Тебе доставляло эстетическое удовольствие причинять мне боль, когда твое настроение выходило курить на лестничную клетку. Ненавижу лестничные клетки.
Зачем мне этот чертов дневник? Я... Черт, ведь я так никогда не смогу ответить на этот вопрос. Дневник - это временно. Я - тоже временно.
Моя жизнь напоминает жвачку. Она такая же склизкая и прилипает к губам. Вино слишком крепкое. Корицы пряная. Мой шарф вечно ей пахнет. Меня мутит от этого запаха. Я слишком пьян, чтобы думать, и слишком влюблен, чтобы прекратить думать.
Ты ушел. Она ушла. Теперь ты другой. Хотя кто знает... Я все-таки слишком влюблен в тебя.
Мои сигареты, курить которые я обещал прекратить месяц назад, все еще на стеклянном столике у окна. Оно вечно на распашку. Я вечно мерзну и кашляю. Мои глаза непривычно потемнели. Их взгляд фокусируется крайне редко.
Тебе душно. Терпкий запах кофе вызывает у тебя головную боль. Ты пьешь глинтвейн. Я уже не в состоянии что-то пить. Ты убегаешь от реальности. Моя квартира - тебе напоминает убежище от ветров.
Мне она напоминает склеп.
Я все-таки слишком тебя люблю.
We don't know wonderland. We don't know how to get there.
Мои сны были страшными кошмарами, когда хотелось проснуться и убежать вверх по подъездной лестнице на крышу. И там курить в одиночестве. Смотреть вниз. Думать, что когда-нибудь захочется летать.Друзья уехали.
Ребят, а друзья-то уехали...
Всегда думал, что никогда не смогу кому-то сказать хватит. Да, жалею, но что теперь делать? Это была не игра. Это была жизнь. Моя жизнь.
Раскрыл сонник.
Смерть - перемена точки зрения.
Зонт - предательство близкого человека.
Слезы - разлад в семье, ссора с друзьями.
Никогда не увлекался мистикой. Гаданиями и подобной херней.
Просто сегодня я этот сон запомнил. И весь день бродил смурной.
Потом прибежала она, поиздевалась, попросила сделать ей литобзор к курсовой, отказалась идти в кафе, когда я позвонил ей, устав ждать. Потом разбила флакон одеколона, сказав, что этот запах слишком сладкий для парня. Потом пускала самолетики из страниц "Птицелова". Потом сказала, что ее новый бойфренд такой симпатичный, что ей даже странно, что время она проводит с каким-то пидерасом в вельветовом пиджаке. Потом назвала мою статью бредом сивой кобылы и собралась уходить.
Я все это время думал о сне. Тогда я еще не читал бредовых книжек в мягком переплете под названием "сонник".
Просто посмотрел ей в глаза, вернул ей ее писанину.
- Слушай, а почему бы тебе не попросить твоего удивительного молодого человека самому написать тебе курсовую? Какое отношение к этому имеет несчастный пидерас, а?
Она рассмеялась, забрала листы и ушла, не сказав ни слова.
Я понял, что потерял последнего близкого мне человека.
Я любил тихий шелест дождя за окном, но ты включал динамики на полную громкость. Я хотел тебя убить.
Телефон зазвонил около четырех утра. Хотя я мог неправильно разглядеть часы после пары часов беспробудного сна. Еле-еле продрав глаза, я сделал над собой усилие и взял трубку.
- О, привет, друг. Ты нас встретишь через полтора часа на Ленинградском?
Я промычал что-то в ответ.
- Спасибо, я знал, что ты выручишь.
Когда я проснулся настолько, чтобы наорать на него матом, трубку уже положили.
Пришлось тащиться на этот чертов вокзал встречать утренний экспресс из Питера. На самом деле это был один мой друг, который живет последнюю пару лет в Петербурге. ОН абсолютно без комплексов. И все было бы хорошо, если...
- Привет Ром! Знакомься, это Лена.
Какого дьявола он притащил свою девушку?! На несколько дней моя квартира превратилась в общежитие...
Один раз я был готов выпрыгнуть в окно... Это было, когда на минутку забежал Женя.
Я НЕ знаю, что он подумал, потому что моя единственная комната была превращена в одну большую кровать...
И я НЕ знаю, как Лена оказалась в компании этого моего друга, потому что он уделял нам внимания в равной степени.....
Только тебе под силу было врать без передышки, влюбляя в себя даже фонарные столбы. Я учился, старался, разбивался о эти самые влюбленные столбы, становясь еще более влюбленным. И все равно добился лишь легкого сотрясения мозга от комплекса неполноценности.
Маришка позвонила еще задолго до праздника. Хорошо, что вспомнила про мои проблемы с датами, а так бы точно забыл про ее День рождения. Похоже, я там оказался самым старшим, и поголовно все ее подруги поставили своей задачей закадрить меня хотя бы на этот вечер... Ее же друзья меня восприняли то ли как брата, то ли как парня именинницы, поэтому периодически странно косились в мою сторону. Так было ровно первые пятнадцать минут вечеринки.
Под конец, как ни странно, самым трезвым оказался я. И вот теперь моя персона не вызывала ровным счетом никаких сомнений или опасений. Мы, видимо, подружились. Пусть будет невинно и неброско.
И все же эти дни рождения - мечта педофила... Столько пьяных девочек. И мальчиков...
Нет-нет. Я воспитанный и приличный человек. И еще я опять в который раз убеждал себя в абсолютном безразличии. Я не помню. Я не нуждаюсь. Я не люблю.И, черт возьми, я не верю себе.
Мы никто. Я тебе никто. Я это вижу, хотя ты говоришь теплые слова, держишь меня за руку, дразнишь, называешь мой одеколон женским парфюмом.
А я жду, пока позвонишь, скажешь, что не придешь за пять минут до назначенного времени.
Я срываюсь, кричу в телефонную трубку, кусаю губы, нервно курю. Кучу раз говорил себе, что ты должен быть мне безразличен.
И все же болею тобой. И еще. Я боюсь смерти. Будь то моя или чья-то еще.
Ты изредка посмеивался над моими привычками. Ты не был привязан ни к чему, поэтому ты всегда готов был улететь. На твоих губах дымилась свобода.
Сигорета потухла, коснувшись тротуара.
Сегодня, как и в каждый из этих дней, я поклялся себе, что завтра завязываю.
Когда с неба сыпались звезды ты захотел поймать одну, не для меня, нет, просто так, на память... Ты обжег руку, а я хватал их тонкими пальцами, так и не почувствовав боли. Я дарю их тебе, все эти звездные огоньки.
Я не могу жить без тебя. Я вообще не могу жить, когда некому дарить полные нежности взгляды, поцелуи, похожие на прикосновение легкого летнего ветерка, трепетные ласки.
Но я уже не помню так четко твоих черт, мне осталась лишь единственная старая фотография. Я их ненавижу. Фотографии похожи на оттиски, они убивают все, что на них отображено. Это не жизнь, а просто картинка. Не хочу чтобы ты остался просто картинкой.
Мой почерк сильно изменился с тех пор, как я выбросил в форточку дневник. Может его нашел кто-нибудь и прочитал? Может кто-то задумался, что где-то рядом живет какой-то странный парень с искаженным представлением о жизни?
Я переползаю изо дня в день, скучаю, слушаю музыку, а из головы не выходит недавно прилетевший однокурсник. Ему идет загар, так его зеленоватые глаза кажутся оливковыми.
Ты мог вырваться, ты бы, наверное, даже не промолчал бы, ты бы вырвался. Если бы я только не зажал тебе рот ладонью.
Твои слова не слышат. Они летят мимо, в рядом стоящую трубу. Твои чувтсва безразличны, никто не будет никогда смотреть на тебя такими странными, чуть расширенными любящими зрачками.
Она так сказала. И мне стало больно.
Тебе кажется, что ты кому-то дорог. Тебя обманывают красиво изогнутые губы. Ты веришь в самопожертвование и верность, хотя это давно стало мифом в мире, где каждый сам за себя.
Так было написано в какой-то книжке. И мне стало страшно.
Ты считаешь себя властелином своей судьбы, но ты на самом деле тоже чья-то игрушка. Твои глупые детские глаза вызывают нежность, но желание причинить боль никуда не исчезло.
Так мне однажды сказал один знакомый. Он спорил на меня на деньги.
Ты ищешь тепла, поэтому никогда не можешь сказать нет. Ты можешь ненавидеть себя сколько угодно, но так и будешь метаться из угла в угол, из одной клетки в другую. Ты никогда не ценишь свободу, потому что не знаешь, что такое ее вкус на губах. Ты привык зависеть, милый.
Так сказал он один раз. Я тогда ушел и болтался в ночи по городу.
Игрушка. Марионетка. Ненужное существо. Ошибка. И еще что-то...
Ты не ответил лишь потому, что я зажал тебе рот ладонью.
Это цитата сообщения Angels_Will_Die Оригинальное сообщение
Умирать.
Маленькие Девочки
С большими Глазами
Скомканными Ресницами
Зачем Вам Этот Мир
Когда Вы Видите То Что Вам Показывает Подружка С Такими Же Ресницами?
Ты - принц, но ты и свой собственный паж, и свой собственный раб (с.)
Поистине, человек всегда сам навлекает на себя кучу неприятностей и - что верно, то верно - уж так охотно и так упорно впутывается во всяческий бедлам и неразбериху, что выпутаться из них, сколь не бейся, уже не может. (Г.Реве)
Ты был создан из запутанных фраз и разномастных букв, хотя ты был более реален, чем многое в этом мире. Ты быль сильной фигурой, но. Ты мог выиграть еще пару раундов, но. Я страдал маниакальной депрессией. Этого ты и не учел.
Мои мысли запутаны. Их слишком много для жизни и слишком мало для зачетов. Мои волосы растрепаны и я, такой несуразно счастливый ловлю на себе оценивающие взгляды девушек-старшеклассниц, которые заполняют такими днями вагоны метро и автобусы.
Я попросил ее написать рассказ, а она в ответ покачала головой и ответила, что не умеет. Она улыбалась. Она легко обманывала меня при любом подходящем поводе. Мне было все равно, я люблю, когда она улыбается.
В городе много мест, которые для меня что-то значат. Я похож на ребенка, когда начинаю с задумчивостью в глазах вспоминать прошлое. Прошлое - всегда история, история - всегда чья-то судьба, чьи-то чувства. Я когда-то хотел поступать на исторический, но... С моей памятью и твоей помощью... Обидно было. Да, всего лишь обидно.
Музыкальный магазин, бесконечные ряды полок, дисков. Атмосфера здесь особенная, творческая. Тут ко мне подходит продавец, которого я раньше никогда здесь не видел. Он смотрит мне прямо в глаза, таким темным ясным взглядом, у него мягкий изгиб шеи, в ухе серьга, волосы чуть прикрывают мочку. Я улыбаюсь.
- У вас есть фильм "Игрушка"?
Он удивленно приподнимает бровь, я незаметно проскальзываю по нему взглядом.
- Да, конечно, - он роется среди каких-то фильмов, потом выуживает коробку с диском. - Держите.
- Спасибо за помощь,- я опять улыбаюсь и ухожу.
Может он смотрел мне в след, может нет, но я... Да, я оглянулся на выходе.
Ты не должен был никого любить. Ты должен был любить себя в четырехстворчатом зеркале. А ты... Ты любил риск. Риск и ветер в проводах. Да, больше ты не любил ничего, извращенец.
Она сказала, что у меня опять безнадежно влюбленный вид.
- Кто на этот раз?
- Это мое личное дело, сестричка, не правда ли?
- Твои блядские юноши меня не касаются, это верно.
Она так любит применять это слово ко всем, кто мне дорог.
- Вы, девушка, не с той ноги встали?
- Ладно, проехали. Погода сегодня хорошая...
Да-да-да. В этом вся она. А я...
Люблю слушать ее истории, а потом перевирать их на свой лад и ей же потом перессказывать пару дней спустя.
Или кому-нибудь еще. Не читайте Реве. Он влюбляет вас в каждого встречного, ставит на колени перед прохожим, срывает крышу над головой и уносит в облака. Я люблю того солнечного юношу из воскресного утра.
Она права. У меня удивительно глупый влюбленный взгляд. Ромео, черт возьми.
Ненавижу себя. Потому что принцы не должны любить кого-то еще, кроме собственного я.
Ты с ненавистью глядел на проносящиеся внизу машины, которые бесконечным потоком стремились в жизнь там, за поворотом. Да, жизнь была за поворотом, а здесь на мосту были только ты и я. Я боялся высоты, поэтому жался к твоему холодному сильному телу, ты молча приобнял меня и, не поднимая взгляда, всматривался в разделительные полосы. Ветер свистел в проводах у меня над головой и асфальт, казалось, уходил из-под ног. Мне было страшно. Ты улыбался холодным оскалом. Тебе всегда было все равно: жив ты или мертв. Именно поэтому я боялся отпустить тебя одного. Если бы ты погиб, то унес бы с собой и меня, жалкий безрассудный убийца.
Солнце светило мне в один глаз. Я люблю солнце, как впрочем и весну, несмотря на различные происшествия. Небо красивое сегодня. Она тоже была сегодня красивая, хотя явно не намеривалась встретить меня посреди проспекта на велосипеде. Не знаю, куда она ехала на своей старой и страшной машине, но когда она поняла, что этот безумец я, то решила непременно меня задавить. Жаль, что не услышал, как она материлась сквозь закрытое окно. Я почти никогда не слышал, чтобы она ругалась матом. Меня это откровенно забавляет. Правда в тот момент я так и не смог узнать ее, пока она не открыла дверь и не вышла с далеко не радостным выражением лица.
- Ромео, ты совсем в весну головой ударился?
Я не ожидал такого, поэтому тормознул и обернулся.
- О, привет. Давно тебя не видел.
- Идиот! Я хочу врезать тебе по твоей наглой смазливой роже прямо сейчас!
- Не, давай потом, сейчас я рад тебя видеть.
- Ты ненормальный, чтобы ездить по проезжей части здесь! Я могла тебя задавить, кто угодно мог тебя задавить.
- Ты сейчас ведешь себя как мать Тереза. Все под контролем.
- И, наверное, у тебя нет с собой ни паспорта, ни студенческого, да?
Я промолчал. Она права, если бы меня сбили, никто бы так и не узнал.
- Никогда не думал, что меня могут сбить.
- Ты редко стал думать, Ром.
- Может поговорим не посреди дороги, а? Ты вечером занята?
- Нет,- она подумала,- абсолютно свободна.
- Я позвоню.
Я сел на велосипед и уехал, она захлопнула дверь и тоже уехала. Я так и не позвонил, вот держу в руках телефон и не могу набрать номер. Почему?
Увы, я не могу ответить.
Это цитата сообщения Весны_нет Оригинальное сообщение
...
Противный аромат моих духов. Очень холодные руки. Очень горячее сердце. В клочья. Зачем рушишь то, что я строю своими перебитыми забинтованными руками? Я ведь на этот раз вряд ли встану. Чертовки больно, сердцебиение за 170. Дрожь.
Чёрт, как же больно, как же холодно
Твоими глазами бы видеть только красоту и бесконечность, а ты видел полупьяный оскал, который я стал показывать не реже, чем раз в пять минут. Ты уже не смотрел с балкона вниз, не курил тонкие сигареты, пуская дым тонкой струйкой и запрокинув голову. Ты устало тер виски, целовал мои разбитые губы, пытаясь доказать мне, что жить все-таки стоило. Я тебе не верил, я вообще тогда не мог кому-либо верить. Мой когда-то остро заточенный карандаш сломался на очередной строчке в тетрадке в мелкую сиреневатую клеточку. Ты споткнулся на предпоследней ступеньке. Я упал с самой первой. Никто из нас не был в состоянии умереть, мы просто с разной скоростью поняли, что такой апатия.
Я пришел на пятнадцать минут раньше назначенного. Я был одет в светлые джинсы и бежевый пиджак. Ты всегда носил темные и красил волосы. У тебя в левом кармане джинс лежало карманное зеркальце, а в правом заднем - расческа. В пиджаке ты носил лишь пачку сигарет.
Я курил Вог, хотя обычно не переношу сигаретного дыма. Но в тот момент я лишь пускал пыль в глаза окружающим. Кофе остывал, когда наконец прибежала она, благоухая литрами духом. Ее выжженные волосы были собраны сзади. Она улыбалась, я последовал ее примеру. Мне больше не было тяжело думать о ее светло-голубых глазах, которые она красила безумно дорогой тушью. И, о черт, я снова забыл как ее зовут!
- Привет.
- Привет. Так о чем ты хотел поговорить?
- Я, знаешь, понял, что это глупо.
- В смысле?
- Пора завязать наши отношения.
- А они были? Слушай, я случайно забыла, а как тебя зовут?
Я сломал сигарету о край стола. Потом лучезарно улыбнулся.
- Рома, а тебя?
Она рассмеялась.
- Глупая шутка. Может сходим в кино,а?
- Извини, мне пора. Может еще увидимся.
Я расплатился, она ушла, цокая каблуками. Мда, если мы и увидимся, то только не по моей инициативе.
И что нужно сделать, чтобы в очередной раз не оказаться ничтожеством?
Неплохое начало для новой весны. Точнее вовсе ужасное.
Ты слишком любил себя, чтобы позволить мне перечеркнуть твой портрет в своем сердце. Я пил больше, чем обычно, пытаясь заглушить твой шепеот над правым ухом. Ты преследовал меня темными переулками, подкрадываясь сзади в те моменты, когда я меньше всего ожидал пасть жертвой твоего обаяния. Я бежал прочь, а ты целовал меня в губы и смеялся. Да, ты смеялся, а я... Я рыдал.
Мысли врозь, пары в кось. Моя учеба нуждается в полее ответственном отношении, определенно. Мой отец сказал мне все, что думает о непутевом сынке.
Но. Он не учел такого пустяка, что я хотел поступать на истоический, а провалился из-за прекрасного повода. Ты помнишь, чем я был занят прошлой весной, милый? Да-да-да. Ты не можешь помнить, потому что тебя здесь нет и не будет никогда. Ты ушел, а я помахал рукой на прощание. Она называла меня истеричным и вечно влюбленным извращенцем. Тебя она называла просто извращенцем. Ты ее называл помешанной девицей. Я любил вас по отдельности, но если вы встречались, я готов был убить обоих.
Теперь я изредка вспоминаю, даже курю твои любимые сигареты, хотя ненавижу запах табака, веду дневник в интернете, гуляю институт, ругаюсь с отцом и думаю сколько времени нужно, чтобы пролететь от моего балкона до асфальта.
Я спьяну пообещал, а она сдуру поверила. Вот и так и появилась у меня побочная девушка, которая заваливает меня смсками и отвратительно целуется. Она так и хочет засунуть язык мне в глотку. Наверное, думает, что если я задохнусь во время поцелуя, то все мои деньги достанутся ей. Ей никогда не приходит в голову, что я сам зарабатываю с тех пор, как отец узнал про нас с тобой, как я назвал его жену шлюхой, как... А, долгая история.
Так вот я никогда не думал, что перестану любить так внезапно.
Меня можно обидеть, можно унизить, но довести до апатии... Это талант, дорогуша. Я ненавижу тебя и твои штучки.
Жень, может ты сейчас и читаешь это, но ты мне нужен. Я это понял, когда ты исчез куда-то. У тебя своя жизнь, у меня своя, но... Я тебе безразличен, я знаю. Просто я до сих пор чувствую запах твоих волос на своей подушке
Это цитата сообщения dream_of_fairy Оригинальное сообщение
Мы жгли костры...из проходящих мимо...
[201x200]Герои в голове были забиты насмерть ребенком…
Ему было одиноко и он перекраивал все как хотел…
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
Каждые два дня на руках появляются новые линии будущего…
Но они так же безнадежны и тягучи, как кровь иллюзии…
Тонкие нити, обвивают шею и медленно стягивают в направлении севера…
Когда – то ими хотели перевязать пульс, чтобы он тише бился…
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
Целый день сегодня мне на ухо кто – то обязательно тяжело дышит…
И сообщает, что у него что - то болит...
А у меня в этот момент встают картины из прошлого…
Перед смертью, он дышал так же тяжело…
Еще тяжелее…
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
А может...
Теперь я увижу в глазах, которыми неизличимо больна, обжигающее безразличее...?
Поэтому надо все забыть...
Просыпаться по ночам...смотреть в окно и улыбаться набухшим почкам на деревьях...
И гори оно все огнем...
Но не горит...представь...не горит...!
Значит, все было правдой...
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
Мне просто нравится как испуганно бегает кровь...
Ты стоял и смотрел вслед уходящим людям, котолрые толпами дефелировали в темные провалы входных дверей: я не любил запирать их на замок. Твой левый глаз слегка дергался. Ты был на взводе. У меня в душе был полигон для испытаний ядерного оружия. Его устроил ты, я лишь его использовал по назначению. Ты подходил ко мне вплотную, касаясь губами моих волос, я закрывал глаза. Я ждал. Ты заходился в кашле и уходил сквозь входную дверь, которую я никогда не закрывал.
Она пришла на секунду, глянула мне в глаза и ушла. Молча.
Я грелся на солнышке, потому что время несправедливо исчезало, а институт оставался неизменно надоедать нудными голосами профессоров и товарищей.
Я слушал голос Йонне и подпевал чуть слышно, а прохожие иногда бросали взгляды в мою сторону.
Я бездарен и поэтому никогда ни на что не претендую.
Я видел толпу людей в час пик на Библиотеке, она смотрела тысячами глаз на меня или мимо, а мне было все равно.
Я всегда был красивым, я всегда был наивным.
И еще. Я никогда раньше не был злым. Я никогда не чувствовал себя втоптанным в грязь.
Теперь эти пункты исправлены.
Я равнодушен, реалистичен, втоптан в грязь по самое нехочу, разбит и брошен всем на зло выживать в этом пыльно-страшном городе.
Мариша пришла, посидела рядом, принесла пару дисков, посмотрела на меня, я чмокнул ее в щеку, улыбнулся. Она отвернулась, подошла к окну, раздвинула шторы. Фонарь перегорел.
Она посидела еще пару минут, поболтала, я рассеянно кивал. Она обиделась и ушла.
Прости меня, девочка. Но, я если честно не чувствую, себя виноватым.
Наверное, мне стоило уйти. Я так хотел сказать тебе, что остаюсь навсегда, а ты рассмеялся, пожал мне руку и ушенл легкой походкой. Я ненавидел. Я любил. Мне было больно. Мне было до безумия хорошо. Теперь мне все равно.
Я ведь когда-то думал, что любовь - это светлое чувство. Я не знаю, что меня привело в тупик. Эти липкие взгляды или ненавязчивые разговоры. Почему я люблю ее? Она такая как всегда. Она естественна, пускай иногда причиняет боль, пускай никогда не говорит, что у нее на уме.
- Я люблю тебя, сестренка.
- Я бы тебя тоже любила, если бы ты не был такой девчонкой.
Она не переносит неуверенных и уважает наглых, я ненавижу наглых, но уважаю ее.
- Ты что, опять?
- Что?
- Мне не нравятся твои парни, братец.
- Тебе никогда не нравились мои парни. Ты все время встаешь у меня на пути. Ты не знаешь, как мне неприятно оставаться одному?
- У тебя есть я.
- А у тебя есть Вася-Саша-Петя. Меня это не устраивает: я эгоцентричен. Женя улетел. У него тоже есть Вася-Саша-Петя.
Ты бегал по разделительным полосам, ловя на себе возмущенные взгляды. Таким я помнил тебя всю свою жизнь. С дикой искрой в глазах. Я рисовал зеленые полосы на альбомных листах, чьи-то глаза, причем левый выходил немного больше правого. Я не умел рисовать. У меня получилось лишь создать безупречное существо, а потом им и подавиться на память.
Я смотрю ему в глаза, которые миндалевидные и зеленые. У него улыбка презрительная, кривоватая. Он приподнимает одну бровь, смотрит, не моргая несколько секунд. Я отвожу взгляд.
У него руки красивые, с длинными пальцами. Интересно, он подпиливает ногти? Я когда-то так любил красить ногти в черный цвет. В то время я с сходил с ума по Брайану Молко и Nancy boy был моим гимном.
Помнится, одна знакомая сказала, что длинноволосые парни так классно выглядят. С тех пор никогда не стригусь коротко.
Ты любил светлые рваные джинсы. Она - длинные перчатки. Я любил их всех.
И мне чертовски нравится такой стиль. Однокурсники бывают очень даже приятные.
Так ты вставал холодным утром с постели, подходил к окну и смотрел вдаль. Я любовался твоим профилем на фоне темных штор, я умирал медленно и в одиночестве. Ты не хотел смотреть на меня. Ты презирал. Я любил, поэтому ты оказался сильнее.
Если бы я только был волшебником. Время-время-время. Оно улетает со скоростью света, а между прочим, я не так уж и занят.
Я провожу свободное время либо у нее на диване, переписывая конспекты, либо у себя на диване, переписывывая ее конспекты. Она счастлива, поэтому не смотрит на часы. У нее весна, а у меня рабочий день 24 часа в сутки.
И еще. Я опять наступаю на те же грабли. Медленно, но неотвратимо. Она знает и смеется, потом заваривает чай и напоминает мне те ночи, которые я проводил, сидя на заборчике у его подъезда. Я готов убить ее за это. Она не верит в любовь. Она вообще ни во что не верит.
Мне странно плохо. Болезнь морального одиночества.