Настроение сейчас - не самое лучшее

Я не знаю, но не спешу признаваться. Порой незнание помогает сохранить нервы. Но ему ответ не требуется. Риторические вопросы самые наглые похожи на воронье с железными клювами скрипучими голосами они все равно будут заданы и немедленно потребуют ответа ответа который лучше бы никогда и не слышать а если его нет будут скрипеть и каркать пока не оглохнешь железными клювами вопьются в мысли постойте это ведь не червяки они живут в черепной коробке а не под землей выползая только после дождя но риторическим воронам тоже надо что-то кушать изгибаясь вопросительными крючками над мысленной почвой.
- Это маска одержимости - улыбается он скользко, под знойным ветром его лицо зыбится и размывается, как инфернальный мираж - а на вид как маска трагика или комика, словно только что из Древней Греции.... Может, она и есть истинная причина самоубийства Сенеки, в чем бы там нас не убеждала история? Нет, не Дионис повелевал обезумевшей женщиной на празднике вина, вдруг вообразившей себя диким зверем и разорвавшей на части собственного сына.... Изгибы маски идеально подойдут под любое лицо, только и знай, что играй ту роль, которую она для тебя продиктует. Беда лишь в том, что быстро изнашиваются тела, а еще быстрее умирает свободная воля. Маска прирастает намертво,а отрывается, соскоблив остатки лица. Потерять лицо -пожалуй, не самая приятная перспектива, но чего только не сделаешь для реализма актерской игры....
И он резко надевает маску на свое лицо. Мне же остается тоскливо наблюдать как упрямо лепится его лицо по чужим правилам, как ломаются прежние черты,и лишь на секунду становится заметно, как оскал боли перетекает в притворную улыбку. Хорьки любят весело пошутить, в их духе зрелищные перерождения и античные карнавалы я никогда не любила античность слишком много содомии кровосмешений даже боги этим страдали а впрочем страдали ли кажется им это нравилось лучше быть простым смертным где-нибудь не там и не здесь тоже поэтому сначала меня бросает в пот а потом в какой-то парк переизбыток дождя в деревьях и людях. Очень скоро мне понимается - это "здесь" ничем не лучше.

Настроение сейчас - голодное

Красный шлагбаум спокоен и тверд,
Его не волнует чужие мнения:
Один автобус пронзительно мертв,
В другом удобны сидения.
Автобус шуршит колесами слишком медленно. Пробки в такое время? Должно быть там, впереди, серьезная авария, очередная фура всмятку. Протяжно завывает за окном ноябрьский ветер, подражая заправской баньши. Интересно, мы уже проехали кладбище? Автобус - теплый, светлый аквариум, в него не проникнут ни ветер, ни темнота, и многие уже смирились с тем, что вот так ехать, возможно, придется до зари. Мужчина, который недавно бурным матом живописал кому-то по телефону все,что он думает про российские дороги, теперь спит на своем кресле, широко открыв рот. Одинокий мобильник тоскливо валяется в проходе. Песочный человечек всегда первым пожмет руку самому буйному. Не шевелись, закрой глаза, дыши как спящий - может, удастся обмануть. Смотри только не обмани самого себя и не усни на самом деле. Я не выдержала, задремала - и вот оно: кто-то, ощерясь желтозубым ртом, пообещал с оттенком доверительной сокровенности: "Я просто буду улыбаться, а ты услышишь, как звенят твои десны". Просыпаюсь от жгучего ощущения абсурда. Зубы могут звенеть, наверное. Но десны? Что за бред? Визг шин, толчок, остановка. Ну что там еще за проблемы?
Водитель протирает глаза кулаком, непонимающе оглядываясь по сторонам. Неужели тоже задремал, чуть не отправив на тот свет всех пассажиров автобуса, да и себя заодно? И ни единого крика от нервных женщин, угрожающих судом? Тут точно что-то не так. Хорошо хоть успел затормозить перед шлагбаумом... Стоп, откуда он здесь? Сроду ведь не бывало. И почему закрыт?
Я даже со своего дальнего сидения вижу панику в глазах водителя. Последний автобус, последняя смена. Загнать рабочий транспорт в депо, придти домой, выпить обжигающе горячий чай - и спать. Кажется, теперь это сложно осуществить. Но водитель упрям. Он, может быть, думает : "Я держу ответственность за всех этих людей, я просто обязан доставить их до места назначения, а поэтому надо действовать прямо сейчас". Наш любезный водитель решил немного побыть героем - может, пересмотрел фильмов о Супермене, кто его знает.
- Без паники, всем оставаться на своих местах - громко говорит он, открывая двери автобуса. Краем сознания шофер, наверное, догадывается, что его объявление осталось не услышанным - никто, кроме меня, даже не соизволил проснуться. Водитель аккуратно, на цыпочках подходит ко входу, вглядываясь во мрак. Его передергивает - что-то липкое, должно быть, в этой темноте. Внезапно он резко протягивает руку вперед, словно пытаясь ухватить за самый краешек ночи - и также спешно отдергивает ее, непонимающе уставившись на собственные пальцы. Оборачивается ко мне, в его взгляде - детская беспомощность и неприкрытая мольба. Куда только девались потуги на геройство? Бедняга совсем потерян, а я ничем не могу ему помочь. Я и себе-то уже помочь не могу. О боги, как же раздражает храп толстой тетки на соседнем сидении...
Водитель только открывает рот, чтобы сказать что-то - и тут автобус наполняется пронзительным стрекотом, переходящим.... в звон? Звон противный, жужжащий, будто кто-то закинул в открытую дверь улей с потревоженными пчелами. Звенят десны водителя. Не зубы, именно десны - видно, как угрожающе они распухает красным, как вибрируют, словно стремясь вырваться и убежать от их обладателя. Водитель закрывает рот сразу двумя ладонями, и как-то нелепо пискнув, боком выпадает в открытую дверь. Жалко его. Наверняка отбил себе что-нибудь при падении.
В автобусе, где все спят крепким сном, очень обидно умирать, ведь последнее, что ты услышишь - чужой храп. И поэтому что бы не увидел водитель за дверями автобуса - там лучше, чем здесь. Подхожу к выходу, вглядываюсь, ощущаю противный комок в горле. Становится понятна реакция водителя. Мало кому может быть приятна абсолютно жидкая темнота. Склизкие темные пятна хаотично растекаются по пространству, будто какой-то неряшливый ребенок накапал гуашью на холст. Привыкнув и попытавшись смириться с этим неприятным изменением реальности, наконец замечаю водителя. Он бежит по трассе без единого звука, только белки глаз сверкают оглушительно. Внезапная остановка перед шлагбаумом. Кажется, эта полосатая дощечка слишком много о себе возомнила, решив, что задерживать можно не только машины, но и живых людей. Перепрыгнула на несколько метров, чтобы полюбоваться параноической пробежкой, однако больше уступать не собирается - слишком тверда. Липкие, темные пятна как пираньи обступили человеческую фигуру. Секунда - и ничего не осталось. Тишину ночи потревожил лишь скрип открываемого шлагбаума. Я решаюсь на долгий пеший путь домой, а где-то вдалеке уже брезжит рассвет. За шлагбаумом стоит сплющенный в гармошку автобус. В отличии от того автобуса, что я покинула, люди здесь спят с открытыми глазами.

Настроение сейчас - с надеждой на лучшее

Астрономия - строгая наука. Несмотря на красоту, в ней мало места сантиментам. То место, что отделено от нас несколькими атмосферами - холодно и беспощадно к случайным путникам, особенно если у них нет скафандров. Раздавит, растащит на миллиарды крохотных частиц, разобьет сеть кровеносных сосудов... а куда денется душа? Ведь на небе, еще со времен древних греков, слишком много созвездий, заметят ли самые мощные земные телескопы появление маленькой звездочки в одном из них? Космос бесконечен. Человек - не особо.
Впрочем, сознание человеческое может казаться бездонным. В нем бесконечен ужас от осознания возможной потери близких - он способен свернуть весь мир внутри человека до размеров крохотной, пульсирующей болью точки. А звезды, те далекие звезды, даже не вздрогнут, и будут светить также ровно, как и всегда. Для далекого космоса любая земная агония значит меньше одной рассыпавшейся на атомы песчинки. Но когда душа устанет биться о прутья физической оболочки - взгляд все же устремится вверх и найдет единственную неравнодушную звезду среди миллиарда других. Не простое газовое тело, а то, что вопреки всем астрономическим постулатам, светит, чтобы давать надежду. И тепло от этой надежды способно согреть весь холодный космос.

Настроение сейчас - не особо

Я больше не тону - солнце опаляет мне глазницы. Они запечатленные, каменные,смотрят в вечность, а глаза - всего лишь бледными красками круги они не вечные растают рассыпятся вот носа уже нет может птицы отломали или климат неблагоприятный а был ли он вообще мог и не быть не помню помню лишь как меня лепили вкладывая древнюю мудрость загорелый народ значит надо вспомнить загадки от загадок зависит моя жизнь без них я не существую - и меня раскусят. Я уже слышу шаги по песку беспощадные шаги перемалывающие мельчайшие песчинки в солнечную муку происходит уже действие мифа и в нем я чудовище поглотившее множество городов цивилизаций людей солнц вот идет герой который должен меня победить герой-отцеубийца женившийся на своей матери а она сладострастно отдавалась ему ночь за ночью изгибаясь на брачном ложе как мартовская кошка стон был слышен далеко на окраинах древнего мира прошло сквозь нервы земли чтобы психолог-кокаинист смог придумать название психического отклонения таких вот героев выбрало поколение а прежде породило таких чудовищ как я. Подходит Он Он теперь Эдип хорошая маскировка но хорьковая выеденость все равно зияет прогрызенной дыркой черт надо придумать загадки хотя бы одну правда некоторые бывают очень гадкими он сам такая гадкая загадка не захочешь разгадывать ответы тоже гадкие хуже десятка раздавленных слизняков на подошве я не могу разгадывать я не хочу разгадывать лучше загадывать но я не знаю что. В Его руках - белая маска трагика или комедианта Он хочет играть и выигрывать прямо здесь и сейчас хотя казалось бы уже выиграл видимо этого мало ненасытный о боги какой ненасытный и тщеславный.
- Ты знаешь, что это? - спрашивает он, показывая маску.

Настроение сейчас - отвратное

-Фрэнки, старина, боишься ли ты нечисти?
- Почти нет, Джонни. Меня пугает только один из видов нечисти. Никого страшнее для меня нет. А остальные - ну, право, чего их бояться?
-О, давай я угадаю, кого же ты боишься? Это, наверное, вампиры с острыми, как бритва, клыками?
-Нет. Их боятся только юные девственницы, запуганные бабушкиными сказками. И то - некоторые из девственниц даже умудряются влюбляться в упырей и восторженно вздыхать по ним.
- Что ж... Тогда ты, верно, боишься кудлатых оборотней с желтыми глазами? Говорят, на прошлой неделе вервольф задрал старого Билли прямо возле его фермы.
-Деревенские жить не могут без сплетен.... Держу пари - это был самый обычный волк. Нет, оборотней я тоже не боюсь.
-Тогда кого же ты боишься, дружище? Крикливых баньши? Горных троллей? Глиняных големов? Неупокоенных душ?
- Нет, нет и нет. Мне абсолютно не страшны все эти существа.
- А кто же тогда тебя пугает?
- Я боюсь фей - тут Фрэнки густо покраснел, как будто признавался в чем-то постыдном.
Джонни неверяще посмотрел на друга, думая, что он шутит, однако Фрэнки был предельно серьезен и даже немного смущен.
- Фей? Этих маленьких,безобидных крошек из сказок? Ну ты даешь, приятель.... Может, и бедняжка Дюймовочка тебя ужасает? -Джонни громко захохотал, явно довольный собственной шуткой.
- Не смейся, ты ничего не знаешь - мрачно пробормотал уязвленный Фрэнки - Они тем и страшны, что маленькие. Чем меньше ты ростом - тем легче тебе творить самые гадкие пакости незаметно. Феи, например, проникают в человека через ноздри и останавливают его сердце.
- Хм, как же у них получается проделать такое злодейство? - насмешливо поинтересовался его приятель.
- А вот как: сразу несколько фей обхватывают сердце крохотными ручками и держат, пока оно совсем не остановится. Тут и человеку конец. Впрочем, им обычно слишком скучно ограничиться такой банальной смертью. Видишь ли, старина, им нравится немного подшутить.
- Даже так? И как же они шутят?
-Ну, феи любят втыкать в глаза человека тончайшие иглы, когда он спит. Проснувшись,их жертва видит мир совсем по-другому: вместо верного пса перед ним Цербер с ядовитой слюной, любимая жена превращается в мерзкую ведьму с бородавкой на носу, а все друзья как один становятся гаденько улыбающимися иудами,готовыми продать человека первому встречному за 30 сребреников. В конце концов, бедный малый не выдерживает и либо оканчивает жизнь самоубийством,либо и вовсе зарубит кого-нибудь. Я уж и не говорю о том, как феи любят воровать сны. Они занимаются этим каждую ночь.
- Да уж, все это звучит жутковато - задумчиво проговорил Джонни -не хотелось бы мне попасться в их маленькие ручки.
Фрэнки ничего не ответил. Он смотрел в окно. Что-то маленькое вдруг стремительно промелькнуло среди осенней листвы. Показалось?
- Феи - всего лишь жестокие дети природы, они, наверное, не злые, но их любопытство хуже любого зла. Именно такое любопытство заставляет восьмилетних мальчишек отрывать крылья бабочкам и мухам, чтобы посмотреть, как теперь будет жить получившийся в итоге жалкий червячок. Для фей это все не больше игры, и они уже через минуту ничего не вспомнят о каком-нибудь замученном до смерти бедняге, увлекшись веселыми танцами и песенками. Говорят, те, кого они убили, сами стали такими же феями, абсолютно забыв о своей прежней жизни. А может быть все это только сказки для непослушных малышей, не желающих ложиться спать - точно знать не могу. Давай поговорим о чем-то другом.
-Пожалуй. Говорят, тебе нравится Мэри?
***
Спустя несколько дней Джонни нашел своего друга мертвым возле старой мельницы. В его открытых глазах застыл ужас. Нагнувшись, Джонни аккуратно вынул из них длинные тонкие иглы. "Хорошо все-таки, что я недавно приобрел ловец снов" - немного рассеянно подумал парень. Почему-то он не сомневался в том, что старый друг посетит его этой ночью.

Настроение сейчас - недовольное отстутствием музыки

Я хорошо потонула - можно сказать даже чуть-чуть померла. Лежа на самом дне, я смотрела на его торжествующее зеленым лицо хотя кажется зеленым злятся или завидуют старые ведьмы он не был старым просто вода становилась мутной или он сам менялся я не знаю я была слишком занята ощущением воды в легких. Я очень хорошо утонула.
На последней фразе из моего горла вырвалась не сова, а мокрая ворона. Пролетев над твоей головой, она окропила тебя брызгами с перьев и каркнула - то ли насмешливо, то ли недовольно.
-Пока другие учились плавать, ты ходила на курсы по игре на губной гармошке - безапеляционно заявила ты - Вот расплачивайся теперь...
Я хочу что-то ответить, но легкие разрываются внезапным шумом. Кашлем наполняется вся комната, испуганные птицы мечутся вдоль стен, стремясь спрятаться от пугающих звуков. Но я уже не видела ни птиц, ни комнаты. Перед глазами металось зеленое красное зелено-красное синее цвет накрывает топит душит хочется перестать тонуть хотя бы на секунду но не выходит - вот досада. На долю секунды все же выплываю - ты злорадно ухмыляешься, наблюдая с жадным интересом за моими мучениями.Нет, уже не ты. Мне стоило догадаться.

- Давай поиграем в "крокодила"? Теперь ты - сфинкс - предложил как приказал он.

Настроение сейчас - тревожное

На краю оврага спертый воздух - не подышишь полной грудью. Не поможет крик - здешняя атмосфера в считанные секунды раздробит его на атомы. Не заметишь,как и тебя не станет. На удивление легко раствориться в собственном горе, когда ты здесь. Широко ухмыляется бездонная яма - знает, что рано или поздно начнется твое падение. Но не сейчас. Сейчас ты смотришь на звезды и веришь, что тебе еще что-то светит.
Там, где-то внизу, оставляли следы первопроходцы. Как же им хотелось наверх,схватить напоследок хотя бы чуть-чуть холодного осеннего солнца,но песчаные осыпи привыкли решать все за других. Постой немного над братской могилой, помяни людей с умершими именами. Поживи еще. Хотя бы до первой утренней звезды. Станешь бледным как свет - и пора в путь. В ладонях дымится алмаз надежды - я знаю, ты сможешь спасти тех, кого любишь. Это почти также просто, как научиться ходить по воде.

Настроение сейчас - мучаюсь давлением

Утренняя многоликость - серая, дождливая проблема для всех, кто в недобрый час открыл глаза. Поколение Нет сумбурно - неотделимо на личности, их шаги - танец Кали, их дыхание - дыхание василиска. Пугаются кошки на мокрых крышах облачных взглядов, падают вниз гроздьями и торопливо закатывают себя в асфальт. Небо краснеет и уходит, как юная актриса со сцены - зависает над столицей тревожное безнебье. Приехавшие поезда поглотило чрево вокзала - становится тихо.
После Поколения Нет не будет уже ничего. Да и поколения Нет уже почти нет - идут вперед и падают,падают вниз,в вырытые самим себе могилы.

Настроение сейчас - хочется трушного плова

Возвращаться домой за полночь уже немного привычно. Идти пешком от платформы до дома, мимо не горящих фонарей и пьяных компаний - уже давно не страшно. Волна музыки в наушниках плавно несет меня до дверей подъезда, и сейчас можно жить только ей. Как-то особенно глубоко погружаешься в знакомые мелодии именно сейчас, ночью, после двух литров вина.
Порой кажется,что жить стоит ради вот таких ночных возвращений. Летний запах еще не совсем стерся из памяти воздуха, а в волосах запутался пепел от дневных кострищ. Праздник уходящего лета - он прямо здесь и сейчас. Не надо бальных платьев и замысловатых танцевальных па - просто кружись, впитывай кожей последнюю теплую ночь.
В это мгновение немного жалко тех людей, которым для ощущения праздника необходимо соблюсти кучу формальностей и собрать толпы народа. Мой праздник всегда со мной. Мне хватает компании одного-единственного человека, с кем уже сложилось взаимопонимание,а поэтому можно не стесняться самой себя - такой нелепой,абсурдной и несуразной. А порой и не нужна совсем никакая компания - ведь праздники индивидуальности еще никто не отменял. Кажется, еще совсем немного - и я снова обрету ту утерянную гармонию, которой могла похвастаться совсем недавно. Нужно только терпение. И немного внутреннего света.

Настроение сейчас - немного нервное

Прощальные ковбои скачут на закат. Рыже-красным сверкают их лошади, оставляя подковы заместо звезд на небосводе. Так уходят герои - вслед за усталым солнцем, в плен ночных облаков. Они еще построят империю воздушных замков нам на прощание и пошлют пару звездопадов на память, но прощаются без намека на возвращение, поди-свищи их в небесных садах. Они пьют виски и содовую в компании забытых богов. Видно, им теперь так проще.
У прощальных людей всегда самые теплые ладони и добрые сказки. Пока тикают часы - их время уходит, но они разжигают огонь в каминах и варят самый вкусный на свете горячий шоколад с корицей. По-ноябрьски светлые, в декабре они исчезнут бесследно, и ты начнешь думать, что их замело первыми снегами. Уходя, оставят на столике букет ярко-красных листьев и веточку горькой рябины. Помни - тебя любили. Знай - с тобой прощались.
Уходят времена года, уходят лучшие вечера, ухожу я, уходишь ты, уходим мы. Но кто-то останется, чтобы зажигать свечи на окнах и ждать гостей-возвращенцев. Уходить навсегда немного жестоко, и я знаю, что ты это не практикуешь. Вернешься как пить дать. А пока - прощай.

Настроение сейчас - голова болит

Хочется временами чего-то странного. Хочется делать или говорить что-то необычное, и чтобы кто-нибудь при этом благообразно качал головой да посматривал с явным неодобрением. А если в этот момент включить музыку в наушниках, то чье-то качание головой начнет смотреться ритмичнее и абсурднее. А я просто хочу, чтобы у меня резались зубы, чтобы они при этом непременно чесались, и можно было бы грызть деревянный столик. Я и так это периодически делаю, но с поводом-то лучше, не так ли?
Хочется, безусловно, эпатировать всех подряд - словами, действиями, мыслями. Собирать удивленные лица - это здорово. Каждый удивляется по-своему. Этот так широко открыл рот, что нос шаловливо сполз на щеку. А та смеялась так долго, что проглотила собственные глаза. Кланяюсь, краснею, ухожу. Результат достигнут. В мире стало чуть менее серьезно.
Пысы. А еще завтра уже 22-й мой день рождения. И нет,на этот раз я отмечаю его нетрадиционно... ну, в смысле, у меня будут гости.Целых двое, ага. Алена в качестве подарка притаранит мне очаровательнейшую крыску. Осталось всего ничего - убедить бабушку, что Кайли будет жить с нами. Пожелайте удачи в этом бою.

Настроение сейчас - встревоженное

Порой хочется, чтобы не было ничего из того, что есть сейчас. Даже если далеко не все это - плохое, неправильное,даже если хорошего и солнечного в разы больше. Не опасаешься трудностей, просто хочется как по старинке - деревянные подоконники, на которых можно сидеть с книжкой, мычание коровы под окном, кошку, не умеющую мурлыкать, но все равно уютную уже тем, что спит в ногах. Запах яблочного пирога в пятничный вечер, которому вторит голос Дилана в колонках. Февральские снегопады. Замерзшие собаки, греющиеся в магазине, который еще не превратили в универсам какой-то там эконом-сети.
Впрочем, и сейчас ведь неплохо. Другое - не значит хуже или лучше. И чему-то новому стоит верить не меньше, чем старому. Когда-нибудь и оно станет ностальгическим, как треск дров в фамильном камине.

Настроение сейчас - тошнит немного

Я умею убивать имена. Это очень просто: берешь любое что ни на есть имя и говоришь его - часто-часто, долго-долго, пока не превратится оно в бессмысленный набор звуков. А затем и этот букет аккуратно расчленяешь на отдельные элементы. Звуки обычно кислые и немного жгут гортань своей нелепой, почти неприличной мертвостью. Из звуков уже ничего интересного не выудишь - один только звон или шипение.
Вот только мое имя на редкость упрямое - не убьешь его. Живучее, ползучее, как паук какой-то. Пытаюсь его рассыпать на части как порванные бусы, а все не выходит. Уж очень быстро оно меняется. Сначала Катя - а как разделять по звукам начнешь, так оно вдруг становится Машей. Или и вовсе Джонни. Как-то оно даже было Олегом Анатольевичем, но недолго - дело в том, что Олег Анатольевич обожал черный чай с молоком и маслом, а от этого на желудке становилось как-то жирно и неспокойно. Тогда имя решило стать Изольдой Олеговной - она чай не любила, только черный кофе без сливок.
Вот так и живем - сегодня я Петр-отшельник, а через час уже ковбой Фрэнки. Но все это только имена, а суть в том, что нам порой чертовски не хватает пластилина, чтобы вылепить из себя что-то дельное.

Настроение сейчас - загруженное малость

Мир наполнен растворенной паранойей. В каждой замочной скважине - скважина чуть поменьше. Бесконечная рекурсия. Кто-то сетует:"Почему, когда я один, мне вечно чудятся камеры наблюдения?" Все в порядке. Мания преследования на самом деле инфекционное заболевание. Даже за наблюдателями наблюдают. Включаем оптимизм на максимум. Бережем нервные клетки.
Нельзя постоянно подозревать окружающую материю в подлости и вероломстве. Солнце светит также, как и раньше, оно не думает бросить нашу планету в объятия вечного холода. За окном не апокалипсис, а самый обычный летний дождик. Но все равно нет-нет, да ёкнет что-то. Нервная система не в порядке. Или магнитные бури усилились.
Наблюдатель за наблюдателями проснулся поздней ночью. Ему было беспокойно - все казалось, что кто-то смотрит в занавешенное окно.

Настроение сейчас - жуть кошмарная и паранойя

Маленький продрогший воробей под холодной толщей воды погибает. Это для человека - просто лужа, а для воробья - конец всего. Попытаться спасти, вытащить, согреть в ладонях, надеясь, что вот сейчас он расправит крылья и улетит. Но маленькая головка без сил опустилась, и пелена закрыла черные бусинки глаз. Кто-то даже не запомнит такой крошечной смерти, а кто-то не забудет никогда.
В пейзаж пасмурного утра не впишется собака, несущая в зубах скальп своего сородича. Может, памятный трофей после победы, а может, первые признаки каннибализма. Укрыться бы одеялом с головой и уснуть, просто уснуть. Не надо брать лишнего в голову. Все это могло лишь почудиться.
Люди доходят до крайней точки кипения. Что случилось, как произошло, что все, кого ты так долго любил, стремятся в одном окровавленном клубке причинить друг другу максимум боли? И тебя хватают за локоть, тянут в общую гущу, чтобы ты тоже поддался общему безумию. Ты держишься героем, ты не поддаешься, но нет ничего страшнее чем смотреть в лица тех, кого уже не спасти.
А утро взорвется снами, и ты, тяжело всхрипнув,проснешься в своей кровати. За окном светит солнце, за окном чирикают живые воробьи и бегают самые что ни на есть обычные собаки. Все спокойно, и мир никогда не узнает, какие ужасы могли бы его настигнуть.

Настроение сейчас - задумчивое

С вечера пятницы - тараканьи бега. Случилась небольшая беда, которую, к счастью, удалось ликвидировать, хоть это и потрепало всем нам нервы порядочно. Ну как небольшая.... проще говоря - своего собственного кота я когда-то так и не смогла спасти от этого, а вот с кошкой на передержке медлить не стала и поход к ветеринару был своевременным. Откачали) Теперь жива и здорова. Так-то.
А потом были совместные встречи с последующим распитием алкогольных напитков. Откровения. Много откровений из уст близких людей. Кое-что уже знакомо, но ни за что на свете не хотелось бы вспоминать. Однако без таких откровений и близость между людьми возникнуть не может. Та самая близость, основанная на сочувствии и страхе за другого человека. Во мне чужих откровений, кажется, уже очень много. Я набита ими, как тряпичная кукла ватой. От некоторых мурашки по коже.
За себя уже почти не страшно, даже когда уже далеко за полночь возвращаюсь домой пешком, ибо последняя маршрутка ушла час назад. Все потому, что не могу я просто взять и бросить человека, которому очень одиноко и стыдно - стыдно, может, даже больше чем одиноко. А когда я напрямую говорю этому самому человеку, что мне просто страшно за него, меня не понимают, да. И наверное, даже пугаются. Ведь тот случай был всего один раз и больше не повторяется. Многие считают, что в одном-единственном разе нет ничего страшного. Многие забывают, что большинство подсаживаются с первого же употребления.Те, кто не подсел на столь сильные вещества с первого раза, даже не понимают, насколько они счастливчики, и могут, чисто играючи, попробовать второй - не, ну а чо, зависимости-то нет вроде как. Потому и жутит невероятно за них. Любопытство таки губит. Особенно такое.

Настроение сейчас - загадочное

Свет больной, искаженный. Косорылые морды глядят из-под крышки фортепиано, хватают за руки. Выводки усталых свиней всегда несправедливы в своих приговорах. Так повелось от Рождества Христова. Но я не умею быть схваченной.
Что-то утреннее в нас заливается смехом бензопилы. Много солнечного разлито в окрестностях, пряча темные неровности мира подальше от глаз. Однако все равно время от времени там или тут всплывает теневые холмики. Так было от Рождества Христова. Но я хочу быть солнечным зайчиком. Пусть другие становятся тифом или оспой.
Небо распахнуто настежь для неуловимых журавлей, а синицы ночуют в руках. Пробить головой чердак очень просто,однако не выживешь под нынешними кислотными дождями. От Рождества Христова находились хищные санитары, грабящие души солнечных безумцев. Но я просто закрою глаза и переживу любое нападение.

Настроение сейчас - с новым телефоном разбираюсь

Ядерная зима в зрачках у почтенных господ. Прячут атомные бомбы под мышкой - ждут момента их сбросить на очередную Хиросиму. Канцерогенный смрад несет дыхание - сотни городов под угрозой отравления.
Уже давно звучит пожарная тревога, но костры все не стихают. Теперь каждый квартал - новый Вавилон, каждая улица - Содом и Гоморра. Бей, барабан, все небо в огне! Империя пала, ошметки бродячих псов разбросаны по дорогам. Вместо новой жизни стремительно строят новую смерть.
Когда нас накроет последняя катастрофа - не выживет никто, даже бессмертные души. Сердца отравлены, и с этим ничего не поделать. Постараемся беречь мир хотя бы внутри себя.

Настроение сейчас - странно-веселое

Завтра будет хороший день. Завтра будет хотеться жить. Мы утонем до краев в своем солнечном оптимизме, и никого не задавит автобус. Но спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Что ж, нарисуем в проекции мозга желтую субмарину и отправимся в путешествие. Завтра будет хороший день. Мы заслужили хороший день.
Завтра мы не промокнем под дождем и не будем до умопомрачения слушать тишину. Завтра дом будет наполнен песнями, плясками, и воздушными шариками. Завтра праздник, и ты сможешь съесть столько клубничного варенья, сколько в тебя влезет. Устроим фейерверк из солнечных искр, а небо будет прекрасно вымытым к этому торжественному дню. Будет хороший день. Честное слово - завтра будет хороший день.
А пока ты сидишь и потихоньку ешь себя. Ну как, вкусно? Дождись завтра, чувак. Завтра будет хороший день. Нужно же нам с тобой во что-то верить?

Настроение сейчас - малость сонливое

Снова вляпалась ногой во что-то с размаху. Гадко. Каждый ошибается, не рассчитав верно шагов наперед. Гимнасты ели мясо кошек, чтобы не переломать себе кости, но в итоге превратились в гигантских хищных птиц и разорвали друг друга на части. Никто не знает отчего так вышло. Это гадкие загадки.
Когда мы жмем руку человеку, мы по умолчанию передаем ему частицу себя. Из посеянных семян что-то да вырастет. Мы вычисляем души в других по солнечным бликам в глазах. Но некоторые глаза не отражают ни солнца, ни луны. Они мутны, как колодцы с застарелой водой. Кто-то затоптал все те всходы, что когда-то были посеяны в них. Кто-то накрыл их души непроницаемым колпаком. Кто же? На редкость гадкая загадка.
Слепые от рождения люди никогда не видят снов. Но иногда сквозь странную ночную пелену они все же способны различить силуэты в белых халатах со скальпелями в руках и почувствовать на белках глаз остроту лезвия. А кто-то проснется в поту от кошмара, не зная, что он видел чужой сон. Владелец этого сна уже давно хищной тенью крадется по переулкам и заглядывает в окна. Тем, кто увидит его слепой лик, и невдомек будет, что всего день назад он был таким же, как и мы с вами. И это тоже гадкие загадки.Хитро улыбаются острозубые сфинксы потому что знают - рано или поздно какой-нибудь безумец полезет их разгадывать. И тогда настанет время посмеяться тем, кто смеется последним.