Если в городе твоем - снег,
Если меркнет за окном свет,
Если время прервало бег
И надежды на апрель нет.

Если в комнате твоей - ночь,
Притаился по углам мрак,
Нету сил прогнать его прочь,
Позови, я расскажу как.

Над облаками, поверх границ
Ветер прильнет к трубе
И понесет перелетных птиц
Вдаль от меня к тебе.

А над городом живет Бог.
Сорок тысяч лет,- и все сам,
Но, конечно, если б он смог,
Он бы нас с тобой отдал нам...

Но сойдет с его лица тень
И увидит он, что я прав,
И подарит нам один день,
В нарушенье всех своих прав

Три сестры, три создания нежных
В путь далекий собрались однажды, -
Отыскать средь просторов безбрежных
Тот родник, что спасает от жажды.
У порога простившись, расстались
И отправились в дальние дали.
Имя первой - Любовь, а вторая - Мечта,
А Надеждой последнюю звали.

А Любовь покоряла пространства,
Все стремилась к изменчивой цели,
Но не вынесла непостоянства
И ее уберечь не сумели.
И осталось сестер только двое, -
По дороге бредут, как и прежде.
И когда вновь и вновь умирает любовь
Остаются мечта и надежда.

А Мечта, не снижая полета,
До заветной до цели достала.
И, достав, воплотилась во что-то,
Но мечтой уже быть перестала.
И осталась Надежда последней
По дороге бредет, как и прежде.
Пусть умрут вновь и вновь и мечта и любовь
Пусть меня не оставит надежда.

А сегодня окончены сроки,
Всем обещано дивное лето.
Отчего же мы так одиноки?
Отчего нас разносит по свету?
Только в самых далеких пределах
Одного я прошу, как и прежде:
Что бы жить и дышать и любить и мечтать
Пусть меня не оставит надежда.

Я хотел бы пройти сто дорог,
Но прошел пятьдесят.
Я хотел переплыть пять морей, -
Переплыл лишь одно,
Я хотел отыскать берег тот,
Где задумчивый сад,
А вода не пускала
И только тянула на дно.

Я хотел посадить сто деревьев
В пустынном краю.
Я пришел в этот край,
Только ветер унес семена...
И из сотни дверей
Так хотел отыскать я свою,
И как будто нашел,
А за ней оказалась стена.

Так хотел я постичь этот мир
И, увы, не постиг...
Но не зря это горькое счастье
Мне Богом дано:
Жить в стране недопетых стихов,
Недописанных книг,
Чтоб из тысяч несказанных слов
Вам сказать хоть одно.

[336x448]
Мне очень важно мнение со стророны! Напишите ваше мнение!
***
Балет на льду. Паденье, взлет,
Меня учил ты не бояться.
Лечу с тобою я вперед,
Я не могу так просто сдаться.
Упала навзничь, поднялась,
Твоя ухмылка поддевает.
И вот над миром вознеслась,
А ты в ответ: «Угу, бывает»
И вот, паденье и в кровь коленка,
А плакать пред тобой стыжусь.
Разбита вдрызг самооценка,
Я уползаю, но вернусь.
Любовь и лед, огонь и слава.
Твоим мечтам я подчинюсь.
Ты знаешь, я стального сплава
И своего сама добьюсь….
10.11.2006

Похороните меня в чистом поле,
Развейте мой прах на ветру.
Слабому – время, вольному – воля,
Я же в муках помру по утру.
Похороните и плачьте, хоть сутки,
С Вами была я аж ….цать лет.
Дарила Вам радость, горе и шутки,
Но не сумела сдержать я обет….
22.11.2006

Вишневое море надежды,
Оранжевый берег мечты.
С тобой я одна, как и прежде,
Со мной не один, только ты.
Кровавые реки разлуки
И узенький мостик любви,
С тобой я, наверно, со скуки,
Со мной ты от дикой тоски.
Я душу тебе доверяю.
Держи, не разбей, не утрать.
Тебе я безмолвно вменяю,
Спаси, научись же летать!....
Вишневое море надежды,
Лиловый закат без любви.
Стою я нага, без одежды.
Стою и молю: ПОЗОВИ!
Но море сомкнулось над нами,
Сбежал от нас берег люблви.
Ты злобно сверкаешь очами,
Все кончилось… все же, живи!
26.11.2007

Счастье по-еврейски:
Муж и сто детей,
Дом, кастрюльки
(обязательно кашрут)…
На шаббат все в сборе,
Праздник, чтоб для всех.
А при мелкой ссоре –
Гой виновен (эт не грех).
Счастье по-еврейски,
Рядом будешь ты?
Будут литься песни,
Сбудутся мечты.
Счастье по-еврейски,
Ночь, еще одна,
Будет у нас дочка,
Будет сына. Два.
Счастье по-еврейски,
Слышишь? Я ж твоя!....
….Счастье по-еврейски,
Где же оно, где?
Задержалось что-то,
Что же, подождем,
Таки в ожиданье
Вдруг его найдем!...
27.11.2006
Сигаретный дым окутал комнату,
Ты сидишь, понурый и простой.
Все тебе, златому золоту,
Все тебе, не уходи, постой!
А наутро я изчезну сказкой
Сигаретной болью я явлюсь.
Танго было частью ласки,
Но... опять одна проснусь...
Сигаретный дым вселился в душу,
Грею руки на твоем плече,
Знай, молчанье не нарушу,
Растворюсь безмолвно я в свече...
Сигаретное танго нам
Не привидится больше ночью.
Ты же знаешь, все знаешь сам,
Знаешь, просто уже не хочешь...
03.12.2006

Быть нежной, бешеной и шумной,
- Так жаждать жить! -
Очаровательной и умной, -
Прелестной быть!

Нежнее всех, кто есть и были,
Не знать вины...
- О возмущенье, что в могиле
Мы все равны!

Стать тем, что никому не мило,
- О, стать как лед! -
Не зная ни того, что было,
Ни что придет,

Забыть, как сердце раскололось
И вновь срослось,
Забыть свои слова и голос,
И блеск волос.

Браслет из бирюзы старинной -
На стебельке,
На этой узкой, этой длинной
Моей руке...

Как зарисовывая тучку
Издалека,
За перламутровую ручку
Бралась рука,

Как перепрыгивали ноги
Через плетень,
Забыть, как рядом по дороге
Бежала тень.

Забыть, как пламенно в лазури,
Как дни тихи...
- Все шалости свои, все бури
И все стихи!

Мое свершившееся чудо
Разгонит смех.
Я, вечно-розовая, буду
Бледнее всех.

И не раскроются - так надо -
- О, пожалей! -
Ни для заката, ни для взгляда,
Ни для полей -

Мои опущенные веки.
- Ни для цветка! -
Моя земля, прости навеки,
На все века.

И так же будут таять луны
И таять снег,
Когда промчится этот юный,
Прелестный век.

Не причиняй мне боль.
Ведь это уже не любовь.
не надо больше слов.
Ведь это уже не любовь.

Слезы тихо бегут по щеке,
Очень больно ты сделал мне.
Прошу,не надо больше слов,
Ведь это уже не любовь.

Цени меня,какая есть,
Но боль несешь,её не счесть.
Но это ведь уже и не любовь.
Прошу тебя,не надо слов.

Все это лишние слова,
От них кружится голова.
Прошу тебя,не надо слов,
Ведь это больше не любовь.

Здесь боль и слезы и любовь...
Прошу тебя,не надо слов...

Под стенами великой Трои,
В пепле древних домов,
Чьи то руки, чьи то ноги,
Горы юношеских голов.

В золе тихо спит
чья то мать,
Ребёнка это не злит,
Он должен знать,

Кто его враг,
Что он должен миру,
Что такое мрак,
Как получить золота лиру.

Но нет, греки,
В своих белых тогах,
Как калеки,
Идут по дорогам.

Вернулись к триумфу,
и одеяла сняв,
Взывая к нимфе,
От трои отпряв,

Поглумились над трупами,
Справили нужду,
За это трубами,
Заставили Грецию.

Где теперь филисофы,
Где теперь Афины,
Где теперь картогрофы,
Где эллады картины?

Жёлтые стены в жёлтом доме,
С высоких лестниц с небес
Идут ангелы, но кроме
Красивого лица ничего. потеряли вес.

В душе поют одной нотой,
Непонятной и кривой,
В глазах одни идиоты,
Другие версии долой.

Берут всё построенное
Ломают и крушат,
Открывают потаённое,
На других кричат.

Нет тряпок из Италии,
Отрывают крылья,
Нет дома в Испании,
Заколят - вот цена Севильи.

Тонны помады и кремов,
Завесели кривые лица,
Литры дорогих духов,
Таким можно нюхая напиться.

Они то тут, то там,
В журнале, на экране,
Человек забрался на кран,
Спрыгнул - нет интереса к драме.

Намного проще печатать,
Как актёры коротают ночи,
Чем рыдать, плакать
Нет чьей-то дочи.

Мне противно созерцать,
Подражательниц глаза,
Хочется блевать
В глазах не древо - лоза.

Столь плоские умы,
Подчиняются моде,
Не чувствуя вины,
едят людей в доме.

Дом обычный, простой,
Но стоит мне зайти,
Чувствую - какой-то чужой,
Места не найти.

Я ухожу отсюда,
Выключаю свет,
Называйте - предатель иуда,
Хороша лишь там, где нас нет.

Меня ведут по узким улицам,
Яркая неоновая реклама,
Проезжает по лицам,
Порождение нашего срама.

У стен продажные шлюхи,
За окном отстывает суп,
Над ним сгустились мухи,
Там за углом он труп.

Подростки с клоунскими носами,
Глядят на мир холодными глазами,
Жуют одну за другой таблетки,
Вот они наши сладкие детки.

На кирпичах кто то признался в любви,
И я побежал на кирпичи,
Не беги за мной не жди,
Дождись весны, прилетят грачи.

Мои лёгкие забиты дымом заводов,
А ум чепухой с новостей,
А кто пошлёт этих уродов,
Тот не собирёт костей.

Я побежал на кирпичи я более не боюсь,
Ни моды, ни власти, ни даже людей
Я бы взяв автомат, перестрял всех, клянусь,
Я просто пытался жить, я не злодей.

Одинаковы стрижены солдаты,
Важные и гордые комбаты,
Отдают приказы сверху,
И русскому и чеху.

Я с кирпичей гляжу на толпу,
Понять не могу,
Где человек, где зверь,
Где окно, а где дверь.

На узких улицах городов,
Стоят лишь шлюхи и обкуренные дети,
Приказы сотней проводов,
Разлетаются, император в золотой карете.

Сегодня один завтра другой,
Сегодня добрый, завтра злой,
Как жить среди нормальных людей,
Я заперся в жёлтом доме,
прочь от путан и даже детей.

Все живём мы в море,
В солёном дурдоме.

Так всё было хорошо,
Было так приятно,
Всё продавалось за дешево,
Все были одеты опрятно.

Я черпал руками воду,
Я мешал в руках колоду,
Но вот ночью не смог,
Заснуть, лечь на бок.

На утро проснулся в поту,
В правом плече сгучая боль,
Ничего не пойму,
На рано насыпали соль.

Остался без руки справа,
На кровати на пятне кровавом,
Зубной пастой написали,
Тебя за счастье наказали.

Музыка всё одно, всё одно
Он сидит в чёрном пальто,
Под ногами свежий снежок,
От сигареты дымок.

Снежинки медленно падают,
Ложась шапкой на голову,
Дорогу прокладывают,
Вот здорово!

Сказал рабочий,
Его взгляд дорожный,
Уловил мягкое молчание,
Лёгкое завывание.

В тишине и безмолвии
Слышны редкие хлопки петард,
А в фонаре снежной утопии,
Я так рад я так рад.

То ли я с тобой осталась,
То ли ты ушел со мной,
Но оно не состоялось,
Разлученье, ангел, мой!
И не вздох печали томной,
Не затейливый укор,
Мне внушает ужас темный
Твой спокойный ясный взор.
1909

С. Преображенскому

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.

У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.

И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
1961

В подражание Булату Окуджаве

Нежная Правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых, блаженных, калек.
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила,-
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.

И легковерная Правда спокойно уснула,
Слюни пустила и разулыбалась во сне.
Хитрая Ложь на себя одеяло стянула,
В Правду впилась и осталась довольна вполне.

И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью,-
Баба как баба, и что ее ради радеть?
Разницы нет никакой между Правдой и Ложью,
Если, конечно, и ту и другую раздеть.

Выплела ловко из кос золотистые ленты
И прихватила одежды, примерив на глаз,
Деньги взяла, и часы, и еще документы,
Сплюнула, грязно ругнулась и вон подалась.

Только к утру обнаружила Правда пропажу
И подивилась, себя оглядев делово,-
Кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу,
Вымазал чистую Правду, а так - ничего.

Правда смеялась, когда в нее камни бросали:
- Ложь это все, и на Лжи - одеянье мое!..
Двое блаженных калек протокол составляли
И обзывали дурными словами ее.

Стервой ругали ее, и похуже, чем стервой,
Мазали глиной, спустили дворового пса:
- Духу чтоб не было! На километр сто первый
Выселить, выслать за двадцать четыре часа.

Тот протокол заключался обидной тирадой,
(Кстати, навесили Правде чужие дела):
Дескать, какая-то мразь называется Правдой,
Ну а сама, вся как есть, пропилась догола.

Голая Правда божилась, клялась и рыдала,
Долго болела, скиталась, нуждалась в деньгах.
Грязная Ложь чистокровную лошадь украла
И ускакала на длинных и тонких ногах.

Впрочем, леко уживаться с заведомой ложью,
Правда колола глаза и намаялись с ней.
Бродит теперь, неподкупная, по бездорожью,
Из-за своей наготы избегая людей.

Некий чудак и поныне за Правду воюет,-
Правда, в речах его - правды на ломаный грош:
-Чистая Правда со временем восторжествует,
Если проделает то же, что явная Ложь.

Часто разлив по сто семьдесят граммов на брата,
Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь.
Могут раздеть - это чистая правда, ребята!
Глядь, а штаны твои носит коварная Ложь.
Глядь, на часы твои смотрит коварная Ложь.
Глядь, а конем твоим правит коварная Ложь.

Живём в непроглядной тьме,
На жизнь крича и жалуясь.
Живём мы в стране,
Где люди, словом балуясь,

Не могут никак решить,
Умов великих задачу.
Как можно просто жить,
И какая будет отдача.

Одни глядят на запад, иль на восток,
Другие в прошлого жёлтые страницы.
Вот толкьо решения никто найти не смог,
Да идеи похожи на небылицы.

Родившись в стране всех шире,
Остались мы одни.
И нечего искать решенья в мире,
Решенье в нас самих.

Ни прошлого уменья,
Ни идеи декабря,
Ни запада уменья
Не помогут никогда.

Во всём этом мире,
Средь миллионов людей
Мы одни такие,
С душою всех добрей.

Мы сами идеал построим,
Сами создадим.
И жизнь себе устроим,
И проблемы все решим.

Солнце, купи мне гитару,
Дай тепло, чтобы спеть,
Сыграй мне за даром,
Окрась время юных лет.

Научи развлекаться,
Не уходи за горизонт,
Давай вместе смеяться,
Плевать на южный фронт.

Ещё, лучами верни мне друзей,
Забери всех этих злых детей.
Хочу с тобою вместе выпивать,
Ставя на жизнь, в шахматы играть.

Куда уходишь ты зимой,
Неужели далеко домой?
Ты оставляешь меня в снегах,
И лето терпет жесткий крах.

Как мне жить в январе,
Без друзей, без вина?
Жду тебя я в феврале,
Чтоб ты тепло мне дала,

Когда смогу смеяться снова я,
Когда спасусь от лесных зверей,
Пройдя похмелье января,
Когда забуду злых детей.

И быть может всё пройдёт,
И печаль моя уйдёт,
Вот только честным словом,
Метелью, придёт январь снова.

Скрючившись, попробуй встать,
Под звуки песен столь печальных.
Номера всех клеток попробуй написать,
Как дорог, столь дальних.

Голоса звучат, но не слышны,
Будто заткнули мне уши.
Люди живут, но давно мертвы,
Будто продали свои души.

Встав, попробуй убежать,
Покинуть клеток стройный ряд,
Попробуй нож удержать,
Не совершать кровавый обряд.

Запачкав голубой узор,
Полей линию красную,
Найдёшь в себе зазор,
Брешь, столь малую.

Попробуй молча выслушать
Номеров дикий смех,
Попробуй кожу не высушить,
Не совершать последний грех.

Я верю, если сможешь - улетишь,
Крылами яростно махая,
А если клетки не победишь,
Будешь вечно их считать, не уставая.

Над крышами домов,
Над заборами садов,
Над Александровским столбом,
Над императорским дворцом,

Летели облака,
Летели далеко,
Где солнце высоко,
Где я любил тебя.

Мне много не жаль,
Я еду в такую даль,
Где даже снега нет,
Где ждёт меня обед.

Над статуей Петра,
Плывут издалека,
Любимых облака,
Поймали дурака

Поймали дурака...

***
Я так хочу коснуться твоих рук
И имя твое тихо прошептать,
И твоего услышать сердца стук,
Чтобы смогла я с тобой в такт дышать.
Почувствовать, как губ моих коснешься,
По волосам рукою проведешь,
В глаза взглянув мне, тихо улыбнешься
И вдаль от суматохи уведешь.
Хочу я быть с тобой и жить тобою!
Пошла бы я с тобой на край земли!
Ради тебя поспорила б с судьбою,
Лишь только бы тонуть в глазах твоих...
Но твоего лица, увы, не знаю,
Хоть только о тебе все сны мои,
Когда я о тебе всю ночь мечтаю,
Всего один вопрос я задаю: кто ты?

***
Я как-то не привыкла свои чувства
И мысли всем прохожим раскрывать.
Мне может быть и радостно и грустно,
Но я смогу об этом промолчать.
И многие меня не понимают –
Я им кажусь холодной и чужой…
Никто из них, наверно, и не знает
Как я страдаю в тишине ночной.
Тоску мою увидят только звезды,
Лишь дождь меня увидит и поймет,
Свободный ветер высушит мне слезы
И вдаль от мира душу унесет.
Природа только мне помочь готова,
А помысли людей не обо мне.
Им нету дела до груди, в которой
Пылает сердце, будто бы в огне.
Ну неужели не дано им видеть
Сиянье пламени во тьме холодных глаз?
Они способны только ненавидеть –
А полюбить готовы только раз…

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,-
За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не вами!