Не держитесь запрошлое.
Я ваше прошлое, вы - мое.

Я почувствовал как к горлу подступил комок и в глазах закололо, не в силах сопротивляться я разразился ревом отчаяния и страха. Ноги ослабели и подкосились. Горячий песок жег коленки, яркое солнце палило голову, одежда уже казалась горячей.
- Черт, как же печет! – попытался протереть глаза от слез что бы не попасть в них прилипшим к ладоням песком, сквозь дымку слез пейзаж размывался как мираж и норовил вот-вот испариться, - Да что такое?! – протер глаза еще раз, - Ах, ну да, беда не приходит одна!
Теперь уже обзору мешала не соленая вода в глазах, а марево поднимающееся от земли, травы, пальм и моря, с каждой секундой становилось все жарче, запахло жженным сеном и гнилой рыбой. Я что есть сил рванул в город, сначала заплетаясь ногами и руками в песке, потом спотыкаясь и хромая между пальмами, что бы хоть иллюзорно чувствовать себя в тени. Добежав до первого дома, и не тратя время на проверку двери на ее запертость, я зарядил в окно припаркованным поблизости велосипедом, большие витринные окна лопнули и зазвенели по мостовой как серебряные монетки. Из здания повеяло относительной прохладой. Вбежав по стеклам, как заправский йог, рухнул на ближайший стул и в панике начал вытаскивать застрявшие осколки из горячих ступней.
Из окна витрины шел жар как из хорошо протопленной печки, но из помещения ему противостояла какая-то арктическая прохлада, не позволяющая захватить меня обратно в тот пылающий ад. И вот уже на улице вся зелень пожелтела и где то местами стал струиться дымок, потом стали поблескивать красные и желтые огоньки пламени, потом нагрянувший ветер раздул их до огромных пылающих костров, пальмы горели как большие спички воткнутые в землю, порывы ветра закручивали пепел и пыль в вихри и гоняли вдоль сквера. Небо затянуло облаками дыма, и закрыло солнце, и жаркий день превратился в кровавый жаркий вечер, воздух светился огнями и шевелился в мареве и пыли, багровые языки пламени от тающего асфальта пытались дотянуться до окон, но отступали, фонарный столб упал со стоном поверженного гиганта и скрылся в пыли.
Зрелище завораживало, я отвлекся от пылающих от боли ступней и уставился в оконный проём с торчащими из кусков рамы осколков стекла. Как это бывает, придя в себя я быстро подобрал челюсть которая отвисла от увиденного, и попытался идентифицировать помещение в котором я нахожусь.

Я сидел на стуле в кафе с интерьером выполненном в стиле американского ретро фаст-фуда, сверху гудели лампы дневного освещения, в зале не было ни души, но помещение тем не менее выглядело ухоженным и чистым. Сидел я на барном стуле у стола-прилавка, в гранитной столешнице отражалось мое недавно «обретенное» лицо. Гранит идеально черный, кое-где особо сильно поблескивали включения кварца и слюды, казалось мое лицо отражается в звездном небе, таком черном, какое оно может быть летом на юге, когда рано темнеет и небо такое звездное и глубокое. В такие моменты нельзя не подумать, что «где-то там, кто-то, на другой планете так же сейчас смотрит в небо, и, быть может, мы смотрим друг на друга, и не догадываемся об этом…»
Мой взгляд скользил по этой красоте пока, вдруг, ближе к другому концу стойки не наткнулся на какую-то мутность на поверхности.
Я встал, и наступая на внешние стороны стоп, чтобы лишний раз не тревожить раны, похромал к тому месту. Моему сердцу предстояло замереть от страха и удивления, а потом, от этого же, начать бешено колотиться. В свете ламп на стойке без труда был
заметен отпечаток ладони, в обычной ситуации этому бы никто не придал значения, все мы трогаем вещи, на глянцевых поверхностях легко отпечатывается след от прикосновения, но дело было в том, что я сидел с другого конца, этой стойки, находящейся в этом пустующем кафе, которое находится, в свою очередь, в этом пустующем городе, который в свою же очередь находится… а черт его знает где он находится. Данная улика свидетельствовала о том, что до меня тут кто-то побывал, или быть может, этот кто-то был здесь и в мое присутствие, например, когда я мучался с ногами или когда таращился в окно. После долгого изучения отпечатка, я присел на стул за стойкой около него. положил руку на стол, на нее голову и приступил к дактилоскопическому анализу в горизонтальном положении. Гул и мерцание ламп так утомляли, что спустя три минуты я уснул.
Мне снилось это кафе, полное людей, из музыкального автомата пел Элвис Пресли, вроде бы Blue Suede Shoes, вокруг носились официантки, за столами сидели самые разные люди: и офисные клерки, и парни из какой то команды по американскому футболу, пара копов, несколько семей с орущей и улюлюкающей детворой. По подаче заказа с кухни, звучал звонок, похожий на велосипедный. За окном сверкало утреннее свежее солнце, ездили машины взад-вперед и, кто-куда, торопились люди. Я присел неподалеку от бармена, заказал порцию вишневого мороженного. Пока дожидался заказа заметил как вставшая из-за стойки девушка, торопливо собралась и побежала мимо меня к выходу, на столе где она сидела, она оставила что-маленькое и блестящее. Читать далее...

С чего начинается родина (то есть Родина)? С клочка ли земли который делили желеподобные, потеющие за свое богатство и шкуру, одетые в двадцать кило мехов и золота, а теперь затянутые в галстуки, как в удавки, политики? где по земле проходит разлом кипящей лавы за которым написано "это не Родина, тебе тут не рады и ты тут никто"? Нигде, только забор с колючей проволокой, за которым стоит нанятый мужик с автоматом.

Фотографии EvilMelum : Musique

Фотографии EvilMelum : Musique

Когда отовсюду говорили что продается все - врали, свобода не продается. Если обретешь свободу, то тебе уже не смогут что-либо продать, поэтому врут что продается все и за свободу выдают китайское барахло и американские тачки.

Открыл глаза. Надо мной простиралось свинцовое небо изредка поблескивающее зарницами и мягко шурша раскатами грома. Стены в ванной в которой я возлегал, заканчивались длинными прутьями арматуры. Ванная комната напоминала убитую ведьму, которая в сказках умирая в страшных муках от меча главного героя из прекрасной юной девы превращалась в старую сухую корягу, в довершение испуская дух рассыпалась в прах. Я оперся о раковину чтобы поднять свое дрожащее и ослабшее тело и от увиденного блеванул опять, но уже в ванну. Старая, ржавая, с облезшей эмалью, она была вся в коричневых разводах засохшей крови, смердела так, что запах пробирал до самих легких.
- Так вот что воняет *кхэ-кхэ* я то думал, всего-то ванна заполненна доверху руками, - подумал и прищурил глаза которые слезились и «разъезжались» от изнеможения, - правыми руками, уууф.
В сознании у меня снова помутнело и я, в меру аккуратности, попытался сесть оперевшись спиной о противоположную ванной стену, но стоило расслабиться, как зад с треском провалился сквозь гнилые доски.
- Эх, ну да ладно, так даже удобней …- на этом умозаключении я заснул с пятой точкой в дыре.
Проснувшись вновь, мне хватило двух секунд чтобы понять «если это сон, то он не кончился, а если это явь, то мне по прежнему ничерта не понятно». На этот раз силы вернулись и не пришлось устраивать хмельные пляски под и около ванны чтобы встать.
Оперся двумя руками о раковину, полон решительности уставился в зеркало на стене, то ли для того что бы дать себе наставление, то ли для того чтобы услышать его от отражения, а может просто постоять.
- Ну и рожа… - отражение не внушило оптимизма, - и это я? – в мутном, пыльном отражении бронзово-желтого стекла зеркала стоял худощавый парень, лет эдак 25, с недельной щетиной, фингалами под глазами, потрескавшимися губами, в замызганной и растянутой белой футболке да еще и с половиной лица в асбесте и штукатурной крошке.
Для верности я совершил пару движений из стороны в сторону, дабы убедиться что это зеркало, а не какой-то бродяга за стеклом на меня пялится.
- Что ж, будем знакомы, я - …, да, пока я могу сказать что я это я, а значит и ты, - ухмыльнулся отражению и не без радости обнаружил здоровые зубы, - значит я не бродяга, или стал им недавно.
- Так, если это дурной сон, то я могу остаться на месте и ждать утра, если же нет, то сидеть до потери пульса в обществе рук не представляется приемлемым, ну и если, опять же это сон то что бы я не делал, я проснусь целым и невредимым. Вариант «выйти» победил со счетом два – один.
Поворот на сто восемьдесят градусов, шаг, два шага, левая рука хватает ручку ссохшейся и потрескавшейся бежевой двери, отпускает на момент и снова хватает. Железная ручка в форме головы горгульи или кого-то схожего оказывается неожиданно холодной. И так, толчок, толчок сильнее, удар плечом, удар ногой с упором в раковину, дверь не открывается, но раковина срывает крепления, с грохотом ломает прогнивший пол под собой и летит вниз, потеряв равновесие от провалившейся опоры, я устремляюсь вниз головой за ней.

Доли секунды полета завершаются всплеском воды от падения сначала небольшого предмета, а потом и побольше, в дополнение проклинающего всех святых. Первому всплыть было не суждено, второй же кашляя и плюясь водой, вполне удачно доплывает до берега.
Сидя на песке и нервно посмеиваясь я посмотрел на то место откуда, предположительно, я приплыл.
Моему взору предстало море, песчаная береговая линия и деревянный пирс с дыркой в покрытии через которое солнце пускало солнечные зайчики по внутренним сторонам опор.
Море – лазурно-голубое, небо настолько синее, насколько может быть, береговая линия с золотым песком, пальмы, аккуратные кустики.
Обернувшись назад я увидел, о нет! О боже! Какой кошмар! Хах, прогулочные дорожки, ларьки с разными вещицами: крема для загаров, корзины для пикников, освежающая газированная вода (ну про воду так написано на вывеске). Всюду разноцветные зонты и лежаки. Вдалеке видны домики, точно брикеты разных сортов мороженного. Солнце беспощадно высушило на мне одежду спустя полтора часа моих шатаний по берегу и осмыслению произошедшего. Я бродил по песку босиком, периодически останавливался и водил туда-сюда, пальцами ног, морские ракушки.
- Я тут… из трех мест что я помню – это самое внушает доверие больше всего. Значит то был сон, но я не проснулся… Значит у меня были галлюцинации, да! Точно! Это объясняет то что я видел. Быть может я что-то принимал, тогда это объясняет и дурное самочувствие. Так, ну конечно, я на море – приехал на отпуск, загулял – что то съел и поперся гулять по пирсу, где меня и накрыло. Всё, всё хорошо, теперь всё будет хорошо. Найду патрульного, в полиции установят мою личность и, быть может, найдут того с кем я, возможно, сюда прибыл.
Теперь все наладится.

Но за пестротой декораций я не заметил главного – отсутствия актеров. Ни на пляже, ни на пирсе, ни в море, ни в глубине аллей – никого, и даже муха не пролетит. Город как приготовлен к заселению, «Все на Читать далее...

В 10:00 утра я встал опять как по расписанию. В окно залетел кленовый лист и упал на одеяло. Солнце слепило и жара давила на вески, поэтому, недолго медля, я засунул ноги в тапочки, левой рукой нашарил под диваном в пыли пульт от проигрывателя и направился прямиком на кухню, тобишь три шага от постели в другой конец комнаты. Пара небрежных нажатий на пульт и из колонок приветливым уверенным голосом заговорил диктор новостей местного радио… Сплетни о звездной жизни, рассказы о неблагополучных соседях нашей страны, заокеанских недругах и так далее, все то же все так же.
На кухне бодряще запахло кофеем и тостами, а из глубины дома послышался стук и неуверенное шарканье по коридору скрывшееся в уборной после щелчка выключателя.
- Как начать разговор? – думал я, - «Доброе утро, любимая, кофе?» или нет… «Доброе утро, солнышко, как спалось? Кофе?», черт, кофе-кофе, не буду ничего говорить, поставлю завтрак на стол, а то как какой-то кофейный маньяк.

За окном подъехал почтальон, кинул к крыльцу газету, и, оттолкнувшись, будто ездит на квадратных колесах, помчался прочь. Такой тучный парень, казалось бы он должен быть более подтянутым раз каждое утро гоняет по городу с «информационным багажом», но нет, у этого чудака даже шорты сзади разошлись, вот умора будет когда приехав домой он обнаружит что пол дня светил перед всем городом своими багрово красными трусами.
Я вышел на крыльцо за газетой, пока соседская детвора не стащила ее, тогда придется собирать уже по всему двору самолетики и комки бумаги.
Зашел в дом, свет в уборной уже выключен, радио, судя по звенящей тишине, тоже.
На кухне сидит… эм… ОНА, как говорится «моя единственная истинная любовь». Черные как смоль волосы, небрежно заколотые в пучок на затылке, миниатюрные кисти и ступни, изящная и хрупкая фигура просвечивающая в лучах утреннего солнца. Сидя боком ко мне, сия Афродита казалось демонстративно отвернула голову к окну и смотрит как-будто хочет увидеть как стекает стекло.
Кстати, если вы не знали, стекло действительно течет и после плавки остается «жидким», то есть с годами наши стекла в окнах становятся в верху уже чем внизу рамы – оно стекает.
- Доброе утро! – начал я.
- … .
- Доброе утро, любимая! – да, представьте, я не предложил ей кофе, но это всего лишь потому что она уже его пила.
-… .
- Ты на что-то обижена? Слушай, если это из-за того, что я спал на кухонном диване, так это-о-о… потому что я вчера поздно вернулся с работы, не хотел тебя будить. Поверь, ты так мило спала, что если б я тебя разбудил, то это преступление тянуло бы на электрический стул, минимум! – понятно, шутка самосмейка…
- … .
- В чем де… - захотев обратиться наконец к ней по имени, меня ударила потолком по голове мысль что имени я не знаю.

Это как катаешься на карусели (такие милые деревянные пони на шестах под пестрым навесом с лампочками и гирляндами), ешь сахарную вату под какую-то заводную, громкую музыку, все вокруг сверкает! Переливается! Горки! Качели! Детский смех! Движение! И мгновение ока – свет вырубается и все останавливается. И мало кто знает что парк аттракционов должен городу пятизначную сумму за свет, воду, «крышу» и что директор давно пьянствует.
Все видят результат – остов веселья, темноту и тишину, или тишину и темноту, кому как нравится.
Так вот, на кухне я это испытал, похоже на маленькую смерть, как бывает, когда узнаешь что у тебя рак, но я не видел пролетающей жизни, все гораздо хуже. Звено за звеном я стал собирать сознание: «Я не знаю эту женщину, постойте, что тогда она делает в моем доме? В моем ли доме? Я не помню ничего кроме кухни, коридора и крыльца, где был сегодня утром… Черт побери, где я?! Что это все это значит?!»

Предыдущие два абзаца уместились в доли секунд, но длились, казалось, вечно.
Придя в себя я как прозрел, или может наоборот ослеп. Солнечные лучи больше не играли в листве, трава уже не резала глаз своей сочной зеленью, в воздухе больше не стоял бодрящий запах гренок, и кхм, кофе. Да и перспектива того что, «любимая» обернется ко мне сейчас скорее пугала. Я как попал на черно-белую фотографию. Замутило, я побежал в ванную и громко с выражением изверг в раковину то ли ужин, то ли завтрак, черт его знает, да и важно ли?
- Ах ты ж *бу-э-э* в раковину *бу-э-э* я же *кхэ* затрахаюсь ее прочищать *бу-э-э-э-э-э*
Очнувшись, застал себя под раковиной, в луже блевотины, с шишкой на лбу, в пыли, извести и вони, будто мне компанию на полу составляли десять гниющих крыс.
Долго не хватало ни сил ни смелости открыть глаза, а уж тем более встать, с закрытыми глазами. Проделав последнее я рисковал впечататься в раковину и стал бы похож со своими шишками на молодого оленя, у которого только-только начали прорезаться рога.

Как тут много рекламы....

Долгое время я ныл и сетовал на то что жизнь с возрастом становится все более и более степенной, все более и более предсказуемой, все более и более скучной. Сидя с друзьями в кофейниках или барах, мы рано или поздно приходили к этому выводу.
И вот казалось что в жизни настала полоса максимальной скуки, такой что воздух вибрировал.... Да и еще неубавляющиеся проблемы по всем фронтам... И я кажется в пятницу совсем за*бал своего небесного надзирателя.
Начались приключения с конца... конца рабочего дня.
Обьездив пол корпучов своего универа я добыл направление на перездачу математики за прошлое полугодие и направился за зачетом к преподу ИБД ибо на зачет явился без зачетки. Само собой препода не застал.
Вернувшись домой обнаружил отсутствие в сумке ключа от офиса....
И в начале 12го ночи поехал обратно на Восстания искать ключ. Делал я все это в состоянии транса, не боясь опоздать на метро или замерзнуть где нить ничью. Ключа само собой не нашел, решил поискать около корпуса универа на лиговском, пошел пешком от Восстания до м. Лиговский проспект. Там тоже не нашел, но там я и очнулся... До мя дошло что уже час ночи собственно, я далековато от дома, не найдя никакого более умного решения я пошел домой пешком.
1. Я замерз так что руки мя охлождали дома под одеялом минут 10...
2. Я устал так что не чувствовал даже что замерз, но ноги наутро болели до корней
3. Я почувствовал себя на месте героя какого-нибудь Adventure RPG, когда на парке победы столкнулся с агрессивным мобом в виде чоткого гопника. В силу того что он видимо передо мной испил паленного зелья мудрости я превосходил его в скорости и интелекте поэтому смог скостовать на него свою магию подножки и двуручного швырка в фонтан первого левела. В бонус к удачному применению 2 скиллов подряд я открыл скил марш броска на неопределенно большое расстояние.
Я не исправимый гуманист, пока я бежал я не думал о том что этот крендель догонит меня и скастует какой-нибудь удар дьявола в челюсть, влекущий за собой отбрачывание целью лишних костей из рта, а не сломал ли тот бедолага себе шею когда в фонтан свалился, и бегу я собственно потому что досмерти боюсь человеческих трупов.
За неумелое применение скилла маршброска к утру появился штраф в виде застуженных легких и повышенной температуры.
Оставшийся путь я прошел нормально свистя Deep Purple - Smoke on a water и шипя от холода в перерывах
Веселого мало, но скучным тот вечер никак не назвать.
Да, еще я по дороге открыл много интересных заведений, таких как Паб Ник.

СПРАВЛЯЙТЕ ВСЕ СВОИ ДЕЛА ДО ЗАКРЫТИЯ МЕТРО

Слушать этот музыкальный файл

_

Слушать этот музыкальный файл

Это цитата сообщения ПуМмочка Оригинальное сообщение

мало

Настроение сейчас - маразмотическое

Почему людям всегда мало того что они имеют? почему они всегда хотят большего не зависимо от того что это:любовь, удовольствия, деньги и т.д. А самое обидное коглда ты себя ловишь за чувством, когда тебе чего-то мало...