Настроение сейчас - Букина, подъём!!!

- В общем, в один из весенних дней Рыжик заболел. Началось все с банальной простуды, которая так легко подхватывается, если весь мартовский день провести на продуваемым всеми ветрами книжном рынке. А все потому, что скоро, видите ли, треклятый женский день, а я предпочитаю духам и помаде сборник рассказов Брэдбери. Я сотню раз говорила Рыжику, что я не древний бог и не требую таких жертв к своему алтарю, но разве ж это существо меня слушало? Все рыжие вообще отличаются крайней и непереносимой упрямостью. Ну так вот, все бы ничего, если простуда не переросла во что-то, абсолютно мерзкое и весьма смертоносное. 2 недели кряду температура Рыжика не спадала ниже 38 и 8, и все это - вкупе с бредом, галлюцинациями, и почти полной отключкой. Ночами я дежурила у постели Рыжика, и заимела круги под глазами, каким позавидовала бы заправская панда. По исходу второй недели я поняла, что на аптечный "Колдрекс" надеяться уже без толку, и стоит заняться тем, чем я не занималась с времен окончания академии для трудновоспитуемых волшебных существ - экспериментальным зельеварением. В золотые годы моего обучения мне удалось вывести формулу одного подходящего зелья, способного выхватить любого из цепких лап смерти. И под рукой находились как раз все необходимые ингредиенты, кроме главного - тени рыжей кошки, потерянной в полнолуние...
- Но разве у кошек можно забирать тени? Я где-то слышала, что это неблаготворно сказывается на их душах.
- Это если тень украсть. А я, заметь, имела в виду потерянные. Рыжие кошки так часто теряют свои тени и так быстро обретают новые, что совсем и не замечают, если одну из потерянных теней кто-нибудь возьмет себе. У меня на примете как раз была одна обладательница рыжей шерсти, вот-вот собирающася расстаться с тенью. А на дворе как раз сияла полная луна. Я взяла стеклянную колбу, и спряталась в кустах, поджидая. Спустя время появилась долгожданная кошка. Мне не пришлось больше ждать слишком долго: кошка почти мгновенно зацепилась тенью за терновый куст и стала жалобно мяукать, пытаясь отцепиться. Я выбралась из кустов и уже протянула руку, чтобы схватить готовую отделиться от своей хозяйки тень, как вдруг... я не смогла удержать колбу и та упала, зазвенев на весь лес. Нет, она не разбилась, но лучше бы разлетелась на кусочки. Ведь дело в том, что кошка испугалась звона. А знаешь ли ты, подруга, что ни при каких обстоятельствах, даже под страхом смертной казни нельзя брать тень испуганной рыжей кошки? Рыжая испугалась всего на мгновение - когда я подняла колбу с земли, шерстка кошки уже не стояла дыбом, а зеленые глаза смотрели все так же спокойно и невозмутимо. Всего на мгновение - но этого хватило, чтобы на отлетевшей тени запечатлелся испуг. Такая тень очень опасна, для зелья ее нельзя использовать, и я это знала, но из-за того, что в моих мыслях была только тревога за Рыжика и боязнь не успеть, я не заметила перемен в настроении кошки, преспокойно взяв опасную тень. Затем я сварила зелье и влила лошадиную дозу лекарства в Рыжа.
- А дальше, дальше что было?
Бродяга на мгновение замялась:
- Маэстро, не будете ли вы так любезны передать мне бутылку с ликером? Нет, стаканчиков не надо, мне просто стоит собраться с духом... - Бродяга приложилась из горла, выхлебав почти все содержимое бутылки, и продолжила слегка охрипшим голосом: - а дальше... дальше он очнулся...

[480x329]

Настроение сейчас - трэш и угар, я люблю развлекаться (с)

Итак, во вторник торжественно возвернулась Сокол. Это означало, что Большому Отмечалову быть. Вместо обещанных печенек вкупе с оранж-содой и Дэвидом Блэйном Сокол привезла мне лося из Финляндии + рассказы об интересных знакомствах с пьяными шотландцами, у которых имеются родственники в России, и афроамериканцах -любителях творчества Кипелова. Я была счастлива, мне этого хватило XDD Ах да, и очередное пиршество на участке Сокола с божественно вкусной копченой осетриной и угрем. Вкуснее рыбы я в своей гребаной жизни наверное не пробовала, хоть вообще и равнодушна к рыбному по жизни. Однако здесь мы немного опоздали на раздачу слонов... эээээ, рыб, и весьма сильно сожалели об этом, ибо большую часть съели без нас. Вот так-то.
Потом, собственно, торжественно наступило 26-е - день, когда мы с Соколом и Аленой договорились отмечать приближение моего 19-го Самайна *нет, ну надо же как-то выпендриться и красиво обозвать сию праздничную дату?! XDD* Алена звонит в полдень, говорит, что уже выезжает, а у мнея еще конь не валялся. Валялась только я, в постели - решила поощрить себя за то, что встала в 10 утра, и еще немного полежать, и каким-то макаром конечно же задремала, и чудились мне какие-то абсолютно распрекраснейшие мужские голоса, распевающие "Двери Тамерлана" на манер колыбельной. Но Мэл все-таки героическими усилиями сумела проснуться и даже сварганить подозрительную закуску, торжественно названную "Графские развалины" *яйца, фаршированные тертым сыром с майонезом и маслинами*, принятую и съеденную гостями на "ура". Раньше Алены пришла Сокол, вымыла у меня голову, и сообщив мне, что Алена почти наверняка закоренелая трезвенница и вообще безбожно опаздывает, уговорила начать распивать "Бейлис" без нее. Алена опаздывала настолько безбожно, что мы уже решили заняться просмотром "экстримов" с кастрюлькой горячего глинтвейна, но тут сия великая воетельница Онотоле все-таки явилась *тут должен быть кусок, описывающий наши злоключения с немилосердно глючащей плитой и распитием глинтвейна из рога изобилия*))
Потом моя стая потащила меня на Арбат. По пути заскочили на "Пушкинскую", встретиться с маман, весьма щедро и неожиданно для нас пожертвовавшей нам хорошую сумму филок. Пофотались на броневике, утекли пешком до Арбата *бедные мои хромые ноги*. По пути на Арбат были Патриаршие пруды с абсолютно потрясающими лебедями, отзывающиесями на Битлджюса. Это выглядело примерно так:
- Блин, как там звали этого чувака из фильма... Элтон Джон? Нет, не Элтон Джон... Урфин Джюс?... нет, и не Урфин Джюс... о, точно, Битлджюс! -при этих словах Сокола лебеди проснулись и поплыли.
Потом, собственно, был сам Арбат - с кришнаитами, "Ёлками-палками",и стеной Цоя. Там был трэш, угар,и попытка повеситься на галстуке в Кривоарбатском переулке. На этом обзор Отмечалова закончен, я смываюсь в Загадочный нафиг. А, нет, сначала оставлю здесь вчерашние фотки, а потом смоюсь. Пусть будет с иллюстрациями))
Пысы. Мне торжественно обещают подарить Загадочное Нечто со словами "тебе должно дико понравиться". Ждем-с с нетерпением и обгрызенными ногтями. Постойте, неужели... но нет, лучше промолчу, а то исчо сглажу))
Пыпысы. Песни Найка Борзова с альбома "Заноза" надо слушать глубокой ночью. Проникаешься по самое не хочу. Но это я так, в контексте общего бреда.

Настроение сейчас - как у старого больного человека

Ну почему, почему каждый следующий день рождения наступает все внезапнее и болезненнее?! Этот я встречаю с болящими ногами и головой а-ля "мы уже отметили, оквадратились, и болеем". Нет, товарищи, йа не начала отмечать раньше положенного, а в половине четвертого утра легла исключительно по причине буйных настроений х) Где-то к полуночи ближе Мэл презентовали то, что ей, в принципе, всегда пригодится, хоть она и не особо этого хотела - цифровик. Но это такая прелесть, что Мэл всю ночь проносилась, фотографируя все подряд: от неба до собственных пальцев ^^ так что теперь будет шанс превратиться в безумного фотографа, ага))
"Старею, черт возьми" - философски отвечала Мэл всем поздравляющим в аське, собирая машинку из "Киндер-сюрприза". А что, и вправду старею: по моему букету болячек я уже точно развалина, но поскольку мне на это глубоко класть, то душой йа исчо дите - для порядочного демиурга 19 вообще не возраст :) И огромное мерсибо всем поздравителем - заставить меня улыбнуться с утра пораньше дорогого стоит))
Пысы. Ну, вы же помните традицию? :D Сия красотень авторства мною обожаемого юзера LeMorpheus, ждал, так сказать, своего часа c весны *а вечером обещали шикарный арт с его участием*^^ ладно-ладно, я все-таки люблю свою днюху))

[480x640]

Настроение сейчас - как абсентом стукнутое

"Когда-то, в незабвенные времена, существовал орден сектантов-параноиков. Они верили в одну простую, но дико страшную вещь: дьявол всюду. Да, дьявол повсюду - в ночной тьме, в шелесте березовых листьев, в морском прибое, в дружеском рукопожатии, да даже в поцелуях любящего тебя человека. Ты можешь раз и навсегда уйти в отшельники, убив в себе все чувства, только смотри, чувак - дьявол скрывается и в пустоте, и в темноте одиноких пещер, только там ты встретишься с ним тет-а-тет, так сказать, лицом к лицу. Если такая жизнь доводит тебя до экзистенциального ужаса - можешь повеситься или перерезать себе сонную артерию, только когда ты будешь убивать себя, дьявол будет стоять рядом и смеяться. В конце концов, все эти свихнувшиеся на религиозной почве монахи просто собрались целым скопом и утопились в каком-то глубоком озере. И это правильно - сумасшествие не должно жить, пока мир так легко может материализовывать наши мысли".
Так говорила мне Бродяга -забавнейшее существо, из всех, кого мне приходилось знать. Средненького росточка худенькая блондинка, даже в жару не расстававшаяся с черной шляпой и смешным полосатым шарфиком, наискось намотанным на шею, производила впечатление того, что Маяковский и не вздумал умирать - просто для большего эпатажа решил стать девушкой. Только вот стихи Бродяга не писала - разве что абсурдные и в прозе. Она была одной из многочисленных московских сказочников, которые занимались тем, что собирали разного рода необычные истории, а затем перекладывали их в поэмы, эпосы, новеллы, рассказываемые где-нибудь в кофейнях на Арбате. Вот только для очередной своей сказки Бродяга сделала исключение - мы сидели на берегу около Малаховского озера, пили горячее молоко с ванилью из супермаркета через дорогу, и кормили подплывающих уток остатками яблочных пирожков.
- Так вот, мы здесь для того, чтобы ты во время всей этой дребедени просто смотрела вокруг,и ответила потом на мои вопросы, какими бы странными они тебе не показались - сказала Бродяга, перебирая в ладонях мелкую гальку.
- Будет сделано, босс - усмехнулась я, готовая слушать.
Бродяга подняла взгляд на небо. Ее голос зазвучал немного глухо и самую малость убаюкивающе - так бывает, когда человек боится, что может не сдержаться и сорвать себе голосовые связки:
- Некоторые говорят, что дьявол мертв, и нам нечего бояться. Среди тех, кто так говорит, не только люди - среди них и хоббиты, и демиурги, и даже маленькие тролли, живущие под мостом. И я до событий прошедшей весны считала и говорила точно так же, пока мне не пришлось увидеть обратное. Не буду забегать вперед - скажу только, что тогда-то я сама чуть не поверила во весь этот бред этого шизофренического ордена. А дело было так.
Мы познакомились с Рыжиком очень давно. Спросишь меня точную дату - и мне вдруг подумается что он, наверное, был со мной всегда. Всегда было и его прозвище, которое пришло мне на язык, когда я его впервые увидела.
- Знаешь, чувак, как бы тебя не звали, а я буду всегда называть тебя Рыжиком, ты уж прости - говорила я, утыкаясь в его ярко-морковного цвета волосы.
-А почему бы, собственно, и нет?- отвечал мне Рыжик, ласково лохматя мой хайер до состояния прически "утро на сеновале".
Так и жили - смеялись, любили, орали, пели "Оклахому" в подворотнях, снова любили, снова пели, топили друг друга в озере, с легкой неприязнью смотря на соседскую компанию быдловатого вида. Какая бы погода не была на дворе, вечерами Рыжик всегда преданно стоял около булгаковского Массолита - не удивляйся, я там учусь - и забирал меня гулять по ночной Москве, чтобы потом едва успевать на последний автобус до нашего поселка. У меня была бессонница, и по ночам Рыжику приходилось почти до рассвета петь колыбельные и рассказывать сказки - это, конечно, моя работа, но у него чертовски хорошо выходило. Так шли годы, мы любили друг друга, разве что не женились, потому что у меня аллергия на свадьбы. Однако той самой весной случилось несчастье: дьявол стал ходить за мной по пятам, смотря на меня голубыми глазами Рыжика... Подруга, у меня в торбе лежит ликер и пластиковые стаканчики, плесни нам чуток. Ага, вот столько хватит. Ну вот, слушай дальше...
Примечание:орден, упомянутой в этом рассказе, вроде бы сугубо вымышленный автором. Хотя гхыр его знает - и орден, и автора...))

[699x672]

Настроение сейчас - возрадовалось долгожданной прохладе

Совесть очень любила фруктовое пиво и качели. А вот физику терпеть не могла. И все никак не могла устроиться работать -вакантных мест совсем не было. Если же и бывали, то прогоняли ее оттуда грязной метлой. После того, как в нее запустили утюгом, Совесть сидела на лесной полянке со своими любимым пивом, взъерошенная и очень-очень злая. Рыжего парня, с любопытством взирающего на нее, она не сразу заметила.
-Ты чего здесь делаешь? - поинтересовался тот.
- Безработицу пропиваю, что еще? - сердито пробурчала Совесть - А ты шел бы, парень, куда шел, пока не заставила тебя раскаиваться за какой-нибудь ерундовый поступок, совершенный в далеком детстве.
- Так ты Совесть? - догадался Рыжик - Вот это встреча. Ты, того, не сердись. Я же как раз тебя и искал.
Совесть так удивилась, что даже уронила пиво. Оно весело растеклось по траве,даря ей запах осенних яблок и смородины.
- Меня?! А вам, позвольте, зачем?!
- Ну как зачем... - вздохнул Рыжик - ты сколько за свою работу берешь?
Совесть задумчиво почесала нос:
- Ну, не так уж и много - 1 тень рыжей кошки, 1 цветок влюбленного папоротника, цепь простывших следов человека, залеченных колбасой... -увидев, что Рыжик колеблется, Совесть поспешно добавила:
- Но можно и без этого совсем. Только пиво по выходным порой. Подойду, а?
- Да я не жадный - махнул рукой Рыжик - Мне просто надо понять, сойдемся мы с тобой или нет. Прошлая Совесть меня чуть до петли не довела- а я только и всего, что забыл вымыть за собой посуду. Ты вот не увлекаешься морализаторством?
-Морализаторство?! Фи, гадость какая - хмыкнула Совесть, весело поглядывая на своего возможного работодателя - У меня другие методы, молодой человек... Я занудствовать не люблю.
- А как же ты работаешь тогда? - удивился Рыжик.
-А вот как... я подхожу к человеку - угрюмому такому человеку, потерянному - вручаю пиво и расспрашиваю- мол, чувак, чего такой кислый? И не говори, что это скорее работа психолога - Совесть в наше время и такое уметь должна. А как развеселится чуть - хлоп по плечу! - смотри, чувак, как кругом красиво! Солнце светит, деревья зеленые, жаворонки в полях как подвешенные на ниточках летают... Давай-ка садись на свой байк, а если его нет, то на велосипед, а если нет велосипеда, то и пешком сойдет - и вперед, на свободу! И живи свободно, а свободные люди - они ведь как? В них злобы нет, они никого не обижают, и всегда трижды подумают, прежде чем что-то брякнуть не подумавши своим близким. А если человек плохого не делает, то и усовестивать его не приходится. Иными словами профилактика куда лучше лечения - весело заметила Совесть.
Рыжик пораженно смотрел на свою собеседницу.
- Вот так-так... будь ты у меня годиком пораньше, я, должно быть, столько всего неприятного не совершил бы... Знаешь, я беру тебя в Совести. Ты только сама ко мне хочешь, а? У меня-то ведь на самом деле ничего нет - ни теней кошек, ни простывших следов... - и Рыжик поник.
- А еда в холодильнике имеется? - поинтересовалась Совесть.
- Случается - ответил Рыжик.
- Вот и корми хотя бы порой, а то я и уснуть могу - хитро посмотрела на него Совесть.
***
В тот же день Рыжик написал в своем Блокноте Открытий:
"Моя совесть честная и голубоглазая".

[700x525]

Настроение сейчас - верчусь, как белка в мясорубке

Они были великолепны. Высокие, черные, с разноцветными звездами, сверкающими так, будто их и вправду нахватали с неба. Едва увидев их на витрине неприметного обувного магазинчика, N поняла: весь смысл жизни, наверное, в том, чтобы обладать такими кедами. "Глупо так много смысла вкладывать в обычную обувь" - скажет кто-нибудь, но отрежьте мне язык, если кеды со звездами были обычной обувью. Вещи, волшебнее их, было трудно найти в подлунном мире. Что уж говорить о том, что они просто диво как хорошо пружинят от земли, когда в них бежишь, и можно бежать так бесконечно долго, ничуть не уставая? Это, конечно, очень здорово, но не самое главное.На самом деле они были частью Игры, древней, как мир, чьи правила можно было познать, лишь надев кеды. Так думала N, приходя каждый день к витрине полюбоваться кедами. Мелочи у нее в карманах всегда едва хватало на лимонное мороженое с ванилью, так что о самой волшебной обуви в мире ей оставалось только мечтать.
Однажды, в тот день, когда по календарю камышовых кошек выпадает первый снег, N снова пришла к знакомой витрине, но чудесные кеды со звездами там уже не стояли. Должно быть, кто-то был достаточно богат, чтобы приобрести их для себя. Увы, они были в единственном экземпляре во всей вселенной. N долго-долго бродила по косым переулкам, отказавшись даже от своего любимого занятия - ловить снежинки на язык. Она даже подумывала о том, чтобы потеряться, но тут на одной из автобусных остановок ее нагнал улыбчивый старичок - не много, не мало! - ангел невероятностей. Почти по Эдгару По. Нагнал - и протянул ей заснеженный сверток. А в свертке - кеды.
-Теперь они твои - сказал он - но с одним условием.
- С каким? - спросила N, уже грезя, как она примеряет кеды, как входит в Игру, как начинаются самые настоящие приключения...
- Когда перестанешь нуждаться в них - отдай их тому, кому они будут необходимы - сказал ангел невероятностей - ах да, и принеси мне из того мира того, чего у нас совсем не осталось. Ты со временем поймешь, чего. Это как сувенир.
Сказал - и исчез. А N надела кеды и пошла по тысяче дорог. Впереди были другие миры и Игра, правила которой написаны вовсе не на подошве волшебных кед, а где-то в месте понадежней. Может даже на сердце, если оно еще способно стучать.

[700x459]

Настроение сейчас - сейчас усну...

Нет, нужно все-таки законсервировать воспоминания. Чтобы потом, годика эдак через два, перечитать, как же все-таки жилось этим аномально жарким летом, понимая,что жилось-то довольно неплохо.
Но начнем не с самого приятного. Ну не умею, не умею я танцевать джигу, вот совсем, однако в недавнем времени, этак ближе к часу ночи, под музыку "The Dartz" я решила попробовать все-таки станцевать. Это было не лучшей идеей: я подвернула ногу. Боль была адская, я, честно говоря,вообще не понимаю, как не заорала и не перебудила весь дом. После этого я решила поискать в холодильнике гель от ушибов, ан хрен мне.... Картина маслом: я открываю дверцу холодильника, на меня летит кем-то весьма неудобно расположенная тарелка с селедкой, которую после мне приходится собирать с пола, а на полках из кремов оказываются только маски для лица. Результат: у меня не только адски болит нога, но и руки нестерпимо воняют рыбой. За-ме-ча-те-ль-но, товарищи)) Часам к пяти утра эта сволочь так распухла и разболелась, что были серьезные подозрения на перелом, но слава яйцам полярной крачки, потом и опухоль, и боль стали спадать. Я еще до сих пор немного хромаю, но нога уже приходит в норму, так что мне сказочно повезло. Вот так.
А вчера хромала с Соколом до озера, завершать сезальный купон. Впервые за все лето - такое свежее, нежаркое утро с дождичком, просто ништяк. Сидели на стволе ивы, воображая себя в амазонских джунглях, плескались водой в жучка с воплями "Ура, я не стану королевой!" *фанаты "экстримов", что у мнея в пчелах в единственном экземпляре, нас поймут, если вспомнят серию с неиллюзорным намеком на Кафку XDD*. Плавали в озере, гонялись за утками, коих там легион, чувствуя себя немного сеттерами, и вообще было как-то очень по-осеннему, даже я со своей ногой и не особой любовью к купаниям просидела в воде час. Нас торкало, нас торкало очень сильно - мы называли рыжеголовую собаку сэром Рыжиком и Лисяброй, обсуждали тему темных я,путали уток с синицами, а водолазов - с зомбяками. Ну, в общем, вполне в нашем духе, ничего сверхъестественного.
А вечером было фруктовое пиво и качели. Ветер в волосах, ноги в небе - что может быть шикарнее в такой вот летний вечер? Для Сокола полузабытое ощущение, для меня почти привычное, но в итоге - и для нее, и для меня кайф в чистом виде. Чувствуешь себя поневоле героиней "Вина из одуванчиков", и именно в эти моменты - счастья через край. Пусть позже будут и раздражение, и пустота , и тоска, но сейчас - только счастье. Очередной тест на ангедонию ничего не выявил - можно спать спокойно))

[699x494]

Настроение сейчас - искрится

У Нее были честные голубые глаза. Врать, приспосабливаться, она совсем не умела, все делая искренне и немного неуклюже, как маленький ребенок, взявшийся помогать маме на кухне. Вот и сейчас - Она упрямо смотрела на Них, и не верила, что это ее Друзья, потому что, конечно, это были совсем не Они. В таких случаях обычно притворяются, что ничего не случилось. А Она не умела.
Та, которая походила на ее подругу, рыдала в плечо Того, кто вроде бы должен был изображать названного брата:
- Ну почему, почему ты нам не веришь?! Ведь мы как прежде, зажигаем по вечерам в доме свет, чтобы ты не заблудилась в лесу, ведь мы как всегда кипятим чай и едим лимонное мороженое, да и вино из одуванчиков тоже делаем, как когда-то, в пыльных бутылках из-под кетчупа... Ведь это все еще мы, ведь мы всегда и останемся нами! Так почему ты нам не веришь?!
- Вы ничем не пахнете - тихо, но очень упрямо произнесла Она.
- Что за ерунда? - вопросительно поднял брови Ненастоящий - Опять эти твои детские выдумки и игры у самой себя на нервах. На вот, выпей чайку, полегчает.
Она отодвинула чашку:
- Я не буду. Вы ничем не пахнете.
- Хорошо бы выпороть эту девчонку, чтобы она не болтала лишний раз глупостей - проворчал Ненастоящий - Да как всегда мы пахнем,а если и не пахнем совсем - так какая разница? Запахи - чушь собачья. Ничем они тебе не помогут.
- А вот и помогут! - уверенно говорит Она - Вы, конечно, кто угодно, но совсем не Друзья. Они были Живыми, а Живые всегда чем-то пахнут.
- А мы и пахли - всхлипывая, говорит Ненастоящая - Просто когда мы вышли, на улице шел дождь, а он смывает все запахи. И если ты из-за этого готова отказаться от нашей дружбы...
- Будь оно так, вы бы пахли дождем - уверенно, не колеблясь сказала Она - а так вы ничем не пахните. И Жизнь, и Душа, и Чувства всегда чем-то пахнут - хоть лесной земляникой, хоть сырой землей. В вас же нет ничего. Я не верю тем, у кого нет Запаха.
И выскользнула на улицу, с подростковым максимализмом хлопнув дверью. А под сосной у озера ее ждал Рыжик. Он ничего не спросил - просто молча укрыл Её плащом, потому что к вечеру у озера всегда немного прохладно, особенно в конце августа. Она уткнулась ему в плечо,вдыхая родной запах, и с удовольствием констатировала:
- А вот ты - Настоящий.

Настроение сейчас - как у жертвы научной фантастики

Однажды в детстве я решила сосчитать всех людей в голубых джинсах. Именно в голубых - джинсы другого цвета не подходили. Я начала свое занятие, и с той минуты ни разу не останавливалась. Я считала людей в голубых джинсах, стоя вместе с мамой в очереди за хлебом. Я считала людей в голубых джинсах во время семейных выездов на пикники. Я продолжала считать их даже тогда, когда в автокатастрофе погибли мои родители, и я осталась на попечение старшего брата.
Результаты я записывала в толстую тетрадь, которую прятала в выдвижном ящике под кроватью.
Однажды я проснулась посреди ночи и увидела старшего брата и его девушку. Они, сильно обеспокоенные чем-то, рылись у меня под кроватью. Затем нашли мою тетрадку и разорвали ее в клочья. Глупые, они не знали, что я уже давно научилась держать большие числа в голове. Мне было очень важно сосчитать всех людей в голубых джинсах. Это стало моей самоцелью.
Потом моего брата бросила девушка. Тот не выдержал. Когда он висел в петле, я сосчитала и его. Просто на нем в тот день тоже были голубые джинсы.
Однажды у меня случился инфаркт, когда я считала голубые джинсы в метро. За жалкие доли секунд я поняла все: и что жизнь была потрачена впустую, и что я осталась совсем одна, что со мной давно нет никого из тех, к кому я была привязана. Мне вдруг захотелось закричать от безысходности, но я не смогла: даже умирая, я все еще продолжала считать этих гребаных людей в их гребаных джинсах.

Настроение сейчас - немного испорченное вырубаниями интернета

Нет, чужие и вправду есть. Но это не те страшные твари из старого, как мир, фантастического боевика. И все равно - собаки, почуяв их запах, лают долго и неистово, прогрызая зубами темноту. Потому что не свои. Потому что чужие. В них нет ровным счетом ничего родного.
Нам же их невозможно узнать. Они живой холод под масками людей. Они те, кто не могут согреться даже в жару и вынуждены похищать живое человеческое тепло. Если мы вдруг охладели друг к другу - значит, чужие стали воровать наше тепло. Значит, мы сами рискуем стать чужими. Но пока есть плечо, в которое можно просто уткнуться, в панике ища родной запах, мы остаемся нами и не видим над собой их стай. Главное, чтобы ничего не изменилось к утру.
Чужих никто не любит, потому что они смертельно больны. Это даже страшнее, чем рак. Они умирают тоскливо, с обидой побитой собаки в глазах и без всякой надежды. А мы никогда не узнаем, насколько близки были к провалу.

Настроение сейчас - не определено

Это все долбанный подростковый максимализм: все эти марши несогласных,разбитые об стену бутылки с виски, подтаявшее мороженое в хрустальной вазочке. Да неважно, что мы уже вышли из этого возраста. Выдумки все это: в этой реке слишком быстрое течение, выбраться из нее не так-то просто. Тем более сейчас как никогда хочется настоящей жизни. Полной. Живой.
Разве мы просили о нашем появлении на свет? Но раз уж пришлось - дайте понять, прочувствовать, влюбиться, наконец, в этот мир - далеко не лучший, но самый родной из всего сонма миров. Мы до дрожи в коленках, до срывающегося голоса твердим эту истину, и нас... нет, не хватают за руку, и даже не приставляют нож к горлу, о нет. Куда страшнее равнодушие, куда страшнее быть для них не врагом, а пустым местом. А они ведь такие же, как мы. Мы могли бы делить с ними кров и хлеб, брататься по весне в северных лесах, доверчиво протягивать второй наушник с новой песней "Lumen". Нам бы вместе, плечом к плечу, да против этой серости. Но они сами впускают серость в души, они называют нас идиотами, бросая в свой стакан с коктейлем очередной кубик льда. И мы понимаем: больше никакого рок-н-ролла. Танцевальный партер пуст. А ты знаешь, от чего умирают максималисты?

Настроение сейчас - дымное

Любопытно, что будет, если оставить в одной комнате двух людей, находящихся в состоянии аффекта. Убрать из нее все острые предметы, разумеется. Они найдут общий язык к вечеру? Или, как герои Лондона, примут друг друга за диких зверей? Скажи мне, язык шока един? И кем мы становимся за порогом привычного сознания? Мне все еще интересны пограничные состояния. Но я не Юнг, чтобы это объяснить.
Любопытно, что случится, если мысль и вправду материальна. Я думаю о героях книги - и вот они предстоят наяву. Гладят по голове, успокаивают, сулят долгий путь, напевают хором "Дорогу сна". А я навсегда забрасываю творчество, чтобы ненароком не спустить с цепи огромную волчью тень, и становлюсь персонажем своего же собственного романа. В письме, которое я оставлю без адресата, будет подпись: "Навеки ваш, литературный пленник".
Любопытно, что изменится, если я вдруг возьму и полюблю весь мир без остатка. Я, наверное, буду ходить и светиться от счастья, как чернобыльская сторожевая. И, конечно, бесконечно доверяя реалиям, усну, свернувшись клубочком на асфальте. Вот только в память о недавнем приступе мизантропии останется на кирпичной стене диалог из "Магазинчика Бо":
- Вот, лучше совесть возьмите. Бесплатно отдам.
- Ты чего, какая совесть? Мы же так навечно детьми останемся (с)
Любопытство сгубило кошку - так однажды написали на моей могиле.

[640x480]

Настроение сейчас - недоуменно-сонное

Как хочется порой, осенним шуршащим вечером, крикнуть водителю в автобусе: "Гони, ямщик, в табор!" И тот погонит. Зашуршат колеса, забьют копыта по мостовой - и вот уже не автобус, а старинный экипаж мчится сквозь моросящий дождь к иным горизонтам. На дворе не много не мало - поздневековье, где-то рядом, в двух шагах - Сверхсекретный. Но нужно пройти пыль тысячи дорог, чтобы найти его. Нехитрая затея.
Я мечтаю о кедах со звездами и затерянных рыцарских замках в горах. Мне вспоминаются рассказы старой хиппи о местах, где в глазах животных нет страха смерти, где люди живут по-честному, по-братски, как в старых балладах. А где светит солнце неспящих? Пыль тысячи дорог оседает на одеждах - поторопись. Пока дуют мятные ветры, наша дорога верна. Мы достигнем своих ориентиров.
Хочешь сбежать? Приятель, тебе не нужны тысячи дорог - тебе нужна всего одна, та, что к волкам. Но с нее не возвращаются. А я ухожу, чтобы вернуться. Не скучай.

Настроение сейчас - о, реаольность, дай отдохнуть от твоих наваждений!

Мой мир из радужно-солнечных искр,субботне-сентябрьских слегка морозных небес и игр фантазии в переплетениях рябины и снега. Я остановившись, вдыхаю, впитываю его до последней капли, как восторженный ребенок, ловя на язык первые снежинки. В моем мире солнце не убивает, оно делает сильнее, накидывая на замерзшие плечи теплую куртку из своих лучей. Мой мир не даст почувствовать себя одинокой. Он вечно будет проглядывать за окнами пасмурных домов, поражая своим великолепием.
В очередной раз чей-то голос тонет среди звездных крыш, рассказывая свои счастливые дни в этой реальности, в сотый раз кто-то скажет: "Мне было хорошо в моей стае". "Главное, чтобы стая не оказалась стадом" - отвечу я про себя, смотря на ночное небо. Нет, что вы, я не капли ни завидую. В моем мире у меня есть своя стая. Маленькая но дружная: за таких, как мы, немногие готовы перегрызть глотку, но эти немногие стоят целых миров. И в их золотых глазах - счастье. Это мой Ронсеваль.
Мой мир огромный и многогранный. Нет, даже не огромный - бесконечный. Я не знаю, как он весь так легко помещается во мне. У меня уже просто давно полный вакуум от окружающих реалий как защитная реакция на жару и бесконечные упреки. Я прошу эту реальность оставить меня в единочестве с моим миром не на несколько часов, а на маленькую вечность. Реальность однажды не выдержит напора, сломается - и тогда улыбками тысяч чеширских котов будет выстроен мост к тому, что в последовательности назовут Жизнью.

Настроение сейчас - стрелять-колотить, ластик-таки играет!!!

Здесь, в нашей долбанной Москве, ни капли свежего воздуха. Солнце пьет силы, не оставляя надежд на похолодание. Жестокие притчи асфальтовых пустынь об украденном ветре цветут и пахнут прогнившими фруктами на прилавках переполненных рынков. Но где-то на Урале, возможно, клубится снег. И душа по ночам сбегает в сверхсекретное - там, где полеты над Уралом так же привычны, как поход в булочную за хлебом.
И мы, дети севера с горячей кровью, дышим холодными потоками, пробираясь через сугробы сквозь бури, сквозь северные сказки об опасном лете, где наши собственные легенды всего в шаге от того, чтобы оборваться. Мы не боимся - мы крепко держимся за руки, наш полет не прервется. Мы верим в хороший финал. Только вот в наши сказки уже никто не верит.
Помнишь? Мы когда-то пахли зимой. Теперь только пылью. Кого мы обманываем? Солнце все равно прервет наш полет, растопив воск на крыльях. Но напоследок мы увидим Урал. Это стоит последних мгновений.

Настроение сейчас - убитое

Вот живешь ты, живешь, почти веришь, что все у тебя по сути прекрасно, и самое досадное в твоей жизни это вот эта вот гхырова жара, а тут случайно подслушав телефонный разговор, понимаешь,что дела очень плохи. Что давным-давно уже затишье перед бурей, а надвигающаяся буря будет куда страшнее уже прошедшей. Да-да, как же все-таки блаженно незнание таких вещей, как прекрасна беспечность - вот только быть беспечной я уже давно разучилась. Однако мое истеричное состояние так легко принять за эксцентрику и эпатаж, что все вокруг могут полагать, что я в порядке. Ну, частично хотя бы. И это на самом деле прекрасно. Потому что подсаживать вместе со мной на нервяк людей, которым на меня не наплевать в той или иной степени, гадко. Подло просто. "Расскажи мне, о чем твое горе, я приму твою боль как свою" (с). Я уже по гроб обязана всем, кто идеально следовал этому принципу, давая мне выговориться вдоволь, и разве что успокоительными не отпаивали. Хватит, милая, хватит. Можно, конечно, кричать о помощи, но завуалированно, незаметно, и частично. Чисто для себя, чтобы не взорваться. Но, черт, как же я палюсь. А, нет, все в порядке, кажется, никто не догадался.
Я и вправду в последнее время рекордно для самой себя стебусь, прикалываюсь, шучу. Ирония спасает, ирония помогает забить. Вот только порой наваливается просто колоссальная усталость, и не хочется ни то что продолжать путь - даже просто шевелиться. Хорошо, что упасть не позволят, схватят за руку, посмотрят в глаза: "Мол, ты что?" Только вот хорошо может и не быть. Когда я была максималистом, я верила, что без меня солнце не взойдет. Я, когда читала некоторые книги, всегда искала себя в героях - тех, чья жизнь необходима, как воздух, другим. Но теперь понимается:солнце сможет всходить и без меня, мир будет жить и тогда, когда меня не станет. Это не готовность к побегу за край, это просто констатация факта. А я чертовски хочу быть нужной временами. Я понимаю тех, кто боится, что их забудут. Этим можно объяснить стремление к славе, например. Но неважно.
Фуух, выговорилась немного. Лирушка-все-таки отдушина, да. Может, все еще и наладится. Не хочу верить в плохое. Просто не хочу.

[500x375]

Настроение сейчас - спит оно еще

Любой врач или студент медицинского колледжа скажет вам, что сердце не может быть ни украдено, ни разбито. Этот орган, как известно, вообще непонятно почему является неким романтическим символом, и в то же время самым что ни на есть простым кровяным насосом. Подвержен разного рода аритмиям, инфарктам, и прочим неприятным диагнозам. Но ни в одном ученом медицинском справочнике вы не найдете ни слова о вывихе сердца. А он есть. Проверено на мне, как на собаке Павлова. Просто сердце в определенный момент как-то не так извернулось и начало стучать под неудачным углом. От этого во рту мятный привкус, а душа будто над пропастью во ржи. И усталость такая, будто весь мир решил прикорнуть на плечах.
Нет, а вообще идеальная формула: любовь + свобода. Только так, и никак иначе. Прости, приятель, но порой я выбираю второе. Однако это скорее по старой привычке. Сердце-то все равно вывихнуто. И нервишки на пределе. В колонках "Smoke on the water", поставленный на бесконечный повтор. И конечно же, молдавская группа, чье название с молдавского переводится как "нечто невероятное, вроде улыбки чеширского кота" (с). Я в сотый раз процитирую про что-то там, что является последним убежищем интеллектуала. А письмо на обоях примитивно до жути: "Я схожу здесь с ума без тебя каждый раз". Прости, что-то я сегодня подсела на цитаты.
Давай последнюю на сегодня: "Делай, что должен, и будь что будет". Рыцарский девиз, да? Вывих сердца, увы, неизлечим, но к нему можно привыкнуть и даже жить с ним, правда, может не дольше, чем со злокачественной опухолью. А может, и дольше. Я привыкла жить в центре циклона. И не понимаю, как можно не любить такую жизнь и тебя.

[448x336]

Настроение сейчас - вспоминанческое

А помнишь, помнишь, черт побери, эту осень? Помнишь? Она пахла этническими лавками и свежими книжными страницами. А мы, в свою очередь, насквозь пропахли ею, от кончиков волос до пяток. Тогда-то нам и пришлось стать самыми что ни на есть единокими существами - быть со всеми, и не быть ни с кем. Мы здорово научились абстрагироваться и дичать, вместо того, чтобы скулить на чужом пороге и скрестись в закрытые двери.
Помнишь? Ведь мы этой осенью были несказанно богаты! У нас была тусклая лампа и яркие сны. Был еще чай с мятой, невкусный торт, и "Грешники" вслух, вместо сказки на ночь. И Пелевин тоже читался запоем, а потом нам мерещились лисы в выгуливаемых кем-то пекинесах. "Главное - хвост" - шептали мы как мантру принцип главной героини и усыпали с улыбкой на губах. Сейчас трудно в это поверить, но тогда мы даже немного замерзали. Однако же грелись - просто взявшись за руки и рассказывая шепотом разные смешные нелепости. Но эта осень не была тихой. Она бунтовала. И мы бунтовали вместе с ней.
Бунтовали до чертиков, до ряби в глазах, смотря на сытые счастливые лица, разбивали воображаемые водочные бутылки об столбы. Мечтали написать автобиографичную книгу "Моя оборона", но вспоминали, что еще до нас ее написал Летов. Стояли среди людей как на взлетной полосе или оживленном шоссе, и навзрыд орали, призывая остановить бесполезный бег. Ведь есть смысл просто жить, а не жить для чего-то. Говорили, что и вообще на самом деле нет никакого смысла, есть только небо, бескрайнее небо, но его слишком часто разменивали по мелочам - на перспективные работы, хорошие квартиры, новенькие автомобили на старых загазованных улицах. Целую осеннюю вечность длился наш соцопрос "В чем цель?", и лишь один только ответ остался увековечен гелевыми чернилами в крови: "Не существует смысла, есть только стремление к нему". И мы, щуря глаза на дымные сумерки, снова слушали в плеере кукрыниксовского "Спутника", дико веря в Бога, и в друг друга.
Теперь все не так. Этим аномальным, испепеляющим летом мы даем себя похищать кому-то с доброй улыбкой, и пьем теплое от жары пиво в заброшенных домиках. И когда приходим поздно домой, нас ждут наши люди из Кемерово - да-да, почти по БГ, и неважно, что на самом деле вовсе не из Кемерово, просто они удивительно ловко умеют дарить присутствие духа в тяжелое время. И мы почти не единоки. Это самое большое чудо, какое только могло произойти после тех персональных трех недель тишины. Однако я знаю точно: ты есть, был, и будешь. Просто для того, чтобы сказать мне однажды "Помнишь?" Просто потому, что я не смогу забыть ту осень.

[480x360]

Настроение сейчас - ворчливое

О да, было бы просто невероятно круто устроить себе День Ничего. Не выползать на улицу, от жара которой слипаются глаза и болят сосуды, не натягивать спешно шорты, матерясь себе под нос о нехватке времени, не заталкивать в себя торопливо еду из-за того, что в следующий раз удастся поесть не раньше часа ночи, не биться головой об стены в припадке раздражительности и мизантропии... Мне чертовски нужен мой День Ничего. Чтобы с утра закутаться в одеяло и валяться в кровати до полудня, сквозь полуприкрытые веки следя за горизонтом смены событий. Потом можно было бы не спешить переодеваться, попрыгать в ночнушке под Гарика Сукачева, брызнув на себя предварительно холодным душем - брррррр, бодренько. Это чтобы немного забыть о "сорок в тени - мы не знали такого кошмара" (с). Думать непременно одну какую-нибудь хитрую мыслю или просто улыбаться фразочкам, приходящим в голову:
- Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Это я, видимо, о нас с тобой.
- Рыжик, а с какой поры мы с тобой мавр?
И просто... просто подпевать колонкам. Лучшая медитация, я почти спокойна, я почти счастлива. Читать сразу подряд Лукьяненко, Булгакова, и журнал "Роллинг Стоунз", ибо неясно, когда в следующий раз удастся почитать. Не вздрагивать от домофонных звонков, не чертыхаться на смс-ки. И не делать ничего особенного, кроме, непосредственно, безделья в дар богу Анунаху. Ни-че-го. Утомленный жарой организм грезит, для него это как праздник, как Новый год посреди июля. У меня, кстати, вчера получился бы отменный день Ничего - нервный малость, но Ничего было много. Однако ближе к одиннадцати вечера все-таки пришла Сокол и сразу стало Чего-то. Нет, конечно весело, не спорю: рассуждать о том, как охотники за привидениями спасут нас от Сэйлормун и Мишек Гамми, распевать песенку из "Чипа и Дейла", слушать, как какой-то парниша в караоке-баре голосом Лагутенко перепевает хиты "Воскресенья", на регги-манер, кататься с малолетним суперинтеллектом-Димкой с горки, и прочая, прочая, прочая... Мне понравилось даже - потому что ночь, потому что не жарко. Но покусай мнея Дэвид Блэйн, очередная идея фикс Сокола - ехать на Погань за хиппи-штанами. О, столица моей родины и мой почти родной город, прости, но сегодня я не испытываю к тебе особой симпатии х) Есть кто-то на небесах, кто отвечает за халявные Дни Ничего? Мне абонемент на сегодня, пожалуйста. Отдам полцарства и коня.