[264x283]
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово.
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.

Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.

Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе:
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятенье
Вишневый нежнвш рот...

Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву:
Я больпе не ревную,
Но я тебя зову.

Дай бог, слепцам глаза веpнуть
И спины выпpямить гоpбатым.
Дай бог, быть богом хоть чуть-чуть,
Hо быть нельзя чуть-чуть pаспятым.
Дай бог не вляпаться во власть
И не геpойствовать, подложно.
И быть богатым, но не кpасть,
Конечно, если так возможно.
Дай бог, быть теpтым калачом,
Hе сожpанным ничьею шайкой.
Hи жеpтвой быть, ни палачом,
Hи баpином, ни попpошайкой.
Дай бог, поменьше pваных pан,
Когда идет большая дpака.
Дай бог, побольше pазных стpан,
Hе потеpяв своей, однако.
Дай бог, чтобы твоя стpана
Тебя не пнула, сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
Тебя любила даже нищим.
Дай бог, лжецам сомкнуть уста
Глас божий слыша в детском кpике
Дай бог, найти живым Хpиста,
Пусть не в мужском, так в женском лике
И кpест бескpестья мы несем,
А как сбиваемся убого.
Чтоб не pазвеpиться во всем,
Дай бог, ну хоть немного бога.
Дай бог, всего, всего, всего.
И сpазу всем, чтоб не обидно.
Дай бог, всего. но лишь того,
За что потом не будет стыдно.

Вчера еще в глаза глядел,

А нынче - всё косится в сторону!

Вчера еще до птиц сидел, -

Все жаворонки нынче - вороны!



Я глупая, а ты умен,

Живой, а я остолбенелая.

О вопль женщин всех времен:

"Мой милый, что тебе я сделала?!"



И слезы ей - вода, и кровь -

Вода, - в крови, в слезах умылася!

Не мать, а мачеха - Любовь:

Не ждите ни суда, ни милости.



Увозят милых корабли,

Уводит их дорога белая...

И стон стоит вдоль всей земли:

"Мой милый, что тебе я сделала?"



Вчера еще - в ногах лежал!

Равнял с Китайскою державою!

Враз обе рученьки разжал, -

Жизнь выпала - копейкой ржавою!



Детоубийцей на суду

Стою - немилая, несмелая.

Я и в аду тебе скажу:

"Мой милый, что тебе я сделала?"



Спрошу я стул, спрошу кровать:

"За что, за что терплю и бедствую?"

"Отцеловал - колесовать:

Другую целовать", - ответствуют.



Жить приучил в самом огне,

Сам бросил - в степь заледенелую!

Вот что ты, милый, сделал мне!

Мой милый, что тебе - я сделала?



Всё ведаю - не прекословь!

Вновь зрячая - уж не любовница!

Где отступается Любовь,

Там подступает Смерть - садовница.



Само - что дерево трясти! -

В срок яблоко спадает спелое...

- За всё, за всё меня прости,

Мой милый, - что тебе я сделала!



14 июня 1920

Мой друг художник и поэт, в дождливый вечер на стекле,
Мою любовь нарисовал, открыв мне чудо на земле.

Сидел я молча у окна и наслаждался тишиной,
Моя любовь с тех пор всегда была со мной.
И время как вода текло и было мне всегда тепло,
Когда в дождливый вечер я смотрел в оконное стекло.

Но год за годом я встречал в глазах любви моей печаль
Дождливой скуки тусклый след и вот любовь сменила цвет.
Моя любовь сменила цвет, угас чудесный яркий день
Мою любовь ночная укрывает тень.

Веселых красок болтовня, игра волшебного огня
Моя любовь уже не радует меня.
Поблекли нежные тона, исчезла высь и глубина
И четких линий больше нет вот безразличия портрет.

Глаза в глаза любовь глядит, а я не весел не сердит,
Бесцветных снов покой земной молчаньем делится со мной.
И вдохновенное лицо, утратив добрые черты
Моя любовь умрет во мне в конце концов.

И капли грустного дождя струится будут по стеклу,
Моя любовь неслышно плачет уходя.
И радугу прошедших дней застелет пыль грядущих лет
И также потеряют цвет воспоминия о ней.

Рисунок тает на стекле - его спасти надежды нет,
Но как же мне раскрасить вновь цвет радости, мою любовь?
А может быть разбить окно и окунуться в мир иной,
Где солнечный рисуя свет, живет художник и поэт...

Я люблю тебя, слышишь?
Люблю тебя, слышишь?
Я слова повторяю, как умалишённый.
И с вечерних домов обрываются крыши.
И снежинки летят сквозь прозрачные клёны. -

Облетела листва - и тебя не узнают,
И зима заметает былые приметы.
А весной всё раскиснет, размокнет, растает,
Не оставив нам даже надежды на это

Пусть нелепое, пусть нерождённое чудо.
И в глазах твоих небо, бездонно ночное.
Я не знаю за что, я не знаю откуда
Это счастье пришло, чтоб остаться со мною.

Я люблю тебя, слышишь,
Люблю тебя, веришь?
По сравнению с этим - другое не важно.
И плывёт через жизнь, обретая потери,
Мой придуманный мир, как кораблик бумажный.

Александр Назаров
[679x479]

За забором в снегу,
Стоит человек в пальто,
Смотрит на плиту,
Читает, плача, кто.

На плите синей кровью,
Написаны слова,
Не было проблем со здоровьем,
У него. Сошёл с ума.

"Покоится с миром,
Погибший Лиром,
Поэт без тени,
Тонущий в следе.
Жил с первого по седьмой,
Говоря, не дрожил головой,
Но нет его с нами,
Он выбирает меж адами."

Его рука дрожала,
С плечь стал осыпаться,
Звезда ему сверкала,
А он плакал и смеялся.

Вы в обмане бога нашли,
Вы превратились в зверей,
По земле самосвалы прошли,
По могилам ваших матерей.

Не доживёт, увы, поэт,
До времён Греции и Рима,
Забор шипами одет.
Но ему это простимо.

Не доживёт, останется пальто,
Будет жить во времена,
Уважающих правдивое перо,
Когда исчезнет ложь, зло и суета.

Лыжи на старте стоят, Зря я без лыж побежал.
Слышится тренерский мат, Я итальянца догнал.
Я итальянцу кричу, чтобы лыжню уступил,
Хлопнул его по плечу, не рассчитал и убил.

Французам я также кричал, Чтоб пропустили вперед.
Десять минут им орал, После достал пулемет.
Немца я тут же догнал, думал его обогну
Он как меня увидал - в лыжах залез на сосну.

Японцев я тоже догнал, но не ударил, не пнул.
Чтобы не лезть на скандал Просто их перешагнул.
Кончил я финишный спуск, Все три медали я взял.
Их никому не дадут, я ведь один добежал.

Мольба


Где взять мне силы разлюбить,
И никогда уж не влюбляться?
Объятья наши разлепить,
Окаменевшими растаться.
О, как вернуться не успеть,
О, как прощенья не увидеть,
То нестерпимое стерпеть,
Простить и не возненавидеть.

Я был блажен. Я был жесток.
В своих желаниях ревнивых.
Чтоб хоть на родинку еще
Была ты менее красива,
Но ты божественна была
До иступленья совершенна.
Надежду только обожгла,
Но все ж молю самозабвенно.

Разкоролевить, развенчать,
Разцеловать по полустанкам,
Разоблачить, раздеть, разъять
Я красоту твою пытался.
Пусть крест мой вечный, тень ее,
Меня преследует до тленья.
О, дай мне ночью воронье,
Пусть исклюет мои сомненья.

А Бог молчит. За тяжкий грех,
За то, что в боге усомнились,
Он наказал любовью всех,
Чтоб в муках верить научились

Давайте делать паузы в словах,
Произнося и умолкая снова,
Чтоб лучше отдавалось в головах
Значенье вышесказанного слова.

Давайте делать паузы в пути,
Смотреть назад внимательно и строго,
Чтобы случайно дважды не пройти
Одной и той неверною дорогой.
Давайте делать паузы в пути.

Давайте делать просто тишину,
Мы слишком любим собственные речи,
Ведь из-за них не слышно никому
Своих друзей на самой близкой встрече.
Давайте делать просто тишину.

И мы увидим в этой тишине,
Как далеко мы были друг от друга,
Как думали, что мчимся на коне,
А сами просто бегали по кругу.
А думали, что мчимся на коне.

Как верили, что главное придет,
Себя считали кем-то из немногих,
И ждали что вот-вот произойдет
Счастливый поворот твоей дороги.
Судьбы твоей счастливый поворот.

Но век уже как будто на исходе,
И скоро без сомнения пройдет,
А с нами ничего не происходит
И вряд ли что-нибудь произойдет.

[583x699]
Ольга Силаева
*****
Ты проживешь и без меня.
Найдешь дорогу и по звездам.
Дадут и хлеба, и огня...
Вернешься, может быть...
Но - поздно...

Не потому, что я умру,
С тобой не выдержав разлуки -
Весь век стояли на ветру
И сами разжимали руки -

Придут иные времена.
Иная зелень на деревьях.
И взгляд - иной. Не та страна.
И кровь иная в наших венах.

Слова иные говоря,
В любви - другой клянись навечно.
Я проживу и без тебя...
Но мне печально бесконечно.

Спи, малыш, пока зима.
Век не быть зиме.
Крепко спи, покуда мгла
Бродит по земле
Черный конь копытом бьет
Бледный конь за ним
Будь же ты от всех невзгод
Господом храним
Будь же ты от бурь и бед
Господом храним
Будет день и будет свет
И надежда с ним
Долетит благая весть
Только верь и жди
И Иисус еще не здесь
Но уже в пути

У Ломбарда по утрам людно,
У прилавка толчея, давка.
Это те, кому совсем трудно,
На последний кон ставят ставки.

А я себе не вру - дохлый номер,
И надежды - чепуха, гнать их.
Я вчера, - еще б чуть-чуть, - помер,
Да похмелили кореша, мать их.

Ох, кривая ты моя тропка,
Я и Бога и себя трушу.
Я к окошечку встаю робко,
Я прошу принять в заклад душу.

Объявляют, слышу, мне цену,
И тишина такая, - мух слышно.
Я гляжу в квиток, словно в стену:
Что ж так дешево у вас вышло?

Что ль из бревен у нее нервы?
Иль глаза у ней свело с жиру?
Раз не может разглядеть стерва
Золотой моей души жилу.

Только слышу: "Гражданин - тише!
Так шумите, аж с лица спали,
Прейскурант теперь такой вышел,
Значит души дешеветь стали".

Я зажму в кулак пятак медный,
Выйду в мир, который мне тесен.
Я же вовсе не такой бедный,
Я ж бываю иногда весел.

И по ветру запущу ценник,
Не вернусь я за душой, бросьте!
Раз цена ей - пятачок денег,
Так нахрена ж она нужна вовсе?

И все путем. Вот только червь гложет, -
В душу плюнули, - нет сил драться...
А я же тоже человек, Боже,
Да за что ж они нас так, братцы...

[320x400]

Исчезла грусть, остался отпечаток

И тянет смыть его скорей,

Покинуть омут прошлого...прощанье...

Прикинуться как будто ты сильней.

 

И выдыхаешь смог с какой-то легкой грустью

И поднимаешь взор свой в пустоту

Но видишь вдалеке ты свет, клянусь я!

И слышишь шорох: «Нет, не отпущу!»

 

А в глубине души все расцветает

И слышно там лишь шум листвы живой,

Покинешь темноту, а свет сверкает

Прищуришься и улыбнешься вновь!

 

Бросая по пути оковы,

Страданья, тяжесть, весь полночный бред,

Придешь и скажешь ранним утром томно:

«Я счастлива, хоть в жизни тебя нет!»

 

Назло словам, и в отрицанье судеб,

Ты бросишь камень в пропасть!...навсегда...

А с камнем тем выбрасываешь участь,

Которой не достойна! Никогда!

 

 

 

Это просто волшебство,
Это мистика:
У меня примерно сто
Лапушистиков!

Копошатся и глядят
На тарелочки -
Чуть похожи на котят
Или белочек.

Жил спокойно, вдруг хлобысь -
Ерундистика:
Взяли вот и завелись
Лапушистики!

Не прогонишь, не уйдёшь -
Жалко маленьких.
В доме гомон, шум, галдёж -
Ну и ладненько!

Их всего лишь в мире сто
По статистике...
Вот такое волшебство:
Лапушистики!

Андрей Болкунов

Я хотел бы пройти сто дорог,
Но прошел пятьдесят.
Я хотел переплыть пять морей, -
Переплыл лишь одно,
Я хотел отыскать берег тот,
Где задумчивый сад,
А вода не пускала
И только тянула на дно.

Я хотел посадить сто деревьев
В пустынном краю.
Я пришел в этот край,
Только ветер унес семена...
И из сотни дверей
Так хотел отыскать я свою,
И как будто нашел,
А за ней оказалась стена.

Так хотел я постичь этот мир
И, увы, не постиг...
Но не зря это горькое счастье
Мне Богом дано:
Жить в стране недопетых стихов,
Недописанных книг,
Чтоб из тысяч несказанных слов
Вам сказать хоть одно.

Наша жизнь не приемлет в себе постоянства,
И прощаться легко. Только некая грусть
Занимает в душе небольшое пространство,
Если сверху смотреть на отмеренный путь.

Ведь прощаемся мы не с людьми, не с местами,
И не в том, между нами, расставания суть -
Всякий раз мы прощаемся с нашими днями,
Что уже не вернуть...

"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи.
Я в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай - это две половинки души.

Когда на лице твоем холод и скука,
Когда ты живешь в раздраженье и споре,
Ты даже не знаешь, какая ты мука,
И даже не знаешь, какое ты горе.

Когда ж ты добрее, чем синь в поднебесье,
А в сердце и свет, и любовь, и участье,
Ты даже не знаешь, какая ты песня,
И даже не знаешь, какое ты счастье!

Я Вас люблю всю жизнь и каждый день.
Вы надо мною как большая тень,
как древний дым полярных деревень.

Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.
Но мне не надо Ваших губ и глаз.
Все началось и кончилось - без Вас.

Я что-то помню: звонкая луга,
огромный ворот, чистые снега,
унизанные звездами рога....

И от рогов - в полнебосвода - тень....
И древний дым полярных деревень....
- Я поняла: Вы северный олень.

Вагонные споры - последнее дело,
Когда больше нечего пить.
Но поезд идет, бутыль опустела,
И тянет поговорить.

И двое сошлись не на страх, а на совесть -
Колеса прогнали сон.
Один говорил - наша жизнь - это поезд.
Другой говорил - перрон.

Один утверждал - на пути нашем чисто,
Другой возражал - не до жиру.
Один говорил, мол, мы - машинисты,
Другой говорил - пассажиры.

Один говорил: нам свобода - награда,
Мы поезд куда надо ведем.
Второй говорил: задаваться не надо,
Как сядем в него, так и сойдем.

А первый кричал: нам открыта дорога
На много, на много лет.
Второй отвечал: не так уж и много -
Все дело в цене на билет.

А первый кричал: куда хотим, туда едем,
И можем, если надо, свернуть!
Второй отвечал, что поезд проедет
Лишь там, где проложен путь.

И оба сошли где-то под Таганрогом,
Среди бескрайних полей,
И каждый пошел своей дорогой,
А поезд пошел своей.