Сидим мы в банке утром. У меня уже пар из ушей идет, но я старательно пытаюсь выглядеть более или менее прилично. А он широко улыбается и говорит: "Мы такие везучие..." Я: "Чо это?" Он: "А чо это и нет?" И продолжает улыбаться.
Мы же тут недавно ездили к нему "в деревню" с родней знакомиться. Википедия сей населенный пункт обозначила как "уезд", к коему я мысленно приписала "Мценский", стало не по себе, и я про себя заярлычила его дом как "деревню". В общем, это нечто среднее между городом, поселком и деревней. Там есть, в общем, и деревенская часть. Реально такие старые китайские дворы ворота в ворота, дома с высоченными потолками, кукурузные ковры по обочинам дорог и двойным слоем во дворах сих безразмерных "поместий".
Колорит просто непередаваемый. Как обычно. Надо самим ехать да смотреть. Боюсь, только туров в эту деревеньку не найдешь. Мы приехали ровно в пору обработки урожая кукурузы. Кукуруза везде. Нет, она ВЕЗДЕ. Вдоль дорог, на дороге, между дорог, между домов... Везде, где есть более или менее гладкая поверхность, сушится кукуруза: в початках, либо уже в зернах, а рядом сушатся "кочерыжки" для растопки печей в зимнее время.
Реакция местных жителей на меня - легко предсказуемая да угадаемая, зависит от внутренного состояния (моего) и оценки ситуации. Естественно, я другая и там таких немного. К этому я была морально готова, так что не смутило. Даже в Пекине приезжие до сих пор "белых людей" излишне внимательно рассматривают.
Есть и нормальная такая городская часть. Маленький городок просто, но не без своих кафешек, шоппингов и аж даже 3Д кинотеатра, куда нас накануне отъезда обратно в Пекин свозил великодушный дядя Шона (провела мысленно параллель со своим собственным, есть некое сходство определенно).
В общем, приехали мы на скоростном поезде, встретил нас дядя. У дяди своих три парикмахерских по городу раскидано, так что дядя типа крут. Крут, конечно, но в моих волосах разбирается примерно так же, как и прочие китайские мастера, до него пытавшиеся. В общем, говорит, разлохматилась грива у тебя чуток, давай уложем красиво. Надо очень хорошо меня знать, чтобы представить себе объем моего терпения, великодушия и уважения на тот момент. Я закрыла глаза, заморозила улыбку на лице и про себя смирилась с любым результатом, хотя, конечно, первая встреча с родителями давала о себе знать легкой формой помешательства на тему, что надеть и как уснуть на мокрой голове, чтобы высохло красиво. Готовилась я к этому моменту аж за сутки, перемерила триста штанов, пар обуви, рубашек и все думала, как бы явиться кудрявой, а не пушистой.
Результат был удручающим, но, расставив приоритеты, я на него забила и просто в последующие улыбки вкладывала сравнительно бОльшие порции очарования. Прокатило и ладно.
В первый же день нас вместе с родителями Шона отвезли в дом к бабушке, где мы обедали с десятком родственников различной степени родства. По дороге мы заехали в дом другого дяди, там нас ждала другая партия родственников. Вечером же мы сидели в чифаньке родителей Шона, где он отчаянно защищал все хозяйство от моей помощи. Так и просидела там, строя глазки, улыбаясь, начищая всем от нечего делать мандаринки. Шон помогал на кухне, занимались все подготовкой продуктов на следующий день. К слову, родители Шона обычно укладываются спать около 11-12 часов, затем встают в 2, чтобы приготовить все к завтраку, ибо ресторан открывается уже в 5 утра.
Все 4 дня Шон просыпался раньше меня, убегал в ресторан к родителям, где помогал им в завтрачное и обеденное время. К слову, остановились мы в гостинице неподалеку от ресторана, минутах в 10 ходьбы. Его ходьбы. Моей - почти в 20. Пик моего бронхита пришелся как раз на эту поездку, поэтому все родственники активно кормили меня грушами, поили теплой водой и чаем и тащили за все конечности в больницу.
О больнице. Давелось нам побывать в этой уездной больнице не по случаю моего бронхита даже (решили обойтись лекарствами), а навестить брата бабушки Шона. Старичок 74 лет так неудачно упал, что сломал обе ноги. Лежит. Страшно дышит. Ему больно перевернуться, даже если была бы такая возможность. У него бронхит похлеще моего, но от мокроты избавиться в горизонтальном положении практически невозможно. Больница произвела на меня впечатление, которое не уложить в слова. Во всяком случае, я пока не доросла до этого и не готова. Отделение переломов, где поломанные люди лежат в проходах, старички, тихонько дожидающиеся своего часа со своими, в общем-то, летального характера переломами... И вот он лежит. Дышит. Сопит. И тело такое маленькое, такое слабое, такое невесомое... Шон говорит, он всю жизнь один. Ни подруги, ни жены, ни детей, ни внуков. И тут пришел один из двоюродных братьев Шона (коих какое-то дикое количество и мне потребуется
Жизнь прекрасна и полна событий, слюней, соплей, блестящих от счастья глазенок, в том числе, своих же собственных, а ты позволяешь себе выбрать одного человека из миллиардов, проживающих на планете, чтобы заморочиться на ровном месте и даже, неизвестно на каких таких основаниях, считать его в этом виноватым. Дорогая, мне кажется, тебе жить стало слишком комфортно и работы перестало хватать, несмотря на шестидневный режим. Ну-ка, включила ресницы и крылья, и исключила все бесполезное, что не стоит траты времени. Как говорит пама, любовь и благодарность.