В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.
Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»
Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.
Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.
Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»
В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»
© Саша Бес
Кая не отпускает.
ни Снежная Королева.
ни кокаин
кай не Адамов сын.
Кай не Каин.
Кай по-своему уникален
у кая колотый лед в груди
кай кается
мается
что он такой один
у кая в венах Jim Beam
в кармане - Green card
сердце само себе
и обвинитель, и адвокат.
сердце ему все прощает.
что он? опять улетает?
милая, лед не тает.
хватит с тебя
зимы.
сердце на карантине
герда на героине
видимо,
стали другими
мы
(с)
Я познакомилась с етим местом в январе 2009 года. С тех пор я хожу туда так часто, как того требует мое настроение.
Там я радовалась, веселилась с друзьями. Там я знакомилась с новыми людьми. Там я подружилась со своим одиночеством. Там я плакала.
Туда можно всегда прийти, и никогда мне не будет скучно. Там всегда шумно, много народу. Можно вечно слушать, о чем говорят люди.
Там меня недолюбливали официантки и радовались мне официанты.
Там я проводила очень много времени целый год. И хочу проводить еще и еще. Я взрослела там целый год.
Я люблю ето место очень. Родной уголок в Газетном. Милый подвал. Я люблю тебя.
а мой лирический герой
прекрасен, но пиздлив порой
© ми_
Diary.ru
задыхаюсь в замкнутости компьютерно-телефонной. отвлекаюсь на книгу, на что-нибудь вроде чая...
как же им всем удается выжить в пространстве офисного планктона, не срываясь на дерзости, не скучая?
мне так хочется говорить с тобой этим утром, мне так хочется написать тебе: мол, проснулась?
мне так хочется независимой быть и мудрой, не прикованной к этому адресу, дому, стулу...
рассказать тебе - дома кошка кусает мелких, и гоняется за хвостом, словно белка по колесу,
я купила вчера изумительные тарелки, вот приедешь в гости и я тебе принесу
в них чиз-кейк или что ты там любишь - рулет? малину? или может устроим фондю, позовем гостей?
я привязана к офису, к осязаемому в пространстве сплину. и к молчанию. и к отсутствию новостей.
делаем вид, что заняты чем-то важным. сами же поминутно летим в и-нет:
может она написала? а что если дважды проверить почту, аську, вот скайп еще.... нет, нет, нет -
тишина. тишина отвечает по всем канонам. мол, работайте, девушка. солнце еще высоко.
ладно, черт с ним. будет же лето и мы с балкона будем пускать змею, а пока, пока -
мы задыхаемся в синем неоновом свете, когда видимся так, украдкою, в вечеру...
- ладно, давай, у меня же еще и дети...
- ну давай. целую. до завтра. я наберу.
(с) Марта Яковлева
Помнишь, как это - солнце за кромкой леса, серые скалы, родинка у виска. Ветер смеется, прыгает, куролесит, ветер втыкает палки в мои колеса, красит коленки пятнышками песка.
Мне бы замерзнуть, сжаться, а я стекаю, и извиняюсь, зная, что я права. Жизнь наконец осознала, кто я такая, жизнь поняла, куда я ее толкаю и отобрала авторские права.
Помнишь ли эти дни, локотки в зеленке, дергала струны, снашивала колки. Физика на коленке - как на продленке, помнишь, ты называешь меня Алёнкой, я огрызаюсь - Алька и никаких.
Кажется, я жила на проспекте Славы, Мити или Володи, давным-давно. Как я дрожала - только не стать бы старой, как я тебя встречала, возле состава, как мы лакали розовое вино.
Помнишь, как в марте мы открывали рамы, тусклые дни соскабливали со стен. Как я теряла зимние килограммы, точная съемка, яркие панорамы, помнишь, как я любила тебя - совсем.
Вот я сижу за стойкой ночного бара, тупо считаю трупики сиграет. Помнишь - а каждый вечер, как после бала, как я со всех страниц себя соскре.бала и оставляла рядом с тобой гореть.
Помнишь, или не помнишь, а было сколько теплых ночей, невыдержанных утрат. Как мы с тобой валились в чужую койку, между симфоний, между дневных осколков и засыпали в позе "сестра и брат".
Как я ждала осеннего ледостава, как я в ночи молилась за наш союз...
Господи, кто бы понял, как я устала,
Господи, кто бы понял, как я боюсь.
(с) А.Д.
я сходила с ума в клейкой нежности вечных фраз,
в ожидании лета, в глупом московском беге...
я делила жизнь на "до нас" и "после нас",
я ломала город, как школьник ломает лего -
из моих маршрутов нежность текла как сок
в бесконечной {по}пытке тело отнять от тела,
и простое "люблютебя" затягивалось на несколько строк
и означало "что хочешь со мной то и делай".
я смеялась навзрыд и плакала невпопад,
ревновала тебя к одежде, к часам, к рулю...
..........................................................
но все это было тысячу лет назад.
я не люблю тебя. слышишь, уже не люблю.
(c)
Если пить, то сейчас, если думать, то крайне редко,
Избегая счастливых, мамы и темноты.
Для чего мне все эти люди, детка,
Если ни один все равно не ты.
Если кто-то подлый внутри, ни выгнать, ни истребить,
Затаился и бдит, как маленькая лазутчица.
Ай спасибо сердцу, оно умеет вот так любить –
Да когда ж наконец
разучится.
© Вера Полозкова
28 летний фотограф Federico Erra из Милан, Нью-Йорк.
[показать]
далее...