У меня шрам на лбу, знаешь... Нет, друг, я не Гарри Поттер, я принц и от железной короны мне на память остался шрам.

How much is real?

Любишь дождь? Я - ненавижу.

Он напоминает мне о романтичных девушках, которые танцуют в каплях и любят нежно целоваться под липами. О таких, как ты.

Не смотри на меня так. Я знаю, что когда-то ты тоже так хотела, а? И я...

Мы. Ты и я. Он и я. Он, она, ты и я. А еще правильнее: он, он, она, а еще ты и я.

Я совсем запутался. Нас как-то стало много. У нас свои проблемы, которые мы навязываем другим. Я медленно схожу с ума, он тоже, по-моему. Ты? Ты давно сошла, как и она, как мне кажется. Он ее любит. Его любит. Меня? Не знаю. Тебя он точно не любит. Ты скурила все его сигареты. Это он не прощает.

Да и я тоже. Мои-то два дня уже как кончились.

P.S. need more sigarettes...

She didn´t even realize that I changed my mind today
Oh god she was as cold as ice and she didn´t melt away
When I told her she´s the only one and I would always love her
She said I´ll always love you too my boy but more just like a brother. (c.)

Я знаю, что так было всегда. Кто-то любит сильнее, кто-то неспособен вообще. Кто-то верит, кто-то обманывает.

Может стоит наконец стать зрителем?

P.S.Ушел греться на солнышко в парк.

Время обладает просто исключительным даром убеждения…

Всё просто - я больше не хочу быть куклой…

Глупость. Шалость, как он бы назвал. Не помню, правда, как его звали. Все книжные герои слились в один образ. Не твой.

Раздобыл старый магнитофон с пластинками. Уже слышу теплое потрескивание и... Да, именно этот голос я ждал столько времени.

Голос Эдит Пиаф должен звучать именно так, чуть шурша, когда игла медленно кружит вальс по винилу...

Теперь мне не хватает только одного... И где этот один пропадает?

Ты тихо падал вниз. С моста, туда, где одна за одной шли машины. Я стоял и смотрел на твой последний полет. Ты любил этот мост. Каждую неделю приезжал, чтобы постоять, посмотреть и вот... Как же это вдруг произошло, а? Твоя нога соскользнула в бездну.

Ты умер? О нет. Ты умер пару лет назад, друг.

 Я это знал, но почему-то так и не набрался смелости сказать тебе. Так вот твоя нога соскользнула и...

Я сейчас мокрый и счастливый.

И надеюсь, что клавиатура от воды не превратиться в то, чем стал мой мобильник неделю назад...

And the rain would cry
As our faces slipped away
And the rain would cry

Don't let it end...

Я поменял дизайн. я пытался что-то поменять в жизни, но передо мной хлопнули дверью и сказали потом, заново ее приоткрыв.

- Уходи. Тут тебе больше делать нечего.

Эти слова задели меня. Зачем я туда вообще пошел? Кто меня звал? Я просто понадеялся, а вдруг... Столько раз себе говорил:хватит. Ты взрослый парень, можешь сам разрулить все траблы и не мучиться. Ты сам можешь все.

Да, могу. Но один. В одиночестве. В противном, гадком, душащем одиночестве. В который раз проклянул квартиру, где уже год живу один, готовлю скромные ужины в стиле а-ля кулинарные сюрпризы, пью свой собственный коньяк или вино, курю свои же сигареты и все это один. Даже конспекты ни у кого не списываю. Сам их пишу. вот идиот, а?

Мне же тут больше нечего делать. Я ухожу-ухожу\не остаюсь.

Мне негде тут оставаться. Тут вы и мнимое счастье ваших глупых связей. Я его люблю, я! Не вы! И не ты, выглядывающая из-за двери мымра!

О, я идиот. Я уже ушел. Да, я больше никогда не вернусь. Да, я больше никогда не позвоню по этому телефону. Да, он просил передать, что ему очень жаль.

Постойте, что? Жаль? Бля. Пусть засунет это жаль подальше себе...

Да, я ушел, до свидания.

Вот так я пришел в гости к нему, случайно узнав, что он в городе, что он вернулся, что он остановился в старой квартире, что он... Неважно. Только я идиот. Никто больше. И никто больше не виноват, что у меня скоро будет рак легких.

Мне хочется горького шоколада.

А ты, знаешь, вдруг стал таким далеким, призрачным, приятным воспоминанием. Воспоминанием о былом великолепии наших чувств, их многообразия, превращенного людьми в ежедневные газетные листы, сигареты, глянцевые журналы. Нашими именами пестрили бы заголовки. Ты изнывал бы под объективами папарацци, я надвигал на глаза капюшон и загадочно улыбался в объектив.

Тогда я стал бы твоим королем и твои игрища рассыпались осколками керамической пепельницы. На ней был портрет Екатерины Второй, если помнишь. А ведь ты ничего не помнишь. Ты просто пара страниц в моей книге. В моей собственной истории.

У каждого человека своя история. Нужно просто уметь ее читать перед сном.

Я... Что это такое я? Уже практически ничего. Как сказал бы один книжный герой, юноша.

Моя одинокая квартира с кофейными обоями меня угнетает. Меня тянет в город. Меня тянет в одиночество. Она уехала, Женя вечно где-то пропадает. Я теперь тоже для всех всегда оффлайн.

Мне как-то пусто, голова постоянно кружится. Я почти не ночую дома. Я почти не понимаю, куда меня тянет, ведет. Я куда-то падаю. Я почти перестал пить алкоголь, но опять курю. Я помню каждую ночь, а потом внезапно забываю пачками события. Мой телефон включен в строго ограниченное время. Я не влюблен. Я не хочу быть влюблен. Я больше не хочу быть влюбленным.

Меня трясет периодически и мне холодно. Я как-то незаметно ухожу в тень, на второй план. Скоро я растворюсь совсем, наверное.

очарователен. просто очарователен...

повторяешься, милый, повторяешься (с.)

звонок в дверь. я сижу на крутящемся стуле и кручусь дальше. звонок в дверь. он не знает. я знаю, кто за ней стоит. звонок в дверь. еще пару секунд и я открою пустоте лестничной клетки.

нехотя поднимаюсь, босиком выхожу в предбанник, откупориваю свою одиночную камеру.

и... бросаюсь товарищу на шею. товарищ офигел и не двигается.

- Эээ, ну ты жто... может слезешь, а? Не зоопарк же.

- Плевать. Мы едем в Кёльн! нет, ты все-таки не понял, мы едем в Кёльн.

- ? Прямо сейчас?- скептически поднята бровь.

- Канешн. С тобой время летит незаметно. Кстати, через порог не целуются.

Он пытается высвободиться из моих объятий хитрыми маневрами. После сессии я стал весить на восемь килограмм меньше, так что пусть мучается...

- Я тебя и не целую, придурок. Слезь, а про Кёльн? Это же...

- Пошли, поможешь гостиницу выбрать...

*временно недоступен по хм... непредвиденным обстоятельствам*

но... постойте, я же опять слышу звонок в дверь... пойду посмотрю, пока Женя кофе пьет и курит свои гадкие сигареты. Да, я тоже курил, но не ароматизированные же...

Я уснул на разделительной полосе.

меня разбудили в морге.

Когда я вдруг случайно убьюсь об стену, не волнуйтесь. это нервы, нервы пошаливают.

Я посмотрел "Летний шторм" и пришел к выводу, что веду себя так же, как и этот мальчишка.

1)Я отрицаю очевидное .

2)Я недооцениваю упущенное из виду.

3)Я делаю ошибки одну за одной и не называю их ошибками. Это промахи, помарки, случайности, недосмотры, но не ошибки.

4)а ладно, а то я совсем расстроюсь(т.е. расклеюсь и запью с горя) и... пойду гулять по ночному ленинскому...

Я пришел к отцу и сказал:

- Знаешь, я собираюсь осенью в Кёльн, дай мне денег.

От своей наглости мне стало так смешно, что я тут же согнулся пополам и сел, а точнее лег в его кресло и... Отец хохотал еще громче, чем я, а потом сделал серьезное лицо и сказал:

- Ой, Ром, ну отстань, а? Если ты едешь осенью, то и приходи осенью, а сейчас и нормально можешь денег просить.

Теперь уже я офигел. Вечером мы ходили вместе в ресторан, а потом катались по ночной Москве.

Я же люблю его и он меня любит. Я верю в это.

Еще я приходил к ней и опять приносил конфет, мы ходили в кино и она смеялась, а потом я проводил ее домой и пошел к себе совершенно один, но счастливый, что все вокруг такие красивые и радостные.

Жень позвони мне. Я знаю, что ты это сейчас читаешь.

- А вы сами - не сочтите меня назойливым - во что верите вы?

А теперь? Во что я верю теперь?

- Я верю, что самое главное на свете - быть счастливым, - наконец отвечаю я.

Счастье. Простое, как бокал шоколада, или мудреное, как сердце. Горькое. Сладкое. Живое. (с.)

Сессия. Сес-си-я... я ее даже не провалил. Я и не должен был ее провалить. Пускай я прохалтурил весь год, но последний месяц дал мне понять, что это было вовсе неплохо... У меня было такое ощущение, что я выпил все кофе, которое продавалось во всех соседних магазинах. И даже бросил наконец курить. Было некогда, а потом и лень было тащиться за сигаретами, да и денег не совсем хватало, да и. Я же обещал.

Я горд собой. Еду в Питер к другу и его девушке. Не против ли девушка? Она меня и пригласила. Жень, Жень, я...

Знаешь, я долго думал и понял, что я хочу уехать с тобой куда-нибудь, но... вряд ли получится, особенно сейчас. сейчас я совсем другой, не такой, как обычно.

мне скучно, но не больно. я ничего не чувствую.

Мариша позвонила в дверь, я ходил с ней в кино на какой-то скучный мультик. Она влюбилась в какого-то парня, теперь пропадает где-то. Я рад за нее.

Я сидел как-то вечером, читал книгу, потому что интернета не было, потом поднялся и пошел к ней. Просто так. Я не мог дольше думать, что она и я просто окончательно чужие люди. Это было... Неправильно. Я не хотел этого. Я был направ.

Она открыла и замерла на пару секунд. У нее темные глаза и темные круги вокруг. Волосы распущены, длинные. она тень.

- Ты что-то хотел забрать? У меня нет твоих вещей, я точно помню.

Протягиваю ей коробку кофет и вишневый ликер в красивой бутылочке.

- Я пришел мириться.

- Зачем? тебе разве так не проще?

- Сложнее.

- Проходи в комнату, я чай поставлю. Зеленый, как ты любишь.

- Я люблю черный.

- Тогда будет черный. Все равно проходи. Спасибо.

Киваю, прохожу в ее логово. Обои другие, персиково-пряные.

- Ремонт?

- Отвратительно, неправда ли?

- Почему?

- У меня академический отпуск, поэтому от нечего делать я сменила обои.

- Отпуск? почему? Ты что? даже я вытянул.

- У меня мать в больницу попала, поэтому я пошла работать.

У нее глаза еще темнее. Она не плачет. Она злится и я это чувствую.

- Времени не хватало на учебу. Сейчас его полным-полно. Возьмусь за голову, с долгами почти расплатилась.

- Как мать?

я так все стою в коридоре.

- Прекрасно. На небесах им всегда прекрасно.

Мне холодно.

- Извини...

- Ничего. Пойду чай...

- Эй, Тань, ты что раньше не сказала, не позвонила? Я... я бы тебе помог, деньгами хотя бы.

- я звонила, только... только ты, а ладно прошло.

Чувствую себя полной сволочью. Она... она же не виновата, почему так несправедливо.

- Тань, прости меня, пожалуйста. Я... Мне очень жаль, честно, я... Не знаю, что сказать.

Я подхожу и обнимаю ее. Она не плачет, она как-то все хранит в себе. Я хочу ей помочь.

- Тань, давай будем вместе?

- Нет, Ром. Исключено. Я очень тебя люблю, Ром, но я не могу. Просто не могу. Дело прошлое. Дело забытое.Ром, я хочу, чтобы у тебя все всегда было хорошо.

я чувствую у себя на щеке ее дыхание. Медленное, едва слышное. Она не тень. Не будет тенью. Я не могу ей это позволить.

- Справимся, мы со всем справимся.

Она идет на кухню, я следом, шипит чайник. Мы пили чай с печеньем и моими конфетами.

- Я с отцом помирился и курить бросил.

Она улыбается, у нее ямочки на щеках.

- А я начала, вот теперь и компании не будет.

- Брось. Курить - это ужасно... стильно

она смеется.

Я верю, что она со всем справилась уже давно. Она не я.

- Ром, оставайся ночевать. Ненавижу пустую квартиру, а бабушка уехала на дачу.

Я звоню другу, я не еду в Питер.

Твои блядские выходки ранили меня в сердце. Я вынул его и из крови сделал коктейль с немного терпким привкусом моей безответной любви. Ты пил его смешав с бренди. Я пил только бренди. Литрами.

Ненавижу самолеты. Долго, муторно, голова кружится и хочется стучаться лбом об стекло или пить вдвое больше обычного. Так я обычно и делаю, но только не тогда, когда рядом отец. Он всегда выжидающе смотрит на меня свысока, хотя выше на пару сантиметров. Я убил свою жизнь, расшибся и все-таки между нами пропасть куда шире, чем раньше. Мы делаем вид, что любим друг друга, что мы родные, самые близкие люди, но если я завтра исчезну, он и мизинцем не пошевелит, чтобы узнать что со мной. Я есть. Или нет. Ему важно, что в паспорте написано, что я его сын.

Он возьмет меня на встречу, сводит в ресторан, свозит на курорт, даст денег, наконец, но никогда не будет думать о тебе больше, чем того следует. Это мой отец. Он мне очень дорог. Во всех смыслах.

Ницца. Рай. Гадкий, сладкий французский рай. Море, вино, виски, отец, ночные рестораны, волны.

Пьяные вечеринки, девушки, парни, яркие купальники, сигареты, вино, рестораны, иногда насмешливые взгляды отца. Иногда разговоры. Я многое о нем узнал. Многое потерял навсегда.

Я влюбился в девушку. Просто взял и понял, что ее губы на моей шее - моя смерть. Мы играли. Друг с другом. Я еще долго буду вспоминать ее глаза напротив ближе, чем было можно.

Я пьяный целовался под южным звездным небом на пирсе. Он был француз и нихрена не понимал по английски. Это было неважно. Я любил его целых два дня.

Я смешивал колу с водкой, отвратительной и дурманящей. Они пили ее через тонкую закрученную трубочку. Парень и девушка. Мой отец читал книгу этажом выше.

Утром за завтраком он странно улыбался.

И еще в одиночестве, трезвый, или в номере отца, когда в душе шумела вода вспоминал тебя. Жень, я... поехали в Неаполь? Хотя Кёльн мне больше по душе.

Она звонила один раз. Просила привезти бренди.

Я случайно забыл... Извинит, я думаю.

Все проходит. Что-то бесследно, а что-то шрамами, которые никогда не превратятся в рубцы. На прошлом не бывает рубцов. Есть черные дыры, а есть солнца.

Я, может и дрянь, но я больше не могу. Мы семья все-таки или были когда-то. Я помню глаза отца, когда он смотрел на меня в больнице. Мне было даже не грустно, а стыдно. Он стыдился меня. Я ненавидел его.

Чужие-родные. Отец-враг. Мать-немать, сын-одиночка.

Современная семья, это одно слово.

Мать больше занята своей новой семьей. Отец... Не знаю.

Я сам напросился, а он предложил поехать с ним отдыхать. Как раньше: отец и сын. Только как раньше уже никогда не будет.

Ничто не проходит. Или проходит, толкается, ругается матом, а потом еще и пишет на вас докладную.

Отец любит юг Франции. Ненавижу французов, даже потому что так и не выучил их ломаный язык. Он предпочитает белое сухое и устриц. Дрянь какая...

Да, я еду. К морю, к новым людям. К прекращению ссоры с отцом. Надеюсь, по крайней мере.

когда он последний раз звонил, говорил только на вы.

Все одно. То же и одно. Я всегда думал, что быть глупее глупца и упрямей упрямца невозможно.

И сам же этот бред опровергнул.

Принц умирает без наследников.

Он даже впервые за 18 лет составил себе расписание дел на неделю.

День 1-й:

9,30 - самоубийство

21,00 - воскрешение

День 2-й:

9,30 - самоубийство

21,00 - воскрешение

21-24,00 - ритуальное самопожертвование

9,30 - восрешение, переходящее в самоубийство.

и т.д.

Потом придется уехать к отцу налаживать дипломатические отношения. Все же без материальной поддержки принцам и совсем не роскошно живется... Да, ненавидьте меня. Этот город меня ненавидит, эта погода считает своим долгом уничтожить остатки мозга, а эта работа  - остатки тела и чувства прекрасного.

Maybe we are victims of fate.

Да, ты обедал анальгином, и забывал ужинать. Да, ты проводил ночи в чьих-то неизменно пылких объятиях, не замечая, что твое сердце... Хорошо, сейчас дам тебе таблеток, ты только подожди... Нет, не умирай! Да пускай ты всегда забывал позвонить мне, что... Да все позади, друг, ты только не... Я мог бы тебя полюбить снова... Зачем я это сказал?

Он куда-то дел все кофе, скурил блок сигарет и прикончил годовой запас шоколада(2 плитки Аленки случайно завалялось). Хорошо хоть у него под конец проснулась совесть и он оставил мне помидор. Спасибо, друг, я тоже тебя люблю...

И кста, он зато принес пачку чая... Наркоманит вместе со мной...

На самом деле меня не переносит куча народа, потому что прочный образ папенькина сынка засел у преподов навечно. Мое весеннее обострение и прогулы дело довершили... В группе меня ненавидит лютой ненавистью пара-тройка девиц, таких особо брутально-мажорных. Одну я честно послал, когда она повесилась на меня и... На первом курсе это было... Вечеринка, а ну давно было, а месть - страшная вещь...

Настроение что-то прыгает. Жень я тебе потом перезвоню. (пардон)

Мда. Половина наших парней меня терпят просто из вежливости и солидарности, хотя пара абсолютно нормально ко мне относится. К чему это я? Да, я выключаю этот комп, да я уже иду, да я куплю колбасы... Что?!!! (хм)

Так вот. Есть у меня друзья, как ни странно.

Ты слонялся по лестничным клеткам с сигаретой в руке и с улыбкой профессиональной шлюхи. Ты был богом прозрачных бокалов мартини вперемешку с грейпфрутовым соком и лимонным тоником. Ты был отродьем столичной богемы, темно-абрикосовой дымкой весенних сумерек.

Болтаясь среди шкафов и вешалок с различным турецким барахлом, я осознал странную вещь. Зря я разругался с отцом вдрызг и обозвал его последнюю мадам прикраватной стойкой или накроватной. Колинз мне совсем не нравится, да и по ГУМу гулять гораздо приятнее...

Я пару дней назад сидел и пытался вникнуть в непостижимую для меня тайну подружкиных конспектов, когда наконец понял, что мой мозг медленно плавится и стекает тонкой прозрачной струйкой по виску. Мне даже курить стало невыносимо, и голова кружилась, создавая удивительной ощущение нереальности происходящего. Я сломал тонкую сигарету прямо о стол и, пошатываясь, выполз на улицу.

Принцы должны ездить на вспененных скакунах, гордо подняв голову и улыбаться прекрасной юной улыбкой. Мда. 50 на 50. Мне бы еще коня... Чтобы не подавиться смехом, я прикурил еще одну и, затянувшись, зашагал дальше.

Душно. Солнечно. Солнечный Принц. Я улыбнулся. Давно так все было, а я-то все еще мило улыбаюсь. Да я и вообще сам по себе милый. Кудрявый и золотистый. Хм. Ну почти... На самом деле похож на бледную смерть, но ведь это не важно.

Days before you came. It always seemed enticing...

Кстати, концерт Placebo прошел на ура. Я вчера впервые за долгое время чувствовал себя счастливым, действительно счастливым, хотя был один.

Она звонила один раз.

- Ром, зачем ты это делаешь?

- Хороший вопрос. Я ЭТО делаю, потому что я такой как я есть. Ответ принят?

Я представил, как она закатывает глаза и бормочет что-то непристойное.

- Как знаешь. Жалко, что все так по-идиотски вышло.

Гудок, гудок, гудок...

Я сощурился на солнце.

Такой как я есть. Действительно, а почему бы и нет? Привыкайте.

Я набрал номер однокурсницы и мы собрали еще пару человек и пошли в кино.

Ready to lose it all.

Ты выходил курить на балкон. Ты глядел мне в глаза и я видел твою душу. Ее  не было.

Я стал немного другим. Просто пришла весна, зацвела черемуха и всю мою влюбленность сдуло весенним ветерком. Ненавижу весну. Она убивает меня на ментальном уровне.

У меня складывается впечатление, что все женщины моего отца исключительно шлюхи. В последний раз я был у него около года назад. После мы не общались. У нас только экономические отношения. Рестораны, семейные ужины вдвоем раз в месяц. В этот раз он пришел с очередной. И ведь он прекрасно понимает, что им нужны только деньги, хотя он и отлично выглядит и интересен сам по себе. Я вообще всегда считал его идеалом, даже когда мы жили семьей и после. Стальной и бесчувственный. Да, именно бесчувственный. Мать говорила, что его очень сильно изменили деньги, может быть. Мне не важно. С некоторых пор он чужой мне человек.

Я плохо переношу семейные встречи.

И, черт возьми, я был опять пьян. Он просто убил меня когда-то как личность. И я до сих пор какой-то поломанный.

Женя пришел. Смущенно постоял на пороге посреди ночи, потом зашел. Я тупо смотрел на мигающий монитор. Я ничего вообще не мог писать. Я не мог жить. У меня не было права жить.

Женя присел на край дивана. Он чувствовал, видимо, что что-то случилось.

- Ром, ты вообще спишь?

- Ага. Для этого у меня есть институт и работа. Что-то случилось?

Он странно на меня посмотрел и ничего ни сказал. Я и так догадался.

- Будешь кофе? Курить? Пить?

Я встал от стола, вырубил комп. С тех пор я его вообще не включал.

Мы были вместе целый оставшийся кусок ночи. Он любит крепкий зеленый чай, я его ненавижу. Да не обидится на меня этот злополучный чай.

Ты изредка грустил о былом, хотя понимал, что лишь я могу тебя от него избавить. Ты дорожил памятью, я бежал от нее. Она пугала своей безысходностью. Память - ревнивая жена, а сердце - дешевая шлюха.

Сегодня 9 мая. Мой прадед воевал, но я почти ничего о нем не помню и не знаю. Он погиб где-то под Прагой. Бабушка много рассказывала мне в детстве, потому что я любил слушать про войну. Много раз рисовал в альбомах планы сражений, с ребятами играли в свое время. Бабушку я помню такой старенькой, с белыми волосами в пучке, с доброй улыбкой и голосом, каким может говорить только бабушка. Она часто дарила мне пряники, когда приезжала.

Когда она умерла, мне было около семи и родители тогда еще жили вместе. Я помню, как бабушка не приехала на мой день рождения. И на следующий день. И не на послеследующий. Я спросил, где она, а мать ответила, что ее больше нет с нами. Мне стало как-то одиноко без ее мягкого голоса.

Потом родители стали чаще ругаться. Мой отец служил в Афгане и у него есть шрам на груди от осколка гранаты. Чудом выжил.

Мать иногда рассказывала мне, как ждала его и рыдала над письмами. Это было так давно, каждый раз прибавляла она.

Сейчас так странно вспоминать, как каждый день он возвращался с работы около полуночи и я слышал тихие шаги матери. Я тогда представлял себе, как она стоит у косяка и смотрит своими большими темными глазами на него. Она его любила когда-то.

Отец ненавидел, когда она смотрела вот так. Он срывался тут же, и я закрывал уши ладонями. Она рыдала тихо на кухне, когда его не было дома. Он смеялся и играл со мной, когда мы с ним ходили куда-нибудь развлекаться. Иногда отец рассказывал о войне. Он ненавидел ее, но больше всего он ненавидел, когда его расспрашивали.

Однажды, как раз на 9 мая, мы всей семьей собирались в Парк Победы и мать попросила его надеть мундир. Он вежливо отказался, но она так хотела идти рядом с офицером, что не сдавалась.  В какой-то момент он не выдержал - ударил ее по лицу. Я почему-то вдруг захотел убежать и ни в коем случае не оставаться рядом с плачущей матерью. Мы ушли с отцом.

И мне до сих пор стыдно за этот мой поступок.

Она каждую ночь, срывая цепи, босиком убегала в пустую квартиру. И ждала, ждала… неистового ждала своего Чужого. Бредила им, в беспамятстве забывала себя. У двери, как псина…

В одну из бессонных ночей он возвращался и шептал ей на ухо: «…прости, что так долго заставил ждать…»

Она глотала его, рвала на части, дышала, впиваясь когтями в спину - но раны затягивались в одно мгновенье.

Он отворачивался, а она сжимала себе ладонь, чтобы не закричать... Отпускала. не своего. Перекрывала дыхание и опускалась на пол от безысходности. не возвращения.

он просто не мог ее любить.

А на утро она всегда возвращалась ко мне. Все же ко мне, потому что некуда было больше идти. С опущенной головой и красными глазами. А я переступала через себя, перевязывала ей руки и заваривала крепкий чай… Она курила, молча, смотрела куда то вдаль, моя любимая… пропащая.

А я не понимала кто же из нас все таки несчастливее, и что лучше не запирать дверь на ночь…

 Моя Любовь трахается с Богом.

 А я не знаю кого ненавидеть больше за предательство…