За пучеглазыми глазами врат небесных начало всех начал, великий ум. Пока не испытаешь мук телесных- не вкусишь сладость легких дум.

Что со мной случилось я не знаю, как это случилось не пойму. Каждый день я о тебе мечтаю и уснуть ночами не могу. Не пожелать врагу такого счастья, когда мысли все лишь об одном :как заполучить москвичку Настю, и по жизни с ней шагать вдвоем. Я ей подарил бы это небо в россыпи сверкающих огней, и смотрели б в небо до обеда(полными глазами счастья) с ней. Я б ей подарил весну и лето, чтоб в тепле цвела ее душа. И все то, что мной еще не спето, прошептал на ушко б неспеша. Но любовь коварная гадюка, ни когда не жалит двух друзей. Я вцепился в струны и как другу, эту песню посвящаю ей @)->---

Разорванные насмерть книжные полки пахнут осенним дождем, как признания и недомолвки пары совсем молодой. Теперь не отыщешь закладок на серой и скучной станице, и не задушит припадок чьё-то огромное сердце. Разорванные насмерть книжные полки уже ни когда не споют о том как Иванушка скачет на волке и немцев под Курском бьют. Ты уже не заляжешь с гранатой партизаном в холодной степи, и одноногим пиратом на шхуне по морям не пройти. Разорванные насмерть книжные полки секреты свои в могилу, под вопли слепой собачёнки, унесли от бездумного мира.

Звенела ночь листвой осенней по перетоптанным дорогам. Октябрь с улыбкою весенней плясал с дождями у порога. На городских промокших крышах гнездились тучи с облаками, и еле-еле было слышно слов летней песенки прощальной. Прощайте солнечные блики в глазах бегущих горожан, и трав зеленые побеги по расплескавшимся лугам. Прощайте кроткие признанья в безумной и большой любви, и ветра жаркие лобзанья всю ночь слепую до зори. Прощайте теплые деньки с цветами по веселым скверам. Прощайте девичьи мечты о непорочном, тихом, белом.

В колонках играет - Наив-не могу забыть тебя

Слишком много я оставил, слишком много не сказал. Сердце думами изранил, ни кому не показал. У воды, где тихий ветер чуть колышет мураву, звездочку в прозрачный вечер, я клянусь, тебе сорву. И посмотришь по-другому на того кто был с тобой, но уж поздно, он другою в путь дорогою ушёл. Я пойду беречь цветенье вьюжной, мягкой красоты, льётся что в весеннем пенье и блестит в душе росы. Что в улыбке у прохожей девушки порой сверкнет, или в день совсем негожий тёплым дождиком пройдёт. Что в багряном листопаде закружить весь может мир, или в ягодном наряде птицам всем устроить пир. И найду я в тьме кромешной светлый, чудный уголок, где нет пасмурности грешной, и где бедность не порок. Я богат своим прозреньем и меня вам не понять, не понять как своим пеньем смогу жизнь я вдохновлять.

В колонках играет - Тараканы!-все что мне надо это ты

Я видел много разных баб, но блять такой не видел с роду. Искоренить я был бы рад твою херовую породу.

Плескался ветер в синем море, с волной солёною играл. "С тобой и в радости и в горе я буду"-он ей напевал. О той любви лишь знает небо, волну как ветер пил в засос. Волна на берег вышла пеной, а ветр разбился об утёс. Перерожденье-есть цепочка, закономерность на земле. Теперь любовь расставив точки, быть может заглянёт к тебе.

В колонках играет - Мара-холодным мужчинам холодные женщины

Черная лужа на сером асфальте была раньше прозрачней слезы. Ботинки и шины порвали ей платье, плевали ей в душу мужы. Но завтра, я знаю, всё будет иначе, всё будет совсем по-другому: солнце вдруг вспыхнет в сто тысячь раз ярче и лужу поднимет в небо светлой рукою. И будет она чище белого цвета, беззаботно по небу пройдет. Тая под ласками сильного ветра, полям сок свой волшебный прольёт.

Там где спят усталые, Богом забытые души, паруса я расправил алые и ищу непроглядную сушу. В синем небе синие звезды, дела черные в черной душе. Душный, горячий воздух в своем меня греет плаще. Я горю будто в пламени ада, мухи липнут к вспотевшему лбу. Хочу в ливне цветущего сада пойти якорем мертвым ко дну. Хочу чувств своих белую тройку распустить по зеленым полям, и накинуть на шею веревку, чтобы новым дать путь кораблям.

В колонках играет - Монгол Шуудан-Москва
Настроение сейчас - Могло бы быть и лучше

Своим присутствием в этом мире ты выбиваешь мою жизнь из колеи. Свою я душу раскрываю шире, чтоб ты легко могла в нее пройти. Когда облака опускаются ниже и шелковый дождик стучит по траве, хорошо листать страницы книжек, забывая думать о тебе. Ты стрелою ветра в диких скалах, сорвала цветок моей любви. Я остался жив, но в этих ранах ни каким цветам уж не цвести. Я похож на глупого младенца-этой новой жизнью удивлен. Слышу я как барабанит сердце и скребутся тучи за окном. И совсем мне непонятна стала моих чувств соленая река. Она раньше ручейком бежала, теперь стала широка и глубока.

Твоей души страницы бережно листая, я выучить стараюсь наизусть. Чтоб ни когда не прочитать в них грусть-своей рукой готов черкать исход финала.

Мы частица этого мира, этот мир есть частичка нас. Ты Максон-развеселый чудила, я дружище твой верный-Стас. С одной ложки с тобой мы ели, в хмельном забываясь бреду. Одним девушкам на колени клали руки в весеннем саду. Грели лбы мы с тобой в институтах, перегрелись и выползли вон. Мы летали на коврах-вертолетах, превращая дом свой в дурдом. Мы с тобой не нюхали счастье и с улыбкой встречали беду. Мудакам всегда били по пасти. Не меняли друзей на пизду. Я скучаю по черной гитаре, что звенела в твоих руках. В сердцах девушек жгли мы пожары, в своих открываясь стихах. Мы с тобой теперь редко уж видемся, стали старше, погрязли в делах. Но даст Бог с тобой скоро мы свидемся-распугаем чертей всех на х. Будем пить и плясать до слез, чтоб холодную душу согреть. Не от горя и боли, от роз суждено нам с тобой умереть. Мы частица этого мира, этот мир есть частичка нас. Ты Максон-настоящий мужчина, я дружище твой верный-Стас.

В колонках играет - Горшек-Соловьи

Кошка гуляет сама по себе, ей давным-давно уже все надоели. Служит она своему Сатане и с Богом своим засыпает в постеле. Кошка смотрит в глаза, она чувствует душу, что дрожит под твоей коричневой шкурой. Она не верна ни черту ни мужу, когти в сердце пускает стрелою Амура. Кошка всегда нуждается в ласке, не пробуй гладить ее против шерсти; она может сорвать с себя все свои маски и выпьешь ты страшную боль ее мести. Нежные руки ее согревают, она целеком им отдаться готова. К тем кто умело с кошкой играет она возвращается снова и снова.

Если бы мог прикоснуться к тебе, я рукой прикоснулся б к щеке. Тогда губы и нос, глаза, прядь волос оказались в крепчайшей руке. И смотрел бы в глаза я всю ночь напролет, что в ладони моей блестят, и в дивизию губ поцелуев отряд отправлял бы отважных в поход. Если бы мог прикоснуться к тебе, я рукой прикоснулся б к щеке. Но терзает вопрос, продерая до слез, что бы было в твоей руке?..

Нет заветной страсти в поцелуях, чувство наше ведь росло вне воли. Узнавать себя в чужих поступках-с человеком значит быть единой крови. Пирогом разрезан сладкий вечер, мне с собой спокойно и уютно. Не хватает только новой встречи в переулках будничного бунта. Я обманывать тебя не стану, от тебя душа моя далеко спряталась за девственным туманом и взерает в небо одиноко. Жизнь свою не разделю ни с кем, ведь ее и так осталось мало. Кроме бурных пьянок и измен от нее уж ни чего не стало. И не стар я, а еще ведь молод! За спиной хохочет громко демон; канул с головой я в черный омут, и пою молитву неумело. И тускнее с каждой ночью вера, лишь надежда сбрызгнута мечтами, а любовь моя чуть было не взлетела, но к земле прибита сонными снегами.

Поселились цветочки в горшках, не нужны им просторы полей; им не нужно умерать на руках и бояться влюбленных людей. Ни когда не взойти по весне на пригорок где бродят ветра; им не нужно купаться в росе-каждый день есть лучи и вода. Каждый день покой, тишина..нет звенящих букашек и пчел; каждый день перед ними одна картинка из окно и штор. И цветы перестали цвести, будто стали душой холодней; ни когда им уже не найти черный замок кудрявых полей.

В колонках играет - Воспоминание о прошлой любви

Если я тебя и люблю, я не буду говорить что я люблю тебя потому, что ты все равно не поверишь в то, что я люблю тебя.

Мне души не прочесть не измерить, загадочной нежной твоей. И наверно хотелось бы верить, что однажды ты будешь моей. Твое имя серебряной проволкой намоталось на сердце мое. Я отдал бы стихов своих колокол за право быть рядом с тобой. Я отдал бы все свои песни, что писал в отдаленных мирах, за кусочик простой лживой лести на твоих сладких устах. И пьянея от звезд и мечтаний, достаю я огонь из груди. Как поймешь прелесть этих страданий, ты меня им еще раз зажги..

Жаль что узор из сверкающих звезд для тебя был лишь небом ночным..Видимо много горчайших слез твой ангел хранитель пролил. Твой ангел хранитель Бога молил и меня к тебе не пускал. Мой демон его нагло дразнил, когда я тебя нежно ласкал. Но любая молитва ночи сильней, ночь сдавалась кровавым рассветом. Коварство, порок бродят среди людей, а ты светишься вся ярким светом.

В изумрудных глазах берез есть немного тоски и печали; что-то есть от июльских гроз, и от русской есть что-то дали. В этом омуте желтых полей есть одна тихая тайна, и открыв этой тайны дверь, понимаешь что все не случайно.. В этой жизни у каждого свой тихий, бурный, извилистый путь. Пока смерть мне не крикнет постой, буду рифмы чиканить и гнуть. И весной как всегда вдохновленный я открою глаза и влюблюсь снова в образ россии свободной, в этот образ "Великая Русь"! А в глазах изумрудных берез вижу слезы тоски и печали; что-то есть от июльских гроз, и от русской есть что-то дали. В этом омуте желтых полей есть одна тихая тайна, и открыв этой тайны дверь, понимаешь что все не случайно.