Я вышла из дома как в тумане - хотя и правда в тумане. Купила жевательную резинку, положила остаток денег на телефон, включила плеер. "Мелочь в кармане, мелочи в целом" Холодно, ветер, гудки в трубке. Дошла до Трифоновской, села на нулевой, послушала гудки, подумала - к черту, прикрыла глаза.

Автобус остановился, я очнулась. В салоне никого нет - странно.
- А автобус дальше не поедет?
Водитель смерил меня удивленным взглядом. - Рижская конечная, вы тут как оказались? Вам куда вообще надо?
- Не знаю, - я устало пожала плечами. - Куда-нибудь.

Перешла через эстакаду, села еще на один автобус, доехала до ВДНХ. Вышла. Ну и что дальше? Холодно в куртке, холодно.. Надо бы в метро, на кольцевую, да денег нет. В телефоне деньги, вот дура. Снова послушала гудки, пересчитала монетки - не хватает.

- Татка, ты сдурела?!
- Санька!! - как я рада тебя видеть, кто бы знал..
- Ты что на ветру стоишь, в куртке такой? Таак,а с глазами что у тебя? Плакала?
- Да нет.. Хотя... Да!
- Парень, что ли?
- Нет, дома...
- Опять?! - в глазах теплота, жалость.
- Да... вот вышла, проветриться. Рассказываю тебе все.
Ты молчишь, киваешь, и мы идем греться. Все-таки ты, Сашка, меня офигительно понимаешь.

Если ты еще раз попробуешь меня ударить, я разобью тебе голову. Обещаю.

...То была не интрижка:
Ты была на ладошке,
Как прекрасная книжка
В грубой суперобложке.
(В. Высоцкий)

- С вами все в порядке?
- Да, спасибо.

Немножко кружится голова, немножко щекотно под коленками, немножко ведет в сторону.

- Муми, ты жива? - это дедушка встречает меня около метро.
- Да вроде бы...

Опираюсь на дедушкину руку и бреду до остановки как в тумане. Автобус - подъезд - квартира. Пришла. Немножко хочется упасть в обморок, но это к лицу барышням девятнадцатого века, а я ведь большая девочка? И даже, говорят, сильная.

Ах да, я же обещала позвонить.

Человек, обернись, проходя мимо,
мы не знаем границ, мы пилигримы,
мы туристы на этой планете!
Нас не помнят уже даже наши дети,
так давно и так странно ушли мы из дома;
нам дороже страны огни аэродрома,
нам гораздо приятнее жить без дома;
играть по душе, а не по нотам;
нам плевать, что для вас мы не патриоты!
Нам плевать, что для вас мы лишь серые тени
в переходах метро среди толп оголтелых,
что для вас нет людей и иного мира,
чем тот, что считаете вы красивым
даже не видя других миров...
Ну кто из вас умереть готов за веру,
за доблесть? Кто в нашу эру
не ноет о том, как все у нас плохо,
не говорит: "Виновата эпоха",
а просто живет, ценя моменты,
слагая счастье вне квадратных метров
из обрывков мечтаний, лоскутиков, грошей?
Мы - голуби мира! Мы клюем крошки
добра и улыбок на улицах Рима,
Парижа, Венеции, Тель-Авива;
мы, как теперь говорят, космополиты;
все станы для нас в единую слиты!
И если умрем мы, то похороните
нас где-нибудь там, где лучистые нити
от солнца прядут кружева на асфальте.
Да, муторно, сложно, но все-таки сжальтесь!
На камне не нужно дат - только имя...
И надпись: "обернись, проходя мимо".

Почему нужно придумывать формулировки из разряда "испытываю привязанность", "ты мне хороший друг", "теплые чувства", да то же самое "люблю как человека", в конце концов, вместо заезженного до зубовного скрежета, но самого искреннего "я тебя люблю"? Не влюблена, но люблю, прочувствуйте разницу, в конце-то концов!

...лежать в лазарете, и вам разносят обед. Не обычное жидкое пойло, а настоящий, наваристый, жирный суп, в котором даже плавают ошметки курицы.

На соседней с тобой койке лежит какой-нибудь Яков, у него разворочен снарядом живот, и ты краем глаза видишь его внутренности. Он кричит, он стонет, зовет сестру, просит пить, отталкивает стакан с водой и никого не узнает вокруг себя. У него уже началась агония.

Ты жрешь суп, обжигая себе горло, давясь кусками курицы, с подбородка у тебя свисает капустная прядка, ты вытираешь жирные пальцы о покрывало, заляпанное уже ТВОИМИ ошметками, ТВОИМ гноем - здесь слишком много раненых, мы не можем менять бинты так часто! Ты заглатываешь последние капли супа со дна тарелки и видишь еще одну тарелку. Она еще принадлежит Якову, но ему ведь уже все равно, так ведь? Ты ползешь на своих обрубках к его супу, как полз когда-то через минное поле назад, к своим. Ты берешь суп и жрешь, жрешь суп своего товарища, который умирает в муках и крике рядом с тобой, и все равно тебе кажется, что никогда ты не ел ничего вкуснее этого супа.

И тебе плевать, что и твои дни сочтены тоже.

Андрей умер.

Я бы очень просила, чтобы те, кто это прочитает, вне зависимости от того, являются они моими Постоянными Читателями или нет, ответили на вопросы. Желательно отвечать, обосновывая свою точку зрения, но удовлетворюсь и ответами формата "да - нет". Мне нужно и важно знать мнение окружающих меня людей. Заранее благодарю.

1. Считаете ли Вы нетрадиционную ориентацию нормальным явлением?

2. Для Вас странно, если в отношениях не мужчина ухаживает за женщиной, а наоборот?

3. Странно ли для Вас, если в отношениях женщина намного старше мужчины? Какие эмоции вызывает подобный союз?

4. Вызывает ли у Вас раздражение вид целующейся пары в общественном транспорте?

5. Стали бы Вы встречаться с откровенно некрасивым человеком или предпочли бы "остаться друзьями"?

6. Какая наибольшая разница в возрасте приемлема лично для вас? (в отношениях между людьми)

7. Какие чувства у вас вызывает вид нищенки, просящей милостыню?

8. Считаете ли Вы приемлемым для себя разговаривать в пренебрежительном тоне с обслуживающим персоналом?

9. Возрастной диапазон партнера для девушки 14 - 17 лет? Для девушки от 18 и старше?

10. Считаете ли Вы нормальным явлением так называемый "брак по договоренности"? (Ситуация: я тебе не люблю, ты меня не любишь, но: ты выходишь за меня замуж, создаешь уют в доме, обеспечиваешь тыл, а я за это содержу тебя и исполняю все твои желания. Оба партнера закрывают глаза на измены друг друга. Она бедна. как церковная мышь. Оба друг друга уважают).

Я стою на балконе в вытянутой серой футболке, вызывающе малиновых пижамных штанах и резиновых тапках. У меня не причесаны волосы и забинтована правая рука. На меня нападал приличный слой снега, но я не чувствую холода. Я чувствую, как за сотни километров от меня умирает человек, и как его сестра вторые сутки живет в больнице, хотя в реанимацию не пускают посетителей.

Если с силой провести концм ножниц по руке, то сначала на ней появляется просто белая полоса. Потом из нее выступает кровь. А потом края белой полосы вздуваются и розовеют, капельки крови становятся бурыми и засыхают. Царапина уже не болит, а только приятно жжет и покалывает нервные окончания. И тогда ты проводишь по ней второй раз. Ножницами.

Для того, чтобы не забыть.

Хочется ругаться матом и мусолить в пальцах дешевую вонючую сигарету. И послать всех на... впрочем, тссс, среди нас есть маленькие дети.

В привычку входит лечить нервы едой и книгами. Мешаю великолепного Марка Агеева с блеклой Роулинг.

Я начну с самого начала, пожалуй.

Год был 2005.
Я помню, как твоя сестра называла тебя Андрюшкой, и ты бесился, потому что тебе было стыдно передо мной, что она обращается с тобой, как с младенцем. А ты ведь на целый год меня старше, и совсем взрослый, тебе аж четырнадцать лет. Ага, и еще я помню, как мы с тобой ходили вместе и постоянно смеялись. И я как-то невзначай сказала подруге что есть такой мальчик, Андрей. Зачем сказала - непонятно, а на вопрос: "и что?", не думая, ответила: "он хороший". И даже не думала, почему хороший. У него были серые глаза, такие холодные и пасмурные, как будто он умудрился запихнуть в глазницы две маленькие тучи. А когда он смотрел на небо, глаза становились темными-темными.

- Ну вот и все, - сказала я.
- Нет! Я люблю тебя!
- Ну и что?

Пауза была неловкой и вязкой, как конфета "Коровка".

- Я буду тебя ждать, и мне наплевать на расстояние! Потому что, блин, это же неважно, какая разница, что ты уезжаешь!
- Нуууу... тогда... раз тебе это неважно, тогда ладно.
Ты был рад, что я не смогла сделать это первой. "Я никогда не позволю себя бросить", помнишь?

Прошел месяц. Сообщения - Входящие - Надя. "Как?! Он тебе ничего не сказал? Вот дрянь, а мне наврал, что поговорил с тобой. Но ты в любом случае не расстраивайся, держись, короче" А мне больше ничего и не оставалось, как не расстраиваться. В самом деле, его новая девушка живет с Питере, рядом с ним, и ее зовут Лера, и у нее такие классные волосы, вьются и блестящие, ну такая, красивая девчонка, одевается модно, и вообще она классная, Натах, все будет круто! Угу, Коль.

Еще месяц.
- Андрей... под машину... попал...
- Что?! Как?!
- Да никак, попал под машину, я из окна видела, там кошмарно, кровь, просто ужас, его в больницу отвезли, в реанимацию, и даже не пускают, и я сейчас в школе, и милиция скоро приедет, у него там что-то сломано, это ужас какой-то! Так вот "бамс!", и звук такой... Просто... Слов нет, а я как раз у окна стояла, блин, все, конеееец...

Да, у него были сломаны ноги и ребра, и он лежал в гипсе где-то полгода, потому что они никак не срастались, и приходилось ломать и сращивать заново.

Прошел год. Мы встретились случайно, этим летом, на Кургане в Тарусе. Надя повзрослела, похудела, круги под глазами тональник уже не скрывает, а подчеркивает.
- Как вы? Что у вас?
- Да ничего, я теперь хозяйка, родители работают, нас с ним почти бросили. вот... Так, да...
- А Андрей как?
- Ну как сказать... Из-за Лерки курить начал, бухает с этими своими... корешами... Она ж его бросила, из-за шрама, ну то что он теперь некрасивый, порченый, вот сука..

Да, у Андрея шрам на поллица, большой, страшный. Надя худенькая, кажется, что переломится, усталая, рано повзрослевшая. Она берет сумки с продуктами и уходит.

Прошло три месяца.
- Андрей в больнице. В реанимации. Опять. Передоз, без сознания. - голос чеканный, холодный, сдавленный.


Ты сидишь за столиком, напротив меня, и все-все видишь.
- Что такое?
Я рассказываю тебе все-все-все, с самого начала, на одном дыхании. Я смотрю в чашку чая, чтобы не видеть твоего лица, и говорю, говорю, говорю в пустоту.

- Кто он вообще, чей-то друг? Или бывший?
- Он МОЙ бывший.

Молча меня обнимаешь. Это мне сейчас и нужно, немного тепла, чтобы не дать волю эмоциям.

- Говори все, о чем думаешь, не держи в себе..
- Он все равно умрет, сейчас или потом, через полгода. Я не хочу, чтобы он приходил в сознание! Я почти осознанно хочу, чтобы он уже скорей умер и Надя бы освободилась! Он умрет. по-любому, у них не денег на лечение, которое бесполезно, потому что он наркоман, потому что он не хочет лечиться, а хочет себя угробить поскорей! Так пускай! Пускай он умрет! Раз это неизбежно!

Я опустошена и разбита.

Я перешла в новую школу. Вот так вот посреди года сдала экзамены и ушла.

Поступила в ШЮЖ - Школ Юных Журналисто при МГУ, теперь осталось только получить студбилет и выбрать специальность. Наверное, возьму лит.критику и газетную журналистику. На большее росто не хватит ни времени, ни сил.

Вот так практически за неделю в жизни произошел очень крутой поворот. А завтра я уже иду в новую школу, и сразу же восемь уроков, закончу я в 16.10, а в 16.30 надо уже быть в ШЮЖ, ну чтож, опоздаю на полчаса, думаю, на меня не сильно обидятся.

Еду в метро и читаю Бродского, хочу как-нибудь попробовать написать стих в его стиле, уж очень он мне нравится, крепкий, ритмичный, читается как проза но все же с рифмой.

На личную жизнь почти не остается времени, хорошо хоть человек у меня понимающий, так что это ничего, телефоны еще никто не отменял.

Денег нет ни на что, даже на метро, не говоря уже о еде. Прихожу домой злая и голодная, уставшая, но все ничего, я справлюсь.

Мне, оказывается, больше не нужен дневник. Все время, что я вела его, мне некому было рассказать то, что накипело на душе. Дневник был средством от одиночества, моим слушателем. А теперь есть человек, которому я могу рассказать о себе все, и которому я верю. И я понимаю, что необходимость в дневнике отпала.

Я не буду ни закрывать его, ни удалять. Может быть, я еще напишу здесь о чем-нибудь, если мне захочется. И я все равно буду читать дневники тех людей, которые мне нравятся.

Мне просто не хочется больше ничего писать.

- Я перезвоню.
- Ага.

И мы оба знаем, что сегодня ты уже не позвонишь. И все равно я сижу и гипнотизирую телефон, нервничаю, расхаживаю по комнате и напеваю вслух что-то о том, что "не пытайся выбраться на лёд, новая весна тебя убьет..."

И все равно ты считаешь необходимым звонить на следующий день, извиняться, делать виноватый голос и обещать перезвонить.


...Не выдержала, перезвонила сама. Гудки. Туу, туу, тууу. "Новая весна тебя убьет"... Гудки, а между гудками тишина и что-то щелкает. Тууу, тууу, щелк, туууу... И на каждый "щелк" я чуть вздрагиваю, думая, что кто-то далекий поднял трубку.

Громко высказываюсь в сердцах. Еще гудок. Ей-богу, это действует на нервы.

На меня скоро свалится неожиданное безделье. Внимание, вопрос: куда убить пять часов свободного времени?