Φυσις και τεχνη.
Изначально в мире царил хаос, но в вечном вращении времен и порядков, его сменил собой космос - так рождается история. Все наши истории выходят из того же хаоса, и однажды туда уйдут.
Удержание меня в себе, как в словах удерживается смысл, вводит в общежитие и за-ставляет быть. Раскидывает, как на черновик, по плоскости существования, чтобы начисто запутать в выборе возможностей.

P.S. Что же скрывается за не-знаем и не-пониманием?

Ничтожусь, удержаться бы в мысли (так и хочется спросить: о ком?). Вышагиваю, заставляя быть, а в горле ком. Броситься бы в падать до самого дна, до самого конца - во всё время. Но в уме временит, скрывая вовсе время.

Всей невысказанной тоской,
всей невыразимой страстью,
погружаться в мир не-мой,
качаться одинокой тростью.

И оттуда, прозвучавши малой долей,
брать с собой в дорогу длящую,
в путь, который всех сокровищ мне милей,
дух ярчайший.

Выражаться и выражать,
и растворяться миру,
слить беседы с говоримым,
чтоб рассвести и расцвести.

Как здорово соглашаться
и как прекрасно быть
сейчас и с вами,
и тихо говорить...

Как здорово Шопен играет,
как отклики души
он мастерски вправляет
в настроение сиятельной тоски.

Радоваться и забываться
в зиянии намерений.
O vita*! ты только продолжай
свой животворящий, мерный бег!

* Vita (лат.) - жизнь.
Играет музыка: Шопен Фредерик - «Краковяк, большое концертное рондо» Op. 14

образ мышления
атмосферность
важность человека, человека самого по себе
жизнь проходящая в оправдании себя или жизнь и есть [ответственное] самооправдание?

Куда же заведет нас наше существование? - (риторический вопрос).
Чего же мне не хватает, может быть - более значительного переживания? не то, но что-то, что лечит от скуки и тоски (тоскующей скуки?)
Слова зависают, провисают и про-износятся (говорятся и изнашиваются).


"Познай самого себя," - так написано при входе в храм Аполлона. Самое сложное, самое важное, самое близкое - все сразу и в одном. По краям, на гранях, на "ничьей земле" приходит озарение, фрагменты складываются в целое. Но где находится край самого себя? Вне себя или от себя... Но как это возможно?
Трагедия (дитя аполлонистичности и дионисичности в ницшеанском "Рождении трагедии из духа музыки"), разрешающееся гармонией.

"...там человек сгорел (Фет)...

Как тяжело ходить среди людей
И притворятся непогибшим,
И об игре трагической страстей
Повествовать еще не жившим.

И, вглядываясь в свой ночной кошмар,
Строй находить в нестройном вихре чувства,
Чтобы по бледным заревам искусства
Узнали жизни гибельной пожар!" (Блок)

Становление нескончаемый процесс, он может длиться до момента включения в себя всего мира (тождества с миром). Для этого надо всегда превосходить самого себя, но делать это бесконечно невозможно. Поэтому кладется основание, из которого все осмысленно вытекает (?). А без этой веры (в бытие ли, в Бога ли, в "науку" ли или иного основания) остается только нигилизм (т.е. отрицание осмысленности существования). Но при нигилизме выставляешь самого себя пустым местом, вспоминаются строчки из "Облака в штанах" Маяковский: "Я над всем ставлю nihil**", но ведь там же есть и другое:
"говорю вам:
мельчайшая пылинка живого
ценнее всего, что я сделаю и сделал!" - т.е. этот nihil не так прост, он может (в вероятности) обернуться чем угодно.
На самом деле, обидно, что самые близкие и казалось бы понятные вещи предстают далекими и непонятными (но ведь они оказываются самыми важными).

* (лат.) Ex-initium mihi est-s.
У меня [есть] единичная множественность из-начала.
- mihi - D.possessivus (присутствие - отсутствие у субъекта).
- est-s - введенное Гильбертом Порретанским, "est-s" [сингулярность] - единичное множество; хотя такое дополнение к первоначальному предложению, возможно, здесь и излишне.
- ex-initium - предлог "из" и имя существительное "начало" (в попытке экзистенциально-важного-для-себя пере-вода 1. греческого "архе" и 2. онтологической изначальности мышления говоримой у Хайдеггера...

** (лат.) nihil - ничто.

Отсылка к "диалогу культур" Библера, под влиянием коего нахожусь.

[Молчание].
Для того чтобы стать чем-то, сначала нужно быть ничем.

Когда нет пути назад - появляется страх,
что где-то ошибся, что что-то не так.
А когда нет пути вперед,
нужно переходить течение в брод.

И мы раз за разом придумываем новые
смешные, грустные или добрые истории,
которые, как и очередная весна,
заставляют верить в чудеса.

Привет.
Я тут осознал одну удивительную вещь.
Дело в том:
во-первых, я не знаю, что можно было бы написать удивительного в коротком сообщении кому-нибудь, а во-вторых, когда пишешь (и как напечатать, и как написать, несмотря на собственные особенности) развернуто и основательно, получается намного интересней и выразительней.
Да, и я не понимаю Чайковского. Зато Рахманинов мне намного ближе, по крайней мере по общему настрою, чувству в широком смысле слова.
А как по-твоему?

Не хватает концентрации. Как в смысле сосредоточенности, так и в смысле глубины. А тем временем, сессия близится к концу. И скука, чередующаяся с чтением-обучением, иногда разбавляемые какими-нибудь яркими событиями.
Середина января - середина зимы.
Время молчит.

Может быть потерял себя или никогда не знал. А мысль за мыслью, слово за словом скачут бешеные, оказываясь несамостоятельными. Касаться (чего?) или казаться (кому?) - всё начинается со слов, ими же и закончится.
Если всё поставить под вопрос, то за что держаться? За бездонную пропасть, в которую падаешь - но это ужас. А где та плодотворная почва, что может послужить основанием.

Каждое уникальное событие - точка в топонимике сознания и бытия. Создающие направление движения, настроение переживания, насыщенность в этом безусловном пространстве мышления, удивительно вдохновляющее напряжённостью, вытянутостью хода. Там происходит вхождение в дискурс с мышлением. Там рождается мысль, и соответственно некое понимание, растянутое во времени.

Не удаётся спать. Ночь наваливается всей своей тишиной.
Не удаётся писать. Строчки наваливаются всей своей бессмысленностью.
Всласть бы углубиться.

Из комнаты в комнату - со скуки, и только чай-ай-яй-яй скрашивает утомительное кружение, жжение, самосожжение. Ах да, ещё и музыка по-переменно с книгами. Из комнату в комнату - какой непритязательный маршрут. Ах да, ещё и на лестничную клетку - курить. И уже так много, прям ого-го. Из комнаты в комнату...

Он вышел в ночь. Точнее - вывалился в беззвёздную, снежную тьму, и как-то неестественно заёжился, кутаясь в пальто. "Проклятье," - пробормотал сам себе, но это не остановило колкое хлестание метели. Ничего не поделаешь, необходимость подталкивала к движению. Хотелось курить и есть, но курить и есть не было, значит первым делом в магазин.
В магазине было тепло и по телу пробежали мурашки из-за столь быстрой смены температурных противоположностей. В магазине было пусто, только за прилавком стояла милая женщина.
- "Здравствуйте, дайте, пожалуйста, Mallboro и вот эту шоколадку," - сказал голодный человек, указывая на шоколад.
- "Mallboro легкий?"
- "Да".
- "80 рублей".
Расплатился без сдачи, сказал "спасибо", отошёл от прилавка, развернул шоколад, кажется "Алёнка", отломил сначала один кусочек, положил в рот, наслаждаясь вкусом, съел. В общем, не спеша проделал этот опыт ещё с тремя кусочкам. Свернул обёртку шоколада, положил в карман и вышел на улицу. Оказалось, что метель стихла, - "Как кстати," - подумал, доставая пачку сигарет. Вскрыв упаковку, достал сигарету, вытащил зажигалку и закурил. Вдыхая в себя дым, безмысленно созерцал пространство: море асфальта, немножко зелени, две двенадцатиэтажки и на каждом шагу по машине и по фонарю, а также низкое небо над головой, людей почему-то не было, как будто внутри разрисованной каким-то безумцем картонной коробки. Совсем рядом, как это всегда бывает - вдруг, возник странный человек, хотя в чём заключалась его странность определить было невозможно, быть может, странность его существования или странность его вида (что, в принципе, одно и тоже).
- "У вас не найдётся закурить?" - попросил странный человек.
- "Пожалуйста," - поделился огнём главный герой.
- "Спасибо", "Не за что," - обменялись любезностями.
Огонёк сигареты уже перевалился за середину, впрочем, на самом ли деле была эта середина?
- "И как вам? нравится?" - поинтересовался странник.
- "Как вам сказать... Это так неожиданно, пока ещё не могу свыкнуться".
- "Дам вам хороший совет: постарайтесь не выделяться".
Наступило, размазывая абсурдность, молчание. Странный человек изчёз также вдруг, как появился. Молчание продолжилось. И теперь интересовало только одно: "Нужно найти жилье".
У человека не было имени, да и человека не было. Сигарета затухла, да и мир затухал.

И удивлять, и удивляться удивлению,
всех вещей абсурдному явлению.
И уноситься ввысь
со стартовой площадки - крыши,
до небосвода, до звёзд и выше.

Всё-равно чего-то не хватает, ускользает как только почувствуешь, что вот оно - живое, трепещется. Озноб - кутаешься, скука - радуешься, нехватка - ищешь. Не находишь, и опять по кругу, чтобы повторилось всё как встарь: озноб, скука, нехватка - кутаешься, радуешься, ищешь.