Ночные ссоры, оправдания, сидение закутавшись в одеяло - бессмысленно.

Утренний чай с лимоном, равнодушие, заспанное лицо.
- Доброе утро, бабуль. Голос у меня такой, что сама зажмуриваюсь, отвожу взгляд. Она смотрит в мою сторону и отворачивается к плите. Ухожу обратно в комнату.

Досыпать с ударением на А. С ударением на Ы досыпать в чай еще сахару. Просить прощения.

Зачем все это было нужно. Зачем было столько врать. Искать утешения в дыме. Волноваться. Прогуливать ШЮЖ. Переживать. Уставать. Не учиться. Опаздывать домой. Обещать в следующий раз прийти вовремя и не приходить. Зачем.


не-смогла-заслужить-даже-уважения-думала-это-само-собой-разумеется-ничего-подобного


Стакан с апельсиновыми эмоциями пуст и мне впервые не хочется доливать. Кажется, это называется "сдаться".

Называйте как хотите.

Сидеть на подоконнике и смотреть в небо. В томике Некрасова не хватает страниц, а на первой написано В.Чернова - бабушкин.

Пролетаю над гнездом кукушки в состоянии эйфории, запиваю кефиром, жмурюсь от удовольствия, пою. Фотографии тигра, фотографии пингвинов, фотографии неба.

Чувство голода, холода, и благодарности правительству. Мир, дружба, жвачка. Полная голова перепутанных цветных ниток - мечт. Полный склерозник дел на понедельник. Полные штаны счастья. Полные колонки Avenue Q. Влюбленность в жизненный процесс.

Лети, если можешь.

Любовь, повседневность, безденежье, дружба, учеба, философия.

Храбрюсь, напеваю, кутаюсь в шарф, смеюсь через силу - борюсь, в общем. Сбегаю по лестнице, мотаюсь на поручнях в метро, засыпаю в троллейбусе под голос Сплина в наушниках.

Splin, блин.

Улыбаюсь прохожим. Читаю в кафе за чашкой чая. Слушаю музыку, на ходу поправляя наушник и сжимая в руке дурацкую шапку.
- Простудишься, дуреха.
- Неа.

А в переходе на Моховой играет старичок на губной гармошке, притопывает в такт музыке, и прохожие пробегают мимо, оборачиваются, улыбаются, кидают монетки в холщовую сумку. У него белые волосы и искусственный красный цветок в шапке. Я люблю этого старика.

Я вообще люблю. Снежинки, например. Поднимешь голову, а они падают, падают на ресницы, и ты зажмуриваешься и смеешься просто так, ни от чего. На здании факультета громадная тень Ломоносова в окаймлении веток смотрит снисходительно на курящие группки студентов - молодежь, что поделаешь.

Влюблена. В образы, в характеры, в тени.
Сумасшедшая-странная-усталая

Задорный человечек внутри продолжает протирать пыль.

Маленький задорный человечек внутри меня шалит: смахивает слой темно-серой затхлой пыли с души, песенки распевает, смеется уверенно и звонко.


Бежала на лит.критику, грела руки дыханием, дышала прерывисто. Пробежать мимо или остановиться? А волосы у того старика на снегу совсем неразличимы были - такие седые. И шапка упавшая так покатилась, покатилась и замерла черным пятнышком. Прохожие оборачиваются удивленно - что это он? А второй крутится около, как муравей около соломины, за руку тянет: вставай, мол.
- Давайте руку. - улыбаюсь.
Поднимаем кое-как вдвоем. Я за шапкой потянулась, а он упал снова на спину, и барахтается, будто жук.
Молодой человек стоит рядом, смотрит растерянно: подойти-не подойти? Интересно ведь - старик да девчонка другого старика поднимают. Тяжелый старик. Они его тащат, а у девчонки шапка в руке, она ее и броисть не может, и одной рукой ей тянуть неудобно.
- Помоги - говорю.
Стоит, не решается.
- Держи шапку. - кидаю ему черный комок. Ловит с перепугу. Думает небось - зачем остановился? Только связывайся.
Старика подняли, шапку надели, от снега отряхнули.
- Спасибо вам, девушка. Я б его один-то... Не того...
- Удачи вам, - и убегаю, а у самой на душе и легко и нежность такая к этим дедулькам двоим, и легкая досада, что мальчик только стоял, с ноги на ногу переминался и шапку держал.

Маленький задорный человечек внутри меня шалит...

Не могу я плакать, не могу. Даже если хочу - не получается. Только звериное какое-то чувство, что хоть вой на луну.

А бессмысленно плакать. Поэтому и слез нет, а только молчаливая злоба.

Нервы сдали. Руки дрожали так, что стакан никак не хотел подноситься ко рту. Пульсирующая боль в голове, до крови закушенная губа.

Они испугались.

Увезите меня.

Перестреляла бы, да не могу - люблю.

Это цитата сообщения lj_izubr Оригинальное сообщение

письмо счастья

Девочка научилась расправить плечи, если взять за руку - не ускоряет шаг. Девочка улыбается всем при встрече и радостно пьет текилу на брудершафт.
Девочка миловидна, как октябрята - белая блузка в тон, талисман в кулак.
у нее в глазах некормленные тигрята рвут твой бренный торс на британский флаг
То есть сердце погрызть - остальное так,
Для дворников и собак.

А у девочки и коврик пропылесосен (или пропылесошен?), плита бела.
Она вообще всё списывала на осень, но осень кончилась, а девочка не ожила.
Девочка выпивает с тобой с три литра, смеется, ставит смайлик в конце строки,
Она бы тебя давно уже пристрелила, но ей всё время как-то всё не с руки,
То сумерки, то попутчики - дураки,
То пули слишком мелки.

У девочки рыжие волосы, зеленая куртка, синее небо, кудрявые облака.
Девочка, кстати, полгода уже не курит, пробежка, чашка свежего молока
Девочка обнимает тебя, будто анаконда, спрашивает, как назвали, как родила.
Она тебя, в общем, забыла почти рекордно - два дня себе поревела и все дела.
Потом, конечно, неделю всё письма жгла.
И месяц где-то спать еще не могла.

Девочка уже обнимает других во снах о любви, не льнет к твоему плечу.
Девочка уже умеет сказать не "нахрен", а спасибо большое, я, кажется, не хочу.
Девочка - была нигдевочкой, стала женщиной-вывеской "не влезай убьет".
Глядишь на нее, а где-то внутри скрежещется: растил котенка, а выросло ё-моё.
Точнее, слава богу уже не твоё.
Остальное - дело её.

....

А ей говорили - дура, следующего так просто не отпускай.
Ты наори на него и за волосы потаскай.
А то ведь видишь - какая теперь тоска,

Поздравляешь её "здоровья, любви, вина"
А её так тянет ответить: "Пошел ты на"
И дергаться, как лопнувшая струна.

А с утра ей стресс, а после в метро ей транс.
В пору кинуться на пол и валяться там, как матрас.
Декабред - это бред, увеличенный в десять раз.

И она смотрит в себя - и там пустота, пустота, пустота,
Белее любого безвыходного листа,
И всё не то, не то и она не та.

И щека у нее мягка и рука легка,
И во всем права, и в делах еще не провал.
В следующий раз она будет кричать, пока
Не выкричит всё, чем ты ее убивал.


----

А я сижу в ночи, и собака лает, так жалобно - куда уж там соловью,
Дедка Мороз, я пишу тебе соком лайма, кефирчиком залью и дымком завью.
Будешь читать - пожалуйста, пожелай мне вырубить это чертово ай-си-кью.
Столько народу в четыре утра в онлайне - страшно за их налаженную семью.

http://izubr.livejournal.com/221266.html

Вчера написала Кире, сегодня испытала сама.
Я не такая сильная, как она.
В ней гораздо больше меня, чем кажется сначала.
И грань очень тонкая.

Вечером того дня все казалось удивительным и поэтически прекрасным, дышало спокойным тихим дыханием. Теплый ветер трепал коротко остриженные волосы золотистого оттенка так ласково, как трепет по волосам мать ребенка, когда он ложится спать. С высоты шестнадцатого этажа машины, беспорядочно снующие внизу, казались ненастоящими, сказочными, как будто бы принадлежащими неизвестному крошечному народцу. Разноцветные их крыши, как спинки жуков разных пород, переливались и искрились в лучах заходящего солнца. Крохотные сверкающие полоски пробегали по каждой машинке и растворялись в темно-сером асфальте.

Сидеть на балконе было уютно и легко. Даже обшарпанные перила грязновато-белого оттенка казались нарядными и праздничными в лучах заходящего солнца. На перилах стоял стакан яблочного сока, и солнечные лучи, преломляясь, пронизывали его, как маленькие иголки.

Редкие облака, подкрашенные закатывающимся солнцем в золотисто-охряный оттенок, вальяжно плыли по светло-голубому небу. Казалось, что это солнце умножилось и залило все сказочным светом. Вся природа будто бы принарядилась просто так, без повода, единственно для того, чтобы порадовать все живущее. И живущее радовалось, задирало вверх головенки, говорило удивленно-восхищенно: «Ну и погода…» Тут и там по небу проплывали причудливых форм облачка, словно на платке нежно-голубого оттенка были разбросаны золотые украшения.

Она взяла с перил стакан сока и поднесла его к лицу так, чтобы сок находился на уровне глаз и, прищурившись, посмотрела сквозь него. Сок искрился, переливался и словно закипал солнечными лучиками. Она поудобнее откинулась на спинку инвалидного кресла и отпила глоток. Внутри сразу стало светлее и легче, будто бы и впрямь в стакане растворилась частичка солнца. Чувство грусти оттого, что нельзя выходить и гулять по улицам, постепенно исчезало. Она смотрела на золотые облака и пила сок. Все остальное было второстепенным; она уже смирилась с болезнью, и хотя приступы ярости и отчаяния от осознания своего вынужденного бездействия еще иногда посещали ее, сейчас на изувеченном шрамами лице играла улыбка. Ей было хорошо и безмятежно, она поставила стакан обратно на перила балкона и прикрыла веки. Солнечный свет проходил среди них, пронизывал все ее существо, теплый ветер шевелил волосы, где-то далеко внизу шумели машины, шелестели листья, играли дети, дворовые собаки лениво лежали на асфальте кверху пузом…

Она заснула. Ей снились бескрайние зеленые поля и львы с пушистыми гривами.

Мне так надоело говорить, что у меня дома злой тупой кот, потому что стыдно признаться, что у меня дома злая мать...

Давно книги не производили на меня такого сильного впечатления...

Утро мятежное, утро туманное,
Серый холодный рассвет.
Утром тем тихим с улыбкою странною
Буду смотреть тебе вслед,
Долго стоять над водой у причала,
Украдкой небрежно смахнув
Капельки горько-соленой печали
В синюю глубину.

Ты знаешь, Лель, мне стоило, наверно,
Подняться в небо белоснежным облаком
Лишь для того, чтобы украдкой, незаметно,
Глядеть на золотые твои локоны…
Лишь для того, чтобы ложиться первым снегом
На плечи, так отчаянно любимые…
Дождем пролиться, прорасти побегами,
Чтобы весною вплел в венок меня...
Дождинками печально целовать
Твое лицо, по-юному красивое…
Смотреть в глаза, растворяться, опять
Туманом обнимая небо синее.

Глен мне не ответил и был прав, я бы тоже себе не ответила. Как хорошо, что эта история закончилась.

...со мной остались трое. Остальные молча покивали головами, но не удосужились поддержать. Ладно, я сделала выводы. 99 процентов моего окружения не прошло проверку на прочность.

*Кричи в пустоту*.

Написала письмо Глену, не знаю, зачем. От разочарования, наверное.

На столе у меня мутное зеркало и ошметки мыслей, перемешанные с запахом апельсиновых корок.

В телефоне у меня записная книжка в сто имен, из которых мне иногда пишут человека четыре.

В голове у меня кавардак и паутина, как в старом забршенном чулане, осознание чего-то, чего не пойму, наверное, никогда.

*Пей свой кофе, захлебнись чернотой*

Вот так-то лучше, есть причина не делать глупостей, и веская.

Да, и задам глупый вопрос. Пять любых слов, характеризующих меня. Ну и я вам взамен.

Запуталась, разбираюсь.

Хуже нет, чем просить: "позвони мне".

Но что-то подсказывает мне, что гордость тут неуместна.

?

Ладно, сама выберусь, не впервой. Пора бы догадаться, что мои проблемы некому решать, особенно в режиме реального времени.

- Саш, помоги мне. У меня проблема.
- Да? Какая?
- Ну понимаешь, ...
- А, кстати, она мне написала, что вообще меня не любила! Слушай, она это правда или мне назло? Как думаешь? Мне без нее фигово! Наташ, ну как мне ее вернуть? Ну как?

Слушай гудки.

Не говорите со мной сейчас, я расплачусь. *поговорите со мной!*

Плакать из-за такого - значит признать поражение. Дрожат руки, нервы вывернуты наружу и искорежены, хочу собраться и уйти хоть куда-нибудь, но чертов разум не дает мне этого сделать. Тем более мне все равно придется вернуться.

Хочу вот так же, как Сашка, позвонить в четыре часа ночи, и чтобы меня успокоили, и чтобы сказали, что все будет хорошо...

Часто рассказываю о проблемах, улыбаясь. Легче обратить в шутку мои нешуточные оценки, мою *хочется написать много прилагательных(цензурных), но из соображений такта...* мать, мои нервы, чем рассказывать серьезно и видеть заботливые лица. Не хочу так, не люблю, когда меня жалеют.

У меня нет времени на отдых, с восьми утра и до восьми вечера меня никогда нет дома, я еще пытаюсь делать уроки, хотя меня все равно выгонят из этой школы к чертовой матери из-за этого идиотского спецмата, мне надо сдавать географию, зачет по истории, в декабре начинается сессия, которую я не сдам! Приползаю домой и нет никаких сил, ни физических, ни моральных, и сейчас я на пределе, а мне НУЖНО выучить географию хотя бы на три или четыре, иначе мне крышка. В моем состоянии я ничего не смогу выучить.

Положите две гвоздики на мою могилу.

Терпеть не могу, когда мать начинает орать на меня на людях. Мне стыдно, уже который раз за сегодня, третий? Мне стыдно трижды.

Еще немного и будет как в Тарусе - вирджиния и выпить. Начинается, чувствую, запретите мне издеваться над своим организмом, промойте мне мозги! Если моей матери плевать на все кроме симсов, то хоть вы запретите! Вас послушаю! Плохо мне, в отчаянии я, помогите. Начинаю откровенничать, рассказывать секретики, это уже опасно, у меня в шкафу много скелетов, страшных и не очень... Да скажите же вы мне, что пора наконец учиться, не мучать пальцы! Запретите мне строго-настрого пить ягуар в школьной раздевалке на физре, запретите мне начинать курить! Запретите! Прямо сейчас!

Начинается сезон самоуничтожения, не хочу.

И ты тоже. Я помочь прошу, не понимаешь. Пойду звонить еще кому-нибудь. Например, Сашке, не всегда же мне слушать его истерики. That's your turn.

Это цитата сообщения Novaspace Оригинальное сообщение

Школа №1414 (...damaged?...)

Содержание:

1. Вне Школы (Май и Ноябрь)

2. Внутри Школы:

     - Актовый Зал
     - Химия
     - Физика
     - Математика
     - Биология
     - География
     - Информатика

3. Остальное

 

Фактический адрес школы был таков:

[показать]

СМОТРЕТЬ ДАЛЬШЕ