Сие написано под влиянием стихотворения Поля Верлена "Je suis l'Empire a la fin de la decadence", которое замечательно перевел Борис Пастернак ("Я римский мир периода упадка").
Ни в коем случае, я не пытался соревноваться с этими поэтами. Скорее наоборот: то что я вам предложу, это скорее подражание и попытка приблизиться к ним хоть в чем-то.
Источники:
Paul Verlaine
Je suis l'Empire a la fin de la decadence,
Qui regarde passer les grands Barbares blancs
En composant des acrostiches indolents
D'un style d'or ou la langueur du soleil danse.
L'ame seulette a mal au coeur d'un ennui dense,
La-bas on dit qu'il est de longs combats sanglants.
O n'y pouvoir, etant si faible aux voeux si lents,
O n'y vouloir fleurir un peu cette existence!
O n'y vouloir, o n'y pouvoir mourir un peu!
Ah! tout est bu! Bathylle, as-tu fini de rire?
Ah! tout est bu, tout est mange! Plus rien a dire!
Seul un poeme un peu niais qu'on jette au feu,
Seul un esclave un peu coureur qui vous neglige,
Seul un ennui d'on ne sait quoi qui vous afflige!
Борис Пастернак
Я — римский мир периода упадка,
Когда, встречая варваров рои,
Акростихи слагают в забытьи
Уже, как вечер, сдавшего порядка.
Душе со скуки нестерпимо гадко.
А говорят, на рубежах бои.
О, не уметь сломить лета свои!
О, не хотеть прожечь их без остатка!
О, не хотеть, о, не уметь уйти!
Все выпито! Что тут, Батилл, смешного?
Все выпито, все съедено! Ни слова!
Лишь стих смешной, уже в огне почти,
Лишь раб дрянной, уже почти без дела,
Лишь грусть без объясненья и предела.
Моя версия
Я – Петербург в пучине декаданса,
Слежу за красных варваров толпой,
Век золотой остался лишь в романсах..
И вечер догорает над Невой.
В душе лишь тошнота от плотской грязи,
На рубежах кровавые бои,
О неуменье жить в плену фантазий!
О нежеланье прожигать года свои!
О не хотеть, о не уметь покончить!..
Уже все выпито, над чем смеешься ты?
Все выпито, всё съедено, молчи!
Лишь стих осталось в пламени закончить,
Лишь слуги ждут момента, чтоб уйти,
Лишь грусть без объясненья и пути...
Другие переводы
Валерий Брюсов
Я — одряхлевший Рим, на рубеже паденья.
Смотрю, как варваров стремится рать вперёд,
А сам беспечные пишу стихотворенья,
Где в стиле золотом истома солнца жжёт.
Но одинокий дух сгорает от томленья...
Там где-то, говорят, кровавый бой идёт...
О! ничего не мочь, в ответ на все моленья!
О! ничего не ждать, что скрасит этот гнёт!
Увы! не мочь! не ждать! быть умереть не в силах!
Всё выпито! Бафил, не смейся надо мной!
Всё выпито. И что сказать в стихах унылых?
Ах, лишь последний раб, всегда насмешник злой,
Ах, лишь наивный гимн, что надо бросить в пламя,
Да грусть, что над душой своё воздвигло знамя!
Георгий Шенгели
Я - Рим, империя на рубеже паденья,
Что видя варваров громадных у ворот,
Небрежный акростих рассеянно плетет,
И в стилос золотой - закат струит томленье.
В душе, пустой насквозь, тоска до отвращенья.
Там, где-то, говорят, кровавый бой идет.
О! Нету сил пойти на зов столь слабый тот,
Нет воли жизнь зажечь хотя бы на мгновенье!
О! Нету воли жить, и умереть нет сил!
Да, все уж допито... Брось хохотать, Вафилл!..
Все допил, все доел. Но продолжать не стоит...
Есть: глуповатый гимн, что надо сжечь тотчас,
Есть: нерадивый раб, что презирает нас,
Есть: боль невесть о чем, что вечно в сердце ноет!
Иннокентий Анненский
Я - бледный римлянин эпохи Апостата.
Покуда портик мой от гула бойни тих,
Я стилем золотым слагаю акростих,
Где умирает блеск пурпурного заката.
Не медью тяжкою, а скукой грудь объята,
И пусть кровавый стяг там веет на других,
Я не люблю трубы, мне дики стоны их,
И нестерпим венок, лишенный аромата.
Но яд или ланцет мне дней не прекратят.
Хоть кубки допиты, и паразит печальный
Не прочь бы был почтить нас речью погребальной!
Пускай в огонь стихи банальные летят:
Я все же не один: со мною раб нахальный
И скука желтая с усмешкой инфернальной.
ПРОМТ (www.translate.ru)
Я - Империя в конце упадка,
Который смотрит как проходят больших белых Варваров
составляя вялые акростиш золотого стиля,
где изнеможение солнца танцует.
Ам seulette чувствует тошноту плотной неприятности,
Там говорим, что имеются длинные кровавые бои.
O не уметь там, будучи столь слаб в столь медленных пожеланиях,
O не хотеть расцветить там немногое это существование!
O хотеть там, У не уметь умирать там немногое!
Ах! все выпито! Bathylle, закончил ли ты смеяться?
Ах! все выпито, все, съешь! Больше что-то имеет говорить!
Только немного глупый poeme, который бросаем в огонь,
Только раб немногое гонщик, который вас neglige,
Только неприятность, не знаем, что, что вас огорчает!