Немецкие благотворительные фонды, отчетливо прописанные названия улиц в Париже, мелкий почерк на лепестках цветочных бутонов в открытом музее под Киевом, океаны виднеющиеся с пристани Балтийского моря, тысячи просмотренных фильмов с оригинальным звучанием эмоций катастрофически ссыпались все в одну форму для выпечки миндального печенья.

Прошло целых пять лет, которые словно капельки одуванчикового вина стекают в одну большую трехлитровую банку, мелкими и уверенными каплями. Каждый из этих шагов к взрослению - это километровые дистанции, которые кажутся бесконечными пустынями метаний и странствий по Европе, по Украине, по науке, по книгам, по самому себе и каждому в отдельности.

Растения встретившиеся на моем пути подсказывали мне дорогу, волосатые чудовища - оказывались очкастыми математиками, а вздорные соседи - дружелюбными мореплавателями.

Сегодня я чувствую, что вернулся домой после длительного плавания, бешеной скачки на лошадях, невероятного путешествия без передышки и дополнительного времени.

Мое последнее стихотворение - это слова с другой планеты, хотя кто теперь точно может сказать, существует ли одна единственная планета, на которой мы все живем. Лично у меня большие сомнения.


Коротко стрижен
Матрос. По раннему порту
чувствителен, подвижен
стремится якорь к пропитому дну
И кто-то бредит марочным Парижем

В отсек поступит тот, кто знает каббалу
В болгарском городке весь воздух
паром пересыщен

мы овощи готовим
джазовая крыша
спасет от солнца в сонную жару
и тысячи
старых пароходов в гавани

холодный ветер
мокрый дождь, плащ, промокшие колени
от сажи знак
и от каната петли
весь экипаж считаем парами

без горизонта зонт
без капель судоходный шторм
без уголков печати
мы возвращаемся сюда весь год
но сушей дышим только
дождливым октябрем и в хлопотливом марте
[700x466]

Вчера был первый день зимы и первый снег.
Скоро Новый год. Очень хороший человек подарил мне сумасшедший подарок: коробочки с сувенирами на каждый день. То есть на них написаны числа и я должен их открывать и смотреть, что там. В первом оказался чай, конфета и чайничек для заварки, который нужно кидать в кружку. Выросло стихотворение:

на дне моей кружки -
тонушие корабли
в них чайные стружки
которые растекаются
вдоль берегов
перекрашивая воду фруктовыми цветами

в самом конце Земли
на краю
видно сани
из чьих-то рождественских снов
наряженные бубенчиками
и Санту с большими часами
выглядывающего из-за оленьих рогов

шоколадные батончики,
новогодний фарт -
победить в соревновании петухов
и выиграть серебряные колокольчики
привлекающие тысячи детских голов
тянущих к Рождеству свои липкие пальчики.

праздник
заставляющий воров
делать подарки
жители красят шишки
и ставят на занавеси разноцветные блестящие латки

пока Милка снимает коров
Кока-Кола поднимает настроение
из этих рождественских дров
получится хорошее представление
у каждого в глазах искры
и с каждым днем Рождество кушает детское терпение

чай кислый
на дне тонущие корабли
парад чисел
от зари до зари
вдалеке мы уже видим огни
Рождество близко.
[700x469]

медленное течение времени. за окном ледяной шум и печаль, кто-то топчет мой сон безропотно. проходящие мимо проходят, приходящие приходят, уходящие - не останавливаются. осень. с сегодняшнего дня в моем сердце осень и листья, везде. музыка становится ровной и спокойной, ощущается леденящий ветер и сквозящий завтрашний день. кто-то трогает за руку, незаметно, легко, щипает. с сегодняшнего дня придется менять обои на рабочем столе и марку чая в шкафчике. началось.

оно сжимается у горла - это ощущение осени, щекочет язык, ноет внутри и рвется на свободу. ты словно держишь внутри себя голодного зверя, который хочет бежать. Газ, тормоз, сцепление. Я не говорю, ты считаешь секунды, которые я могу не дышать.

Все также и немного иначе. Запах сентября становится человеческим, прицепляется к одежде, вещам, мыслям. Даже мелодии мобильных телефонов теряют волшебное летнее очарование.
осенний дождь сегодня.
[699x545]

мы не здороваемся, мы не прощаемся
говорим, только когда совсем не можем молчать
мы не влюбляемся
просто надо кого-то по ночам обнимать

мы не ходим на сейшены
на вечеринках нам скучно
мы привыкли строить границы
между привычками ничего не несущими

мы никогда не будем пить в одиночку
потому что депрессии уходят, как вода
и люди - это как прогноз погоды
сегодня штормит, а завтра - жара

мы ни за что не признаемся
что больны
мы не кричим, не кусаемся
мы сильны в том
что никогда не прощаемся
[340x541]

Колдовство. Жаркое, скользкое, наполняющее все вены и воздушные потоки своим ароматом. Оно воплощается, то в утреннюю продавщицу с цветами, то в милую барышню, натягивающую чулки перед незакрытым, даже тюлем, окном. Колдовство, преодолевая все запреты, попадает в каждый дом, сея в нем чудеса и неожиданные случайности.
Сегодня праздник колдовства. Дамы одеваются в самые нарядные платья, овеивая своей неотразимостью уличных бродяг и элегантных кавалеров, услужливо открывающих дверцы своих дорогих авто. Праздник, который несется через длинные аллеи утыканные срезанными веточками, на которых 5 минут назад громоздились цветы. Праздник, приносящий радость и счастье в глаза самых холодных и выдержанных красавец нашего небольшого, но шумного городка.
Если бы я был среди этого хлопотливого и оптимистично настроенного шума, я бы обязательно поддался на провокации цветочника или сувенирщика, несмотря на то, что подарки мне совсем некому дарить.

Проходя мимо дома местного графа, я подобрал свежую газету, которую он по счастливой случайности еще не успел забрать со своего дорогого порога. В ней поздравления, увещания о гибели пилота небольшого самолета, рассказ про бедность и огромный кроссворд, наполненный чистыми клеточками и каверзными вопросами. В эту газетку можно запаковать десяток свежих яиц, за которыми я собственно и вышел с утра, несмотря на колдовские чары и женские воодушевленные воздыхания.

Небольшой базарчик не далеко от элитного района, в который я забрел, то ли по случайности, то ли в надежде встретить вчерашнюю девушку, которую я небрежно счел привлекательной. Именно на этом базарчике мне и предстоят длинные споры с владельцем куриных яиц, которые он в итоге согласится обменять на горсть серебряных монет и адрес одной знакомой кухарки, которая каждый день наведывается к нему за запасами молока и яиц.

Колдовством наполнены любые разговоры, любые взгляды. Все, что по неосторожности происходит, связывают с высшими силами и провидением. А я тем временем, скрываясь от липких рук одесского кондитера, пытаюсь найти выход из самого продажного места нашего города.

Длинные очереди за товарами далеко не первой необходимости. Любовники, студенты, директора, садовники - все друг за другом ждут своего шанса проявить уважение и любовь. Чтобы весь год заниматься тем, чем привыкли, не обращая внимание на усталость добрый знакомых глаз.

Колдовство сегодняшнего дня все таки находит вход в мое детское и непосредственное сознание через уши, пока я поднимаюсь по моей деревянной лестнице к себе домой.
А с той стороны двери, сквозь щелку между плотно сбитыми деревянными брусьями уже кто-то смотрит на мою скользящую по ступенькам фигуру. Кто-то кто приглядывает за мной даже во сне. Кто-то кто по сути не противится сегодняшнему колдовству, но в противовес всему что сегодня случилось называет все происшествия иначе. Из маленького ротика по очереди вылетают буквы, совсем неуверенно складывающиеся в одно длинное и запутанное слово:

ВОЛШЕБСТВО
[320x480]

пришлите мне мази по почте
для улучшения снежо-воздушного зрения
маска и фильм спасут от смущения
а очки от внезапного и дикого
сердцебиения

пришлите мне тапки с орнаментом
из Африки, пусть будут грязные и ношенные
ты улыбнешься моей нелепой, глупой, взъерошенной
фотографии
я застыл
внутри чужой ненаписанной монографии

пришлите мне немного лепестков
самых простых, ворованных, мятых
я украшу ими свои мысли и взгляды
я устрою из этих лепестков целое поднебесье
и откинувшись в кресле
начну ждать тебя

словно и не было чего-то
ты вводишь в компьютере коды и пароли
танцуешь на вечеринке
удивляешься переменам погоды
строишь на вечер планы
и водишь вокруг подруг хороводы.

пришлите мне письмо без даты
я найду адресат
моя память вспомнит все дороги
двести сотен картинок подряд
ты найдешь разбросанными на пороге.
[600x446]

не трогай за края
отломаешь, погубишь
скрыть не получиться
ты любишь

возможно
все может быть
время твое дорогое
ты ценишь жизнь и растерянность
бутерброд разрезаю надвое
есть в нас какая-то временность.

и доводы не верны
кафе стонет мокрой остановкой
развлекаюсь чаем с "коровкой"
беспокойные мысли глупы
это только на пользу
[700x529]

По моим губам стекает капля крови. Они подкрались неожиданно. Они сказали, что тут надо платить. Матье привык платить за вино и девочек. Я же не привык платить ублюдкам из подворотни. Я опустив руки стою и смотрю в глаза кровожадного дикаря, полуголого, храброго и сердитого на жизнь и себя. Он казнит прохожих, как когда-то давно жизнь казнила его безоговорочно и ревниво отбирая то, что дала. Он был когда-то счастлив, имел детей, жену, машину, две любимых книги, друга, возможно хорошую работу, а возможно он никогда этого не знал. Но ведь, что-то в его жизни было. Что-то было радостным, счастливым. Время не может быть одноцветным. Ещё один удар и я с трудом стою на ногах. Остальные кружаться вокруг меня и жадно съедают кусочки моей верхней одежды. Мне немного страшно. "Я знаю тебя" кричит кто-то внутри. Ты тот, кто проедает свою жизнь и трет себя по лбу, когда неожиданно оказывается в переделке. Ещё один удар и я упираюсь в землю. Мне становится холодно. Душит внутренняя ограниченность. Я начинаю стучать кулаками по стенкам собственного мира, но меня может услышать только этот, которые заносит руку, чтобы ударить ещё раз. Его оттягивают в сторону. Я лежу на земле и чувствую, как где-то высоко стучит сердце Вселенной.

Темпо сегодня встревожен. Он бежит вдоль берега и играет на тамтаме. Это его мелодия. Он путешествует, как будто мир сошел с ума и я могу пожать руку Темпо. Признать себя виноватым. Могу даже покаятся. В чем? Я думаю в этом городе каждая улочка знает мои грехи. Каждая комната, сдающаяся в аренду нервным иностранцам, была испытана мною на прочность и доверие.
Матье долго прикладывает лед к моему подбородку. Он курит, а я смеюсь сам себе. Громко читаю статью про курицу, которая снесла больше яиц, чем огромный австралийский страус. Не знаю, что бы это значило. Но мне весело. Я пытаюсь встать и чувствую резкую боль в плече и вдоль спины. Матье просит меня не двигаться и укрывает меня большим синим одеялом, которое я доставал последний раз несколько лет назад. Когда ещё Л'иса была частой гостьей моей квартиры. Он скоро уйдет.

Утро было резким и болезненным. Вчерашние раны ещё не зажили, но я смог подняться и налить себе кофе. И даже молоко не разлилось, когда я с трудом держал пакет дрожащей от боли рукой. На автоответчике было пусто. Темные углы моей комнаты давали мне понять, что пора бы заняться уборкой. Наконец-то хоть что-то заставило меня оглядеться. Я начал оглядываться. В кухне было полно грязной посуды, под кроватью собралось парочка грязных простыней, а в шкафу лежала гора одежды, которую следовало бы постирать. Шея немного ныла, но я не слушался советов моего позвоночника. Давая фору своей боли, я достал тряпки и принялся за чистку. Потолок, шкафы, столики, стулья, пол, грязные носки, щетки, женское белье, полотенца, мусор, пыль, перестановки.
Звонок. В дверь. На пороге девушка. Спрашивает "Могу ли я отдолжить немного денег. Она новая соседка."
Она из 12-ой. Переехала два дня назад. Но ещё не привыкла. Темпо слишком большой город для неё. Она раньше жила в поселке. Так что на счет денег?

Деньги. Я работаю в огромном магазине. Продаю и покупаю, опять продаю, меняю, обманываю, играю с клиентами на деньги, вру, потом возвращаюсь домой и складываю их в жестяную коробку за телевизором. Да, там они наверно сейчас и лежат. Одинокие и брошенные. Я достаю пару круглых купюр и протягиваю этой неочень симпотичной, молоденькой, но слишком неотесанной, женщине. Она улыбается. Приглашает на чай. Я показываю бинт и синяки. Это трогает её. А меня начинает тошнить от её заботы. Хотя где тут забота? Но она обязательно ещё появится, свесившись с перил, спустится ко мне и покажет себя, докажет, что способна быть заботливой. Я вижу её. Я вижу это глупое чаепитие.

Нет, мисс Как вас там, - отвечаю я, - я не прийду. Я не очень добродушный.

Меня затягивает моя жизнь. Сегодня звонила Л'иса. Спрашивала про шапочку. Какую шапочку? Какой холодильник? Л'иса, я не хочу тебя видеть. Да, и мне очень жаль.
Мне скоро станет лучше. Скоро. Голова уже не так болит. Вечер выходит очень милым. "Я зна.." я обрываю свои мысли на полуслове. Меня начинает раздражать эта пластинка и я ставлю, что-то поживее. Внутри меня долго слышен виниловый шум. А потом раздается медленный сакс. Мне больно смотреть. Я усыпаю под его дурманящий звук.
Завтра будет понедельник. Я начинаю считать дни. Время выводит меня из чего-то сладкого. Я становлюсь более настоящим. Я чувствую боль. Что-то происходит и я боюсь, что скоро я перестану иметь власть над своей жизнью.
"Я знаю тебя" пробивается хриплый голос сквозь саксофон. Я как будто слышу эту фразу вплетенную в музыку, как будто саксофонист начал петь. Потный лоб и холодные руки. Я с трудом наливаю себе воду в стакан. За окном луна и прохожие обменивающиеся ударами.
Темпо строит рожицы и кажется снова хочет потягаться со мной. Он не может простить мне мои ночи.

Я пью пиво и внимательно слежу за тобой. А ты полчаса, как рассказываешь мне какую-то дурную историю из твоей скучной и длинной жизни. Ты, та, которая заявилась ко мне домой без приглашения и очевидного желания с моей стороны, улыбнулась и прошла мимо меня. Ошарашенного и потерянного.Твой запах всегда вводил меня в транс, парализуя все мои звуковые рецепторы.
Твои лисьи привычки, впечатанные в мое сознания так же хорошо, как впечатываются значения букв в головы темпских школьников, которым преподают язык и литературу уже в третьем классе, пробуждают во мне дикие рефлексы, скрываемые под моим благопристойным лицом. И я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выпроводить тебя восвояси, в тайне надеясь, что ты не будешь сопротивляться внезапному поцелую.

Темпо всегда подглядывает в окна в такие моменты, когда ты хочешь спрятаться от всего мира. Закрыться в своей картонной коробке и ждать, когда время начнет стучаться в глазницы слишком настойчиво. Темпо никогда не пропускает секунды, когда ты отдаваясь какой-то женской особе, вдруг нечаянно бросаешь взгляд в окно. А он там, суровый и довольный, словно Господь Бог, подглядывает в щелку между шторами. И тебе становится одиноко и холодно. И ты ссылаясь на боль в голове и сердце останавливаешься и идешь заглянуть в холодильник.

Ещё пива? В её руках бокал и полная бутылка. Она говорит столько, что мне порой кажется, что ей никогда не хватает времени на слова. Зачем она пришла и что хочет? Почему Лиса так привязана к моим грубым и липким выходкам? Почему она не может понять, что я слишком бесчувственен, чтобы поддаться на её уговоры поехать в Вену на пару дней или взять отпуск и закрыться в её спальне, словно в подводной лодке. Она глотает мои взгляды вместе с ресницами и бровями. Она чувствует, что я скучал и чувствует мою ненависть и злость. Она играется с моими волосами, а сама внимательно смотрит на мои стены и длинные безвкусные полки, заставленные хламом и книгами разных годов. МОИМИ книгами.
Я молча наливаю ещё и стягиваю с себя футболку. Мне кажется, что я не смогу её прогнать. И я вместо того, чтобы наконец разозлиться рассказываю ей о письмах, о Матье, о своей жизни и внезапных совпадениях. В её глазах отражается грусть и надежда, что я наверно заболел какой-то иностранной неизлечимой болезнью и ей теперь придется заботиться о моих легких и спине, единственными, что ей когда-либо во мне нравилось.
Л'иса ушла около восьми. А я долго пытался встать и налить себе немного чаю. То ли она действительно вернулась, то ли я слишком много выпил. В любом случае Матье обещал зайти в десять и прочитать мне последннюю газету, в которой якобы описывается моя жизнь. А это требовало сил и одежды, которую я начал искать ещё в семь, когда девушка ещё спала.

Соседка из двенадцатой квартиры заходила на прошлой неделе, сказать что переезжает. Мне было не до неё, но все равно стало жутко грустно. Она была хорошей соседкой. Я долго смотрел в глазок, когда она руководила огромными верзилами, которые выносили её маленькие стульчики из квартиры. Мне будет не хватать её сопения за стенкой...

Уже перевалило за полдень, когда пришел Матье. В его глазах читался стыд. Он рассказал историю, в которой, кстати, два раза упомянул мое имя, да так, что я вздрогнул от неожиданности. В ней он пытался оправдаться, что потерял ту злополучную газету и теперь не знает, как доказать мне, что статья была и она была обо мне. Я уверяю его, что я ему верю и быстро захлопываю холодильник, прежде чем он найдет там шапочку Л'исы, которая видимо решила, что это будет неплохим поводом заглянуть ко мне ещё раз. Я молча разглядываю лицо Матье. Он напоминает мне школьного учителя или сержанта из города, в котором я проходил воинскую службу. Его щеки кружатся вокруг моего взгляда словно вертушка вертолета и я начинаю верить, что Земля крутится. Надо будет записать это в свой дневник, который я веду по вечерам, перед сном.

Темпо тренирует во мне терпение. Я знаю, что он не сможет сломить меня. Перещеголять как обычно. Город наращивает живот и мышцы, а я тем временем разбираю его по частям, покупая хлеб в неожиданных районах. Темские дворники ругаются, что я мешаю им подметать свои улицы. А мне грезится, что они подметают мои мысли и я с равнодушием наблюдаю, как последние залетают в сливы по краям дороги, словно осенние листья.
Годы без сна и терпения. Годы потраченные на создание имени и жизни, в которой нет места времени и работе. В этой жизни нет расхождений с планом, в ней нет рубцов, нет закостенелых опухолей, она идеальна для таких как я. Тех, кто бояться выбраться за кухню и с трудом сдерживает слезы, когда видит очередной день за этим посеревшим окном, которое я мыл прошлым летом. Маленькие буклеты презентующие новые клуб в Южной части Темпо валяются у меня на столике и напоминают мне мою молодость. Все что находится в моей квартирке, словно говорит мне: "Я знаю тебя". Я боюсь.
Боюсь, что на самом деле Темпо давно разгадал мои карты и теперь с трудом сдерживает свой Королевский флеш.

Мы глупые люди.
Я знаю тебя. Как все просто и понятно. Она врывается в то, что называется я, крушит эту цитадель изнутри, а потом говорит: Я поняла, я знаю.
Что ей известно о том, что стояло десятки лет? Что она может сказать о том, что никогда не видела во времена расцвета и триумфа. Она говорит, что знает, хотя скорее всего видела пару раз на улице. И не надо ваших метафизических частей тела, которые будут безусловно рассказывать о глубине вашего понимания.
Форма, в которую заточен мой ум слишком неудобна, чтобы угомониться. Я выхожу на Дворянскую площадь и раздевшись до пояса купаюсь в проходящей мимо жизни. Темпо врет, когда подсказывает ответы на вопросы касающиеся любви и справедливости. Он заангажирован странниками, оставившими тут свой огромный технологический и культурный шлейф традиций.

Матье сегодня радостный. Он сидит передо мной и улыбается. Рассказывает о том, как провел свои каникулы, как улыбнулась ему та, за которой он охотился с весны, как они уединились в ванной случайного номера, в котором она убиралась, как служанка. Матье пьет ещё немного виски и, обходя интимные моменты, шепотом признается, что наверно повторил бы такое где-то в другом городе и с другой красавицей. Лишь бы только почувствовать жаркий вкус белых пирожных, которыми она угостила его во сне, после вкусного ужина клубникой и медом.
Я же, пленительный Дон Жуан, сижу на диване вокруг Матье и вспоминаю свою мать. Её глаза и сливочные выражение относительно моих неудачных любовных романов. Она говорила мне, что во мне много спеси и нетерпения, много придирчивости и отвращения к постоянству. Она не врала мне. Но я врал себе. И поэтому отворачивался, когда она просила помочь ей со стиркой.

Вытаскивая пятикопеечную монету я засовываю её в автомат с газировкой. Она принесет мне удачу. Бутылочка с Колой выкатывается в самый неожиданный момент, когда автобус в музей начинает двигаться. И у меня нет времени на газировку и мои воспоминания. Матье жует булочку и просит не думать о том, что в музее сегодня слишком людно. После того, как мы вышли из моей квартиры он уже раз пять повторяет, что без ума от Темпских музеев. Я же люблю кукольные спектакли и секс.
Он такой наивный, когда говорит о своих женщинах. Он нравится мне больше, когда оценивает шансы футбольных команд пробиться в Премьер Лигу. Он становится уверенным, стойким, выносливым, мужественным, злым и достаточно симпатичным, чтобы проходящие мимо девицы цеплялись за него краешками каблуков и, унося на них маленькие кусочки его очарования, вздыхали о его прекрасном голосе. Матье напоминает мне модель идеального мужчины. Правда ему мешает его акцент и любовь к булочкам и музеям.

Манящий сырный инстинкт подсказывает мне, что наша остановка после этой церквушки. Темпо путает дороги и маршруты. И для того, чтобы догадаться, что это именно то самое место, должно произойти что-то неожиданное. Например... Матье проглатывает жвачку. Нам пора выходить, Матье. Он не верит. Я не стараюсь ему доказать. Только рассчитываюсь и выползаю на холодную улицу.
Матье неряшливо струшивает с себя запахи и ароматы, прицепившиеся к нему внутри минисферы транспортного средства, в которое мы по определению не могли сесть из-за надписи "Вход только для совершеннолетних". Мне за тридцать, Матье наверно больше. И это совсем не совершенные числа.

Я тереблю в кармане конверт и письмо, которое пришло мне на днях. Оно волнует меня больше, чем то, что говорит мне мой дорогой друг. Я думаю, что скорее всего отвечу на него каким-то нелепым образом, так чтобы одновременно обидеть и разочаровать самоуверенную девчонку из Темпо или какого-то другого, потерянного в описаниях, городка.

Музейные достопримечательности приносят массу удовольствия Матье. Он обходит огромные статуи по несколько раз. Он видите ли эстет и визуал. Он впечатлен и поражен, хотя по моим подсчетам в этом музее он был раз пятнадцать только за эту весну. Во всем музее мне нравится две вещи, конечно Матье я скажу другое, но на самом деле всего две: золотая корова - мини-копия настоящей коровы на площади Монти, которая находится ближе к Амстердамскому рынку, и огромная надпись "Темпо" из красного камня, сделанная пару веков назад каким-то задумчивым скульптором, пожелавшим остаться неизвестным и потерянным.

Темпские бульвары сегодня морщатся от восхищения. На мне длинный темный плащ и трость, вытащенная по случаю такого важного события, как поход в музей, из тайника моей квартиры. Дворянская площадь медленно пустеет и наполняется печальной мелодией скрипки и гармошки, доносящихся из маленького кафе спрятанного внутри огромного двора. Оно находится в подвале самого старого здания, которое вы можете встретить на моей площади. Именно тут я праздновал свое восемнадцатилетние вместе с двумя девушками и огромным толстым товарищем, которые учился со мной в Королевском университете Темпо. Тогда я помню был тоже март и нас иногда заносило не в ту сторону. Товарища клонило к американским войнам, меня - к полу. Но в чем-то тот День Читать далее...

Темпо - город грязных лжецов и обманщиков. Но я все равно люблю его гигантские, покрытые временным лаком, после длительных затяжных ливней, улицы. Никто в этом городе не пытается распространять религиозные идеи и скучные евангелические писания, которые ни продать, ни переосмыслить без Божьей помощи.
Я сижу в своей потемневшей, от моего настроения, комнате и читаю старую потрепанную книгу о войне. На моих ногах маленькие безвкусные тапочки восемнадцатого века, в которых сам Наполеон выигрывал битвы и сражения, не выходя из прихожей своей любовницы. Мне кажется это единственное, что нас с ним отличает. У меня к сожалению ни прихожей, ни любовницы, ни даже пары порнографических журналов.
Если по водопроводным трубам течет горячая вода, то можно предположить, что она в каком-то месте проникает в эти огромные железные сети, которыми связан весь мой любимый Темпо. Она обжигает его, доставляя удовольствие, проносясь по километрам проспектов, протухших вкусом местных кафешек и дымом, издаваемым приходящими кораблями. Прямо как дым, которые издают местные темпские журналы.
В этих журналах вы никогда не найдете чего-нибудь интересного про город Темпо. Они восхваляют лишь их владельцев, лишь тех, кто попал сюда по совершенно нелепой случайности, допущенной либо акушерами, либо секретарем в городской регистрации. Что же говорить о городских газетах.. Эти клочки низкопробной бумаги, после которых ужасно хочется чего-нибудь выпить, никогда не смогут рассказать таинственные истории, которыми наполнен мой Темпо. Что бы ни случилось в моем городе... Эти истории остаются только в сердцах случайных очевидцев.

Сегодня утром я нашел письмо. Оно лежал на дне моего огромного, несоизмеримо огромного ящика. Белый конверт. На нем ни одной марки и только моя фамилия и адрес. А внутри только один. Слышите? Только один билет в кино. В кинотеатр простоявший в Темпо со времен последнего гражданского восстания, выдержавший не одну осаду и не одного правителя, которому бы захотел потешить свое самолюбие просмотром какого-то патриотического фильма про улицы моего легендарного города.
Темпо - город случайностей. Город неожиданностей. Вы можете найти кошелек на улице Мазарати, а потом потерять на Снежной. Причем свой. Наполненный новенькими темпскими купюрами, только что напечатанными на местной фабрике.
А были ли вы на фабрике Темпского мороженого? Она располагается на Севере города, сразу за последним каменным оплотом нашего героического селения. Оттуда каждое утро выезжает огромный грузовик с большими красивыми картинками на его боках, нарисованными городскими хулиганами.
Город Темпо - город фантазия. Город, который тает на руках, как младенец, когда прикасаешься к нему ледяными пальцами после зимы. Город, который с трудом переносит морозы, но расцветает весной и начинает гореть румянцем летом. Город, который невозможно покорить или пленить.

Вечером я обязательно отправлюсь в кино. Возьму Матье, брат которого работает кассиром в магазине одежды на Амстердамском бульваре и сможет достать парочку смокингов за бесценок. Мы с ним пошерудив в карманах, достанем сигары и, войдя в холл начищенный до звона в ушах, рассыплемся в комплиментах городским красавицам, которые томятся в ожидании своих принцев.
Драгоценные бриллианты, впаянные в подлокотники будут оставлять небольшие впадинки на локтях, в знак того, что мы были в знаменитом Кино Де Темпо, где те же танцовщицы Королевского университета, что и в "Ночных огнях", будут развлекать зрителей до того, как начнется феерический сеанс.
И только придя домой я обнаружу письмо, в правом кармане, которое мне случайно подсунули в тесных коридорах Темпского кино. Только тогда, когда буду возвращать великоватый, но несмотря на это волшебный, фрак, взятый в прокат у брата моего Матье.
Строчки любви, огромные поэмы преданности.. Что я обнаружу за белыми границами и внутри белых оков, которыми маленький конвертик связывает силу мысли и слова?
Внутри белый лист, на котором только два слова, два слова служащие и оправданием, и претензией, и раскаянием, и содержит в себе надежду.
"Знаю тебя".
Больше ничего, ни капли.
Остается только глотать обволакивающий желудок портвейн и думать.
Думать о том, что кто-то в этом огромном городе, только что дал мне понять, что я не такой уж и загадочный, не такой уж и самостоятельный. Кто-то, кто скорее всего знает этот город лучше меня.

золотистая стружка,
пустое место, долго не стынет
полная кружка,
немного веса
и нет только мужа.

кусочки фотографий
оттеняется небо
ты вырываешь у меня её
пустой место
колючее эго.

если сложить получится цельным
пустое место покажется откровенным
а все что было окажется средним
и бедным.

Пустое место
не хватает идеи и смысла
не хватает фона, людей, жизни
бантики вокруг кисти
пустота посредине повисла
откуда в людях столько коры'сти.

в общем не умеешь фотографировать
строить, красить, планировать
не умеешь расставлять, улыбаться, ценить
и самое странное - не умеешь люб...
[600x400]

потушить звезды. тихо подкрасться к своей тени и испугать. закрыть уставшие глаза и отчаяться в своих надеждах. маленькими шажками, за красотой и мыслями, рассказанными по телефону. оборачиваться, в поиске друзей. не медлить с репликами.
Масляный пирог - это твоя душа. Твоя внутренняя поддержка, твой страх, твое очарование, твоя опора, и главный враг. Он привлекает гостей и кажется съедобным и вкусным. Он словно зовет на пиршество в честь тебя. Тебе радостно на этом празднике? Каждому хочется попробовать, ощутить вкусные кусочки масляного пирога. А тебе то что? Что останется от тебя, если нужна ты? Части твоего внутреннего мира расходятся по рукам и умам. Ты становишься частью мирового господства предпринимательства над искусством. Ты подвергаешься влиянию времени, а я торможу попутки в обратную сторону.
Ты думаешь, что ты живешь, а ты существуешь. Дарить себя окружающим не самое полезное занятие в этом мире. Тем более тебя не хватит на всех, да и вообще почему это собственно ты должна раздавать свою душу каждому проявившему желание и миролюбие?

Радость, гордость, отчаяние, надежда, свобода, ограничения, страсть. Ты путаешься в себе и других. Находишь твердый островок и теряешь. Бежишь вдоль железной дороги и надеешься успеть в первый и последний поезд в город снов. А поезда сегодня не ходят.
Сегодня снег.

Маленькие шатры, в которых торгуют пряностями и теплыми словами. Сегодня так легко купить-продать-обменять. И так сложно действительно найти. Найти то, чего тебе давно не хватало. Найти то, что ты ищешь, найти то, что потерялось внутри какого-то скромного молодого человека (про которого ты возможно даже не догадываешься).

Показатели погоды символизируют о дождях. А на улице снег. Кому верить? Нужно верить рукам в которых осталось так мало чувствительных мест. И возможно оттаяв ты заметишь, что чувствительных мест не увеличилось. Чувства рождаются в сугробах и таят вместе с остановками. Сосредотачиваются в углах ботинков и успешно исчезают вместе с первыми лучами солнца.

А ты веришь в настоящую любовь?
В то, что люди иногда тотальны, иногда не сомневаясь прыгают в чувства и не думают о последствиях.
Иногда.
Это нельзя определить. Нужно и можно чувствовать кончиками пальцев и губ.

Тихий спокойный разговор в маленьких коридорах. Кокетливые взгляды девчонок. Тусклый свет фонарей. Позолоченные буквы твоего имени внутри очередного пирожка с вишней местной столовой.
Я хочу подать тебе руку, а подаю знак. Хочу уделить внимание, а уделяю время. Хочу улыбнуться, а получается только смеяться.

Все нестабильно. Наша жизнь похожа на качающийся крейсер. Который занесло в океан, настоящий, сильный, буйный, однозначный.
Просто поверь. Просто держись за меня, также как я держусь за тебя. Иначе нас смоет очередной волной...
В море нельзя сомневаться.
[610x452]

пусть говорят.
пусть думают, играют, пьют
едят.
пусть чувствуют, рискуют
травят комаров
пусть будут теми
кем хотели быть
пусть.

А я останусь кем-то
кто просыпается и спит
кто ходит словно в невесомости
кого давно годами ловит кит
не ест из гордости

я буду кем-то, кого нет
без риска потерять достоинство
влюблюсь в какой-то силуэт
и завернувшись в плед
отдамся в руки совести

пусть говорят и думают.
мне кажется, сигнальный дым
символизирует победу
немного пены
и мыльных пузырей
в два. в эту среду.
подальше от друзей.
и улыбнись немного свету...

без принципов, стремления к своей особе
лихая вера в рамки и предания
я занял твое место в хоре
и на губах твой шарм очарования
[539x699]

И вот снова узенькая дорожка между пятиэтажками. Я прокрадываюсь по ней словно индеец из соседнего племени пришедший за едой и женщинами. Там в её конце находится небольшая входная дверь в маленькое заведение. Это заведение придумал я сам, но оно существует вне меня.
Кафе "Номера". Здесь снуют разные проходимцы и пришельцы. Иногда тут появляются интеллигенты, чтобы напиться, иногда чтобы прочитать стихи. Многие думают, что я знаю обо всем что тут может произойти. Но весь парадокс этого места в том, что я создаю только условия, ни капли влияния. Даже если это кафе станет центром новой революции, я с удовольствием её возглавлю. Против царя? против царя. Против красной армии? против красной армии. Против землевладельцев? против..
Я доверюсь Номерам. Эти бесконечные цифры постоянно предзнаменующие конец света в конце концов закончатся нулем. И я наконец-то смогу прийти сюда в виде индейского шамана. Я предрекаю, что все закончится. Я надеюсь, что все что бы там ни началось, все равно вернется в мои родные Номера. Тут можно прилечь, отдохнуть, расслабиться. Снять стресс можно в баре напротив. У нас только наливают.

Кафе "Номера" содержит внутри своего едкого очарования симфонию мировой классики. Оно уверенно набирает популярность среди всякого сброда и становится разливочной. Единственной разливочной, где читают стихи наизусть и знают Ремарка в глаза.
Кафе "Номера" для спившихся философов и начинающих жуликов. Тут можно соединить кусочки корабля и посадить их в бутылку. Номератор сбился. Но я знаю, что у каждого посетителя свой идентификационный код на который я записываю долги и телефоны.
Мне кажется мой номер. Это номер 8. Восьмая дверь налево. Стучать три раза. Спросить меня. Я там. Я в Номере. Я сам номер, очередной номер этого бесконечно длинного издания, для которого ещё никто в этом мире не отважился придумать название.

Три сосны растущие возле моего кафе подмигивают робким прохожим. Мокрые погоды иногда орошают входную дверь оббитую тяжелым деревом из хвои.
Номератор при входе мило улыбается и строит из себя учтивого семьянина. Он знает все про людей. Они не скрывают, что обманывают и воруют. А он не скрывает, что знает это.
Кафе "Номера" стоит в далеке от намеков на неприличие. Тут собираются люди, которые знают, что такое терять. Они также знают, сколько стоит тишина и спокойствие. Номератор развешивает их одежду в сушилке, а бармен обслуживает постоянных клиентов.
Я словно индеец, сижу возле входа и пожимаю тянущиеся с разных сторон руки. Номер 14, номер 18, номер 1298.
А вот этот похоже стер последнюю цифру. Наверно шпионит.
Номератор улыбается шпиону и наливает ему самое лучшее виски. Он знает, что он знает. И Шпион знает, что номератор знает, что он знает. Это помогает ему успокоится и перестать выдавать свои намерения.
Кафе "Номера" - это уютный уголок, в котором пепел превращается в коварные планы, а слова - в неприличные предложения. Но все равно в центре этого разврата сижу я и считаю слонов из знаменитого мультипликационного фильма. Я знаю, что номератор не пропустит ничего важного.
Мой номер. Номер 8.
Вас посчитать?
[524x600]

катится. самолетокрушение
Нам на голову сыпятся
в области почек обоюдное жжение
ставки на двойку
ни капли лишения

провалиться сквозь бесцветные шторы
вниз. однотонные туши
ты красишься. но ты лучше
энергия жизни пролетает сквозь уши.

и напрасно.
я хожу по дому в ластах
а ты спишь на каком-то матрасе
на старом диване у друга, он в ванной
я провожаю подругу.

а я провожаю подругу
она теряется в прошлом
быстрее, чем сахар в стакане
ещё полминуты он в ванной
а ты на диване

Ещё полминуты тишины и мечтаний
тонкий ободок проводной проволки
обмотанный сверток желаний
а я мокрый после полуминутной облоги
опускаются мышцы в стакане
и вот я на середине дороги

и вот я в центре
центре новостей и событий
в середине отрезка из задачи
книги никогда не написанных гениальных открытий
и никогда не брать сдачи

время похоже на наваждение
полминуты умственного движения
полминуты насыщенного секса с мозгами
одновременное нездоровое телосложение
и звукозапись закачивающаяся твоими шагами
[690x578]

Black stok.
Извините за выражения.
Тошнит
Хочется движения
Бегают буквы, слова, минуты
Часто прыгают запятые
тфу ты.

Я понимаю. не о том.
Просто посмотрел на фото.
Как будто наелся огня.
Как будто надышался укропом
как будто ближе, чем сердце - Европа.

Шансы танцевать в трактире
Шлепанцы и стриптиз меня удивили
Меня немного нервирует возрастная разница
И пуговицы и штаны. Хоть и нравится.

Мне нравится. Что я говорю?
Творится в душе, типа дежавю
Типа случится такое не может, капельница, врачи?
Никто не поможет
Просто рассеять в тумане часы.
Золотые? Брильянты? Нет, простите, увы.

Мне нравится. чудовищная ошибка.
Флирт, чья-то куртка, машина.
В зубах вместо губ - шоколадная плитка.
Улица, этаж, постель. Что-то забыл?
Ах, да. Бордель.

Тонкая грань между разочарованием и трением
Частная судьба, угнетенная временем.
Я не подонок, не урод, не скотина
Сквозь этажи на меня смотрит с потолка паутина.
От ужаса? От восхищения. Я - материализую движение.

Мне нравится. Босиком в ванной. Хлебать коктейли
Чертыхаясь захлопнуть двери.
Я влюбился? Тфу ты.
успели.
[699x494]

Я нем.
Я давно хотел объявить себя немым. Хоть раз промолчать. Стать послушным, терпеливым и вдумчивым. Времена меняются и если вчера хотелось бежать, то сегодня - сидеть. Если вчера хотелось мороженного, то сегодня хватит буханки хлеба.
Вкусы, нравы, понятия... Кто-то скажет, что я слишком много возомнил, кто-то утвердительно кивнет, кто-то промолчит и ухмыльнется. Боевые порывы в глазах талантливой молодежи - это скользкая правда, на которой не удавалось устоять ни одному политику, ни одному лжецу. Мы охотимся с бивнями вместо ножей и с козлиными рогами вместо копей. Не признаем правосудие и закон. Студенты никогда не отличались насилием. Они бьют моралью и добивают отношением. Никогда и никто не скажет, что мое слово ничего не стоит по сравнению с чьим-то другим.
Я нем. Я не говорю, что умею, я говорю, что могу.
Три часа ночи. Поднимаюсь чтобы сходить в туалет. босиком по полу. В ванной свет. Вода, стук капель в унитазе, борьба сна с розеткой. За окном женские слезы градом и майские грозы ливнем. Я стою возле окна и загадываю желания, называя твоими именами звезды. Их очень много. Кого? Их.
Четыре часа. Я ворочаюсь. Сон сквозь ветви деревьев смотрит мне в глаза и молчит. И я молчу. Я нем. Солнце проглядывает где-то на том берегу моста, а сон пытается выиграть неравный бой. Снимаю ночной колпак, прячу ночную антигриппозную повязку в нижний ящик - сделаем шаг конем. Долго протираю пыль с веточек моего лимона, а сон спит рядом. Мы с ним однофамильцы.
Пять. Шесть. Семь. Я молчу.
Утро. Кто-то шепчет на ухо мягкими буквами слова приветствия. Мне нравятся сны с хэппи эндом. Есть "Эн", зато "Дом" куда-то пропал. Так что этот сон останется просто - сном с хэппи эн. Хэппи Эн? Кто же такая эта таинственная Эн, прячущаяся у меня под простыней?
Эн! ЭЭЭн! Выходи! Анечка!

Господин Эн, мистер Эн! Вас к телефону.
Я подергиваю левым коленом. Старые обои в новом кабинете. Черные шерстяные носки на секретарше. Мокрые лапы нового кота, в старом кабинете с новой люстрой. И старые журналы под новым столом нового кабинета старой секретарши.

Анечка, вот ты где. А я тебе целый час ищу. Мне пора. Уже восемь. Я обещал успеть к завтраку. Съешь вкусные домашние блинчики. Да, я сам сделал. Я спускаюсь вниз. Нахожу ключи в переднем кармане помятого пиджака. Деньги на такси. Завожу мотор. Деньги на такси я положил на полочке в прихожей, надеюсь она найдет. Проезжаю несколько лишних кварталов. Машина мне теперь не нужна.
Набираю твой номер.
Алло. Алло, кто вам нужен?
Мне нужна ты. Я? Да.
Зачем?
Я нем. Я молчу. Я хочу посмотреть на тебя. Я хочу, чтобы поскорее настало утро, дорогая Эн. Я знаю, ты где-то рядом. Ты спряталась за шторкой в ванной. Или за аккордеоном в оперном. Я знаю, ты тоже ждешь, пока я тебя найду. Эн.
[452x686]

Все двери закройте!
Блокада.
Никуда не идти, не нужно, не надо.
Просто так получилось,
что сегодня мы с тобой в одной комнате, закрыты.
Потерянные в воске иллюзий, и воске эмоций,
а твои глаза, как огонь. сыры.

Ещё недолго.
Не бойся все растает.
Успокойся.
Время тоже иногда умирает
Никто из нас не проколется и никто не узнает.

Не показывай слезы
Обуйся, умойся, устройся повыше
Отсюда будет видно только колеса
проезжающих мимо вагонов с людьми,
заболевших как-то чумою
А мы вдвоем в этой комнате - я и ты
заколдованно воем.

Холодные ручейки пота
Мне страшно, сегодня нет ветра
По телевизору говорят: позвонить если рвота
А мне хочется научится летать,
стать экипажем твоего самолета.

Мне важно различать ступни
Кто-то прочистит мне уши от крема
И если станет совсем невозможно - стукни
Мне в интернете.
Я стою, заключенный, без сменной.

И все наваливается, как снег
Два шага вверх и меня больше нет
Нет стойкой уверенности в белом
Нет мокрых слез, они нарисованы мелом

Нет реальности, нет человеческих правил
Комната, в которой сидим,
скатерть в штаны никто не заправил
И по всей длине - следы
В ступнях сосредоточились сны
равномерно дрожим и мечтаем.

И если прочитать что-то серьёзное
Получиться вишневый сироп
Отравленный вчерашним загадочным фильмом
И мокрые тени предзнаменуют потоп
А я пишу стих продиктованный ливнем
Твои глаза напоминают мне сток.
[507x645]

Это цитата сообщения Terri_Butch Оригинальное сообщение

[656]



- Если не можешь определиться, хочешь человека или не хочешь - понятно уже, что хуй ты хочешь его по-настоящему. Понятно уже, что мозг включился, начал выгоды искать и плюсики с минусиками подсчитывать. А так, знаешь, совсем неинтересно.

[320x480]