[626x212]

Человек живет, чтобы есть. Жизнь человека – поглощение пищи. Без пищи человек умирает. Но даже смерть от голода не происходит мгновенно – это длительное поедание самого себя, своих внутренностей, жира. Так устроен организм человека, так устроен организм всех живых существ. После смерти человек является неотъемлемой частью пищевой цепи. Так устроена жизнь: либо ешь ты, либо едят тебя.

Я гурман. Я люблю есть, значит, я люблю жизнь.

Работа повара в столичном ресторанчике имеет ряд положительных сторон.  Я всегда знал толк в еде. Моя бабушка учила меня лепить пельмени и печь пироги. Я думаю, что когда-нибудь все оценят мой талант. Я стану величайшим поваром. Люди, приходящие в наш ресторан, становятся постоянными клиентами, по достоинству оценивая  мои блюда. Я составляю свои рецепты.

Мое любимое блюдо – гамбургер. По желанию клиента он может быть с кровью или без. Чаще берут с кровью. Инстинкт, наверное. Я обжариваю нарезанный лук в масле, заботливо выбирая самые ровные колечки. Я тонко нарезаю томат, толщина – не больше ногтя на большом пальце.  Вкус томата не должен выделяться -  клиент не почувствует всю прелесть блюда. Я беру только самый мягкий и свежий хлеб. Мясо необходимо готовить отдельно - после всего.

У меня, как у любого повара, есть свои секреты.  Я выбираю отборное мясо, лучшее мясо. Лучшее мясо – у женщин. Их организм устроен так: жир откладывается над мышечной тканью. Следовательно, мясо не теряет своей эластичности.

Все самое лучшее – для моих клиентов.

Изысканным вкусом обладает мясо в области детородных органов женщины, там, где половые губы. Надо только правильно отделить ткань от жира. Там - самое сочное и нежное мясо. Не зря чрево женщины так обстоятельно и многостранично воспето. Оно дает не только жизнь, но и незабываемый вкус.

Нельзя отделять мясо ножом. Только заостренным камнем, иначе мясо теряет свою прелесть. Дело в том, что металл окисляет мясо, и вкусовые качества тут же изменяются.  Его необходимо отделять мягкими, плавными движениями, отделяя волокно от волокна. Только тогда мясо сохранит свой первозданный вкус. Мясо необходимо положить на лед, поэтому всегда, когда я хожу за мясом, я беру с собой небольшую сумку-холодильник.

По вкусовым качествам выделяются и губы. Правда, мяса не много, но то, что удается наскрести – нежнейшее. Щеки я тоже обрабатываю, но это очень сложно. Я не люблю возиться со щеками, предпочитая срезать мясо с шейных позвонков, где его достаточно много.

Я тщательно прожариваю мясо.  Я не добавляю соль – она все портит. Кровь и без того содержит соли, и если правильно приготовить мясо, то оно никогда не получится пресным.

Сегодня мой день рождения. Родных и близких у меня нет. Были ли вообще, не помню. Я отмечаю день рождения вместе с моим попугаем Икаром. У меня необычный попугай. Плотоядный. Его любимое блюдо – детские губки с бобами.

Сегодня мне двадцать девять лет. Я решил устроить пир по этому случаю. Я готовлю торт. Я вымочил свой член в растворе уксуса и спирта, когда мне стало больно, я аккуратно отрезал его острым камнем. Яички,

[694x155]

Вы никогда не задумывались над тем, что чувствуют проститутки? Каково это: каждый день торговать своим телом, дарить удовольствие другим, забывая о себе? Каждый день впускать в себя людей, которых ты видишь первый раз в жизни? Давиться чужой спермой, но улыбаться, ведь улыбка и дочиста вымытое тело – обязательные требования хозяина или хозяйки?

Говорят, мы живем в свободном обществе. Свобода. Равенство. Братство. Все вздор! Да, рабство исчезло из числа политических терминов. Тем не менее, это характерная черта нашего общества.  Проститутки – современные рабыни. Так было, есть и будет. У них нет жизни, нет будущего. Их могут избить, изнасиловать, убить – и никто даже не подумает защитить их. Наше разлагающееся общество больше печется о курсах валют и бесконечно пытается предотвратить мировую катастрофу. Катастрофа уже произошла. Но никто ее не заметил, потому что произошла она в соседней подворотне. Человечество всегда страдало дальнозоркостью.

***

Ольга лежала на диване. Рассматривала потолок. Ей нравилось смотреть на желтое пятно, растянувшееся над креслом, – напоминание о глухой старухе сверху. Это пятно напоминало ей слона. Ольга любила слонов.

Ольга с трудом поднялась. Взяла полотенце из шкафа. Пошла в душ. Упругие струи ударили по ее телу. Ольга заплакала. Вода смыла слезы.

- Ну че, пизда, опять дверь не закрыла?

Чужой голос вырывал из омута мыслей. Ашот. Она ненавидела его. Но ничего не могла сделать. Он давал деньги. Защищал ее. За это приходилось раз в два дня спать с ним. После тело пахло его потом и табаком.

Взгляд Ашота скользнул сверху вниз.

- Там мудак один позвонил. Через полчаса будет. Ты успеешь с ним поздороваться, - Ашот хлопнул себя по промежности. - Давай прямо здесь. – Он расстегнул молнию на ширинке. Пуговица не поддавалась. Ашот не любил джинсы.

_ Ашот, сегодня был тяжелый день. Я уже заебалась. Если ты хочешь, чтобы у нас появился еще один постоянный клиент, давай перенесем это на завтра.

Ашот оскалился. Застегнул молнию.

- Нет повести печальнее на свете, чем повесть о несделанном минете. Ладно, завтра отработаешь. Жди. Через полчаса приедет. Виктор зовут.

Ашот двумя пальцами поймал ее сосок. Сжал.

- Ай, бля, больно!

- Думала, в сказку попала?

Ушел. Ольга вышла из душа. Накинула халат. Побрела на кухню. Налила себе стакан яблочного сока. Она любила яблоки. Около ее дома, далеко-далеко отсюда, росли две яблони. Отец срубил их, когда умерла мама.

Ольга сполоснула стакан. Вернулась в комнату. Включила телевизор. Помехи. Опять отключили антенну.

Послышался скрип входной двери.

- Из энибади хиэ?

Марина. Обслуживает иностранцев. Она была единственной, кому работа доставляла удовольствие. Ольге она не нравилась.

У Ашота было всего четыре работницы. У каждой была квартира на девятом этаже в многоэтажке. Весь этаж принадлежал Ашоту. Там они и жили, и принимали клиентов. Марина – из соседней квартиры.