"Войну и мир" Льва Николаевича толстого в этом контексте точно обойти стороной не удасться, поэтому несколько кусочков из романа (поскольку целиком охватитб столь масштабное произведение попросту невозможно) +
Фильм Война и мир,фрагменты Бородинской панорамы
Том 1 глава 19
На мужском  конце стола разговор все более и более оживлялся. Полковник
  рассказал,  что  манифест об  объявлении войны уже  вышел в Петербурге и что
  экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
       -- И зачем  нас нелегкая несет воевать с  Бонапартом? -- сказал Шиншин.
  -- II a déjà rabattu le caquet à l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne
  soit notre tour.
       Полковник  был  плотный,  высокий  и  сангвинический  немец,  очевидно,
  служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
       -- А затэм, мылостывый государ, -- сказал  он, выговаривая э вместо е и
  ъ вместо ь. -- Затэм, что импэратор это знаэт. Он в манифэстэ сказал, что нэ
  можэт  смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэзопасност
  империи, достоинство ее и святост союзов,  -- сказал  он, почему-то особенно
  налегая на слово "союзов", как будто в этом была вся сущность дела.
       И  с свойственною  ему  непогрешимою, официальною памятью  он  повторил
  вступительные слова манифеста... "и желание, единственную и непременную цель
  государя  составляющее: водворить в  Европе  на прочных  основаниях  мир  --
  решили его  двинуть  ныне часть  войска за границу  и  сделать  к достижению
  "намерения сего новые усилия".
       -- Вот зачэм, мылостывый государ, --  заключил он, назидательно выпивая
  стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
       -- Connaissez vous le proverbe: "Ерема, Ерема, сидел бы
  ты дома, точил  бы свои веретена", --  сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. --
  Cela nous convient à merveille.   Уж на что Суворова -- и того
  расколотили, à plate couture, а где y нас Суворовы теперь? Je
  vous demande un peu, -- беспрестанно перескакивая с русского
  на французский язык, говорил он.
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать] [показать]
 [показать]
--  Мы должны и  драться до  послэднэ  капли кров, -- сказал полковник,
  ударяя по столу, --  и умэр-р-рэт за своэго  импэратора, и тогда  всэй будэт
  хорошо.  А  рассуждать как  мо-о-ожно (он  особенно вытянул  голос на  слове
  "можно"), как мо-о-ожно менше, --  докончил он, опять обращаясь к  графу. --
  Так старые гусары  судим,  вот и  все. А  вы как судитэ,  молодой  человек и
  молодой гусар?  --  прибавил он, обращаясь к  Николаю, который, услыхав, что
  дело шло о войне, оставил свою собеседницу  и во все  глаза смотрел и  всеми
  ушами слушал полковника.
       -- Совершенно с вами согласен, -- отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя
  тарелку и переставляя стаканы с таким  решительным и  отчаянным  видом,  как
  будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, -- я убежден, что
  русские должны умирать или побеждать, -- сказал он, сам чувствуя так же, как
  и  другие,  после того  как слово уже  было  сказано, что  оно  было слишком
  восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
       -- C'est bien beau ce que vous venez de dire, -- сказала
  сидевшая подле него Жюли, вздыхая.  Соня задрожала вся и покраснела до ушей,
  за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к
  речам полковника и одобрительно закивал головой.
       -- Вот это славно, -- сказал он.
       -- Настоящэй гусар, молодой человэк, -- крикнул полковник, ударив опять
  по столу.
Читать далее