Он прожил долгую и довольно счастливую жизнь, как не представлялось этого в максималистской молодости. Много маленьких событий и одно гигантское сделали его верящим в придорожные оптимизмы окружающих и понимающим пределы нагрева, выше которых он зайти не смел.

          В семье всё было против идеалистических юных задумок, но надёжно, сплоченно и уговорено: дети росли правильно, жена старела замедлено. Дом превратился в уголок спокойствия и согласия, подпираемый законом честности и подтверждения слова делом.. Рабочие дни текли увлекательно, за что шлейф от его действий дружелюбно именовали "живчиком", а он с ухмылкой оборачивался на это. Его любили - он одалживал деньги, смеялся над шутками и собирался "на пиво". Ночи и выходные одаривали чистым воздухом форточки в пригород и совершённости до самого гипертонического конца.

          Совершив, расцветая, крупную ошибку, он не просто изменился - переродился заново из интровертивного скучающего отброса интеллигенции... О той изрезанной девочке никто и не вспомнил - она была бездомной и под кайфом, но всё же стоила ли её жизнь отказа от безвестной смерти за вонючим стаканом спирта в куче собственного ленивого дерьма?..