Мы редко задумываемся о том, что можем потерять близкого нам человека. Мы не обращаем внимания на его проблемы, хотя иногда он просит нас о помощи - по-своему. Но мы не слышим. Или не хотим слышать.

Как говориться, большие детки - большие бедки. Наши "бедки" начались тогда, когда в доме впервые прозвучало имя Маша. Я и раньше замечала, что наш сын, Дима, стал чаще уединяться с гитарой в комнате, иногда отмечала на его лице какое-то странное выражение. Я так думаю, Маша была уже давно. Но однажды он в порыве какого-то настроения рассказал мне: вот, мол, учится в параллельном классе некая Маша. Выиграла недавно городскую олимпиаду. А у самого все на лице написано - будто это не Маша, а он олимпиаду выиграл.

Школьный роман? Это несерьезно!

Я, конечно, виду не подала, но немного испугалась. Что за Маша? Кто она такая? А вдруг она еще чем-нибудь его зарази, у них нынче все быстро происходит! А может, она его затащит в какую-нибудь компанию, а там алкоголь, наркотики. Или забеременеет, и что тогда делать? А потом подумала - взрослый человек, самостоятельный, сам разберется. Мы, как могли, воспитали, все объяснили, больше ничего сделать мы не можем...

Это я потом вспомнила, когда уже все случилось, по крупинкам восстанавливала события: когда я впервые услышала о Маше, когда увидела ее, как она говорила с Димой, как она себя держала, как он на нее смотрела.
Увидела я ее впервые, когда у Димы был день рождения. Действительно, симпатичная девочка. Улыбчивая, раскованная. Хотя, на мой взгляд, таких Маш много. И есть гораздо интереснее. Особого внимания не обратила - ну Маша и Маша, у него таких еще тысяча будет. А вечером он меня спросил:
- Как тебе Маша?
Это я сейчас понимаю, что не надо было, наверное, отвечать так, как я ответила. Он ко мне со всей душой - ведь он не у отца, а у меня спросил! - а я. А тогда я мыла посуду, усталая была, как собака, и пожала плечами: "Маша как Маша, ничего особенного". Сын сник и больше эту тему не поднимал. Конечно, если бы я тогда повнимательнее присмотрелась к происходящему, то увидела бы много интересного. Но мне было не до того: мы с Пашей, моим мужем, в очередной раз надумали разводиться.

"Как ты мог!" - кричала я

Ко дню рождения Маши Дима готовился давно. Я это знала. Знала, что он копит деньги, - он сам как-то обмолвился. Я удивилась:
- Господи, да попроси у отца, он даст!
Но Дима гордо так посмотрел на меня и сказал:
- Не надо. Я сам.
Ну сам, так сам.
Я не знаю, где он среди зимы раздобыл в нашем городе орхидеи. Но накануне Машиного дня рождения пришел домой с огромной веткой, на которой было два десятка неземной красоты цветов. Мне даже немного завидно стало: ни его отец, ни он мне таких цветов не дарили.
Сам гордый такой, довольный. Днем в воскресенье собрался, приоделся, вышел в коридор, чистит ботинки, что-то насвистывает. Я вышла к нему.
- Что дарить будешь?
Он улыбнулся, довольный, открыл дверь в свою комнату, а там в кресле сидит огромный плюшевый медведь, почти с него ростом. Я ахнула. Дима ушел, таща этого гиганта и цветы.
А у нас с мужем воскресенье прошло тиха, по-семейному. Вечером мы с Пашей сели ужинать. Он высказал мне все претензии по поводу того, что третий день подряд макароны, я ответила, что я не нанималась таскать картошку, когда в доме два мужика, он пожал плечами - мол, о чем с тобой вообще говорить, включил телевизор. Тут начался фильм, наш, название не помню, актеры хорошие, фильм интересный. Мы сели смотреть. Я шью, Паша одновременно книжку читает, в общем, со стороны семейная идиллия, не считая того, что мы давно уже друг другу чужие. И вдруг я случайно смотрю на часы и замечаю, что уже половина одиннадцатого, а ребенка-то дома нет. Меня как подбросило из кресла. У нас с ним уговор был: ты взрослый, делай что хочешь, гуляй с кем хочешь, но до десяти изволь быть дома. И он всегда выполнял это требование. И вдруг.
Я бестолково заметалась по комнате, разыскивая свою записную книжку, Паша выключил телевизор, наконец я нашла телефоны его приятелей и стала их обзванивать. Все, кто был у Маши на дне рождения, уже давно дома. Я глотаю успокоительное, а Паша сидит в своем кресле и время от времени высказывается оттуда, какая я плохая мать и что я не умею