Пускай эта зима будет вечной... пускай все так же слышатся легкие звуки оркестра...Я хочу дышать так же глубоко всю жизнь... она наконец-то обретает смысл. я больше не рыдаю, нет. нет истерик. нет рок-н-ролла. в мокрых дорожках на щеках отражается только утреннее небо. только ностальгия. ничего больше. я буду убаюкивать себя звуками piano и курить сигареты рядом с квартирой булгакова. маленькая. маленькая женщина. господи, и почему я никогда не беру с собой перчаток? спасибо тебе дорогая за все твои-разговоры-духи-и-маленькие тонкие пальчики. а ты почитай джейн эйр и поплачь. не терзайся воспоминаниями не рви душу сложными длинными предложениями. и никогда не слушай моих советов. никакого рок-н-ролла, нет. никаких острых-предметов-и-страшных-сказок-на-ночь. бумага целая, ножницы убраны подальше. не-рву-салфетки-и-душу. никому ничего не объясняю. живу. давай молчать вместе.
Я лечусь. Меня лечит этот холодный воздух и placebo. Меня лечит неспешное течение времени сквозь пальцы. Я не с вами... Разбирайтесь сами. Я сама с собой. И мне хорошо в этой усталой компании.
Life is a cabaret, old chum. Only cabaret, old chum. And I love a cabaret!17-12-2007 17:13
У меня брат бегает по квартире и орет: "я люблю жизнь!" брату пять лет. скорее всего, он не понимает всего смысла этой фразы. и от этого звучит она поистине потрясающе...
Радио в моей голове протранслировало мне, что основные характеристики моего мира - скорость и размеры - необратимо увеличиваются. Радио не ответило - что за этим всем последует. Ты остаешься таким же. Если ты скажешь, что ты уходишь в другой день, я все равно знаю, что ты вернешься в завтра. Это то, что ты всегда делаешь, поэтому мне даже нужно за тобой следовать. Я просто тебя жду в дне, где ты действительно будешь. С моим радио в голове. С распростертыми руками и увеличивающимся миром.
Я хочу чтобы кто-нибудь взял меня на руки как в детстве, поцеловал в макушку и сказал: "что ты плачешь, кто обидел? щас пойдем разберемся." А потом поставил бы напротив обидчиков и сказал; "иди дай сдачи. я разрешаю"
Осталось три часа, а впереди так долго и холодно. А у меня в компании лишь плюшевые зайцы с глазами-пуговицами. Знаете как звучит одиночество? Это гулкий стук ночных трамваев, который доносится в мое окно. Знаете, как разбиваются мечты? Ты просто допиваешь чай и ставишь чашку. Стук... И все.
Все. Ухожу в подпол.. Буду снова загоняться метафизикой.. Перечитаю Кортасара. Бутылка виски будет в этом моим сообщником. Поглядите на нее, она ведь сумасшедшая. Она дурной пример. Она курит, она пьет, она ругается матом, она смотрит не то и читает не это и задает лишние вопросы. Да ну и черт с ним. Необязательно меня любить.
На улице все время ночь. Увязла в этой синеве и заплутала в своих собственных лабиринтах. Нагромоздила одни чувства на другие и теперь сгибаюсь под тяжестью непосильного груза.
"Урсула спрашивала себя, не лучше ли сразу улечься в могилу, чтобы тебя закопали, и делу конец, и без капли страха выпытывала у Бога, не думает ли он, что люди и в самом деле железные, если могут стерпеть столько бед и горя, а от вопросов и сомнений голова совсем пошла кругом, и ей страстно захотелось выразится грубо и свободно, как какой-нибудь бродяга, одним духом выплеснуть все, что накопилось на душе, позволитььсебе закусить удила только раз, единственный раз - к чему она так рвалась, но смиряла свой норов, - один раз окунуть всех в дерьмо, излить из нутра море грязной ругани, в которой молча захлебывалась, вечно подлаживаясь под всех.
- Блядство! - выкрикнула она.
Амаранта, набивавшая одеждой сундук, подумала, что мать наступила на скорпиона.
- Где? - спросила она с испугом.
- Что?
- Да это самое! - пояснила Амаранта.
Урсула ткнула пальцем в сердце.
- Тут, сказала она."
Габриэль Гарсиа Маркес. "сто лет одиночества"
Нам остается только вспоминать? Чтож, будем цепляться за эти островки памяти, перебирать нежные слова и нанизывать их друг другу на закоченевшие пальцы. Я согласна. Я буду развлекать тебя разговорами. Буду придумывать все новые небылицы, чтобы тебе было нескучно. Я буду тебя лечить. Можно?
Мокрые волосы, заплаканные глаза. В колонках тишина. На столе остывший чай. Можно кричать,срывая голос, но так и остаться неуслышанным. Можно повторять раз за разом одни и те же ошибки, а они все равно не поймут ЗАЧЕМ. Можно смотреть им в глаза.Я вижу там только свое отражение.
Сдуваю пылинки с детских книжек со сказками. И нахожу там утешение. Мудрые слова людей, умерших бог весть когда. Слабенький отголосок времен, когда люди еще верили в чудеса.
Не могу дочитать книгу уже вторую неделю... Все валится из рук.. Хочется просто спать... Затеряться в снах.. Попасть туда откуда нет выхода. Мысли теснят люди из прошлого. Они плоские, как будто вырезанные из кусочков цветной бумаги... Потому, что прячется за пикселями цифровой фотографии узнать я не в состоянии. Когда-то эти люди были частью моей жизни, теперь превратились в интернетную страничку, на которой я пытаюсь угадать их жизнь. Они ходят себе семимильными шагами в будущее, и даже не вспоминают меня. Может быть, так и надо.
Отвратительная погода... скоро зима.. засыпает снегом, замораживает чувства. кофе кофе кофе... на завтрак в обед и на ужин.. чтобы не заснуть, не зачахнуть, не забыть о своих мыслях и стремлениях. короткое пальто и мерзнут руки. но перчатки я одевать не буду. специально. в сумке целая пачка сигарет которые не хочется курить. приятно дышать заплаканным воздухом. home sweet home из колонок звучит какая-то чушь. какаофония разных треков из которых я не в состоянии отличиь один от другого. универ.. все сидят за тетрадками и пачкают их шариковыми чернилами.. а я люблю карандаши. простой грифельный карандаш. или уголь. но непременно осто заточенный. красивые красивые угольные рисунки. не мои. мамины. я так и не убедила ее научить меня рисовать. ломанные линии. скользящие взгляды прохожих. подниму воротник. холодно.