За время прохождения практики в ТЮЗе, в багаж просмотренных спектаклей Гинкаса, к "Нелепой поэмке" и "Чёрному монаху" добавились легендарная "К.И. из "Преступления"", "Пушкин. Дуэль. Смерть.", "Золотой петушок" и "Скрипка Родшильда".
Сделал для себя два открытия, которые, вероятно, для многих и так были очевидны:
1. Гинкас не работает с пьесами.
2. Авторский текст актёрами проговаривается полностью, включая различные описания и повествования.
Это то, что можно назвать стилем, или почерком (как мне недавно грамотно подсказал один хороший человек) режиссера.
К этим пунктам можно добавить неизменную тему смерти, фигурирующую даже в "Золотом петушке", поставленным как детский спектакль.
Не дождётесь от меня подробного анализа каждого из перечисленных спектаклей. Я, в ходе последовательного рассуждения, попробую понять ПОЧЕМУ и КАК получается у Камы Мироновича то, что получается.
Сидя тут, в литчасти, по соседству с комнатой руководства, часто вижу автора этих мощных спектаклей. Вот он какой, мастер - скромный, добрый, строгий, привередливый, мудрый, серъезный, наивный, шутливый, спокойный.
Не буду касаться его биографии, которую вы сможете найти в интернете на сайте ТЮЗа(который не обновляется уже аж 8 лет, но Влада, как она себя называет "самый молодой завлит", взялась за создание сайта, предварительно объяснив Каме Мироновичу что такое сайт и зачем он нужен).
Только что он беседовал с одним из актёром, рассказывая ему, что когда выходил на поклон после "Нелепой поэмки", он почувствовал что-то особенное, невероятную "пронзительную, такую СВОЮ благодарность". "Почувствовал, как зритель говорит спасибо, за то что к нему относятся не как к идиоту, не как к ребёнку, а как к умному взрослому человеку, способному мыслить."
Наверно нехорошо, что я пишу без разорешения то, что было сказано не мне. Но написаное не претендует ни на что, это же своего рода дневник.
С каждым просмотренным спектаклем чувство беспокойства и мысли о смерти, появившееся после первого спектакля, постепено эволюционирует в чувство спокойсвия и безмятежности.
Понятия не имею почему так происходит.
Не утомил ещё? Сейчас приступаю к разбору самых ярких для меня моментов упомянутых постановок.
"Чёрный монах" - глубокая завораживающая пустота, появившаяся в ней мелкая фигура монаха(Ясулович) (для тех, кто не видел - объясняю: спектакль идёт на балконе, пространство за спинами актёров - немаленький тюзовский зал - пустота. тьма. её я имею ввиду)
"Нелепая поэмка" - утренний свет в глубине сцены; мощнейший монолог Ясуловича, освящённого узким лучом света, как будто выбивающимся из приоткрытой двери, сопровождаемый невероятным гулом со всех сторон.
"К.И. из "Преступления"" - финал. думаю он у многих, кто видел спектакль, застрял в памяти. Катерина Ивановна (Мысина) умирает, сверху опускается лестница. она радостно забирается по ней наверх, но наверху её ждёт потолок. она стучит по нему, кричит "Впустите!", крик переходит в паническую истерику, надрывная музыка нарастает, давит со всех сторон, свет резко гаснет, насупает тишина.
"Пушкин. Дуэль. Смерть." - монолог Жуковского (к стыду своему не знаю имени актёра), подробно описывающего последние часы жизни Пушкина.
"Скрипка Родшильда" - смерть Марфы, раскаяние Якова, смерть Якова. Ясулович в роли еврея Родшильда описывает как играл на скрипке Яков в свой последний день. Тут впервые на гинкасовском спектакле навернулись слёзы. Такое со мной случается крайне редко.
"Золотой петушок" - резко высыпанные с лестницы руки-ноги маникенов, перемазанные красной краской. Даже в детском спектакле что-то внутри передёрнуло. На этом моменте спектакля некоторые глупые родители демонстративно уходят, силой выцепив своих детей с их мест, не взирая на их просьбы остаться.
Это в хронологическом порядке.
Видимо от такого частого просмтора работ одного режиссера, привыкаешь к нему и начинаешь понимать всё.
После "Скрипки" я особенно остро понял, прчувствова подход Гинкаса и Бархина.
Кстати, ещё один нюанс - нельзя не упомянуть, что Кама Миронович со своим бессменным художником - пожалуй самые отъявленные экспериментаторы (Крымов не в счёт=))
"К.И." и "пушкин" идут в так называемом "малом репетиционном зале". Это маленькая комната, вся внутри белая. "К.И." вообще начинается в фойе третьего этажа, а вторую часть спектакля половина зрителей наблюдает сидя за длинным столом. "Золотой петушок" идёт в фойе второго этажа, декорации создаются по ходу спектакля. Про "Монаха" я уже писал - спектакль поставлен на балконе.
Вспоминаются лекции Натальи Сергеевны о пространстве. Понятно же, что не просто так режиссер решает поставить спектакль в фойе. Наблюдая за действием, кажется очевидно, что ни в каком другом месте это ставить просто нельзя.
Критика давно уже признала в Гинкасе современого классика и нашла ему ярлык "мрачного мыслителя-интеллектуала".
Так это или нет, не могу сказать. Плохо то, что навесив этот ярлык, пресса как бы разобралась с этим вопросом и больше его не пересматривает.
Вот я знакомую 
Читать далее...