Когда-нибудь я стану легче пера,
Беспечней ветра и проворней луча, -
И в этот миг я громко крикну: «Ура!» -
И взмою в небо, над собой хохоча.
И не успею попрощаться с родней,
И позабуду показаться врачу –
Я брошу взгляд на мир, покинутый мной,
И наконец решу, чего я хочу.
Спущу колки и отпущу тормоза,
Промчусь стрелой над рядом кровель нагих,
И чтобы солнце не слепило глаза,
Я рядом с ним зажгу с десяток других.
Потом взгрустну, пущу слепую слезу
И вас, далеких, пожалею слегка –
Я слишком долго оставался внизу
И слишком часто там валял дурака.
Пришла пора и мне подняться в цене –
Так оцените, как я мудр и велик!
Бренчу на нерве, как на первой струне, -
И звезды, тая, жадно ловят мой крик!
Но горизонт опять исчез за углом –
И я опять похмелье рифмой лечу.
Я перед зеркалом качаю крылом –
И почему-то никуда не лечу.
Пора бы в путь! – Так что же нужно душе?
Всего делов-то – пару дыр залатать! –
Пустяк, нелепица, банальность, клише:
Осталась малость – научиться летать.
Оно начинается... Для разминки - Рамонский родник. Не самый любимый фестиваль, но обещали лесную сцену и возможность играть всю ночь...
Подроднее о фестивале, если кому интересно, здесь Читать далее
Несмотря на такую жару, продолжаем репетировать. Готовимся к началу фестивального сезона. К сожалению, не попадаем на «Ярилино пламя». Но 10 поедем на «Рамонский родник». Там обещали лесную сцену, где можно будет вдоволь поиграть без прохождения мастерских и определенного лимита времени. Единственное, что может выбить из колеи – погода.
Но пока настрой на то, чтобы ехать и играть. Поедем, как всегда, вместе с «3,5». Лето и фестивальные дурдомы с того дня станут официально открытыми.
Надоело рифмовать, твою мать,
И себя со всех сторон понимать –
Я ревниво, как Гобсек,
Все повыскреб из сусек, –
А наскреб в итоге то же, что у всех:
От печенки до башки –
Семь извилин, две кишки,
Кровь с соплями пополам –
Хлам.
Улетай, моя муза, не стой,
Ты же видишь – мой короб пустой.
Дни бегут без следа,
С неба капает вода, –
А мой язык
засунут не туда.
Надоело, что я вру: быть добру! –
День и ночь мечу икру по ведру.
Чтоб добраться до основ,
Надо тратить меньше слов,
А из душ изгнать не бесов, а ослов.
Вытек лужей за подол
Весь твой пламенный глагол –
Что поешь, целитель душ? –
Чушь.
Улетай, моя муза, не стой,
Ты же видишь – мой короб пустой.
Дни бегут без следа,
С неба капает вода, –
А мой язык
засунут не туда.
Надоело черпать скверну из сфер
И с ублюдочных химер брать пример.
Разве ж это не смешно:
Слово зрячим рождено,
Лишь затем, чтоб вновь открыть, что мир – говно?..
За любовью, за добром
Первый едет на втором,
Третий в списки не внесен. –
Все.
Улетай, моя муза, не стой,
Ты же видишь – мой короб пустой.
Дни бегут без следа,
С неба капает вода, –
А мой язык
засунут не туда.
Вея высоко, он свысока на все глядел,
Сам невидим, всех имел в виду;
То дремал на ветке, то быстрей стрелы летел –
Он дул, куда хотел –
И в ус себе не дул.
…Ветер, ты такой дурак!..
И однажды ночью, – не нарочно, не умно,
Может быть, устав гулять без дел, –
Взял он – да со скуки заглянул в одно окно:
Кругом темным-темно –
А в этом свет горел.
…Ветер, ты такой дурак!..
Вздыбил занавеску, сбил с букета лепестки,
Просновал по комнате с ленцой;
Видит: лампа,
стол,
бокал,
письмо,
в нем – три строки, –
А рядом – две руки,
Закрывшие лицо.
…Ветер, ты такой дурак!..
И, зачем – не зная, он вдруг лег у этих рук, –
Он, столбы корчующий в грозу! –
И, зачем – не зная, он в лицо ей дунул вдруг,
В лицо дохнул ей вдруг –
И снял с ресниц слезу.
…Ветер, ты такой дурак!..
А спустя мгновенье, он очнулся, как от сна, –
И, очнувшись, стал собой вполне:
Взмыл, крутнулся, хохотнул – и пулей из окна! –
Жить в четырех стенах –
Мол, это не по мне!..
…Ветер, ты такой дурак!..
А потом летал, кружил и выл, как прежде, но –
Понял вдруг, что что-то с ним не так.
И помчал назад, и все искал он то окно –
Да где ж теперь оно?.. –
За каждым тот же мрак… –
Никак не могу добиться того, чтобы тексты были только в рубрике ТЕКСТЫ и не вылезали в общую ленту дневника. Подскажите, как это сделать - если это вообще возможно?!
Что в мире твоем, в три обхвата обмеренном,
Кем-то кому-то по ошибке доверенном? –
Где факты прожарены, мысли проверены,
Где ходят под барином и доят под мерином? –
Где каются сидя, сморкаются стоя
И, икая под видео, чавкают в стойлах,
А руки погрев, сочиняют истории
О зле и добре, на навозе настоянных? –
«Быть» и «не быть» - на весах,
а весы – на весу.
Вот и ищи теперь сам
свою самость и суть.
Что в жизни твоей, в три закрутки спрессованной,
Кем-то с кого-то неумело срисованной? –
Где сопли и стоны по карманам рассованы,
А в поле вороны дуют горькую с совами? –
Где наскоро выжить – значит добела выстирать,
Досуха выжать и дочиста выстругать,
Где старятся быстро и гаснут так быстро
Глаза эти карие с маленькой искрою? –
С тенью мешается свет,
все понятья поправ, -
Сути здесь нет, -
и, по сути, ты, наверное, прав.
А что в доме твоем? Потолок в одуванчиках,
Кем-то под кем-то протертый диванчик
Да твой телек – нон-стопом на каждом канальчике
В нем двигают попами кислотные мальчики.
Твой стол и твой лоб, пьяной музой обласканный,
Гроб-гардероб, в меру тертый и тасканный,
Твой рай на шесть мест, из которого спасу нет,
И лысый подъезд, у которого нассано.
В мире своем ты отчасти
сберег статус-кво, –
Но сам ты, к несчастью, часть от части,
суть от сути его.
Кто виноват в том, что мир не спасет красота? –
Дезоксирибонуклеиновая кислота.