотным тролленком, как к нему отнесутся. Наблюдают, и то же самое проделывают с человеческим дитем. Брр, не позавидуешь.
Однако, Её родители оказались людьми мудрыми - отнеслись к подменышу как к родному ребенку, так же о нем заботились, так же лелеяли. И тролли, видя это, тоже стали относиться к Ней как к маленькой госпоже.

Она прожила среди серых носатых троллей несколько лет, а потом Её вернули родителям. Так же незаметно, как и похитили. Забрав при этом своего почти выросшего тролленка.

Сначала наш маленький тролль был рад за Неё. Но вскоре он стал скучать. Скучать по Её улыбающимся небесно-голубым глазам. По Её смеху. Она так смеялась, когда он делал в озере разные выкрутасы. А еще Она рассказывала ему свои человеческие сны. Он не знал раньше, что такое сны. Троллям ведь ничего не снится. А Её сны были волшебными. И он мог бы часами слушать, как Она рассказывает о них.
Однажды наш маленький тролль прокрался к Её дому и, обернувшись камнем, всю ночь стоял под Её окнами. А утром увидел, как Она тайком вылезла через окно в сад и, спрятавшись в цветах, о чем-то плакала.
Сердце тролля сжалось. Раньше он никогда не видел Её такой печальной. И он бы подошел к Ней, чтоб утешить. Но, обернувшись камнем на закате, он только на закате сможет вновь обернуться троллем.
И он стоял под Её окнами, не в силах даже пошевелиться.

Ближе к вечеру, когда солнышко уже клонилось к горизонту, а белолицая луна неторопливо поднималась ему на смену, до тролля вдруг донеслись обрывки чьего-то разговора.
- ... она такая странная, - говорил один голос, - словно тролли вселились в неё. Всех чуждается, молчит и только вздыхает.
- Врач сказал, что это пройдет, - отвечал второй голос, - нужно только время и терпение.
- Времени у нас нет, - немного раздраженно молвил первый голос, - через несколько дней будет званный ужин в королевском замке. На котором принцу выберут невесту. И если наша дочь будет вести себя как дикарка, то что толку от её красоты!
- Не надо так переживать, - ласково отвечал второй голос, - ну если не принц, то другой знатный молодой человек. Да и потом, откуда нам знать, как она поведет себя, увидев красавца принца. Влюбится, и забудет свои деньки у троллей...

Окаменевший тролль еще больше расстроился от таких слов. Ну конечно же, разве уродливые тролли могут сравниться с изысканным принцем! Нет, Она определенно и не вспомнит его.

Едва диск солнца коснулся отдаленной полоски земли, тролль вновь стал самим собой. И сразу поспешил к старой толстой троллихе. За советом.
Толстая троллиха была очень старой, может быть даже старше всех троллей. Она была очень мудрой и проницательной. И даже немного ведьмой. Уж она-то подскажет, как быть. Вот только жила она на самой большой горе, на которую не так-то просто вскарабкаться. И если на вершине горы был виден дым, значит, троллиха была дома и что-то варила в своем большом котле...

- Ох, и долго же ты ко мне шел! - воскликнула троллиха, завидев гостя. Она стояла подбоченившись, и ее старые большие уши касались плеч. А на огромных размеров носу восседала неприятная бородавка.
"Если она ведьма, то наколдовала бы себе красивую внешность", - подумал тролль. И тут же пожалел. Ведь старая троллиха была очень проницательной. И, уловив его мысли, хрипло расхохоталась:
- Какой же ты глупый! Разве красивая внешность - это главное?
- А разве нет? - раскрыл рот тролль.
- А вот это ты мне сам расскажешь, - довольно молвила она. - Я поменяю тебя местами на несколько дней с каким угодно красавцем. Может тогда ты что-нибудь поймешь.
- С каким угодно?
-Да, - кивнула троллиха, - выбор за тобой.
- Тогда ... тогда я хочу стать прекрасным принцем!
Проснулся тролль от тишины. Хоть он и жил в одиночестве, но недалеко от его расщелины гнездилось множество птиц. И их гоготание, Читать далее...

Однажды ночная фея проснулась чуть раньше обычного. Во всяком случае, ей так сначала показалось. Было еще светло. Солнце и не думало садиться. И фея хотела было ещё немного вздремнуть, укрывшись лепестками виол, но вдруг услышала:
- Тася, пора спать! Уже поздно!
Женский голос жил на соседнем балконе. И девочка по имени Тася, очевидно, тоже.
- Ну, конечно же! – улыбнулась ночная фея. – Ведь начинаются белые ночи! Поэтому-то еще так светло … хотя и время спать, - и она полетела к соседнему балкону, посмотреть на Тасю.

Это была необычайно красивая девочка лет пяти-шести. С ярко-рыжими локонами и множеством веснушек. И теплыми светло-карими глазами. Она сняла своё маленькое зеленое платьице и, аккуратно повесив его на спинку стула, юркнула под одеяло. И тут взгляд ее упал на фиалку, стоящую на подоконнике. На самом краю глиняного горшочка с цветком сидела маленькая фея и заворожено смотрела на неё.
Вдруг фея вспорхнула и спряталась за фиалкой. Тася удивленно встрепенулась … к ней приближалась мама. Она ласково погладила дочку по её чудесным рыжим волосам, склонилась к ней и, поцеловав, пожелала спокойной ночи.
Едва мама вышла из комнаты, Тася с интересом посмотрела туда, где чуть ранее сидела фея. Но никого не увидела. Она разочарованно вздохнула и, повернувшись на правый бок, чуть было не вскрикнула от неожиданности: фея сидела на её подушке.
- Добрый вечер, - прошептала девочка.
- Добрый вечер, - улыбнулась фея, - хочешь, я расскажу тебе сказку?
Тася кивнула. И фея, устроившись поудобнее возле Таси, начала.

В одной далекой стране, где даже в пасмурные дни светит солнце; там, где море встречается с отвесными скалами, а дороги пролегают чрез бескрайние лавандовые поля; там, где серебрятся оливковые рощи; где зеленеют и наливаются солнцем убегающие вдаль виноградники, в одном маленьком городке жила одна небогатая семья.
Их домишко стоял у подножия горы. Его известняковые стены были сплошь покрыты зеленью плюща. И лишь окна с узкими полузакрытыми ставнями да черепичная крыша, не тронутые плющом, томились на солнце, обдуваемые прохладным ветерком с Альп.

Родители помогали богатым соседям на виноградниках. А дети, их было трое: старший Франсуа и младшие Софи и Жюли, каждый день бродили по окрестностям, пасли коз и собирали дикие травы. А еще розмарин, базилик и фенхель. И, конечно же, душистую лаванду.
Часть собранных трав семья оставляла себе. Специи щедро добавлялись во все блюда, будь то запеченная рыба с фенхелем или овощное рагу. Из трав готовился и ароматный соус для нежной крольчатины.
А по выходным отец варил во дворе мыло, не скупясь, бросая травы в закопченный котел. И мыло удавалось всегда на славу! Вперемешку с маленькими травинками, пахнущее лавандой, базиликом и майораном.
Иногда отец продавал его на маленьком рыночке, выручая неплохие деньги.

Оставалась еще добрая часть собранных трав. Её семья продавала месье Жану, живущему на соседней улочке. Тот держал маленький ресторанчик неподалеку от базарной площади, и всегда с превеликим удовольствием покупал отборные травы.
Однако не столько деньги подгоняли молодого Франсуа в сборе диких трав, сколько желание чаще видеть юную дочь месье Жана, красавицу Мишель…

Франсуа мог часами мечтать о Мишель, собирал ли он травы на горных склонах или у побережья, помогал ли отцу с мылом на шумной площади, гнал ли вечером коз по тихой карабкающейся в гору улочке. И мечтал он о том, что когда-нибудь найдет сокровище, разбогатеет и тогда осмелится попросить у месье Жана руки его единственной дочери.

Однажды Франсуа сидел на скалистом берегу и, подставив лицо солнцу, слушал плеск волн и вдыхал соленый морской бриз.
Младшие сестры прилегли поодаль, напившись ароматного молока и съев по сырной лепешке.
Козы паслись тут же, на сытном бархатистом лугу. И только маленькие колокольчики на их шеях нарушали послеобеденную тишину.
Вдруг мысли Франсуа привлекло жалобное блеянье одной козы. Он поспешно вскочил и осмотрелся. Так и есть. Одна молодая коза забрела на маковое поле и запуталась среди цветов. Коварно маковое поле, но ничего не поделаешь, придется идти. И Франсуа направился к макам.

И вот уже отбившаяся коза вызволена из пут, державших её ноги. Но дурман, парящий над полем, сделал своё. Юноша, едва дойдя до края макового ковра, упал, овеянный крепким сном.

Ему снилась Мишель. Выйдя к нему из морских волн, она смотрела на него влюбленными глазами и улыбалась. А потом, прошептав ему на ухо несколько слов, снова исчезла в море.

Проснулся он оттого, что кто-то неистово тормошил его за плечи. Это были Софи и Жюли. Они вытащили брата с макового поля и испуганно трясли за плечи. И когда тот очнулся, расплакались от радости.

- Ну-ну, полно вам, - успокаивал их Франсуа, а сам еще ощущал прикосновение губ Мишель на своем ухе и повторял про себя её слова: «в ночь с Рождества до Нового года морской прилив на миг застынет золотом … успей отломить гребень волны …»

Вечером, помогая отцу варить мыло, Франсуа неожиданно спросил:
- Отец, в Читать далее...

Однажды ночная фея решила заглянуть к одному непослушному мальчику из богатой семьи.
Она некоторое время наблюдала за ним с ветки каштана, стоявшего прямо перед окнами их особняка. Наблюдала, как мальчик от скуки поразбросал все свои дорогие игрушки. Как, не раздевшись, плюхнулся на белоснежную кровать. Сон явно не шел к нему.
Тогда фея влетела в приоткрытое окно спальни и, присев на подоконнике, сказала:
- Добрый вечер!
Мальчик от неожиданности даже сел. И, с интересом глядя на ночную фею, спросил:
- А ты кто?
- Я - ночная фея. Я рассказываю детям перед сном сказки.
- Никогда о тебе не слышал.
- А это потому, что ты непослушный, - улыбнулась фея, - но я всё же решила разок навестить тебя. Хочешь услышать сказку?
- О чем? - со скучающим видом зевнул мальчик.
- О брате и сестре, живших давным-давно в одной далекой стране. В стране кельтов.
Когда-то эта страна была совсем крохотной, со всех сторон окружена океаном и скалами. Но люди на протяжении веков отвоевывали у скал и моря сушу. Возделывали поля. Разводили скот. И со временем эта страна-остров, облаченная в бесконечные зеленые пастбища и повенчанная с весной, превратилась в изумрудную страну. Где теплое атлантическое течение согревает своим дыханием. А скалы оберегают изумрудные долины от ветров.

Вот на этом-то изумрудном острове, в одной из маленьких деревень, затерявшихся меж лугов и озер, жила бедная семья.
Отец, вечно пьяный и пахнущий луком, частенько пропадал в деревенском пабе.
Изработанная и уставшая от жизни мать, стиравшая целыми днями соседское белье, дабы заработать лишнюю монету.
И двое детей. Рыжеволосых и веснушчатых. Мальчик, серьезный не по годам. И девочка. С длинными рыжими локонами и ясными серыми глазами.

Жили они настолько бедно, что иной раз на ужин была только вода и кусок черного хлеба. И урчащий от голода живот не давал уснуть.
И Патрик, гладя сестру по её чудесным рыжим локонам, приговаривал:
- Ничего. Вот вырасту и куплю тебе белого хлеба.
- И фарфоровую куклу, - мечтательно добавляла малышка, прижимая к себе свою единственную соломенную куклу.
- И фарфоровую куклу, - соглашался брат.

Недалеко от их деревушки стоял старинный замок. Из темно-серого камня. С высокими воротами. Всегда запертыми и зловещими. С узкими темными окнами. Безжизненными и холодными. Свет в них зажигался только поздним вечером, когда все добропорядочные жители ложились спать.
Об этом странном замке ходили противоречивые слухи. От самых безобидных: что де живет в нем разорившийся граф. В полном одиночестве. Экономящий на прислуге и не выходящий в свет. До самых мистических: что якобы души давно умерших хозяев никак не покинут замок. И каждую ночь устраивают пир, на который слетается со всей округи всевозможная нечисть.

Однажды, когда отец в очередной раз пропадал в пабе, а мать понесла соседям выстиранное белье, в дверь негромко постучали.
Патрик открыл дверное окошечко. На пороге стоял незнакомец. Высокий и стройный. Лицо его было скрыто под капюшоном длинного серого плаща.
- Вам передали вот это, - голос незнакомца звучал хорошо. Низкий. Чистый. Завораживающий.
Он протянул что-то, завернутое в полотенце. Судя по запаху - хлеб. Свежевыпеченный. Ароматный. Может даже, белый. Патрик сглотнул слюну. Обернулся на Берту, игравшую соломенной куклой, и, борясь с желанием взять сверток, всё же молвил:
- Вы, наверно, ошиблись.
- Нет, не ошибся. Ведь ты - Патрик?
Патрик растерянно кивнул.
- Это тебе от владельца замка, - молвил незнакомец. - Как аванс.
Патрик хорошо знал это слово, аванс. Мать часто просила у соседей деньги в долг. Обещая отработать. Она называла это "авансом".
- Аванс? - глухо спросил он наконец.
- Да, - кивнул незнакомец. - Владелец замка хотел бы нанять тебя на службу.
Патрик молчал. В голове его проносились самые ужасные истории о странном замке.
Незнакомец, видя колебания мальчика, улыбнулся:
- Ну, хорошо, Патрик. Подумай до завтра. А хлеб возьми. Пусть будет подарком, - и незнакомец, оставив хлеб возле двери, быстро растворился в сумерках.

Ближе к вечеру разыгралась буря. Дождь неистово барабанил по крыше. Ветер настойчиво рвался внутрь, завывая под дверью и окнами.
Патрик, прижав к себе сонную Берту, не мог думать ни о чем, кроме как о замке.

Вскоре в дверь настойчиво постучали.
- Это я, - послышался голос матери, - открывайте скорее!
Патрик поспешил впустить её. Она вбежала в дом, быстро прикрыла за собой дверь и, вытирая мокрое лицо рукой, улыбнулась сыну. Но что-то в его взгляде было не так. Что-то произошло в её отсутствие.
-Выкладывай! - голос её зазвучал строго.
Мать была очень мягким человеком. Но стоило ей усомниться в честности или добропорядочности детей, как она тут же становилась жесткой и невыносимо строгой. Она не терпела обмана.
Патрик молча подошел к столу и приподнял полотенце, под которым лежал хлеб.
- Откуда это?
- Принес какой-то незнакомец, - ответил Патрик. - Как аванс за то, что я пойду к нему в услуженье.
Мать нахмурилась, но ничего не сказала.
Их внимание Читать далее...

Давным-давно в одном далеком городе…а может, и не так уж давно, просто нам легче верить, что чудеса происходят где-то там, а не рядом, и уж еще меньше нам верится, что они возможны в наши дни…Так вот, в одном большом и сером городе жил-был мальчик. Родители его, будучи людьми бедными, с самого утра до позднего вечера пропадали на работе. А мальчик, кстати, звали его Арсений, или просто Сеня, почти все время был один.
Сеня был не таким уж и маленьким мальчиком: он уже ходил в школу. Но друзей у него там не было. И поэтому, придя со школы домой, он сразу садился у окна, которое было практически вровень с землей, ибо жили они в цокольном этаже. Садился и наблюдал, как другие мальчишки играют в футбол, ездят на перегонки на велосипедах, роликах, самокатах, или просто увлеченно играют. И вздыхал. Ведь мальчишки не брали его играть с собой, так беден и скромен он был.

Однажды Сеня как всегда сидел у окна. В комнате было тихо. Только мерное тиканье настенных часов. Вдруг мальчик услышал какой-то шорох. Он прислушался. Шуршало где-то в углу, под кроватью. Сеня осторожно откинул старенькое покрывало и заглянул.
Там сидел маленький крысенок. Он посмотрел на мальчика, но не испугался и не убежал. Сеня быстро побежал в кухню, схватил со стола кусочек хлеба и, вернувшись в комнату, положил его перед крысенком. Тот принюхался, еще раз посмотрел на мальчика и принялся грызть.
На следующий день крысенок пришел опять. Сеня уже приготовил для него кусочек сала. А на следующий – маленький кусочек колбасы, который он тайком от родителей спрятал после завтрака, пожертвовав своим бутербродом. Крысенок всё съедал, а потом, умывшись и принюхавшись еще какое-то время, исчезал в едва заметной щели в углу под кроватью.
Но на четвертый день крысенок не стал ничего есть. Он некоторое время смотрел на Сеню, словно думая о чем-то, а потом вдруг пропищал:
- Я хочу показать тебе кое-что. Пойдешь со мной?
От неожиданности Сеня открыл рот.
- Ты умеешь говорить? – вымолвил он, всё ещё не веря своим ушам.
- А что тебя удивляет? Ведь я такой же мальчик как ты, - захихикал крысенок.
- Мальчик? – еще больше поразился Сеня. Крысенок перестал хихикать, стукнув себя лапкой по лбу. На тонюсеньком пальчике что-то сверкнуло.
- Ой, совсем забыл! – сказал он. – Я ведь сейчас в крысином обличье, иначе не ускользнуть незамеченным из дому, - с этими словами крысенок буквально соскреб тоненькими коготками с пальчика колечко (это оно, оказывается, сверкнуло, отразив упавший на него лучик солнца). И в тот же миг на месте крысенка появился незнакомый мальчик. Почти одного с Сеней возраста.
- Как тебя зовут? – спросил мальчик, вылезая из-под низкой кровати и отряхиваясь.
- Сеня…то есть Арсений. А тебя?
Мальчик удивленно посмотрел на него, но уже через мгновение опять разглядывал комнату.
- Меня тоже зовут Арсений. Только коротко Арс. Какой необычный у тебя дом, - добавил он, выглядывая в окно. Сеня с любопытством разглядывал Арса.
- А ты где живешь? Далеко?
- Точно не знаю, ведь я пришел крысиными тропами. У нас большой особняк. Мой папа – банкир.
- У тебя, наверное, много игрушек и друзей! – мечтательно произнес Сеня.
- Если бы! – вздохнул Арс. – Мой папа не разрешает мне ни с кем дружить. Даже гувернантку и охранника приставил. Толи дело ты! Ты свободен!
- Да уж, - печально усмехнулся Сеня. – А что ты хотел мне показать?
- Так ты пойдешь со мной?
Сеня кивнул. Тогда Арс достал из кармана колечко и протянул его Сене.
- Если надеть кольцо, то превратишься в крысу.

Сеня с интересом взял кольцо.
- А если кольцо снять, то опять в себя превратишься? – спросил он, всё ещё не решаясь надеть его. Арс насмешливо скривил губы и, протянув руку за кольцом, молвил:
- Если трусишь, то оставайся. Давай сюда кольцо!
- Нет-нет, не трушу, - поспешил уверить его Сеня, еще крепче сжимая заветное кольцо в руке.
- Тогда следуй за мной, - с этими словами Арс надел своё кольцо на палец и, обернувшись маленьким серым крысенком, шмыгнул под кровать.
Сеня еще секунду поколебался, но, боясь разочаровать нового друга, надел кольцо. В тот же миг его словно что-то схватило и, крепко сжав, бросило вниз. И вот уже его маленькая комната показалась огромной. И кровать, обычно такая низкая, увеличилась в размерах. Сеня немного испугался происходящего и чисто инстинктивно, словно пытаясь забиться в угол, забежал под кровать.
- Молодец! – услышал он писк откуда-то сбоку. – Давай за мной!
Сеня повернул голову. В самом углу сидел крысенок, которого он подкармливал. «Должно быть, это Арс,» - подумал Сеня. И тут, вспомнив про кольцо, поспешно посмотрел на себя. Всё, что он увидел, была серая густая шерстка и маленькие лапки с тонюсенькими пальчиками. На одном из них было оно, кольцо.
И в следующий момент Сеня уже поспешил за Арсом. А еще через мгновение оба исчезли в узкой щели.

Было темно и сыро. К Ому же Сеня постепенно начал унюхивать всё больше новых и неожиданных запахов. Некоторые ему нравились, и он, вращая своим маленьким влажным носиком, словно ведомый Читать далее...

В городе который день мела метель, заметая все дороги и дома. Улицы давно опустели, и только маленькая девочка, согрев своим дыханием маленькое пятнышко безнадежно замерзшего окна, одним глазком смотрела на улицу. Но там ничего не происходило. Она горько вздохнула и поплелась спать. И только она натянула еще прохладное одеяло на кончик замерзшего носа, как вдруг в это самое оттаявшее пятнышко на стекле заглянула ночная фея. Сначала просто заглянула, а потом и влетела в спальню.
- О чем ты мечтаешь? – спросила фея у девочки, присаживаясь возле неё.
- О теплых странах, где не бывает зимы и снега, - отвечала девочка, всё еще пытаясь согреться. Фея загадочно улыбнулась и начала.
- Я расскажу тебе о карфагенском яблоке, растущем в теплых странах.
- Что это за яблоко такое? – удивилась девочка.
- О, это король всех плодов. С самой что ни на есть настоящей короной.
- Ни разу не видела у яблок короны, - вздохнула малышка, - хоть бы одним глазком взглянуть!
Фея только улыбнулась её словам.
- Да, родом карфагенское яблоко с Ближнего Востока, но его можно встретить повсюду.
- И у нас?
- И у нас. Но у нас его зовут гранат.
- Гранат? И что в нем такого сказочного? – слегка разочарованно молвила девочка. Загадочное «карфагенское» яблоко вдруг превратилось в обычный гранат, и только проснувшееся воображение, словно отложив в сторону яркие акварельные краски, снова задремало. Фея покачала головой.
- Что в нем такого сказочного? А вот послушай…

Сказка моя начинается на Востоке. Но она только слегка коснется дворцов падишаха. Этот самый падишах послал однажды греческому царю в качестве свадебного подарка сочный гранат. Нет-нет, подарок был весьма экзотическим, да и с глубоким смыслом. Ведь гранат, благодаря его многочисленным семечкам, был символом плодородия, изобилия и вечной жизни. А в Греции – еще и символом супружеской верности.
Молодая царица съела гранат, но несколько семян посадила в саду. Просто из любопытства. Посадила и забыла.
Прошло некоторое время, и у молодой царицы родился мальчик. А из семян граната проклюнулся маленький росток. Росток гранатового дерева. Того самого, на которых живут прекрасные нимфы.

Шли года. Мальчик рос, превращаясь в статного юношу. А в саду уже красовалось небольшое дерево с блестящими листьями. Оно отличалось от остальных деревьев, цветущих весной. Дерево покрывалось пурпурными цветами только в середине лета. А звездными ночами средь его ветвей пели и танцевали красивые молодые девушки с чудными волосами, ройады.
Принц нередко слушал по ночам завораживающее пение нимф, но никогда не видел их. Ибо при появлении человека девушки смолкали и прятались в пурпурных цветах дерева.

Но однажды, изрядно устав за день на охоте, принц спустился в уже укутанный сумерками сад, к гранатовому дереву, да и задремал на скамье. И тут сквозь сон он услышал тихие звуки скрипки. Однако, окончательно проснувшись, еще какое-то время лежал с закрытыми глазами, боясь спугнуть нимф.
И вот какая-то неосторожная нимфа приблизилась к нему так близко, что её длинные волосы коснулись в танце его лица. Принц поспешил открыть глаза, да так и обомлел, сраженный неземной красотой девушки.
- Постой! – крикнул он ей вдогонку, вскакивая со скамьи и устремляясь за ней. Но та лишь улыбнулась, исчезая в листве деревьев.

- Отец! – возбужденно молвил принц, вбегая в кабинет царя. – Я только что видел божественную нимфу! Там. В саду. Под гранатовым деревом!
Царь внимательно выслушал сына. Его и без того серьезное лицо стало еще озабоченнее.
- Я, правда, её видел! Это был не сон, и не безумие, - пытался убедить принц отца.
- Я верю тебе, - наконец молвил тот.
- Так почему же ты мрачнее тучи?
- Мне не нравится перспектива твоего общения с нимфами. Чего одни музы стоят! Эти нимфы нередко помимо вдохновения наводят на людей безумие.
- Она не муза! Она – ройада!
- Это ничего не меняет, - покачал головой царь, - нимфы – невесты богов, а не смертных.
- Но ведь бывают исключения! – упорствовал юноша. – Вспомни Калипсо и Одиссея, Амарилло и Дафниса…
- Дафниса, говоришь? Эту историю я хорошо помню, - горько усмехнулся отец. – Нимфа, полюбившая его, в конце концов, и ослепила беднягу. В наказание за измену. Они так коварны!
- Я что-то подобное уже слышал и о смертных женщинах, - и юноша, пожелав отцу спокойной ночи, удалился в свои покои.

Шли дни. Их перемежали теплые звездные ночи, полные музыкой скрипки и нежным пением нимф. Молодой принц каждый вечер спешил к гранатовому дереву, полюбоваться на свою возлюбленную ройаду. Сейчас она была более благосклонна к юноше и иногда показывалась ему, а порой даже и танцевала для него свои дивные танцы. Но, стоило ему попытаться хоть на шаг приблизиться к ней, она с исчезала в ветвях, кокетливо улыбаясь.

Царь какое-то время наблюдал за всем этим, неодобрительно качая головой.
Однажды на закате, когда он стоял у открытого окна и наблюдал за сыном, он вдруг услышал рядом тихие шаги. Он удивленно обернулся. К нему приближалась его царица.
- Что ты тут Читать далее...

Давным-давно в одном маленьком городке жили две маленькие девочки. И была у них добрая прабабушка, жившая совсем недалеко. И девочки частенько бывали у любимой прабабушки и играли, как и все девочки, в куклы.
Но однажды прабабушка что-то штопала, а девочки сидели рядом и наблюдали. А надо сказать, что было у прабабушки волшебное ведерко с разными пуговками, и когда она что-то штопала или чинила, ведерко непременно стояло рядом. Оно давно уже вызывало интерес у девочек, но рассмотреть его поближе как-то до сих пор не удавалось.
- Сколько у тебя пуговок, бабушка, - восхищенно вымолвила старшая девочка, - откуда они у тебя?
Бабушка загадочно улыбнулась и, погладив правнучку по голове, ответила:
- Это не простые пуговки, а волшебные. Я много лет их собирала, и ни одна не похожа на другую. Все они принадлежали разным людям и служили на разных одеждах. Вот эти, например, - и бабушка, отыскав несколько пуговиц от военных кителей и показав их заворожено слушающим девочкам, молвила:
- Это не просто старые вытершиеся и выцветшие от времени пуговицы, железные и уродливые на первый взгляд, это суровые адмиралы и генералы, воины, видавшие много сражений…А это, - и бабушка достала из ведерка ловкими пальцами несколько казалось бы безликих белых пуговичек, - это медсестры, повара и…
- …и фрейлины принцессы! – вдруг заворожено молвила одна из девочек. Бабушка лукаво улыбнулась и кивнула.
- А ведь ты права! Эти пуговки могут превращаться в кого угодно. Всё зависит от того, кого мы сами себе представляем.
- А можно нам поиграть в пуговки? – неуверенно спросили девочки.
- Ну, конечно! – засмеялась добрая бабушка. Она взяла маленькое ведерко, полное волшебных пуговок, таких разных и таких завораживающих, и протянула его правнучкам.
- Вот, мои дорогие, ваше тридесятое царство тридевятое государство, полное королей и королев, с нежными принцессами и доблестными принцами, с суровыми стражниками и добрыми феями. Вам нужно только суметь увидеть их, и тогда сказка сама проснется.

Взяли сёстры волшебное ведерко и принялись пуговки перебирать. Каждая хочет самую красивую отыскать. А бабушка только посмеивается, красота-то она де разная бывает.
- Вот моя принцесса, - поспешно вскрикнула одна из девочек, увидев необычную розовую пуговку в форме розы. Вторая же девочка не спешила, всё ещё внимательно перебирая старые пуговки.
- А вот моя, - наконец сказала она, показывая перламутровую пуговицу-жемчужинку. И только она это молвила, как бабушкина комната куда-то исчезла, а пуговки стали превращаться в людей. В воздушных барышень, в солдатов и военных в разных мундирах и разных чинов, в дам постарше, в передниках и с кучей малых детишек вокруг, в мясников, в бакалейщиков, в поваров и поварят…всех и не перечислить!
Да и сами девочки, словно по мановению чьей-то невидимой руки, превратились в прекрасных королевен. В расшитых платьях до земли, окруженные множеством мамок и нянек. Гуляют по дивному саду, о женихах беседуют.
- И когда ты, Марфа, наконец, замуж выйдешь, - мечтательно вздыхала младшая, Ульяна, вспоминая прекрасного принца из соседнего государства. Он ей ужас как мил был. Но пока старшую сестру не сосватают, и думать было нечего о женихах для младшей. А Марфа, как назло, ни на кого и смотреть не желала, ни о каких женихах и слышать не хотела. «Вот упрямица!» думала про себя Ульяна, да только вздыхала.

А неподалеку от дворца холил королевских лошадей новый конюх. Олесь. Он не так давно появился в королевстве. Просто въехал в ворота на своем вороном коне и, направившись прямиком в королевские конюшни, попросился у старшего конюха на службу.
Олесь был статен и красив. И все молоденькие девушки королевства вскоре тайком вздыхали по новому конюху. И каждая старалась побольше поболтать с ним, когда тот выгуливал или чистил лошадей. Олесь охотно беседовал с каждой. Беседовал, но и только.
Королевские дочки тоже наблюдали за Олесем из тех окон дворца, что выходили на внутренний двор.
- Красив, - сказала Ульяна, - но безроден. Что может быть печальней, - и она посмотрела на старшую сестру. Марфа промолчала, продолжая наблюдать за конюхом.
- Ты права, - вновь молвила Ульяна, - он не достоин того, чтобы мы о нем говорили. А как тебе принц из соседнего государства? Правда, он красив, - и Ульяна, прислонившись к окну, мечтательно улыбнулась. Но Марфа не слушала её, все её мысли и взоры были обращены к Олесю.
«Может он и безроден, - думала она, - но у него благородное сердце»…

Шли дни за днями, сплетаясь в недели. Недели становились месяцами. Жизнь в королевстве шла своим чередом. И только Марфа становилась всё печальней.
- Уж не заболела ли она, - обеспокоено вопрошала королева, - такая бледная стала.
- Да она по конюху вздыхает, - брезгливо бросила Ульяна, - ни на кого смотреть не хочет.
- Как по конюху!? – непонимающе переспросил король. На его лице отразилось недовольство.
- Успокойся, дорогой, - и королева погладила его по руке. А потом, обернувшись к младшей дочери и укоризненно посмотрев на неё, Читать далее...

Однажды ночная фея прилетела к маленькому мальчику, больше всего любившему играть в солдатики. Она с улыбкой осмотрела всю коллекцию мальчика и, усаживаясь у его изголовья, прошептала.
- А для тебя у меня есть совсем необычная история. Сегодня мы унесемся в далекую древнюю страну Китай. Во времена, когда Китай только-только был основан из многочисленных маленьких провинций. Во времена первого императора. И звали его Желтый император.
Однако сам он называл себя «Сыном Неба», а страну, в которой он правил – Поднебесной. А коли китайская империя находится под покровительством неба, считал император, то и главней его империи на земле нет.
Желтый император был настоящим деспотом. Всех недовольных казнили, и даже малейший проступок жестоко карался.
Император все время вел войны с соседними государствами, подчиняя себе все новые и новые земли. А для войн, как известно, нужна хорошая армия. И армия у императора была.
А сказ наш пойдет о молодом лучнике из императорского войска, который был тайно влюблен в дочь своего военноначальника.
Он нередко украдкой любовался ею, когда она играла на лютне в саду, напевая какую-нибудь песню, или вышивала, или рисовала что-то, а то и просто упражнялась в искусстве каллиграфии.
Дочь военноначальника, Нефрит, догадывалась о чувствах молодого лучника, но делала вид, будто ничего не подозревает. Ей нравилось наблюдать, как он краснеет и смущается при её появлении, хотя он был и не робкого десятка.

И вот однажды император направил свою армию на север, откуда нередко делали свои набеги кочевники – гунны. Низкорослые воины, державшиеся в седле так умело, что казалось, они срослись с лошадьми. Бесстрашные и жестокие. Они стремительно нападали и тут же исчезали в степи. Догнать их было практически невозможно. И, с трудом оттеснив гуннов на север, император повелел воздвигнуть огромную каменную стену, для зашиты от их набегов.
На строительство стены были согнаны сотни тысяч рабов, военнопленных и крестьян. Они трудились день и ночь, укладывая огромные камни и утрамбовывая землю.
Войску же было приказано нести дозор.
Однако в первый же месяц службы у воздвигавшейся китайской стены гунны неожиданно атаковали, разрушив большой участок стены и угнав в рабство много народу. Узнав про это, император разгневался и велел бросить военноначальника в темницу, а дочь его доставить в наложницы к императору.

Когда стражники императора приблизились к дому военноначальника, чтобы забрать его, он быстро обернулся к лучнику, оказавшемуся в этот момент рядом, и шепнул:
- Спаси мою дочь! Переодень её в крестьянку и отведи подальше отсюда. Вот наша фамильная печатка, - с этими словами военноначальник снял её с пояса и поспешно вложил в руку лучнику, - иначе Нефрит не пойдет с тобой, - пояснил он. Лучник кивнул в тот момент, когда военноначальника уже окружили стражники.

Нефрит вышивала у окна, когда лучник подбежал к ней и, показав фамильную печатку, быстро заговорил:
- Госпожа, Ваш отец велел Вам следовать за мной, времени нет, я объясню всё позже!
- Мне нужно переодеться, - ответила девушка, - сейчас я позову служанку.
- Нет-нет, мы уходим прямо сейчас, на переодевание нет времени, - и молодой человек протянул руки, чтобы помочь девушке спрыгнуть с окна.
- Но дверь… - начала было она, но, видя его спешку, быстро спрыгнула в его руки.
- Вот, накиньте, - и лучник протянул ей синий халат из пеньки, такие носили только бедняки.
Девушка удивилась, но покорно накинула грубый халат на свое шелковое одеяние, расшитое цветами лотоса. Цветы лотоса олицетворяли солнце и летнюю пору.
- И выньте из волос жемчужную Диадему, - заметил лучник, оглядев Нефрит с ног до головы и оставшись довольным преображением. Теперь в этой одежде никто не заподозрит девушку знатного происхождения.

«Надо сказать, - заметила ночная фея, - что в Китае одежда и головной убор всегда соответствовали титулу и уровню благосостояния. Даже цвет одеяния различался в зависимости от положения в обществе. Желтый цвет был цветом императора и его семьи, белый – для траура, красный – праздничный, цвет невест, а синие одежды носили те, кто победнее».

Окраинами и узкими улочками молодые люди вышли из города, направляясь к маленькой крестьянской деревне на берегу небольшой речушки
В этой деревушке жил дядька лучника. Он в молодости тоже был воином, но со временем, будучи сильно покалеченным, осел в крестьянской деревушке, взяв в жены местную крестьянку и обзаведясь двумя дочерьми.
Увидев племянника с девушкой, да еще идущей немного позади молодого человека, дядька заинтересовался. Ведь чуть позади мужчины ходили жены.
- Никак мой племянник женился! – воскликнул он, поприветствовав входящих.
- Нет, дядя, это дочь моего господина, - покачал головой лучник, - но об этом никто не должен знать. Для всех она обычная крестьянка.
- И ты привел её ко мне, чтобы укрыть здесь, - догадался хозяин.
- Да, хотя бы на первое время.
- Хорошо. А что она умеет делать? – и дядя изучающее посмотрел на Нефрит.
- Я сам оплачу её еду и Читать далее...

Давным-давно, еще в древние времена, жила маленькая ночная фея. Почему ночная? Потому что весь день она крепко спала, а вечером вылетала из своего цветка и спешила к бедным детям, чтобы рассказать им перед сном сказку. И летела она, в первую очередь, к добрым и послушным девочкам и мальчикам.
- Добрый вечер, - тихо шептала она им на ушко, ласково гладя их волосы, - сегодня я унесу вас в далекую страну, где не бывает холодной зимы, где есть теплое море, и зовется эта страна Италией.
В далекие времена были там грозные правители – цари, могущественные и богатые. Но не о них пойдет мой сказ. Я расскажу об одной бедной девушке - весталке. Бедная она не потому, что из бедной семьи, нет, ибо весталок выбирали только из знатных семей, а потому, что на её долю выпало серьезное испытание. Ну да начну с самого начала.
История эта началась с придворного звездочета, предсказавшего юному наследнику в жены самую прекрасную из дев, которая родится в первое полнолуние наступившего года. Верховный же жрец, мечтавший выдать за наследного сына царя свою только что родившуюся племянницу, подслушал сей разговор звездочета с царем. А подслушав, довольно ухмыльнулся. Он задумал объявить о рождении своей племянницы чуть позже, якобы она родилась в полнолуние. А всех девочек, рожденных в полнолуние – запрятать подальше.
На следующее утро он велел своим слугам разузнать обо всех жительницах города, ожидавших ребенка в ближайшее время, и велел следить, когда те разродятся.
И вот, как только луна стала полной, в Риме родилось несколько мальчиков и лишь одна девочка. Девочка родилась в знатной семье. Узнав это, верховный жрец очень обрадовался, ибо тогда он сможет назначить эту девочку жрицей, и придется ей служить богине Весте без малого тридцать лет. А потом её и замуж-то вряд ли кто возьмет: существовало поверье, что брак с весталкой добром не закончится. Одна беда – весталкой могла быть назначена девочка не младше шести лет, да к тому же без физических недостатков.
- Ничего, шесть лет быстро пролетят, - успокоил себя верховный жрец, потирая руки…

Девочку назвали Лидия. Она росла здоровым и умным ребенком на радость своим родителям. Рядом с ней всегда царили смех и веселье. И уже с малых лет она выгодно отличалась от своих подруг внешне. Её огненно-рыжие косы и белоснежная кожа не могли не вызывать восхищение. Но едва Лидии исполнилось семь лет, верховный жрец огласил имена двадцати девочек, одна из которых станет весталкой. И Лидия была одной из них.
А назначенный день все девочки предстали перед верховным жрецом, и выбор, как и следовало ожидать, пал на Лидию. С этого момента она переходила под покровительство коварного жреца. Её облачили в белое длинное платье, обрезали для жертвоприношения её прекрасные рыжие локоны (на радость жрецу), и так она была отведена в дом весталок, где ей предстояло провести практически в взаперти свои лучшие годы. Сначала – в ученье, потом – в служении богине. И хотя весталки были почитаемы и неприкосновенны, но верховный жрец мог жестоко высечь их розгами за малейшую провинность. Чем тот и не преминул воспользоваться.
После атмосферы любви и заботы, окружавшей Лидию в отчем доме, жизнь в храме давалась ей очень нелегко. Но, подобно тому, как её несравненные локоны снова выросли, став еще лучше прежнего, так и Лидия постепенно училась новому образу жизни, находя в нем свои преимущества.
И в семнадцать лет, став полноправной весталкой, она расцвела настолько, что сам верховный жрец тайно вздыхал по ней.
В белой тунике и копной льющихся рыжих волос она была настолько прекрасна, что у храма всегда толпился народ, чтоб хоть краешком глаза взглянуть на молодую весталку. А её недосягаемость делали её во сто крат желанней.

Раз в год, в июне, в Риме проходили празднества в честь богини Весты, весталии. Весь город собрался на празднество. И вот пред публикой предстали шесть весталок, которым предстояло провести обряд жертвоприношения. Все шесть были с ног до головы укутаны в белое, а лица скрывали густые вуали. И только у одной из-под длинной вуали, покрывавшей всю голову и лицо, игриво виднелись ярко-рыжие волосы. Именно они и привлекли взор молодого наследника, восседавшего по правую руку от царя…

- Кто это? – невольно молвил наследник, залюбовавшись весталкой.
- Некая Лидия, - недовольно ответил стоявший рядом верховный жрец.
- Никогда не видел таких дивных волос, - продолжал молодой человек, - наверняка она настоящая красавица.
Услышав такие речи, жрец даже поморщился:
- Обычная девушка, только и есть красоты, что рыжие косы, - молвил он. И чуть погодя добавил:
- Если бы не ритуал, требующий скрывать лицо весталок, Вы бы, Ваше Высочество, и не обратили бы на неё внимания. Извините, если разочаровал Вас.
Молодой человек ничего не ответил, продолжая следить за празднеством.
Однако на следующий день, как только наследник остался один, он тайно покинул дворец и узкими темными улочками прокрался к храму богини Весты. Он как-то слышал, что одной из основных обязанностей весталок было Читать далее...