Я задушила удава в объятьях
Я - Зеркало
Я "девушка-яблоко"
Я - гармония
Я вечна
Я живу в придуманном Мире
Я многогранна
Я "теплая"
Я не хочу жить
Я - Ваше Отражение
[650x433]

Я сегодня встретила вчерашнего спасителя. Юноша смущенно улыбнулся и протянул забытый мною носовой платок
- Вы обронили, когда...-он запнулся, повращал глазами, ища ответ в трещинах потолка.
- Когда хотела спрыгнуть?
- Да. Возьмите, - он протянул скомканый лоскут батиста.
- Спасибо, - я равнодушно пожала плечами и приняв пропажу из дрожащих от холода пальцев, продолжила свой путь по лестнице вниз...

...тишина...
раз-два...Есть!...первый стук сердца после долгого перерыва в несколько минут. Мы думали, что она не выживет, но, как обычно, ошибались. Она не пришла в сознание, но она жива...Жива!...


Я сидела на покрытой инеем скамейке в старом сквере. Где-то далеко с тревожным гулом проносились машины, сигнале клаксонами, полупьяные подростки горланили песни покойного Виктора Цоя и веселый перестук женских каблуков тревожили слух. Я устала и ломило поясницу, но самое ужасное это головная боль. Словно раскаленный до бела прут вонзили в правый висок, но зато она жива. Я не знаю ни имени, ни кто эта женщина. Очередной суицид. Лишь один яркий эпизод остался в памяти - ее умиротворенное лицо, спутанные белокурые кудри на впалых щеках. Ее некогда нежные, а теперь затянутые паутиной лет, черты лица, большой, неумело нарисованный алой губной помадой рот и комки черного карандаша на подвижном веке. Полные, дряблые руки залиты уродливыми кровавыми разводами и неимоверно тяжелое тело.
Я закрыла глаза, подставляя горящее лихорадочным румянцем лицо осеннему дождю. Холодные упругие капли приводили в чувство, заставляя забыть пережитый день...вечер...

Я держала в руке букет из пожелтевших опавших кленовых листьев, а затем подкидывая солнечных ворох наблюдала как он медленно опадает на асфальт, устилая его ровным полотном. Трепетно дрожат бусинки дождя на моих губах и соленым поцелуем ветер иссушивает их. Я оборачиваясь на тихий звон трамвая и делаю шаг в сторону, сходя с рельс, давая путь выдумке человечества. И вагон громыхая и раскачиваясь пролетает мимо меня, едва не зацепив ржавым боком по плечу. Я улавливая вереницу лиц пассажиров, глотая на полном ходу их эмоции, но лишь одно из них врезалось острым ножом мне в память: на вид ей лет 15-17 не больше и она страдает от аллергии на сладкое, ее румяная щека прижимается к пыльному трамвайному стеклу, а губы шепчут новую попсовую мелодию. На краткий миг наши взгляды соприкоснулись - голубой и зеленый - сливаясь в единое, и электрический разряд пронзил мое тело. Я не знаю как ее зовут, ни где она живет, но вся ее скудная жизнь ярким полотном встала у меня перед глазами, словно дешевое кино. Я ощущала наяву мятный запах жвачки и горький табачный дым. Я чувствовала на себе липкие прикосновения торопливых рук мальчиков, которые на каждой дискотеке приставали к девочкам, норовя на медленном танце прижаться покрепче. Я слышала голос строгой мамы и ворчание престарелой, больной бабушки... Я ВИДЕЛА!....
обморок был недолог и голова совсем не болела.....

"... вы хотите знать кто я такая? Вы действительно хотите приоткрыть занавес тайны?... Тогда загляните в самую сердцевину Зеркального лабиринта и коснитесь раскрытой ладонью ледяной глади...
У меня было все и даже больше: красота, богатство, тьма поклонников... свобода. Я бессмертное творение, любимая дочь Асмодея, обласканная его отцовскими поцелуями и объятиями. Я та, которая держала в хрупких руках скипетр власти и благополучия неизвестной никому страны.
Я совершенство!...

С осенью... *сжала крепко в кулак занемевшие и мокрые от первого осеннего дождя пальцы* С первым днем власти Золотой Королевы дождей, свинцовых туч, серебряных туманов и листопада. Я замираю в предвкушении золотых капель меда на губах и ударов дождя по лицу. *обернулась на миг, отложив шариковую ручку на стол и глянула в окно* С осенью меня...

Мне снятся странные сны... Мне снится сердце Города. Это маленькая слепая, немая и глухая девочка и тонкими, невыразительными чертами лица. Я слышу ее беззвучный смех, я вижу как она кружится в безумном танце и золотые лучи умирающего на закате солнца ласкают ее впалые щеки, вскрывают губы и ее острый подбородок покрывается толстой коркой засохшей крови. Я не боюсь брать ее на руки и ласкать холодными пальцами ее жидкие седые волосы. Ее головка ложится мне на грудь, а ее дыхание исполнено хладного смрада могил. Она душит меня холеными пальчиками, оставляя синяки на шее...
Я боюсь, Элис, я боюсь...

тссс... тихо-тихо... чем тише, тем громче и сильнее звук. Больно режет слух, впиваясь в мембрану острыми иглами... Я тебя слышу... Далеко-далеко... соленые брызги и сухие морские капли... Я не выживу под легкостью тяжести... Кровавые слезы вскрывают истерзанную кожу иссушенных ветром скул, когда я встречаю Рассвет... Мне не бывает больно и кто сказал, что мне плохо?... тише... я слышу тяжелое дыхание моря перед штормом... Мои ладони касаются золотого песка, который жесткими крупинками ложится мне на ладони... А за моей спиной, будто верный пес, лежит Город и тысячи его огней мягким матовым светом ласкают грязный асфальт... Мы все сгинем в темном чреве Города, теряясь среди осколков битых стекол пивных бутылок... тише!... молчи... пожалуйста... зашей губы, вырви свой язык - научись молчать в тишине злато-красной, кроваво-сладкой вязи рассветов... Бледным кружевом лиловых теней ляжет полоса вдоль тела твоего, грязными бурыми пятнами окрасит солнце восковую кожу сквозь рябь трепещущих на ветру кленовых листьев...


Ее рука дрогнула и чернило расплылось безобразной кляксой по бумаге. Женщина  опустила в конверт странное письмо. Ветер подхватил белую кляксу письма без адресата, которое она, словно в почтовый ящик, швырнула в окно...

Тени легли на перетянутые атласными лентами запястья женщины. Она отогнала назойливые мысли кивком головы, словно пытаясь сбросить пелену усталости. Каждый звук, сердца стук тяжелым гулом отзывался в больной голове-похмелье. Ментоловый дым сигарет и тяжелая солнечная вуаль создавали иллюзорный эффект присутствия. Женщина опустила голову и спутанные пряди волос тяжело рухнули на плечи и она вздрогнула, будто чья-то рука коснулась ее. Она кивнула своему отражению в оконном стекле, которое исчеркал дождь, и спустилась вниз, коснувшись босыми ногами холодного паркета. Ощущения холода и колющей боли в замлевших конечностях принесли желаемое облегчение.



"Дорогой мой друг, я скучала. Честно... по-моему даже слишком. Моя новая квартира холодная и чужая. Четыре стены давят на меня и даже портвейн здесь не такой противный и гнусный. А это значит, что мне действительно плохо..."




Начеркав пару строк неровным детским почерком на смятом тетрадном листке в клеточку и сложив нехитрое письмо в двое, она швырнула его из окна.
-Пусть летит...

Мутно-лиловые тени ноября легли на пыльный подоконник, продолговатые щупальца коснулись белых стен комнаты и расплылись безобразными кляксами, собравшись ореолом вокруг головы сидящей перед зеркалом женщины. Ее имя Мадлен, она хозяйка кукольной лавки. Каждый день маленькое помещение лавки наполнялись вздохами восхищения и детских капризов. Каждый день ее жизнь была наполнена запахом косметической пудры, ванильного печенья и крепких сигарет. И каждый день она желала оживить одну из своих кукол. Женщина вытянула вперед руку, коснувшись раскрытой ладонью холодной зеркальной глади, ее зеленые глаза затуманились пьяными слезами и она молилась... Ее желание увидеть одно из своих творений живой было настолько велико, а речи столь пламенны, что ее желание сбылось... Это всего лишь сказка...глупая сказка и Мадлен всего лишь послышался тихий скрипучий смех, парчовый шорох в тенях ноября. И ее никогда не обнимали фарфоровые ручки, а пушистые высветленные локоны не касались ее не смотря на возраст пухлой и мягкой, как кожица персика, щеки. Глупость конечно и выдумка, что Мадлен и одна из ее кукол вместе пили чай за миниатюрным столом и ели пирожные не чувствуя вкуса, а капли чая тут же высыхали на мягких губах. Зачем верить в сказочную ночную прогулку и одинокие холодные звезды над головой? Витрины магазинов навсегда запомнят отражение светловолосой и сероглазой куклы и высокой красивой женщины, которая бережно держала крохотную ладошку куклы в своей. Все это сказочно и нереально, но даже ворчливые старухи верят в чудеса и кривят в мечтательной улыбке морщинистые губы. Так почему бы молодой одинокой женщине ни поверить в свою сказку с привкусом вишневого ликера, ванильного печенья и терпких сандаловых духов? Имя ей Лидия. Она кукла... да-да... неожиданно ожившая фарфоровая кукла. В ее зеркальных бездонных серых глазах ты увидишь свое отражение, и она запомнит тебя на короткий миг, она беззвучно повторит твое имя и короткие фарфоровые пальчики коснуться твоей щеки. Ее мягкие высветленные краской локоны манят своей искусственной прелестью. Увидев хоть раз это творение умелого мастера ты никогда не забудешь фальшивой и безупречной красоты, твои сны заполняться яркими разноцветными красками и лишь очерком карандаша из тени образов ее маленький хрупкий силуэт поманит тебя за собой... Холодным вечером в декабре ее купили у рыдающей Мадлен и подарили одному мальчику. Чудесная игрушка стала единственной отдушиной для юного наследника. Только ей он доверял свои тайны, мысли и желания. Каждый вечер мальчик брал черепаховый гребень и расчесывал густые локоны куклы, вплетая в них атласные ленты, как это делала раньше Мадлен. И тогда Лидия призрачно улыбалась, и комната наполнялась ее тихим скрипучим, словно звук сломанной музыкальной шкатулки, смехом. Кукольная память хранит долгие вечера и дождь за окном, и острые снежинки и морозные узоры. Лидия помнит свои первые шаги по огромной пустой комнате без поддержки Мадлен, ей хотелось танцевать и петь тихим низким голосом, но с губ слетали лишь пустые звуки, которые никак не желали превращаться в слова. А когда ее маленький хозяин плакал в углу, и прижимал ее к своей хрупкой груди, ей хотелось стать живой настоящей девочкой. Тогда ее огромные серые заволакивал туман слез, которые никогда не прольются соленым дождем на впалые щеки... Сказке нет конца...(с) Элис

P.S. Ах, да. Женщину потом нарекли... Офа, Офа...

Моя бедная Офа. Ну, или не обязательно Офа - но это была винтажная, странная женщина, с бредовыми фантазиями, умная, элегантная, но странная и немного не в себе. Эту женщину играет Рената Литвинова в фильмах Киры Муратовой. Она хранит автомат под кроватью и думает о том, кто понесет гроб на ее похоронах. Она ярко красится и носит чулки, и от нее так и веет ретро и дымом тонких сигарет. [показать]

Пройти тест

...водитель автобуса наотрез отказался ехать в Тузли, а по его лихорадочно красному лицу и хаотичным движениям рук я поняла, что и просить бесполезно. Пришлось сойти на конечной остановке и тащиться по узкой тропинке через заброшенное кладбище, которое густо заросло колючками и прочими сомнительными травами. Бодро вышагивая по погосту, сбивая носком растоптанные ботинок шапки пыли с кочек и поднимая грязный столб вверх, который покрыл подол джинсовой юбки ровным коричневым слоем. "Моя бабка ведьма, она варит чай... она знаеееет..." - отрывки из песни назойливой осенней мухой засели у меня в голове и, словно сломанный проигрыватель, я повторяла одно и тоже. Рюкзак неприятно оттягивал руку и кожаная лямка врезалась до крови в мое плечо... так я и шла аж до самой чертовой деревни, где была всего одна улица, что пряталась в густых кронах дремучего леса, а пушистые лапы деревьев покрывают низкие крыши и забиваются в приветливо открытые форточки беспечных жителей. В Тузли - такое неблагозвучное название носило то чудное место, куда меня занес рогатый прохвост - жили одни пожилые женщины, эдакие амазонки старого фронта, которые свели в гроб своим крепким варевом последнего мужчину, чему и были несказанно рады. Зачем им мужчины? Только мешают делам, суют свои любопытные носы везде и всюду. Мою же гостеприимную хозяйку звали Евдокией (отчество проглотила история, осталось лишь баба Евдоша) и она мне являлась пра-пра-пра... бабушкой. Сколько ей лет на самом деле не знает никто - тайна. Впервые я ее увидела лет эдак в пять и уже тогда она мне казалась древнее всех живущих людей на свете, но, как оказалось, подобных раритетов в Тузли водилось достаточно, чтобы я перестала воспринимать Евдокию как нонсенс. Именно мне выпала честь удостоится любви бабки. Она часто брала морщинистыми пальцами меня за подбородок и, поднимая голову, заглядывала мне в глаза своими яркими, не смотря на возраст, зелеными кошачьими глазами, ее зрачки становились узкими, вытягиваясь в две иглы, я спокойно, словно под гипнозом, выдерживала это испытание. И тогда она меня отпускала с тонкой улыбкой. Когда Евдокия приезжала к нам в гости, чтоб повидать своих пра-пра-пра...внуков даже Отец прекращал стучать кулаком по столу и требовать от меня и Калины невозможного, а Мать на глазах молодела и иногда я слышала за столом ее тихий голос, в котором появлялись пьянящие тягучие нотки, и она кокетливо откидывала за спину шелковый смоляной локон волос...Я не была в этом богом забытом месте лет эдак шесть, если не все десять. А тропинка вдоль надгробий все никак не обрывалась, а только сильнее плутала ужом и заводила меня в самое сердце последнего пристанища. А вокруг вековые дубы закрывали могучими ветками нещадно палящие солнце... обрыв дорожки-ниточки и раздвинув руками колючие ветки кустарника я наконец с радостью узрела два ряда хлипких домиков... /черт, прошу простить.../

-Луна освещает карнизы, блуждая по гребням реки... Холодные руки маркизы, так ароматны-легки, - звенел в душной темноте майской ночи голос девичий.
- Вы прекрасно читаете стихи, ma belle! Ровный голос, прекрасное выражение пауз.... у вас талант актрисы, - ответил ей сочный густой баритон.
Она смущенно потупила взор казалось бездонных синих глаз, ее тонкие наманикюренные пальцы ласкали томно кружево носового платка.
- Но-но, не смущайтесь, дитя мое. Я вовсе не набиваюсь к вам в кавалеры и не пытаюсь выбить из колеи глупыми комплиментами. Я привык говорить лишь правду, - он протянул руку, накрывая тяжелой горячей ладонью ее трепетные пальцы.
- О принц! В кадрили вы наш vis a vis, - ответив ему цитатой из того же стиха, и осторожно освободилась, не желая давать графу каких-либо надежд на продолжение знакомства.
Он поднялся, протянул руку, чтоб попрощаться с ней. Как только ее ладонь вновь скользнула в плен, он нежно коснулся губами бархатной кожи.
- Я буду ждать, - внезапно наклонился к остроконечному ушку девушки, прошептав ласково три слова, от которых у нее сладко екнуло сердце. Граф же незаметно положил ей на колени фигурно вырезанную снежинку из бумаги и скрылся в зыбких тенях сада.
Она же долго не решалась прочесть записку, подушечками пальцев водя по кромке бумажной снежинки, изводя себя сладостным ожиданием....
"У клена я жду вас"....


(держи, Беки, я старалась..)

Разбитое зеркало... багряные капли солоноватой крови на пальцах... я сжимаю и разжимаю кулак, сцеживая кровь на белоснежную ткань рубахи. Уродливые разводы причудливыми линиями исполосовали одежду, верткими змейками вниз скатываясь. Она теплая и вязкая... сладкая и соленая... кислая?... И осколки разбитого зеркала мозаикой усыпали паркет, солнечные лучи отбивались в их неживой глади, зелеными и алыми огоньками били в глаза, заставляя их наполняться слезами... пора спать, а кого-то еще нет ... наверное, он ловит ветра...

круговая порука мажет как копоть
я беру чью-то руку а чувствую локоть
я ищу глаза а чувствую взгляд
там где выше голов находится зад  
за красным восходом - розовый закат

 

скованные одной цепью
связанные одной целью 
скованные одной цепью
связанные одной...

здесь суставы вялы а пространства огромны
здесь составы смяли чтобы сделать колонны
одни слова для кухонь другие для улиц
здесь сброшены орлы ради бройлерных куриц
и я держу равнение даже целуясь

на скованных одной цепью
связанных одной целью
скованных одной цепью
связанных одной целью...

можно верить и в отсутствие веры
можно делать и отсутствие дела
нищие молятся молятся на
то что их нищета гарантирована
здесь можно играть про себя на трубе
но как не играй все играешь отбой
и если есть те кто приходит к тебе
найдутся и те кто придет за тобой

также скованные одной цепью
связанные одной целью
скованные одной цепью
связанные одной...

здесь женщины ищут но находят лишь старость
здесь мерилом работы считают усталость
здесь нет негодяев в кабинетах из кожи
здесь первые на последних похожи
и не меньше последних устали быть может
быть скованными одной цепью

связанными одной целью
скованными одной цепью
связанными одной целью...

скованные одной цепью
связанные одной цепью
скованные одной цепью
связанные одной цепью
скованные...

Осколками стекла по пальцам больно...
Давно ли ты вскрывала себе глаза?...
Давно ли ты...
...от кокаина и героина эффект разный.
Мама, а почему небо синее?(с)
... ты не спасешь мир и в этом все дело.
Умереть легко...
Убить легко...
... как пыльная моль на подушку присел(с)
...это знала Ева, это знал Адам(с)
Почему сколько "нельзя"?
...ненавижу тебя ублюдок!
Сколько букв в слове "надежда"?(с)
Ад закрыт на реконструкцию(с)

Я умираю, черт одери... Бекки, ты смотрела на градусник? Увольте... я создание нежное, сахарное... сегодня наушники нагрелись... аха... я едва ли не получила ожог уха. Тебе смешно, милая. Я не могу ехать на работу не воткнув в уши эти штуки и не врубить на всю катушку Behemoth. Я так просыпаюсь...Не упрекайте меня, мои дорогие, мой градусник сегодня зашкалило и он показал +40 в тени. И не тыкайте мне то, что я южанка. Ложь!...(далее кляксы...ручка "потекла")...Твою... все, перерыв!... Да, Бекки, я планирую этим летом приехать в Варшаву. Знаю, знаю... Мара тебе это говорит уже третий год. Я занята... загружена... Я люблю вас...

Она уютна, как старые тапки, нежна и ласкова, как смотрящий в СИЗО, привлекательна, как старая выцветшая фотография. Ты смотришь в ее безобразное лицо, и тебя тянет выброситься из окна. Развод? Да что вы? Никогда, у тебя ведь трое детей. Твоя жена ревнует тебя ко мне. Хорошо, что она понимает, насколько она проигрывает, но, увольте, я не собираюсь с ней соперничать...
А сегодня она смотрела на меня серыми глазами, силясь выпить меня всю и швырнуть бесхозную шкурку на мостовую. А затем выдавила милую улыбку и пригласила выпить чаю. Я не согласилась и, сославшись на головную боль, ушла... к ее же мужу. Я для него бесплатный психотерапевт...


Белая снежная пыль приятно хрустела под ногами, носком ботфорт разбивая снежные кочки и подставляя доверчиво лицо ветру, я шла по Парку. Изредка оглядывалась через левое плечо, словно выслеживая злобную гарпию, которая успела вогнать несчастного графа в жуткую депрессию, не заметила обледенелый участок, и со всего маху рухнула вниз. Не слишком эффектное зрелище... Лежа в снегу, считая звезды и распевая песни, я ждала, что граф додумается пройтись по аллеи, не дождавшись меня вовремя. В метель все усиливалась и беспардонно пробиралась скользкими холодными пальцами мне под пальто, а встать я не могла, так как правая нога была вывихнута, это в лучшем случае. А если я замерзну и умру? О да, я уже представляю эти заголовки в утренних газетах, этот пафос и жадность в сплетнях. Нет, Мара, это отвратительная смерть. Ты должна умереть среди разноцветных битых елочных игрушек, с венком из одуванчиков и обязательно на крыше, в лучах багряного Рассвета.
Выводя пальцем на снегу буквы своего имени, украшая их вензелями, странными кривыми звездочками и подобием пушистых одуванчиков на странных кривых стебельках. Я не умею рисовать, никогда не умела... Отец считал, что его дочка будет в будущем великим математиком и тратить время на куклы и цветные карандаши не должна. Да-да, а еще я не должна быть самой красивой, но обязана быть самой лучшей среди всех девочек. Я поперхнулась в очередной раз судорожным смехом и клацнула зубами зябко.... А Мать скользила тенью по огромному дому и бубнила: "Слушайся Отца". А я слушалась и боялась его ремня с железной бляхой, который покоился в сундуке и изымался от туда за каждую четверку. А когда я получила тройку, то со мной случился сердечный приступ.... Носом шмыгнула плаксиво, вспоминая с каким остервенением резала джинсы, прячась в шкафу, натягивала кеды, мужскую рубаху в клетку поверх черной водолазки, и сбегала из дома через окно.
- В коморке, что за актовым залом, репетировал школьный ансамбль, - фальшиво пропела, отчаянно стуча зубами, сделав неудачную попытку поднять себя и поставить в вертикальное положение. - Такая вот...черт...вечная молодость.
Я себя все же затащила на скамейку, дрожащими пальцами достала из кармана пачку сигарет и зажигалку. Подкурила и жадно глотала дым, все всматриваясь в пустую аллею. А вдруг граф забыл о встречи? Замечательно. Зато я могу себя поразвлекать.
А картинки из детства плыли одна за другой, сменялись кадры юности... медленно соскальзывая в теплые и мягкий сон...


Пока меня самым наглым образом не "оживила", подсунув под нос нашатырь, мне снился Город, его золотая Осень и серебряная Зима... и конечно Я, почему-то в белом пальто...

Ненавижу... *кулаком разбивая безразличную зеркальную гладь...*

Я терпима к женщинам... я терпима к женщинам.. это твоя работа. О черт... женщины...
Сегодня через мои руки прошло штук сто (да-да, именно штук) девушек. Мне запомнились две: хамоватая брюнетка и тихая шатенка. Великолепный дуэт, хотя Брэн уговаривал сделать все по шаблону, но, черт одери, это так скучно. После долгих препираний и шипений друг на друга я, впрочем, в этом нет ничего удивительного, настояла на своем. Опять рыдания тех, кого отправили по домам и велели позвонить позже, злобные взгляды мне в спину и пожелания "доброго пути".


В кафе подают отвратительную растворимую бурду, которую они так гордо величают кофе. Хорошо, что сегодня дождь... и пусть Брэн считает меня чокнутой, но я люблю слякоть, чавканье грязной жижи под ногами, мокрые пряди волос, которые неровными струями покрывают щеки. И вот я вся мокрая, но счастливая, восседаю в дешевой забегаловке на скрипучем колченогом стуле и слушаю очередную слащавую лабуду, которая терроризирует колонки музыкального центра. Четко представив исполнителя этой "песни", сразу же вспомнились строки из стиха школьницы старших классов, которая выводит строки аккуратным мелким почерком, при этом с немым восхищением сверля взглядом затылок самого красивого и популярного мальчика.
- Добрый день, мисс Мара, - робкий голосок за спиной.
Я повернула голову и утонула в огромных серых глазах девушки, которую я одобрила и утвердила в проект. Она застенчиво мялась и комкала тонкими пальчиками манжеты старой клетчатой рубахи, которую носила поверх черной водолазки.
- Добрый...гм..-и я с ужасом понимаю, что не могу вспомнить ее имя.
- Алиса, - мягко улыбнулась она. - Я вам тогда хотела сказать, что умею играть на гитаре, но вы так поспешно удалились.
"Гитара? Н-дэ, а зачем нам гитара? Ну не петь же она будет на подиуме" - вихрем пронеслась мысль.
- Ценный талант, но я не думаю, что это пригодится.
Она долго колебалась, что-то решала, кусая тонкие губы.
- Мисс Мара, я понимаю, что это глупость, но.. - я терпеливо ждала, пока она подберет слова, в висках заломило от голоса все того же мальчика, кофе остыл, сигарета затухла, а девушка все никак не решалась продолжить фразу.
- Мне пора, Алиса - застегивая молнию кожаной куртки.
- Я живу здесь недалеко, - она смотрела на меня глазами ребенка, который потерял маму в огромном магазине. "Стареешь, Мара, стареешь" - проскрипело Отражение в крохотном настенном зеркале, которое не протирали еще со времен царя Гороха. Послав моему верному другу многозначительный взгляд, мысленно велев заткнуться.
- Прекрасно, - вяло кивнула ей.
Всю дорогу она щебетала о себе, о старшем брате, который женился, о своем парне и о его рок-группе. Я же откровенно томилась, но все с тем же героическим упорством шагала вперед, поднимая фонтан грязной воды из луж металлическими стаканами сапог. А затем она угощала меня зеленым чаем и застенчиво улыбалась, продолжая повествование о себе. От тепла и уюта крохотной кухни в пятиэтажной хрущевке я расслабилась и, откинувшись на спинку стула, изучала ее живое личико. Эмоции сменяли друг друга, тонкие оттенки чувств и масса впечатлений - это она. От нее пахло сигаретным дымом, мужскими руками, дождевыми каплями и осенью. Там, внутри, она сжата и раздавлена своими мечтами и надеждами. Она мечтает до сих пор о Сказке, о великой Любви и... конфетах. Я угадала...
Затем она играла на гитаре и пела. У нее оказался чистый голос и прекрасный музыкальный слух. Все это время она смотрела мне в лицо, ожидая реакции, но я скрыла свои чувства от нее за непроницаемой маской безразличия.
А потом я ясно увидела ее будущее... ненавижу этот дар! Меня словно кто-то схватил изнутри, сжимая и комкая, сотрясая до тошноты. Комната медленно поплыла перед глазами, открывая занавес сквозь которые предательски поблескивала чистая гладь Зеркала. Поверхность всколыхнулась, пошла волнами и сбросила белесую пелену, открывая мне ясную картинку...
Четыре стены, выкрашенные в стрильно-белый цвет, одно окно, которое отталкивающе щерилось безобразными решетками. Алиса сидела в углу, сжавшись в комок, темные волосы закрывали бледное почти прозрачное личико, которое напоминало мышиную мордочку... Автокатастрофа, в которое погибли родители и старший брат... несчастная любовь и предательство... наркотики... попытка самоубийства... четыре стены Бедлама.


На пороге я поцеловала ее в лоб и, не оборачиваясь, вышла прочь, лишь снежинки колючими осколками целовали мне лицо....