[341x500]
[223x350]
Высоцкий Владимир Семёнович (1938 г., Москва - 1980 г., там же) - актёр, поэт, певец и исполнитель собственных песен.
Родился Владимир Высоцкий 25 января 1938 в Москве, на 1-й Мещанской улице (проспект Мира), 126 (дом не сохранился), в семье военного. С 1946 жил в новой семье отца, в том числе в 1947-1949 - в г. Эберсвальд (Германия). Вернувшись в Москву, семья поселилась в Большом Каретном переулке (д.15, на котором установлена мемориальная доска в память о Высоцком). В 1955 Владимир Высоцкий окончил школу № 186. В 1955-1956 учился в Московском инженерно-строительном институте имени В. В. Куйбышева. В 1956 Владимир Высоцкий поступил в Школу-студию МХАТ им. В. И. Немировича-Данченко на актерское отделение, где занимался у Б. И. Вершилова, затем - у П. В. Массальского и А. М. Комиссарова. Первая актерская работа Владимира Высоцкого - роль Порфирия Петровича в "Преступлении и наказании" А. М. Достоевского на сцене Московского дома учителя. В 1960 окончил школу-студию МХАТ, работал в Московском драматическом театре имени А. С. Пушкина и в Театре миниатюр. В 1964-1980 Владимир Высоцкий работал в Театре драмы и комедии на Таганке. В это же время в театре работал и Леонид Филатов. В 1960-1961 появились первые песни Высоцкого, исполнявшиеся в узком кругу.
Ах! Откуда у меня грубые замашки?!.»
Текст приводится по правленной беловой рукописи, с которой увидившие свет до публикации на страницах газеты «Высоцкий: время, наследие, судьба» издания имели разительные расхождения (Высоцкий В
Всеволод КОВТУН
________________________________________
Ах! Откуда у меня грубые замашки?!
Походи с моё поди, даже не пешком!
Меня мама родила в сахарной рубашке,
Подпоясала меня красным ремешком.
Дак откуда у меня хмурое надбровье?
От каких таких причин белые вихры?
Мне папаша подарил бычее здоровье
И в головушку вложил не хухры-мухры.
Мачинал мытьё моё с Сандуновских бань я,
Вместе с по́том выгонял злое недобро.
Годен в смысле чистоты и образованья,
Тут и голос должен быть — чисто серебро.
Пел бы ясно я тогда, пел бы я про шали,
Пел бы я про самое главное для всех.
Все б со мной здоровкались, всё бы мне прощали...
Но не дал Бог голоса — нету как на грех.
Но воспеть-то хочется, да хотя бы шали,
Да хотя бы самое главное — и то!..
И кричал со всхрипом я, — люди не дышали
И никто не морщился, право же никто.
Отчего же — «Сам такой!», да — «Враньё!», да — «Хаянье!»?
Я всегда имел в виду мужиков, не дам.
Вы же слушали меня, затаив дыхан[и]е,
И теперь ханыжите, — только я не дам.
Был раб Божий, нёс свой крест, были у раба вши —
Отрубили голову: испугались вшей.
Да поплакав, разошлись, солоно хлебавши...
****
А мы живём в мертвящей пустоте, —
Попробуй надави — так брызнет гноем, —
И страх мертвящий заглушаем воем,
И вечно первые, и люди, что в хвосте.
И обязательное жертвоприношенье,
Отцами нашими воспетое не раз,
Печать поставило на наше поколенье,
Лишило разума, и памяти, и глаз.
И запах крови, многих веселя