в далеких пространствах своих дочерей называют альфа центавра.а тут улыбки как старые болячки засохнув отваливаются. опадают  лепестками засохших бутонов. отклеиваются от обветренных губ и выпадают прямо из беззубых ртов.  давай сыграем в антисошиал. не будем как все. и вместо порно фильмов по круглосуточному каналу будем смотреть слюнявые мультики. запивая обиды дня не терпкой водкой скрючивающей в одиночество. а горячим обволакивающим горло сладостью шоколадом. и не дождавшись петухов на электронных будильниках. стукнув победоносно кулаком по столу и решив нанести последнюю пощечину  общественному вкусу. выйдем прямо на проспекты. едва успев скинуть смешные плюшевые  пижамы и сменив безразмерные потешные  тапки на «босиком». пусть все знают что ты под своим строгим костюмом носишь идиотские трусы с жирафами или в темпераментный  горошек. а я по утрам вечно опаздывая не успеваю найти одинакового цвета носки. и поэтому очередной раз в одном оранжевом а другом ядерно зеленом. быть может наш антисошиал дойдет до верхов и смешные существа с тремя глазами навыкате возьмут прокатиться по вселенной с ветерком. я буду гаммой. ты бетой. в далеких пространствах. куда не психов не пропустят вовек.

берлинская стена поперек горла. разделила суку на общественную и обособленно личную. если будущее существует. то обязательно зацепит за воротник и протащив вдогонку по оврагам ударит о перрон. чтобы взбодрилась. начала делать по утрам зарядку и влюбляться в каждого встречного. обладателя пухлых губок и распахнутых пронзительно голубых глаз. а я все также преданно люблю старые мешковатые толстовки и рваные выцветшие джинсы. наряжаться как шестнадцатилетняя и обхватив колени сворачиваться комочком в безразмерном кресле. не двигаясь в направлении улицы. и пусть твердят что в таком виде неженственно безродный цветок. я не девочка. я в капюшоне. сейчас вытяну через хрупкое исхудавшее запястье растянутые струны и подарю любому талантливому мальчику. чтобы сыграл трогательно и задушу беруще пропел. я не унываю. стелю постельку чтобы выспаться навсегда и дрожу в ожидании колыбельной. только не ври. я безобидна до невозможности. даже когда стараюсь казаться злой изо всех сил.

девочка плачет от бескомпромиссно долбящего панк рока. от потоков слов. вылетающих изо ртов брутальных дядь готовых порвать на части оголтелую публику. девочка переворачивает с ног на голову лиричность и трогательность расшивая бисером прозаичности. разве не опасно связываться с такой девочкой. чтобы после попасть в капкан наваждений неотложностей и залитых сиропом наслаждений. потерять остатки рассудка и заплевать стены узорами крови. лучше не связываться с этой девочкой и преодолеть расставленные капканы в полпрыжка. ненавидя всех влюбленных. и разбивая в дребезги невиданную девочку из красной книженции с переплетом людских страстей и вкладышами несовершенных самоубийств.

я сама захлебнусь в своих соплях. во всем виноваты бесы. я бы положила хуй на то что всем похуй. если бы только тот был. назло кажущимся голосам раздражаюсь и крашусь. зная что после все будет как слякоть по проселочным дорогам. зато на моей ладошке крошечный серый бегемотик с розовым ушками. настолько махонький что невозможно не умиляться при всей нетерпимости к мягким игрушкам. бегемотик вечно улыбается и умещается в домик сомкнутых ладошек. я так люблю этого малыша что делаю успокоительный вдох выдох и вытираю заляпанную прозрачными каплями клавиатуру. когда самый главный человек найдет. я буду уже невменяема. родители послушных правильных девочек вовек не находят оправдания размазанным по асфальту тельцам. просто не знают что во всем виноваты бесы. зато у моего серо розового друга пуговки глазки. как жаль что я такой урод по сравнению с.

только не хлопай наивно непонимающими глазками и не спрашивай почему не верю в великое благоденствие. иначе придется схватить за воротник и приблизить твою смазливо довольную мордашку к лицу одной из этих девочек. одетой с черкизовского рынка. с вечно грязными волосами. неухоженными руками и армянскими мелодиями. раздающимися из разрывающегося новомодными звонками телефона. становление личностью проходит в кумаре зассаных подъездов. по обычаю сжимая в одной детской ладошке дешевую сигарету. в другой не менее дешевое пойло. девочка ощущает неописуемую взрослость и теряет в этом же подъезде все что пряталось за маленькой тщедушной душонкой. какая к черту девственность в 12 лет. это теперь не модно. вся классическая литература сжата в одном вордовском документе готовых сочинений и кратких содержаний. зато завтра девочку звали курить гашиш вместо школы. давай же смотри в эти пустые глаза. мы с тобой все равно умрем раньше оглохнув от своего рок н ролла или превысив грань в самоуничтожении. только вот  такие девочки это будущее нашей страны. и я абсолютно не уверена что подобные воспитают нормальных здоровых детей и вырастят поколение лучше нас. непатриотов  разгильдяев и наркоманов. я не верю в великое благоденствие. когда каждый второй прохожий на улице вызывает чувство омерзения. я научилась доверять только музыке. классике и явлениям природы.

воспаленный март сведет с ума и не подающий надежд апрель оденет в белую рубашку.  если руки безбожно свяжут за спиной  и стены сделают мягкими. если на завтрак и ужин пропишут сотню веселых таблеток. я стану твоей медсестрой. шикарной красавицей в коротеньком тесном больничном  халате и туфлях на высоченном каблуке. возьму под опеку палату с номером тринадцать и буду смывать прописанные лекарства в канализацию. сидеть по ночам на краешке скрипучей койки гладя спутанные волосы пока так нервно будешь метаться в бреду. и вывозить на кресле каталке в убогий малюсенький дворик с единственно невзрачным деревом. сломанными скамейками и высокой бесцветной стеной с высоким напряжением. неважно что родственники и друзья навестив однажды и увидев отсутствующий взгляд водянисто расплывчатых глаз. впалые щеки и неестественную худобу. забудут о твоем существовании не одаряя больше визитами. главное что я буду рядом. и если совсем потеряешь рассудок и не будешь в состоянии вымолвить слова. сделаю вид что тоже сошла с ума. быстро и бесшумно уйдем из этого мира. заметая обуглившиеся следы. ставлю внутри лишь особое чувство приятной заботы о самом главном человеке. пускай сумасшедшем. пускай потерявшем рассудок. это будет момент когда я поверю в то что способна любить и готова на все. даже на самопожертвование ради.                                          

мы маленькие джанки с горящими ненасытными глазками. прыгающими расширенными зрачками и трясущимися от нехватки дозы руками. наши походки плавны а взгляды по обычаю затуманены. в ожидании очередного кайфа и липкого приступа эйфории мы сваливаемся с диванов  и скребем по холодному паркету крючкообразными пальцами. порой доползаем  до кафеля в ванной и рисуем послевоенные узоры на запотевших четырехугольниках. в каждом очертании сюрреалистическая картина. еще бы. ведь мы так часто  бываем за гранью реальности. двигаем руками бордюры и рассматриваем деревья в кислотно несуществующих цветах. мы знаем о кажущемся и воображаемом все. все что нужно для того чтобы жить. мы любим курить. бросая в желто рыжее костры охапки осенних листьев  и наблюдая как огненные краски превращаются в отвратительный пепел. мы любим глотать таблетки. крупные капли проливных слез с едкой примесью сверкающей радуги и осколков стекольных обид. мы даже не пренебрегаем внутривенным. впрыскивая под кожу залпы жуткой ненависти и безумной любви. и если становится особенно грустно нюхаем. вдыхаем несвежесть полуночных городов и замираем в экстазе от мигающих фонарей и витрин. мы маленькие джанки и наш наркотик это сраная жизнь а вовсе не травка и кокаин. и мы заплатим любую цену только бы боги дилеры вовремя открывали доступ свободы к нашим легким.  разрешали убиваться и сбивать друг друга с ног обычным воображением. и думать мозгом не распухшим от синтетических допингов.

в мультяшных футболках. потертых джинсах и пиджаках. у нас свои семидесятые. я сцарапаю от безумного напряжения красный лак а после протру коповские очки и возьму в руки невидимую бас гитару. среди паленых людей. отдающих привкусом гари и кутающихся в подделки сверкающих фирм я хочу зажигать и становиться свежее с каждым новым аккордом. говорят что в англии хуже чем в чернобыле. давай лучше сдохнем безумно пьяными и от выхлопных газов великобритании захлебываясь брит попом чем останемся тут. смотреть на глупых девочек не знающих ужина и метающихся по лестнице чтобы влезть в еще более узкие джинсы. и не задумывающихся об узости мышления. такая нелепая весна. в глупую суку влюбляются гламурные дамы и эмо девочки. домогаются по асе и требуют встречи. эй ведь я хочу именно с тобой удобно усесться на радуге и жевать разноцветные мармеладки. только с тобой строить маленький домик с большими подоконниками и укутываться старым теплым пледом. эй эй где же мой [ candy man ]

эта истина стара как мир. плохие девочки засыпают с незнакомыми мальчиками. хорошие девочки стискивают в объятьях мягоньких медвежат. а я не терпя непонятных мальчиков в собственной постели и воротя нос от плюшевых игрушек. ложусь спать вместе с плеером. как насчет акустики твоего нервного сердца в моих наушниках. я уже давно ищу  психа очаровательного в своем безумии. а кругом только жеманно женственные джанки и мужепободные шлюшки.

 

помоги пережить эпоху постмодернизма. развесь информационные таблички или издай закон. разворошив к чертовой матери существующие конституции. бей по рукам шлепай по губам. можешь даже оцепить пространство. делай что хочешь только запрети купаться в дешевых ценностях. забывать моральном и духовном. разорвись только не разреши взрослым. не позволь оставлять подростков на крышах затопленных домов в то время как спасают только младенцев. разбейся в кровь только не дай разрешение. заставлять молодые глотки давиться  слюной популярной музыки и нюхать порошок массовых искусств. лучше разъеби и оставь на помойке с истрепанными игрушками. только не оставляй на растерзание постмодернизма. я закрою уши и начну тараторить детскую считалочку. только бы не слышать как на виселице ван гога поставят на одну ступень с художником из подворотни. как классические оперы приравняют к пьяному ору. как наслаждение возвысят до псевдоискусства. и пока так незатейливо развлекаешься по подъездам источающим запах разврата и недетских шалостей. я так боюсь. так боюсь постмодернизма. и кажется даже бог покинул эти сердца в далеких "до нашей эры".

 обожаю эти маленькие уютные кухоньки. всегда кажется что в воздухе переливаются блестки волшебства и свет прокрадывающийся с озаренных светом улиц наполняет лица особым весельем. даже привычный чай кажется неповторимо вкусным и откупоренные бутылки вина опьяняют сразу же приятным ароматом. обожаю эти домашние посиделки и дружное пение под гитару старых добрых песен из детства. в такие минуты хочется остановить все вокруг и на мгновение до абсолютного головокружения набрать полные легкие воздуха. пронизанного невероятно теплотой и дружественной атмосферой. обожаю  лежать на коленях и мурчать. слушать акустику гитары и допивать свой бокал. обожаю звонко смеясь класть карту во время всеобщей глупой игры. обожаю обнимать и трепать волосы. обожаю дни в которые воспоминания усевшихся в круг подростков о младших классах. нелепых выходках и запомнившихся поездках связывают в общее полотно. обожаю верные мысли о том. что все еще остались безумно близкие люди.

такие судьбы с примесью революций. и даже во рту вкус телевизионного бетона. детишкам двадцать первого века сладость материнского молока заменили пузырьки шипучей газировки. и вместо засунутых в петличку свежих цветов продырявили иглами губы. вдыхая  синтетический мир и разогревая модифицированные блага. чувствуй насколько все искусственное. и если ткнув пальцем в живот пройдешь растянув кожу на сквозь. не пугайся. в этом веке каждый резиновый бог. макулатурный отброс. и собирая как губка фабричный смок. выдыхая эфир инстинктов. любой понимает любовь как опасность. зато у несломленных нас. прячущихся по подвалам и готовящих революцию. короткие ногти алый лак и такие глаза. будто бы уже все заранее выстрадали.                                                                     

бережно обнять хрупкое тело. умереть прямо сейчас чтобы не знать что все может быть совершенно по другому. когда в самый первый раз. так просто ловить дыхание и складывать из вздохов эйфорию. если хочешь быть шлюхой то просто будь. я вскрою чужие золотые вены и богатства хлынут сквозь дрожащие замерзшие пальцы. куплю твою полупрозрачность и идеальные черты лица. отдам все только за бархат и нежность молочных шелков. когда оболочки глаз удерживают искры и по щекам размазывают уголь. я так хочу найти. и просто отобрать. у всех.

как маленькому ребенку который день подряд покупают мороженое. шоколадно карамельное. я снова на нуле и карманы предательски пусты. быть может в микки маусной огромной сумке в которую с легкостью можно уместить целый фейерверк карамелек спрятались настоящие сокровища. или под подушкой притаился настоящий клад. я только безучастно развожу руками и с полной беззаботностью надуваю кислотного цвета пузырь детского бабл гама. я снова хулиганка и не в силах сдерживать свою шаловливую сторону. все эти стиляжные малыши в полосатых свитерках и кедах с досками больше собственного роста. миниатюрные девочки малышки с развеселыми бантами и косичками несущиеся на самокатах. удивительные бабушки и дедушки разъезжающие на роликах и прелестные парочки заставляют расплываться в улыбке.  [ i`m the motherfucking princess ]

очень хочется пряничную пони. крохотную лошадку с короткими нелепыми ножками и гладенькой приятной на ощуп шерсткой. у пони обязательно должна быть пушистая грива. мохнатая мягкая челка и забавный предлинный хвост. я буду каждое утро расчесывать гриву и вплетать милые бантики из разноцветно атласных лент и любоваться огромными влажными глазками в оперении длиннющих ресничек. я буду трогательно гладить свою малютку и на ладошке протягивать сладкий сахар. чувствуя как теплый мокрый носик упирается в руку. я буду любить пони как самое дорогое существо на свете и напевать прижавшись щекой к маленькой мордочке сладкие колыбельные. у нас с лошадкой будет маленький домик в отдаленной деревне и каждое утро мы будем ходить к прохладной речушке. а после валяться в зеленой траве и разглядывать в очертании ванильных облаков других стремительно плывущих по небосводу пони. просто ночью я проберусь в зоопарк и украду эту малютку из вольера. ведь так трудно было оторвать взгляд от этого прелестной лошадки. вместе с пони мы убежим из этого города навсегда. я назову её мери.

когда пар агрессии выходит до последней капли. становишься беззащитнее только что родившегося котенка. это так нелепо. мурчать и требовать ласки после того как несколько секунд назад разрывался криком раненого зверя.

я полный фрик и люблю тупой панк рок. на стол колодой карт швырну кучу поводов чтобы злые эстетически необразованные люди назвали сумасшедшей. пафосной сукой. сошедшей с катушек и съехавшей с петель. захочу и взорвусь изгоем. понадобится зажгусь вершиной хит парадов. не так уж важна масть туза или шестерки. когда в рукаве греются заветные козыри. я же сука. я же безрассудная. и все же если за пеленой безумия сумеешь разобрать черты нежной девочки сложившей бантиком губки. и с восторгом пускающей мыльныепузыри. то тоже не ошибешься. я многогранна как алмаз завалявшийся в сейфе безразличного богача.

думала перестану и брошу. займусь абсолютно другим. и все же каждый рассвет выбивающий прозрачные стекла и врывающийся в распахнутое настежь окно прохладой. пахнет днями прошлого лета. в этом еще не раскаленном воздухе витает аромат утренних смс «просыпайся скоро катать». и эти два балкона расположенные в домах стоящих друг на против друга напоминают как в шесть утра стояли и наслаждались еще не начавшим дрыгаться и плеваться выхлопными газами городом. в твоих руках по обычаю сигарета в моих стакан апельсинового сока. и после без денег на электричку в обнимку с досками перелезаем без билетов через забор. и мчимся высунув голову из окна вагона с безумной музыкой в наушниках. каждый день убиваясь каждый день проводя в компании сумасшедших идиотов. засыпая на газонах и собирая целой толпой мелочь для покупки хотя бы воды. я так все четко вспоминаю разглядывая забавные фотографии. вдыхаю невероятный запах свободы и чувствую как вскипает кровь. я обещаю что как только поступим снова начнем катать и все будет даже лучше чем прежде. не перестану и не брошу. родной шум проезжающих под окном досок переворачивает все внутри. все же слишком рано становиться серьезной и взрослой.

и точно прежде не было боли. в нежданно первый раз поднимаю тонкие веки и взмахиваю веером ресничек. выплываю расширенными зрачками вырываясь из объятий пелены. по детски робко и несмело делаю первый шаг. не припоминая как называется пылающий позолотой шар и пронзительно лазурное покрывало над головой. я делаю глубокий вдох и блаженно. будто бы аромат цветущих полей дурманит впервые. смотрю на каждого с игривой полуулыбкой словно не зная что скрывает каждая правильная черта лица. я впервый раз стараюсь поймать на ладошку бабочку и застываю посреди улицы заслушавшись перешептыванием расшумевшихся птиц. и точно не было боли растекшейся узором по щекам. и точно не было обид застывших каменными глыбами в сердце. я такая беспечно свежая и впервый раз стою на земле.

хор голосов ноет об отсутствии любви и отношений. затирает особенные три слова до дыр так что уже тошнит от обилия и банальности фразы. хор голосов требует внимания и любого тела с которым можно посмотреть слюнявый фильм и отмаршировать за ручку по тротуару. хор голосов капризничает и выпрашивает чувство на которое не способен. тыкает пальцем в грудь и доказывает брызжа слюной ничтожность существования без храпящего рядом в постели. хор голосов извергает в постах наигранные выклики и вопли обрамляя все безумно сентиментальной сценой. и дополняя кроваво депрессивной фотографией. хор голосов зомбирует и впускает в свои ряды очередных идиотов боящихся остаться наедине с собой и тащащих в постель любого встречного. хор голосов выдумывает чувство приписывая немыслимые страдания или наоборот наслаждения. я вытошню все это за углом и больше не стоит вливать под кожу рассказы о несчастной любви и своих негодяях вторых половинках. противно смотреть на всю эту фальш. и такая любовь не нужна скрипеть песком на зубах. и в такой любви не нуждаюсь плескаться в глупости собственной фантазии. протирать колени и захлебываться в слезах. я хочу немыслимого волшебного сумасшедшего. не такого как у всех разжеванно переслащенного и пущенного по рукам чувства. я хочу и не собираюсь размениваться по мелочам.