Я сидел на скамейке, держа в руках облезлую сломанную ветку и ожесточенно водя ею по рыхлой земле.
 Старик говорил тихим, спокойным голосом и тем ужасней было слышать то, что он говорил. 
- Она умрет через три дня, в шесть часов вечера. Через три дня, то есть в понедельник. 
В этот день у нее будет четыре пары в институте, после чего она поедет в гости к подруге.
 Она уйдет от нее в пятом часу. Без десяти шесть она сядет на “маршрутку” , которая повезет ее домой.
 Ровно в шесть часов автобус столкнется с грузовой машиной и перевернется.
 Погибнут два человека. Она в том числе. 
У меня дернулась рука, и ветка хрустнула.
 Я посмотрел на него: обычный старик, лет 60, старомодно одетый, с жесткими морщинками у рта - он не 
производил впечатление сумасшедшего. 
Он подсел ко мне час назад, и он все про меня и про Таню знал. 
Но как можно верить такому? Это был абсурд, ерунда, но что-то в 
его полуприкрытых глазах и невозмутимых движениях говорило мне, что он не лжет. 
- Кто вы такой? - в горле был комок, мне было трудно говорить. 
- Это не важно, - он качнул головой. - Но ни к богу, ни к дьяволу я не имею никакого отношения, 
сразу вам говорю. 
Я все сжимал в руках ветку, я не мог успокоиться. 
- Допустим, вы говорите правду, - я сглотнул и вспомнил, как старик сказал, 
что я подарил Тане в годовщину нашего знакомства. Об этом не знал никто кроме нас с Танькой! 
- Допустим, вы говорите правду, и в понедельник случится то, что вы сказали. Я хочу знать, 
чего вы хотите, почему вы мне это сказали и как можно... да, как можно этого избежать? 
"В понедельник Танюшка будет дома, - 
решил я. - Я приеду к ней, и мы целый день будем сидеть дома". 
- Этого нельзя будет избежать, 
даже если вы скажете ей и даже если она не будет никуда выходить, - старик взглянул на меня. 
- Но ее не будет в автобусе! - вскричал я. 
- Но ее не будет в автобусе! - вскричал я. 
Старик пожал плечами: 
- Тогда она умрет по-другому. Но ровно в шесть часов. 
Разве дома так уж безопасно? Таня вроде на десятом этаже живет, не так ли? Высоко!.. 
Мне захотелось ударить его в лицо. В его желтое, сухое, 
старческое лицо. Откуда он взялся? И почему Таня?
 Она же никогда никому не сделала ничего плохого, моя любимая, единственная Танюшка! 
Я сжал зубы и закрыл глаза. 
- Это несправедливо! - я быстро повернулся к нему. -
 Но вы ведь не просто так это сказали! Чего вы хотите? 
Он поправил старенькую поношенную шляпу на голове, 
смахнул с плаща пылинки, сложил руки перед собой и сказал: 
- Я не говорил бы вам всего этого, если бы не существовало
 определенной возможности избежать данного исхода. Вы ведь, 
конечно, не хотите, чтобы ваша любимая Таня погибла? - 
он посмотрел на меня. - Да, глупый вопрос. Так вот,
 всякое событие, и смерть в том числе, безусловно, 
предопределено и не в силах человека это исправить. 
Люди умирают тогда, когда им суждено умереть, 
и меня всегда коробило выражение "неожиданная", "внезапная смерть".
 Человеку можно облегчить страдания, но нельзя отсрочить день и время его смерти.
 Это исключено. Но, как говорится, нет правил без исключений. 
Я внимательно его слушал. Он говорил не по возрасту четко и быстро. 
- Я могу дать вам шанс. Ваша Таня будет здорова, счастлива, она проживет долгую жизнь. 
Она не умрет в понедельник. Это зависит от вас. 
Я схватил его за руку: 
- Что я должен сделать? 
Он откинулся, потер костяшки пальцев и ответил: 
- Цена очень высока. 
- Таня для меня бесценна, - сказал я ему, глядя в глаза. - Что нужно сделать? 
Он усмехнулся, покачав головой. Потом сказал мне, указывая рукой: 
- Посмотрите вокруг. Правда, красиво? 
Я невольно осмотрелся. Мы сидели в парке, мимо нас извивалась кружевная от листьев аллея, 
было еще светло. Место, действительно, было красивым. 
Деревья, самые разные, от клена до осины, вздымались по обе стороны аллеи, 
шурша 
Читать далее...