В колонках играет - Animal ДжаZ-Я живой

Безропотно…почти..сидеть,
Смотря, как прибывает вода
В эфире.
Зажженные свечи гасили
Взмахом веера.
Девочка без плеера,
Девочка без настоящего,
Хоть чего- либо стоящего,
Хоть чего- либо значащего.
Ни намека на ясности:
От попытки до глупости,
От угла до угла в коридорах себя-
Неоставшееся живое
Сердце
Или
Бьется
Просто что- то.
Согреться.
Недогорело.
Осточертело…
Как для разминки
В углах улыбки,
В слезинки- море,
В разбитых стеклах-
Возможность видеть
И ненавидеть
За то, что было,
За сны и песни,
За то, что больно,
За то ,что верю…

Забыл, в шуме новых забав
Уже не узнавал мой голос, не видел глаз
В последний раз.
Ждать
Или
Играть
В эфире.
Ни строчки из текста.
Куда- то уплыли
Из глаз и из мыслей
Факторы страха.
Всю силу размаха
К плечам приложили:
Жестоко пытали,
Не выведав правды.
Потом отпустили-
Дали дальше ломаться.
В эфире
Накрахмаленные лица,
Накрашенные воротнички;
Отсутствие номера
Еще не дает повода
Не звонить мне…
В эфире
Прямые линии,
Переходящие в кольцевые,
Не догадавшиеся стать системою,
Подлежат уничтожению-
Три-
Почти без заминки-
Два-
В конце каждой тропинки-
Один-
Свой маленький ад,
Все подряд.
Пусть я еще вернусь,
Вокруг себя по частицам, по звездам
Возможность убить
Или
Любить
За то, что верю,
За то, что больно,
За сны и песни,
За то, что было,
За то, что Солнце встает в понедельник-
Сработал будильник-
Пуск…
Бессмысленно…почти…сидеть,
Смотря, как прибывает вода
В эфире.
Ты и я
В эфире…

В колонках играет - машнин бэнд - немного иронии, немного жалости
Настроение сейчас - как небо

Трудно все-таки даются возвращения. Я иду по таким знакомым улицам, что могу спокойно закрыть глаза и не сбиться с дороги, единственно – этот туман… даже воздух пахнет чем-то удивительно знакомым, он, как старый друг принимает меня в свои объятия и говорит со мною тихим теплым ветром. Кажется, что за прошедшие три года ничего не изменилось: те же тихие-тихие улицы, те же тонкие мои ароматезированные сигареты. Еще немного и моя рука коснется твоей, еще немного и я услышу твой голос… Но нет, мы оба здесь давно чужие, мы просто серые тени на тающем снегу, попавшие под желтое пятно фонаря, нас обоих здесь нет…
Немного грустно и холодно, а поэтому задача №1 – поскорее добраться до дома и горячего чая, встретив по пути как можно меньше вьетконговцев- аборигенов. « Когда в собственной душе огромный колодец, все остальные пустоты выглядят мелкими и неважными». Мне плевать кто о чем думает, я не бываю доброй даже по отношению к себе. Сенькэ моя в зеленой шапке и как обычно пытается поставить мне в плеере новую песню. Она у меня умница и сейчас я люблю ее больше всех на свете… потому что она будет молчать всю дорогу и не нарушит ничем эту сказочную тишину у меня в голове. Я слишком устала, чтобы произнести хоть слово, я смогу только улыбаться обветренными губами и кивать головой, как китайский болванчик, когда приду домой.
Больше никогда не буду ездить на пригородном транспорте. Особенно в измененном состоянии. Когда тебя размазывает по креслу в автобусе, а ты пытаешься ватными пальцами нацепить наушники и сделать лицо по проще, чтобы никто из пассажиров не догадался, что ты сейчас на пол пути к Непалу…
«К черту Сартра, другие – это всего лишь зеркала».
Каждый день вытираю ноги о самое дорогое. Это моя прививка к остальным эмоциям. В моей голове поселилась одна противная навязчивая мысль, и теперь она не дает мне уснуть. «Что-то не так. Что-то не так».
Что-то не так. Слова никак не хотят отражать мысли…

В колонках играет - zemfira
Настроение сейчас - шалфей

Так иногда бывает. Топишься, торопишься куда-то, потом вдруг замираешь и не понимаешь, в общем-то, что делаешь. Из окна автобуса на меня смотрело до боли знакомое лицо. Знакомое-то оно знакомое, да только не сразу понимаешь, что свое собственное. Улыбнулась. Берет мой, шарф мой, носик вздернутый, даже очки мои тонированные, только улыбка какая-то чужая, снятая, наверное, с кого-то другого по ошибки. … Хотя, нет, моя. Если внимательно приглядеться, то и не сильно изменилась за прошедшие три года. Глаза, брови… ах, да, … только улыбка вот ну очень грустная…
- На линии работает кондуктор. Приготовьте свои билеты, пожалуйста...
« Стало что-то не так как будто…» . Рука потянулась к сумочке. Забавно. Вот что все-таки делает из девочки женщину. Отнюдь не сигареты в дрожащих пальцах, первая любовь или первый сексуальный опыт, … просто однажды, уходя из дома, обнаруживаешь, что физически нуждаешься в этой чертовой маленькой сумочке с непонятным и весьма сумрачным содержанием, приросшей к тебе намертво в виде некой новой мутировавшей конечности. Экологический кризис, загрязнение атмосферы, глобальное потепление, всеобщая интеграция, радиация… Человек – животное социальное, мать его…. А еще бывает, как сегодня, собираешься, бегаешь кругами по квартире, судорожно рисуешь томный водостойкий взгляд фиолетовыми тенями и здоровый цвет лица бежевой пудрой, от которой невыносимо хочется чесать нос, и чувствуешь ведь, что уже тупо опаздываешь, и что не обязательно все это, ведь, по сути, идешь-то ты в кино, где темно, и все смотрят на экран, а не на то, ровно ли лежит сегодня тон, не проступают ли сегодня синяки под глазами от бессонной недели… однако остановиться уже можешь – упрямо дорисовываешь нижнюю губы и … как и ожидалось, опаздываешь и идешь гулять по ночному городу. Однако если еще честнее, то ведь сразу уже знаешь, что ни в какое кино сегодня не пойдешь, поэтому и натягиваешь свитер потеплее на худенькие плечи и бросаешь двойные перчатки в злосчастную сумочку…
Поймала себя недавно на мысли, что как-то очень уж просто жить стало. Невыносимо просто.

Что сказать?! Влюбленным – память.
Ты и свет мне, и потеря,
Мне б руки твоей держаться,
Мне бы чувствам не поверить.
Лепестки на руки в краске,
Боль в глазах, в оконных стеклах.
Задержали взгляд синхронно,
Умерли в одно мгновенье.
Схоронили под сосною,
Где когда- то вместе были.
Слезы прятали в рубашку,
Не в свои, в чужие спины…
Застрелились как- то ночью
От того, что все по кругу,
И от края и до Рая
Мерили шаги друг друга.
Оглянулись – не добили.
Растерялись. В чем же дело?
Тихо умерли в кроватях,
Не проснувшись, не другими.
Не себя вперед ногами
Выносили в коридоры-
Плакал призрак две недели
И глотал двойные дозы.
На окне стоять и верить:
Может что- то измениться,
Не кидать упреки стенам,
Застрелиться? Застрелился?!
Может, яду, мой любимый,
По одной бы пригубили?
Без тебя не будет лета,
Без меня не стать чужими.
Больно. Душно. Мне б проснуться.
Разбуди воскресным утром.
В воздухе повисло имя,
В сантиметре встали губы….
Плакал призрак две недели,
Вдруг устал и стал смеяться.
Видно что- то не добили,
Очевидно, возрождаться…

“Слейся с пулей, брат Дзен.”
От грустных сказочек
В голове неувязочки.
Голос из телефонной трубки-
Ничего особенного
И все по делу,
Не то, что бы сильно задело.
За долгое время
Борьбы, чтоб остаться собой,
Осталось так мало,
Что и не хватит сказать тебе:
“ Я люблю…”

Мысли и чувства накрепко слились в пулю.
“Брат Дзен, не торопись, мы вечны”.
Не дойдя до собственной точки,
В конечном
Счете с новой весной
В старом мире
Ни черта не изменили-
Тот же снег, те же тусклые звезды
В чьих- то глазах,
У тебя очередная страсть,
Как новая стать
Моего уставшего бреда…

Брат, что это? Я ослепла или снова вижу ночь?
Возможно,
Лишь на коленях и тающем снеге
Можно хоть что- то понять,
Взять и вернуться назад.
Я сегодня не буду с тобою.
Мы-вечны.

Только пуля в черепе застряла наглухо,
И дожив последние сутки,
Я растворюсь в июньском безумии
К вашим ногам очередной незабудкой,
Поэт,
Кто из нас
Теперь
Проститутка?!

Кажется, что навсегда проснулись:
Открыть окно пустым холодным утром,
Открыть глаза - ничто не изменилось,
Всё это сон, всё это просто снилось.
В густом тумане, ничего не видя,
Поставить кофе, сесть на подоконник
И тонкой бледной мраморной рукою….
Понять, что больше не заплачешь,
Не значишь,
Всё по кругу,
Не иначе.
Стрелку на крыше холодно и зябко,
Но он стоит
И ждёт, наверняка,
Тебя.
Ты тоже понимаешь,
Что ты проснулся здесь сегодня зря.
Не то, чтоб страшно,
Просто невозможно,
Когда в открытое окно влетает снег.
Ты ведь не плачешь ?
Это всё снежинки.
Ты ведь не плачешь в этом феврале?
Когда же выстрел?
Уж часы пробили.
Стрелок же замер в застеклянном мире,
И через призму слёз, так слепящих глаза,
Любуется звездой.
И час, другой
Не сходит с места.
Места нет финалу,
Нет сил, чтоб от безумства неба
Отвести ему глаза,
Как от тебя…
А за его спиной
Всё вертит сигарету
Усталый бог...
Пусть это под запретом,
Но ты сидишь и ждёшь.
Когда? Когда?
Считаешь трещины и белые снежинки
На голых своих ступнях и плечах…
Когда ж придёт весна?

В колонках играет - Muse - Black Holes and Revelations

Завтра проснётся весна толстозадая,
Будет швыряться сосульками в землю.
Я не приму её милое тело –
-Будет зима мне милей и приятней.
Часто смотрю в окно. От этих глаз слишком мало осталось. Слишком мало мне было всего этого. Как однажды когда-то до этого уже была весна. И с тех пор нам снятся сны. Последняя ступень до Нирваны и шизофрении – не различать сон и реальность. А я уже Будда. Грустный старый Будда, вырезанный из дерева и залапанный сальными пальцами, но мне уже…
С каждой секундой чувствуешь все острее. Постепенно начинаю осознавать, что мне от этого теперь уже никуда не деться. За видимостью свободы – всего лишь один единственный вариант развития. Гнить вместе с последним зимним снегом и звонко рыдать ледяными сосульками. Поднимаю глаза к сырому провисшему небу и… улыбаюсь. Такое странное-странное состояние – будто меня включили в сеть не с тем напряжением. Еще полсекунды и я перегорю.
Вот так бы взять и сжечь однажды ночью все старые письма, пропахшие слезами и кончиками пальцев, и свою память за одно тоже. А то слишком много уже накопилось желаний и чувств, у которых кончился срок годности. Слишком много места в моей голове занимают люди, которые уже умерли ментально или физически. Огромные черные дыры. Живешь с такими долго и даже забываешь, что они есть, а потом однажды встретишься с собой взглядом в зеркале и все поймешь. Это понимание, конечно же, сразу пройдет, оставив от себя только горький аромат тревожности и незавершенности. Этакое чувство « Понтия Пилата». Мы все вечные боги и коротаем свои скучные вечные жизни среди полусчастливых автобусных билетов, вчерашних газет и остатков продуктов пищепрома. Мысль несвежая, как вчерашние носки.
А чего еще ждать от этого декадентства? Просидим, как обычно, полночи рассказывая друг другу печальные сказки о том, что летом обязательно поедим в Питер стопом и будем гулять там все ночи напролет держась за руки. Будем курить сигарету за сигаретой, сидя в ванной, и рассказывать сказки о нашей счастливой жизни, спасибо дедушке Ленину, потому что «если ты не разу не видел море, то тебе не о чем будет говорить на небе». В ванной мой маленький уютный мир, куда тоже уже начала проникать весна, занесенная на кончиках моих ресниц.
Я не хочу больше задаваться вопросами, на которые у меня никогда не будет достойного ответа. От непривычно интенсивного света болят глаза, поэтому на улицу лучше выходить уже когда стемнеет. Обниму ближайший фонарный столб и расскажу ему всю историю моей жизни, как мне маленькой девочкой приходилось по долгу оставаться дома одной в окружение больших и страшный вещей, и как приятно было потом спустя целую неделю прижаться щекой к такой теплой и нежной маминой руке, в такие моменты я даже готова была простить ее и снова ждать нашей встречи до следующего выходного, как другие дети ждут День Рожденья или Новый Год. Я не люблю праздники. В праздники все ведут себя неестественно.
Так вот раз за разом и стирается грань между сном и явью. С каждой новой прочитанной книгой, с каждой новой кружкой кофе. Мне снилось что-то очень похожее на большую и чистую любовь. С каждым новым поцелуем размывается контур собственного тела. Прямая передача изо рта в рот. Я не хочу этого видеть. Я закрываю глаза и таю вместе с этим снегом, уже покрытым сетью раковых проталин.

***