Предыдущая запись была создана для участия в конкурсе "Золотой Гусь", проводимом одной известной компанией, которую я не буду называть. Идея написать работу на этот конкурс появилась спонтанно и в основном за счет ее короткого жанра. "Давайте напишем что-нибудь короткое на 300 слов," - примерно так это звучало. Тем более, что у меня в голове как раз созревал очень пасмурный набросок в серых тонах про "тиранию" отцов. Ради конкурса острые углы были сточены, а концовка ушла в игровую сторону.
Мы подавали работы компанией, каждый от своего имени, чтобы было больше возможностей выиграть. И если у меня хорошо получается составлять слова в предложения, то у кого-то получается рисовать. Скажем так, мы немного помогли друг другу. Собственно, в премиальную "пятидесятку" никто из нас не попал. Поэтому, чтобы повеселить еще не ушедших постоянных читателей, выкладываю и второй рассказ на конкурс, отправленный не от моего имени.
P.s. Мне действительно приятно, и я не перестаю удивляться тому, что дневник читают. Люди, спасибо вам! Наверное, без ваших напоминаний здесь бы ничего нового не появлялось.

Этот удивительный день настал. Мороз пробегает по коже от возбуждения, при мысли о предстоящем вечере. Ведь сегодня я смогу дописать свой сенсационный репортаж.
Вот уже несколько недель я набираю информацию для разоблачающей статьи в Дейли Ньюз. В фокусе моего внимания оказалось тайное общество, укрывшееся у всех на виду, которое на протяжении последних трех лет завлекает в свои сети не окрепшие умы и воспитывает из них фанатиков. Сложно даже представить, что они вкладывают им в головы, чтобы те творили такое. Но сегодня я сам все узнаю. Сегодня мне предстоит окунуться с головой в самый настоящий ритуал, который станет предвестником погружения мира в пучину хаоса.
Только представьте себе, у меня получилось втереться в доверие одному из новообращенных, и он пригласил меня на их собрание. Заручиться его доверием, впрочем, оказалось не так просто. Как он потом мне признался, сначала подумал, что я из какого-нибудь ведомства, слишком уж много я задавал вопросов. Но за меня смогли поручиться влиятельные люди, что в значительной степени развеяло его сомнения. Однако мне пришлось изрядное время потратить на подготовку: меня заставили ознакомиться с огромным фолиантом, в котором описывались разрешенный и запрещенные действия во время ритуала. Удивительно, что все основные этапы ритуала оказались столь доступны. В принципе, описание ритуала было дано достаточно подробно, с примерами, что не могло меня не обрадовать. Я уже написал основный текст статьи, но мне нужно пережить сам ритуал, чтобы вдохнуть в нее “жизнь”. Ведь я настоящий журналист.
Время пришло и в назначенный час мой проводник постучал в дверь. После короткого обмена ритуальными фразами нас впустили: “K’aemn'h kh'rn k’aemn’h kh’r kaemn’h kh’nnnr”. В полумраке маленькой залы сидели еще шестеро. И вот, мы присели перед ритуальным столом, на котором уже было приготовлено все необходимое.
“Cthulhu fhtgn!”- завопили они. И мы выставили своих персонажей на поле.

Каждый вечер после шести в моей семье принято садиться за обеденный стол и играть в одну игру. Суть игры заключается в том, чтобы не лгать отцу. Он буквально нутром чувствовал, когда кто-нибудь из нас ему врал. Поэтому тот, кто не мог сказать правду, выбирал для себя единственно возможное – перевести разговор к другому участнику. Солгавший отцу проигрывал. Все боялись проиграть. Проигравшего ожидало наказание.
Игра каждый раз проходит в несколько ходов. Каждый ход не имеет определенных временных границ и заканчивается только тогда, когда этого пожелает отец. Каждый ход отец задает свой вопрос. Игра заканчивается, когда кто-нибудь из нас проигрывает, либо отец сам раскрывает все подробности того, что от него хотели скрыть. И каждый раз мы с нетерпением ждем, когда же закончится ход.
Отец умел задавать вопросы и делал это с умопомрачительной виртуозностью. Однажды игра продолжалась больше часа. Мы сидели напротив своих чашек с остывшим чаем. Он задавал один и тот же вопрос каждому из нас. Менялось только имя в конце вопроса. Остальные молчали и не притрагивались к кружкам.
Я видела, как муха села на мое блюдце, но я боялась пошевелиться, наступал мой ход. “Кто это придумал, Рита?” - все мое естество вздрогнуло, когда я услышала свое имя. Он спрашивал меня. Ответы моих братьев и сестер не удовлетворили его. После меня будет очередь моей мамы. И я чувствовала, что она не выдержит. Моя тревога росла от того, что я видела ее побелевшие костяшки пальцев. Что она ответит отцу, если он задаст ей этот вопрос? Страх проник в мою душу.
Мне стало ясно, он уже все знает. Теперь единственное, чего он хочет - это получить ответ. Наше молчание выдало нас. “Рита, это сделала ты?” - он повторил свой вопрос. Мне кажется, что я нервно хихикнула. Мои губы сами собой раскрылись, и я произнесла: “Да, Темный властелин!”

[604x391]

Просто представь себе, что у тебя есть спица и ты накручиваешь на нее нить, каждый виток нити может быть абсолютно неповторимым, но твоя спица от этого не согнется. Так же и мы можем быть несгибаемыми внутри, а нить становится нашей жизнью, которую наматываем либо мы сами, либо кто-то другой, кто держит ее в своих руках.
Взяв в свою руку нить, появляется выбор, в какую сторону начать следующий виток. Можно изменить направление, сделать так, чтобы каждый следующий виток плотнее прилегал к предыдущему. Удлинить количество витков на спице, а можно наоборот делать их редкими, идущими под большим наклоном. Но когда ты начнешь наматывать свою нить, то каждый новый виток, будь он поверх предыдущего, или попади он между уже сделанными витками, это не изменит положение твоей спицы. Не согнет ее и не придаст ей другой, непредвиденной формы.
Нить другого цвета, тщательно привязанная к уже намотанной, придаст твоему клубку-веретену, который так похож на твою жизнь, новый оттенок. Новые и новые цвета сделают пестрым, от сочетаний цветов может рябить в глазах, и ты получишь разноцветное веретено, в котором местами может проглядывать изначальная спица. А может ты намотаешь нить так плотно, что ни единого проблеска металла из-под нити видно не будет. Зависит от толщины нити, плотности мотков, количества перекрестий.
Все взаимосвязано, нельзя взять и отменить один из мотков снизу, вырвать его из общего клубка и сделать вид, будто ничего и не было. Можно попробовать размотать несколько последних витков, но это совсем не будет значить, что у тебя получится лучше на этот раз. И пока мы концентрируемся на том, как сделать идеальным моток ниток на металлической спице, мы забываем нечто важное. Ведь в ящике, в котором очутится наше веретено, этих мотков ниток может оказаться бесчисленное множество. И человеку, который будет перекладывать эти клубки, может быть абсолютно все равно как они сделаны. Единственное, что будет его волновать – на какой ткацкий станок поставить то или иное веретено.
Но всегда остается надежда, что все окажется иначе. Случится так, что именно наш моток возьмет из корзины маленькая девочка, которая только начала учиться вязать спицами. Ее маленькие ручки возьмут именно наши нити. Она обратит на них внимание потому, что они будут именно того цвета, который пробуждает в ней новые фантазии и буквально заставляет ее думать о том, как тепло будет ее маме в новом шарфике.

Биография стрелка Самаэля
Родился Самаэль 14 дня месяца сбора урожая пятого года гнили у главного оружейного мастера сэра Абделя и его жены леди Арибет. В тот день злоумышленники подожгли пороховые склады, и огонь перекинулся на дом самого оружейника. В огне сгорела повивальная бабка, принимавшая роды госпожи и спасавшая ее из огня. Только что родившегося мальчика вынес на руках отец, как самое дорогое сокровище, и только после этого вернулся за женой. Новорожденный стал четвертым ребенком в семье и первым мальчиком.
Взросление и обучение его проходило в замке Лорда Геодофа, куда отправил мальчика отец, чтобы заручиться военной поддержкой в деле усмирения непокорных мятежников. В качестве подарка главный оружейный мастер передал с сыном парные револьверы собственной работы. Самаэль рос и обучался воинскому ремеслу вместе с младшим сыном Геодофа. Наставником мальчиков был старый Смогинин, соколиный ловчий лорда. Свое испытание сын оружейника прошел на 18 году своей жизни, что почти на два года позже обычного для учеников Смогинина. Старый ловчий был крайне не доволен юношей: «Этот малец притягивает и собирает вокруг себя все чудоковатые вещи в мире!» - часто ворчал наставник. Свое испытание молодой стрелок прошел благодаря помощи королевского картографа Ерддмора, который в тот год составлял подробную карту земель Лорда Геодофа по приказу его величества Короля. Ерддмор занимался с детьми картографией в свободное от замеров уровня и начертания новых земель время. Юноша доверился ему, рассказав, что не может пройти испытание. Картограф провел в беседах со старым ловчим весь вечер, на следующее утро во время испытания старый Смогинин всячески унижал испытуемого. А в завершении подверг опасности сохранность разума мальчика, заставив его сжечь родной дом, отца и мать, а так же всех сестер, ради прохождения испытания.
На следующее утро после празднования с другими воспитанниками, Самаэль не смог найти королевского картографа, чтобы поблагодарить его. Челядь говорила, будто тот выехал в ночь, собрав все пожитки. В комнате, ранее занимаемой Ерддмором, молодой стрелок нашел старую выцветшую карту, начертанную еще до эпохи гнили. Карта указывала маршрут в дальние земли Эльда. Проведя много времени над расшифровкой обозначений, молодой человек окончательно уверился в том, что карта указывает на место положения спрятанного Роландом Кефа. Захваченный преданиями и вымыслами молодой стрелок вернулся к отцу, где тот вручил ему первые револьверы. Юноша не нашел на них ни клейма своего отца, ни клейма любого другого известного ему оружейника. Этот факт подтолкнул его к решительным действиям. Так Самаэль решил, что единственный способ вернуть доверие и уважение отца – непременно отыскать Кеф.
В течении года стрелок собирался в поход. На удивление многие миряне, не только слуги его отца, но и жители окрестных земель, были захвачены его речами и прониклись распространяемой им идеей. Когда все приготовления были закончены, отряд из полусотни человек выдвинулся в направлении, указываемом Самаэлем.
Изнуряющий поход, растянувшийся больше чем на год, привел прямиком к разлому, источающему гниль. Некоторые не выдержали еще на подходе и сбежали, напуганные тварями гнили. Другие были ими растерзаны ночью. Чем ближе становился разлом, тем больше человек приходилось хоронить. Однажды отряд следопытов приволок непонятную волкоподобную тварь к палатке стрелка. Ночью она пробралась в лагерь и оторвала руку по локоть одному из копейщиков, тогда ее отогнали и пустили отряд преследователей. Раненный солдат умер в мучениях на следующее утро. Боясь распространения гнили, Самаэль приказал сжигать тела павших товарищей. Тогда он впервые увидел логотип Массив Дайнемикс ЛТД. Тварь была явно искусственного происхождения. «Что за воспаленный разум мог придумать такое изощренное орудие убийства?» - этот вопрос долго не давал покоя стрелку. Подгоняемый стремлением найти Кеф, Самаэль загонял своих людей в самое сердце разлома.
Молодого стрелка нашли в пограничных землях сталкеры, отправившиеся по заданию гильдии целителей. О том, что случилось у самого разлома, Самаэль не помнит, но кошмары посещают его с завидной регулярностью. В некоторых из них у самого разлома путь стрелку преграждает человек в черном, в других он видит смерть своих товарищей по оружию. Сталкера нашедшего зараженного гнилью стрелка звали Кордел Уокер. Он путешествовал со своим отцом и проводником из Фронтира. Отца Кордела ранил взбешенный ракообраз, пораженный гнилью. Впоследствии ногу пришлось ампутировать, чтобы не допустить заражения гнилью. Сталкеры были вынуждены бросить поиски и направиться прямиком в Хайвен. Местный проводник не побоялся нести на себе тяжелобольного стрелка до самого города, о чем потом не раз с благодарностью вспоминал сам стрелок.
Уокер старший смог смириться с потерей ноги и найти новое призвание в гильдии оружейников. Жена Кордела, совсем недавно принявшая на себя обязанности младшего члена гильдии Целителей, трепетно заботилась о тяжелобольном Читать далее...

«Не понимаю. До сих пор не понимаю, что именно произошло,» - слова, будто мячиком отскочили от стены и вернулись миганием экрана компьютера. На нем высветилось новое сообщение от Алистера. – «Чтобы во всем разобраться, мне нужно спуститься в колодец своей памяти и разложить все ключевые моменты по своим структурным местам.»
Вопрос, остающийся открытым уже больше двух лет, не дает покоя не только мне. Другие формулируют его иначе. Но все сводится к одним и тем же действующим лицам, которые перемещались по шахматной доске времени. Мне приятно представлять, что ты рядом, и я будто говорю с тобой лично, теперь мне сложно размышлять о прошлом иначе. Начну с самого начала, старый друг. Мы вместе учились, потом долгое время общались только в сети. Ты не был знаком с Нейро, но я много рассказывал тебе о нем и о его работе. Его исчезновение стало отправной точкой, моментом зачатия нашей с тобой общей идеи. Не могу отказать себе в констатации того, что именно он подкинул нам идею. У тебя всегда была необходимая в таком случае предпринимательская жилка. Первый тестовый образец виртуальной матрицы мы получили уже через два года, получили его вместе, работая в маленьком зале, арендуемом нами в бизнес центре твоего отчима. В тот вечер мы еще не подозревали, что все наши прежние проблемы с финансированием станут дурным сном. Но ты оказался проворнее и хитрее загнанной лисицы. Не раскрывая основного достижения нашей совместной работы, ты построил свой бизнес на создании периферийных устройств, необходимых для подключения к матрице. Не знаю, могла ли общественность догадаться, к чему ты готовился. Уже через несколько месяцев после выхода на рынок универсального сверхпроводящего интерфейса, ты создал новую фирму. Щемит в груди. Сильно не хватает твоего обычного: «Дай я тебя поправлю, мы создали «Вирту», а теперь откроем людям правду о том, что вошли в новую эру развития!». Это была новая корпорация, мы вместе придумали ей имя: «Вирту». Ты планировал, что она станет основой для всего. Сердцем и Мозгом. Штаб-квартира корпорации с самого нижнего подземного этажа и практически до самого шпиля была укомплектована лабораторным оборудованием и конструкторскими цехами. Для меня все выглядело идеально, перфектно! Я был слеп. Проведенное в виртуальной матрице время все больше сказывалось на моем душевном состоянии. Я даже не заметил, как ты стал угасать, друг. Помню, как влетел к тебе в кабинет, расхаживал взад и вперед, восклицал и срывался на хриплый шепот. Говорил что-то о том, что мы добились успеха, теперь человечество сможет выйти за грань своих возможностей, люди станут небожителями воплоти, и наша мечта исполнится! И даже не заметил, что ты лежишь на полу под столом без чувств. Тогда я думал только о том, что моя жена сможет видеть. Я многого не замечал. Не замечал, что ты желал и мне и ей только лучшего. Ваше с ней общение всегда походило на противостояние двух сверхдержав. Теперь мне кажется, будто ты думал, что это из-за нее я перестал окунаться в виртуальность. А я всегда буду помнить, как мне перехватило горло, когда я увидел твою бледную, покрытую венами руку, выглядывающую из-за стола.
Обширный инсульт, без возможности восстановить полную дееспособность. Тогда я и дал себе зарок не погружаться больше в Вирту, а ты наоборот загрузил свое сознание туда навсегда. Ты будто предвидел и такой ход событий. К тому времени медицина была достаточно сильна, чтобы погрузить твое тело в частичный анабиоз, системы жизнеобеспечения могли бы сохранять твое тело в таком состоянии почти вечность. Пришлось, правда, сохранить все в тайне, чтобы не появилось «претензий на трон», так ты это называл. Для публичных выступлений использовался двойник, объяснялось все повышенными мерами безопасности, нестабильной политической ситуацией, и возросшим криминальным фактором.
Со временем мы отдалились достаточно, чтобы я мог уйти на покой и испытывать свои угрызения совести в сравнительном одиночестве. И тогда ты вспомнил о моем втором заветном желании. Ты раскрутил маховик корпорации для того, чтобы направить всю его мощь на помощь инвалидам и людям с ограниченными способностями. В глубине души мне приятно думать, что ты сделал это ради меня. Но возможно, ты нашел в Вирту что-то по-настоящему особенное. То, чего я испугался. Потом очередь испытать на себе целебную силу виртуальной реальности дошла и до моей жены. Она была счастлива увидеть мир своими глазами, даже если это виртуальный мир, созданный ее воображением. Могу только догадываться о том, каковы были твои планы по развитию матрицы.
То нападение 20 ноября почти два года назад стало критической точкой. Ядро всей системы было уничтожено. Те, кто успел отключиться от матрицы, были убиты террористами, кто не успел – навсегда остался по ту сторону интерфейса. Среди них осталась и моя жена. И сейчас я сижу в ее палате с ноутбуком, подключенным к сети. Это мое обычное местопребывание ночью вот уже 249 дней. В один день я потерял все: жену, лучшего друга, воплощенную мечту. Весь мир ощутил Читать далее...

Иногда я смотрю на мир со стороны, так получается увидеть и представить что-то неуловимое. Такие вещи всегда гуляют на самом краю нашего сознания, вращаются вокруг предметов, которые мы не замечаем.
Мне представилось, что некоторые женщины очень похожи на кошек, в то время как мужчины, словно столпы или колонны на морском берегу. Мужчин омывают волны, они твердо стоят врытые глубоко в песок. Одни были раньше мостками и между ними сохранились связи из досок. Другие - просто покатые валуны, быть может, потомки когда-то величественных скал, но полностью сточенных временем и водой. Раньше здесь вполне мог быть пирс, с которого замечательно было пускать маленькие плоские камни в голубую даль моря, но теперь от него остались только кривые, но крепкие сваи, отлитые из бетона.
И вот эти кошки приходят к берегу моря, некоторые делают это впервые, другим же хорошо знакомы эти столпы. Все они пришли на берег по разным причинам, но одинаково грациозно прыгают с одного столпа на другой. Перебираются с мостка на мосток. Карабкаются вверх на сваи, чтобы, заняв главенствующее положение наверху, сесть в величественную отрешенную позу. Большинство кошек приходят сюда порыбачить. Они высматривают блеск чешуи, серебрящейся на солнце, и ловят золотых рыбок цепкими коготками. Золотые рыбки, на самом деле, попадаются редко, чаще приходится довольствоваться мелочевкой. Но кошки остаются очень рады и тогда, когда им в лапы попадает хоть и не золотая, но упитанная рыбина. Не зависимо от того насколько реалистичны были их взгляды, даже если они грезили только золотой рыбкой, они остаются довольны. Кошки уплетают свою рыбу прямо там, или уходят с берега, чтобы расположится удобнее. Это, в сущности, не важно для нас. Ведь есть и те кошки, что приходят сюда, совсем для другого. Им нравится смотреть на закат. А еще есть кошки, которые смотрят с камней на птиц. Такие кошки не редко мечтают летать. Или поймать свою синюю птицу удачи за хвост. А потом с кровавым упоением свернуть ей шею. Такие они хищницы.
И вот, некоторые забираются на самые дальние сваи, иногда даже плавают на тех досках, что вместе с мусором прибило к ним. Ни одна кошка, сколь бы беспечной и смелой она ни была, не захочет по своей воле плавать в воде. Бывают и исключения, но остальные члены кошачьего сообщества считают их сумасшедшими. Сваи не выбирают кошек, зато кошки, облюбовав какой-нибудь столп, могут остаться на нем на долгое время. Смотреть на большой солнечный диск, наверное, напоминающий им кусок жарящейся докторской колбасы, а может быть что-то более аппетитное, ведь у каждой кошки свой вкус. Почувствовать, как легкий морской ветерок развевает густую шерсть. Остаться до самой прохладной ночи и наблюдать за звездами. Вот многое из того, что опасаются делать большинство кошек.
Одни опасаются, другие делают. Им завидую, их безрассудство осуждают. Иногда кошки, засмотревшиеся на луну, не замечают, как начнется прилив. Вода медленно захлестывает столп, на котором сидит кошка. Подбирается к ее пушистому меху все ближе и ближе. Кошка вздрагивает, когда вода касается кончика ее хвоста. Не каждой суждено вернуться на берег после такого, ведь сваи безмолвны и не могут предупредить их об этом, даже если очень сильно хотят. А между тем, многие из них уже глубоко под водой. Те кошки, что находились на не высоких деревянных пеньках, первыми замечают приближение прилива. Но самые гордые, чьи взоры направлены далеко вдаль, сидящие на самых высоких сваях, уверенные в их устойчивости, оказываются в ловушке. Не стоит искать в таких случаях виноватых. Эти кошки горько наблюдают за своими подругами, спасающимися бегством или мирно плывущим на своих "дощечках" к берегу, но капитан уходит на дно вместе со своим кораблем. Впрочем, чаще всего, когда вода достигает мягких лап, кошка бросается в воду и плывет к берегу, стараясь спастись. В такие моменты ее ни что не волнует. Даже то, что подруги за глаза будут звать ее мокрой крысой. Когда водная гладь скрывает одинокие сваи, все кошки уходят. На берегу не остается ни кого, не холодного ночного ветра не выдерживают даже самые стойкие и преданные кошки.
А столпы стоят. На следующий день или через день кошки обязательно ввернутся, одинокие сваи не знают этого наверняка, но всегда наедятся. Ведь им некуда идти.

Это цитата сообщения BestDay Оригинальное сообщение

Картины художников-гиперреалистов не перестают удивлять и восхищать тонким сходством с реальным миром. Удивительные портреты людей в картинах испанского художника Хавьера Арисабало (Javier Arizabalo) заставляют усомниться в том, что они написаны красками. Потрясающий гиперреализм!

 

[700x481]

[700x466]

Портреты людей

Каждый раз, используя то или иное слово, описывая увиденное или услышанное одними и теми же понятиями, мы заодно вкладываем в текст свои эмоции, переживания. А, возможно, так на бумагу проистекает наше подсознание.
***
«Твои обвинения обоснованы, вне всяких сомнений, но по сути своей они ничтожны».
***
-Не хочу тебя видеть.
-Терпеть тебя не могу.
Они продолжали стоять спиной к спине, опираясь на парапет с разных сторон. Он в строгом черном костюме с развязанным галстуком, она в изящном черном вечернем платье.
-Мне нужен глоток свежего воздуха, ты меня душишь.
-Отпусти меня, и больше никогда не увидишь.
***
-Говорят, однажды уйдя, уже никогда не вернешься самим собой.
-Просто невозможно войти в одну реку дважды, вот и все.
-Как и невозможно вернуться. Но что если я не хочу уходить только потому, что боюсь не вернуться?
-Ты вернешься, я видел это. Таково провидение.
-Но вернуться могу вовсе не я. Это уже будет другой человек в моем теле.
***
Как часто говоришь себе: « Я сильный, я справлюсь». Стоит только встретиться со своей самой сильной болью, как сразу с усиленной горечью появляются эти слова. На глазах слезы наворачиваются, и становится сложно дышать из-за комка в горле, который никак невозможно проглотить.
Ты боишься пережить все еще раз. Но ты боишься не только и не столько этого, сколько того, что что-то об этом узнает.
Эта боль сделала тебя таким, изменила, покинула. Но где-то внутри тебя осталось упоминание о ней, до которого достаточно коснуться кончиками пальцев, чтобы снова защипало глаза, но стал тяжелым, и захотелось втянуть им воздух. Ты уже перепробовал многое, чтобы выздороветь. Вот и нет больше симптомов, но ты не исцелен, этот маленький клубок внутри тебя готов внезапно сказать: «Я знаю, чего ты боишься». И ты понимаешь, что больше всего на свете боишься не повторения боли, ведь теперь ты стал сильнее. Больше всего ты коришь самого себя в том, что такое произошло. Тут дело даже не в страхе, а в том, что ты постоянно возвращаешься и переживаешь все снова. Открывая новые грани этой боли. Смотришь на уродливый шрам на своем теле и думаешь: «А что если все могло быть иначе? Неужели я ничего не мог изменить? Почему я не могу жить дальше, идти вперед?» Ничего не будет как раньше, а уродливый шрам на твоем теле будет ныть в сырую погоду. Пряча его под рубашкой, будешь надеяться, что никто о нем не узнает. Но ты ведь понимаешь, что будут моменты, когда рубашку придется снять. Смогут ли тебя понять и принять? Этот вопрос изводит тебя. Но на самом деле важно принимаешь ли сам себя ты.

Даже мимолетный проблеск рассвета, прорывающийся сквозь сбитые свинцовые тучи, может заставить остановиться. Встать и оглянуться, сделать опору на достигнутом.
Только создав необходимую обстановку, восстановив внутреннее равновесие, можно найти себе оправдание и спросить себя о чем-то действительно важном.
Ведь по сути своей все наши деяния, так или иначе, становятся следами на песке. Где-то они проминаются больше, а где-то меньше. Вот создается причудливый узор, который не каждый сторонний наблюдатель сможет растолковать.
Даже когда быстро записываешь свои горящие мысли в блокнот, нет-нет, но подумаешь: «Здесь я мог бы написать лучше». Но даже секундная остановка и промедление могут стоить очень многого для реализации мыслей.
Рефлексия. Не достаточно просто понять, что за этим стоит, необходимо принять это, смириться и научиться жить.
Как ни странно, жизнь хороша и ярка совсем не запланированными нами заранее моментами и ценностями, но именно такими вот рассветами. Дырами в облаках. Перепутьями.
Они как флагштоки развиваются по всей нашей жизни. Хоть и бывает странное ощущение, будто за нас уже все решено или решение может принять кто-то другой. Но ведь на самом деле ценны те моменты, когда мы сказали да, и даже после долгих мысленных скитаний не разочаровались в этом.
Маленькие эпилоги жизни, которую мы живем, делают ее насыщеннее, помогают нам дышать глубже, чаще.
И лишь вдохновение от создания, созидания и творчества вполне могут сравниться с этим.
Как разговор по душам вне времени, когда не нужно никуда спешить. Там, где можно пойти куда угодно.
Найдя сносных попутчиков и посмотрев на восходящий на горизонте ориентир, можно считать все недоговорки, глубинные помыслы и недочеты…

Это цитата сообщения tsarvalera Оригинальное сообщение

Притча: Он и Она

[показать]

Их было двое - Он и Она. Они где-то нашли друг друга и жили теперь одной жизнью, где-то смешной, где-то соленой, в общем, самой обыкновенной жизнью двух самых обыкновенных счастливых.
Они были счастливыми, потому что были вдвоем, а это гораздо лучше, чем быть по одному.

Читать далее

"Она танцевала вместе с дождем. Каждое движение ее было подобно ветру, окутывающему бережно капли дождя и относящему их в другое место, отличное от того, куда они должны были упасть. Легким прикосновением переносила она капли, летящие на асфальт. Ночной дождь скрывал от нее весь окружающий мир, или это он ее прятал от всего мира."

"Время просачивается сквозь пальцы, стекает по рукам к локтям. И большими каплями продолжает свой путь, подчиняясь неведомому закону, или чьей-то необъяснимой воле. А ты так и продолжаешь стоять, тщетно пытаясь поймать уходящее время. Пытаясь успеть. Желая сказать. Но в темноте время будто замирает. Вот ты уже сделал движение, но капля еще не упала и не разбилась о твою ладонь. Она просто зависла где-то в пространстве. Ты пишешь это. Твоя рука с пером двигается, выписывая непонятные каракули, которые проявляются на бумаге только через мгновения. Возможно, завтра ты не сможешь их разобрать…"

Люди я вас... И так весь день.

Читать далее...

Мы люди и живем в суматошном мире, заполненном различными понятиями, машинами, стихийными бедствиями и нашим собственным воображением. Мы постоянно куда-то движемся и что-то находим, переосмысливаем и останавливаемся передохнуть. И каждого заботит вопрос «ради чего?» или другие вариации на тему того, что ждет впереди. В наше время говорят так: «Если дать человеку уверенность в завтрашнем дне, он тут же пойдет брать кредит».
На такие мысли меня толкнул разговор с моим другом. Однажды, встретившись после долгого расставания, она предложила зайти куда-нибудь, выпить по чашечке кофе, поговорить. Помню, тогда подумал, что сам хотел выступить с подобным предложением, но она опередила.
Был вечер, мы сидели в тихом придорожном кафе, посетителей почти не было, а кофе был горячим. Сначала мы вспомнили всех общих друзей, которых давно не видели, обсудили последние новости, даже те, что родились из безобидных сплетен. А потом разговор зашел о потребностях:
-Знаешь, я, когда выхожу из магазина, чувствую себя просто животным…
-Ты мяукаешь, и у тебя горят глаза?
-Вроде того, - она улыбнулась,- На самом деле, если хочешь чего-нибудь от меня получить, отведи меня в магазин и не мешай моим душевным порывам, а я потом, наверное, все что угодно сделаю в приступе эйфории.
-Обязательно это учту, мы обменялись улыбками.
-Наверное, я так компенсирую недостаток чего-то в своей жизни. У тебя бывает, что чего-то не хватает?
-Бывает.
-Например?
-Думаю, по пирамиде потребностей Маслоу я регулярно падаю вниз на уровень удовлетворения физиологических потребностей.
Поговорили о музыке и кино, обсудили последние политические перлы, посмотрели на людей вокруг, и почему-то немного взгрустнулось.
- Если бы ты захотела выйти замуж, что бы ты сделала? – именно этот мой вопрос запустил все мои дальнейшие размышления.
-Ну…-протянула она, подбирая слова,- тут понимаешь, смотря как хотеть. Можно хотеть замуж просто ради того, чтобы быть замужем, а можно хотеть замуж, чтобы узаконить отношения с любимым человеком. Вот я, допустим, не хочу замуж ради «замуж». – Она улыбнулась, и на ее лицо упал лучик уходящего за горизонт солнца. – Так что, я не знаю, что бы я делала.
-Значит, ты уже знаешь, кого ты любишь, но еще не знаешь, как узаконить эти отношения? – говоря это, я смотрел на небо. Облака, раскрашенные закатом, сложились в силуэт ангела, летящего на распахнутых крыльях к солнцу. В руках он держал букет, а за ним шлейф из пыльцы. – Думаю, в начале идет поиск. Нет, не так. Вначале идет составление картины, потом создание шаблона объекта, и только после начинается процедура поиска, которая оказывается сложной совокупностью действий. Анализ конъюнктуры, внедрение, сравнение…
-Ты не прав насчет первого, - мне показалось, по ее голосу, что она улыбнулась. Но я не видел ее улыбки, а по небу теперь плыл огромный орел, который в когтях своих нес добычу. Красиво. Рядом с ним на небе парил его собрат. Крылья их раскинулись во все небо. Закат окрасил их в нежно алый. – А вот по поводу поиска, я как-то не задумывалась даже никогда.
- Смотри, вот ты задумалась о том, что тебе не хватает чего-то, что ты подменяешь это чем-то другим. С моей точки зрения, есть вещи, которых нам действительно не хватает. А есть вещи, необходимость которых закладывалась в нас в детстве за счет общих идей, которые мы улавливали. Лучшим примером служит любовь, – я отпил из своей чашки, - вот не хватает тебе любви, опять же допустим.
- Не хватает, - протянула она жалобным нежным голосом.
- И что же нам с этим делать? Для начала надо понять, чего конкретно не хватает: чтобы тебя любили или чтобы ты любила? От этого будет зависеть основная точка приложения наших сил. Далее, нужно будет представить себе, кого любить было бы наиболее эффективно. Или чья любовь была бы наиболее эффективной. Но мне кажется, что лучше говорить о том, кого любить. Поэтому дальше давай развивать только эту идею.
-Допустим.
-Создадим шаблон, типа модели или воображаемой статуэтки. Может, не хватает любимого дела? Например, чего-то, что очень бы нравилось делать. Но в нашем же случае речь о человеке, верно? Тогда надо набрать определенных характеристик, которые мы считаем важными: характер, рост, профессия, интересы…
-Эх, как ты эфемерное понятие любви раскидал по полочкам. Я даже начинаю сомневаться в существовании этого якобы спонтанного неконтролируемого чувства, раз можно так все спланировать.
-О нет, само понятие я не трогал. Для меня оно неприкасаемо, я его не понимаю и даже не рассчитываю на понимание. – Я тихо рассмеялся и продолжил, - только раскидываю по полочкам путь, который можно проделать и получить желаемое. Делаю это с иронией и не прикрытым цинизмом.
- Продолжай, в этом что-то есть.
- Для начала, наверное, стоит выявить структуру того шаблона и макета, который мы создаем. Определить его уровни, понять с какой точностью мы хотим видеть те или иные показатели. В общем, сделать его как можно более удобным, для дальнейшего сравнения с конкретными объектами. Ведь Читать далее...

Длинная очередь. Душно, вентилятор на потолке размахивает своими лопастями слишком медленно для такого жаркого дня. Одинокая муха пролетела по коридору. Картина на стене висит под небольшим углом, но никто даже не подумал ее поправлять.
У моего кофе горьковатый привкус, пью его чтобы не уснуть. Осторожно ставлю фарфоровую чашку с тонкими стенками и голубой каймой на столик рядом с собой. Я сижу третьим в очереди. Слева от меня стоит крохотный столик с резными ножками. У моего соседа справа сильно пахнет изо рта, будто он на завтрак съел огромную луковицу. Он ни на минуту не затыкается, постоянно говорит что-то, обращаясь ко мне. Я его не слушаю, даже не киваю, но его это не смущает и он продолжает. Он уже надоел не только мне, но и всем, кто его слышит. До меня доносятся крики из других отделений. Иногда слышу мельком голоса проходящих по коридору.
Дверь справа приоткрылась, над ней зажглась табличка "следующий". Мы сдвинулись и мой сосед приутих. Я совсем забыл, что не допил кофе, моя чашка так и осталась стоять на том столике с резными ножками. У нее голубая каемочка. Я стараюсь ни о чем не думать и представляю себе голубую линию, которая волной идет по тонкой стенке чашки. Кофе мне больше не хочется. Сосед слева белее снега, смотрит прямо перед собой и ничего вокруг себя будто не замечает. Немного нервничаю, не знаю куда деть свои руки. Перебираю складки одежды. Для меня все это впервые, мне никто не говорил, что так будет. Но пока сидел в очереди наслушался всякого. Кто-то говорит, что так каждый раз. Сначала у меня было приподнятое настроение, как никак меня ведь для этого готовили. Но уже через час, после нескольких воплей, энтузиазм поубавился.
Табличка зажглась снова. Теперь я возглавляю очередь, я должен стать следующим.По очереди прошлась волна вздохов, когда мой сосед у которого дурно пахло изо рта закрыл за собой дверь. У сидящего теперь третьим задрожала нижняя челюсть, могу поклясться, что слышал стук его зубов, но он быстро взял себя в руки. Наверное, тоже впервые, как и я. Еще тут жутко скрипучие половицы, поэтому все сразу обращают внимание, если кто-то встает, или проходит мимо. Я взглянул на столик с резными ножками, моей кружки с тонкими стенками там больше не было. Меня охватил приступ легкой паники, я не видел, как ее забирали. Мимо прошел работник бюро с маленьким подносом и несколькими такими же кружками. И волны паники отступили. Я успокоился. Кажется, я громко выдохнул. Несколько неодобрительных взглядов уставились на меня. Мой сосед справа вдруг медленно поднялся, оглянулся и побежал к выходу. Он вздумал сбежать? Мне было плохо видно, похоже, его вернули, и он встал в конец очереди. Видимо, сдали нервы, с каждым такое может случиться. Но работу ведь кто-то должен делать, поэтому то мы и здесь.
Вновь скрипнула дверь, я вздрогнул. Вот и моя очередь. Беру свою косу, поднимаю ее на плечо, чтобы удобно было идти. Чувствую внутри пружину из нервов, которая вот-вот распрямится. Время вокруг будто замедляется. Делаю шаг к двери, половицы скрипят. Приподнимаю полу черного одеяния и перешагиваю своей костлявой ногой порожек...
[700x560]

Очередная незаконченность, которую на протяжении двух лет я все обещал себе дописать и поправить неточности. Так и не добрались руки. Выкладываю по просьбе друга, и для удовольствия друзей.

Отрывки из дневника, не отосланные низверженной в пекло голубиной почтой.
Сегодня меня познакомили с удивительным человеком, со своим отражением. Там, куда меня занесла судьба, стоит огромное зеркало из черного стекла. Во время светового дня оно больше походит на кусок обсидиана, но очень гладкий. Если бы я не знал, что идеально гладкая поверхность может существовать лишь в идеальном мире, а я попал в отнюдь не идеальный мир, быть может, даже менее идеальный, чем тот, в котором обитал ранее, то сказал бы, что это зеркало идеально.
Я вот о чем подумал, если при свете дня оно похоже на цельный пласт обсидиана, то с чего вдруг я называю его зеркалом? Если кто-то другой прочтет мои записи после всех этих событий, то, скорее всего, не поймет о чем идет речь. Надо начать по порядку. С самой дальней границы...
Думаю, лучше всего упомянуть, что мною были отправлены несколько писем. Письма я писал своей последней жене. Женщине, которая, в принципе, упекла меня сюда. Поэтому для полной ясности событий предлагаю человеку, читающему эту записку (или же себе самому, если когда-либо забуду о случившемся) найти в реестре верховного совета почтовой организации челноков третьего Ада (П.О.Ч.Т.А.) письма моей жене…
Все началось после событий описанных мною в этих письмах. Товарищ Потапов тогда вел непринужденную беседу о новом обществе и неореволюционизме, а мы с Дураком продавали опиум народу. Было забавно:
- Товарищи, взойдет она! Эээ…ме…ме…так, это надо исправить. На обломках нового режима напишут имена свергнутых правителей для того, чтобы каждый честный член нашего нового общества мог плюнуть, так сказать, в лицо старому режиму, товарищи!
Вещал Потапов. Он терпеть не мог, когда я называл его Потаповым… и обращение «товарищи» он тоже почему-то не уважал, но когда у него в голове появлялся замысел новых каверзных затей, то он непременно пользовался лексикой, подходящей к случаю. Сейчас был именно такой случай. Верховный совет вселенского зла дважды обвиняли в дискриминации по расовому, половому и общечеловеческому признаку. На что те только отмахивались. Все это было до тех пор, пока из экспедиции на край Ада не вернулись абишаи. Это такие демоны, слегка отличающиеся от остальных. Т.е. здесь все очень разные, но, на мой взгляд, они все на одно рыло. А вот коренное население ада (не считая натурализированных грешников и падших ангелов) считают, что абишаи – низшая каста и вообще не имеют право на существование. Наверное, именно поэтому несколько тысячелетий назад Верховным советом Адского пламени была предложена эта глобальная экспедиция на край ада. Как объясняет Дурак, совету просто надо было убрать куда-нибудь этих грязных уродцев, чтобы не возникла межкастовая и расовая вражда в нижних кругах ада. Предполагалось, что, достигнув края ада, эти существа несколько отличные от нормального коренного населения преисподней (нынешнее положения требует быть полит корректным) свалятся из ада в первозданный Хаос и будут аннигилированы. Но они вернулись. Хоть и не в полном составе. Многие из первооткрывателей новой теории строения ада действительно были аннигилированы, но по иным причинам.
Стоит определить концепцию новой теории строения ада. Дантовская воронка имеет место быть, и конус рая тоже может существовать, но до сих пор это понятие является несколько абстрактным. Я так и не смог понять, а где же там находится Земля, космос, другие планеты, и почему ученые черти отвергают идею множественности миров. Но где-то на границе Ада и Рая вполне может находиться Край. Нет, конечно, Чистилище, это само собой разумеющееся понятие, но Край остается краем. Так вот, когда пол тысячелетия назад первая и единственная экспедиция к Краю достигла его, то последние ряды, как их теперь принято называть «Хвостоголовые» повернули назад. Это был первая волна возвращенцев. Они до сих пор прибывают и прибывают.
Сначала они были встречены не слишком дружелюбно. Именно поэтому началась война каст. Первые стычки были зафиксированы возле Обелиска Душ, всемирно известного торгового центра. «Восемь последних этажей представляли собой страшное зрелище. Из окон вырывались языки пламени (вполне обычное явление на первый взгляд) сиреневого цвета. Одни демоны пленили других. В Котлах Грешников грешники перемещались с верноподданными совета адского пламени. Крики невинных некрещеных младенцев озарили восход того дня.» - так писали об этом газеты. Большая часть населения была мобилизована. Из грешников формировались заград отряды, штрафные батальоны…
Вскоре стычки прекратились, и было подписано мирное соглашение с первой волной возвращенцев. Они стали гражданами Великой Адской Республики (ВАР). Но через несколько циклов появились несогласные с политикой совета ВАР.
-Эй, ты, грязный грешник, пленивший меня, великого демона преисподней, дай открепительное удостоверение, Читать далее...

Молодая девушка, пишущая что-то себе в тетрадь во время дождя. Дождь скрывает ее слезы, стекающие по щекам и капающие с подбородка. Капли разбиваются о тетрадный лист, размывают написанное.

Отзовись....

Пока включал компьютер чтобы набрать пост, усаживался поудобнее, подключал любимую клавиатуру и одевал наушники, разлил мате себе на колени. Пришлось повозиться с тряпкой. Ненастье миновало, ничего серьезного не залил, на дне колобасы что-то осталось. Правда, так удобно, как было раньше, уже не будет. Но некоторые вещи нужно просто принимать и идти дальше, верно ведь?

У меня бывают депрессии, не частые, но достаточно затяжные. Я говорю об этом как предыстория, чтобы вы меня поняли. У каждого человека в жизни случается что-то, поворачивая его на все сто восемьдесят градусов, что он теряет равновесие. Но затем приходит что-то, возвращающее нас к жизни.
Когда у нас с женой были проблемы, она не могла забеременеть и эта мысль буквально раздирала ее душу изнутри. Мы пробовали обратиться к психологу, но от этого все стало только хуже. Между нами будто разверзлась пропасть. Она стала замыкаться в себе, мы почти перестали разговаривать. Я не знал что делать. Любые беседы заканчивались слезами и истериками. Она не могла больше так жить, кричала, что это я во всем виноват, а в следующий момент уже винила себя и закрывалась в комнате, спрятав голову под подушку. Я не знал что делать, чувствовал полное бессилие.
Однажды ночью ко мне в сон пришла незнакомая девушка с красивым лицом. Она вся сияла, сияние было яркое, но холодное. Она сказала мне: «Такая жизнь не для тебя». Следующим утром я долго думал об этом сне, пока ехал на работу. Думал, что действительно, такая жизнь мне не нравится, и надо что-то менять. Но, понимаете, я ее любил. Любил свою жену, я говорю о ней. Она была прекрасным человеком. Мы познакомились с ней в университете. Она пела в университетской рок группе, выступавшей на посвящении первокурсников. Тогда я в нее и влюбился.
Тот день оказался роковым. Мне было очень трудно вспомнить конец того дня. Моя память словно разбилась на тысячу частиц, а осколки этой мозаики никак не хотели собираться в единое целое. По пути домой я заехал в магазин за продуктами. КО всему прочему купил бутылку вина. Хотел сделать маленький сюрприз. Открыл входную дверь своим ключом, чтобы не разбудить ее, если она вдруг спала.
Спасатели сказали, что это была утечка газа. Я не помню взрыва. Говорят, все вокруг было в огне, а меня придавило к лестнице дверью. Ее вышибло на меня, когда я ее открывал. Массивная стальная дверь, с тремя засовами, выпорхнула из дверного проема как пушинка. Но это спасло меня от огня, зато навсегда приковало к инвалидному креслу. Удар такой силы о ступеньки лестницы разбил в дребезги несколько позвонков. Теперь у меня в спине стальной каркас, поддерживающий позвоночник. Меня не было на ее похоронах.
Все последующие дни были для меня словно в тумане. Сначала от лекарств, потом от нестерпимой боли. А затем от чувства вины и душевных терзаний. В один день я потерял самого дорогого человека в своей жизни, можно сказать, потерял все, ради чего можно было жить. Я помню день, когда меня выписали из больницы. Помню темное дождливое небо, остановку рядом с больницей. Шел дождь, кресло-каталка не помещалась под навесом целиком и капли падали на мои колени. Я ничего не чувствовал.
Родители забрали меня к себе. Я был их первым ребенком, но когда я вырос, мы стали меньше общаться. Я учился в университете и жил в общежитии, потом женился, и у меня появилась своя квартира. Я строил свою личную жизнь, вил свое собственное гнездо, редко возвращаясь в родительское. Наверное, им было очень одиноко, когда я уехал, они постепенно старели, но не падали духом. Мои старики молодцы, они завели второго ребенка. Это был решительный и оптимистичный шаг в их возрасте. Думаю, толчком к тому стало известие о том, что в ближайшем будущем у них не будет возможности нянчить моих внуков.
Когда случилось мое несчастье, у меня уже была маленькая сестричка. Вы можете себе представить, отдаленно понять меня в моем тогдашнем положении. Меня абсолютно ничего не держало в этой жизни. Все дорогое мне исчезло, я был никому не нужен. Я имею в виду, что скорее был обузой, и было кому меня заменить. Так я думал тогда.
Глубочайшая депрессия, полностью избавить от которой меня не смогли на курсах реабилитации, обволакивала мои дни. Они были одинаково серы и однообразны. Я был на дне болота жизни. И мне не хотелось выплывать из него. Я не хотел жить. Я сидел перед телевизором, он заменил для меня окружающий мир. Мне ничего не было нужно. Тогда я увидел передачу про балерину, которая выбросилась из окна в несколько лет назад. Она была такой красивой, богатой и ее все любили. Поклонники, дорогие развлечения, и балет. Показывали интервью с ней, где она говорила, что балет – это вся ее жизнь. Она казалась ангелом, пушинкой или снежинкой, которую может сдуть даже самый маленький ветерок. А потом в один прекрасный день она шагнула из окна. Раскинула в стороны руки и полетела, но не вверх, а вниз.
Ее лицо тогда показалось мне очень знакомым. Но я не придал этому значения. Но я хотел поступить как она. Хотел оборвать это жалкое существование. Но что может сделать с собой калека? Кинуться под проезжающий автомобиль? В первый раз у меня ничего не вышло. Водитель вовремя затормозил, все подумали, что я просто не заметил машины, когда переезжал улицу. Это было не так. Тогда я перестал выходить из дома. Я не придумывал способов своей смерти. Я просто не хотел больше жить.
Сны стали сливаться с реальностью. Читать далее...

-Дедушка, расскажи сказку на ночь?
-Тебе про бычка, соломенного бочка, или о пыльной были?
-Нет, деда, расскажи историю такую, чтобы сражения обязательно были, герои разные.
-Так уж и быть, расскажу тебе что-нибудь из истории севера. Но учти, всю правду как есть получишь, без вымысла. Ты ведь никогда не слышала о войнах Вороньего гнезда?
-Неа-а-а. – Протянула девочка, сладко зевая и укутываясь в одеяло так, чтобы только уши торчали, - Расскажи, я буду слушать. Пра-а-авда.
-Воронье гнездо - это небольшое поселение разбойников. – Начал неторопливым убаюкивающим голосом дед.
Вороны - так звали братьев, впервые осевших в старом дольмене. Дольмен тот был частично разграблен, но имел крепкие стены, укрывающие от неприветливых северных ветров и целый подземный ярус пещер. Как только поселились там братья, так сразу близлежащие дороги стали небезопасными. Молва ходила, что вороны не на простые безделушки клюют, но собирают самое ценное у себя в гнезде. С тех пор и закрепилось за дольменом тем имя «Воронье Гнездо».
Отчаянные головорезы, которым нечего было терять искали путь через леса и горы к этому новому пристанищу романтиков с большой дороги. Со временем банда воронов росла.
Но расположение гнезда всегда хранилось в строжайшем секрете. Ни патрульный, ни путник не могли найти этого убежища. Но, не смотря на такую таинственность, находились и те, кто сам случайно выбредал к гнезду. Так порешили братья: «Любой, кто сам найдет дорогу к гнезду, да по собственной воле без оружия придет к ним, будет принят гостем, но вернуться к своей прошлой жизни не сможет». Так и множились птенцы в гнезде от беглых рабов и сбежавших от своих родителей детей, да воров и разбойников, выгнанных за стены и не принимаемых ни в одном городе мира.
Каждый птенец с детских лет держал оружие в руках. Да что там, детей там было едва ли не больше чем взрослых. Только назвать их детьми язык не поворачивался. Кто отчима взбесившегося зарезал, а кто с шахт бежал.
Воронье гнездо было самым страшным местом для простых обывателей. О нем шептались не только торговцы, но каждый, кому посчастливилось держать путь через те края. Но разбойники из гнезда не ограничивали себя только лесом. Не редко они выходили и на большой тракт.
Но я не об их быте рассказ завел, а о войнах вороньих.
Всего их было три.
Первую и войной то не назовешь. Разборки междоусобные. Разбойники со всех прилегающих лесов собрались вместе, чтобы отомстить своим удачливым соседям, братьев воронов убить, а в гнезде самим поселиться. В мгновение ока нашлись люди, готовые выдать подходы. Лесные разбойники встали лагерем поодаль от ущелья, в котором укрывалось уютное гнездышко. Они были уверены, что в гнезде никто ничего не подозревает, и они нападут неожиданно. Но братья-вороны оказались неведомым образом предупреждены о готовящемся нападении. Восемьдесят головорезов, одетых в красные гвардейские мундиры с черными куртками из перьев поверх во главе с самими Воронами ворвались в военный лагерь ночью. Разбойники убивали разбойников, резали лошадей, сжигали палатки. Трапперы Воронов соорудили хитроумные ловушки вокруг лагеря, так, чтобы никто не смог бежать или отступить.
Когда туман начал застилать ристалище на рассвете, черные птицы, кружившиеся над поляной, стали выклевывать глаза мертвым и добивать тяжело раненных.
В живых остался лишь один разбойник из гнезда. Двое путешественников-искателей приключений нашли его по стонам, он лежал придавленный к земле телами. Позднее он рассказывал, что когда огромный Ворон сел перед ним, готовый выклевать ему глаза, ему явилась истина. Прозрение будущего. Ворон выклевал ему глаза и тот больше не увидел белого света. Говорили, что так большие черные птицы наказывали за ошибки и грехи своих подопечных.
Тогда ему не было и семнадцати. Прошло пол года, и слепой мальчик с покрытым шрамами лицом ступил на порог полу-опустевшего Вороньего Гнезда. Все, умевшие держать оружие погибли памятной ночью, а женщины ушли. Лишь несколько стариков да те, которым совсем не было куда идти, остались.
Тогда у Вороньего гнезда появился лидер. Он создал из старого дольмена настоящую воровскую крепость. Долгое время в гнезде было практически безлюдно. Со временем в него опять стал стали стекаться все обездоленные законом и правительством. Но с тех пор не было среди них, ни убийц, ни насильников. А предателям, забредавшим на огонек воровской крепости, впредь была одна дорога - становиться украшениями вековых сосен вдоль главного тракта. Даже одно предположение о том, где может находиться воронье гнездо, приводило к полной тишине в некоторых тавернах. Позже, особо настырным доходчиво объясняли, при каких условиях они смогут увидеть Черного Ворона. Так стали звать предводителя Гнезда. Вороны воспрянули, это время стало расцветом воровского ремесла на севере.
Вторая война Воронов грянула почти через семьдесят лет.
После первой войны в округе стало заметно тише. Лесные разбойники повывелись, а прочих проходимцев поубавилось. Вороны брали свою дань только Читать далее...

Это цитата сообщения ell_BAGIRA Оригинальное сообщение

Рисунки замков Франции

 

Читать далее...

Они были вместе уже давно, давно стояли на тоненьком портике над кажущейся бездонной огненной пропастью. Он сжимал ее упругий стан в своих крепких объятьях. Он был старше нее, она была молода, в ее тоненьком теле свивалась душа. Через его объятья прошло много таких как она, и со всеми его непременно ожидало расставание. Он знал, что и она однажды покинет его, даже вопреки своему желанию. Ее кожа была бела как мрамор. Языки пламени играли на его золотистом загорелом теле. Он любил ее, а она часто плакала. Ни он, ни она не хотели этих слез. Ведь они знали, что с каждой слезинкой час их разлуки неотвратимо приближается.
Она же дарила людям свет и не верила в худо. Она была верна и самоотверженна, а он держал ее в своих нежных объятьях. Иногда сквозь слезы она шептала ему: «Люблю тебя, люблю». А он молчал ей в ответ, от чего казалось, она плакала еще сильнее. Ее слезы больно обжигали его руки и оставались на них молчаливым напоминанием о близкой разлуке. Она смотрела ему в глаза. И он видел пламенный огонек ее души, которым она разгоняет окружающий их мрак. Люди иногда норовили задуть этот огонек, но он всегда оберегал ее, всегда был с ней с момента их первой встречи. Когда последняя слезинка упала с ее щеки, и она навсегда его покинула, их любовь не растаяла словно воск, облизываемый пламенем догорающего фитилька. Тоска обещала наполнить его жизнь вечной грустью, нескончаемыми воспоминаниями и пустотой внутри. Безрадостные картины будущего без нее наполнили его душу унынием. Обезумев от горя, он пошатнулся и раскинул свои руки навстречу раскрытой огненной пасти. Навстречу огню, обещающему покой. Огню, в котором, возможно, они вновь обретут друг друга.
Она была утонченной белой свечой, он был позолоченным старым подсвечником. Они вместе стояли на полке над камином. Вечерами огонек свечи освещал портреты на стенах и лица людей, давно переставших вести учет огням в своем доме. Однажды ночью старый подсвечник с догорающим огарком свечи упал в камин. Ранним утром служанка, выгребая золу, нашла расплавленный подсвечник с маленьким кусочком воска. Подсвечник будто до последнего момента хранил от огня свою свечу.