Глава 25.
КАК ЭТО ВСЕ КОНЧИЛОСЬ

- Питер, Питер, - слышал он сквозь тьму. - Не оставляй меня, не надо...
Ему было бы легче уплыть туда, где нет ни боли, ни битвы, ни без-домных ночей. Он очень устал. Но голос не отпускал его:
- Питер... Питер... вернись ко мне!..
На секунду он увидел белый пото-лок и какие-то лица. Он закрыл гла-за. Свет был слишком ярок, а когда он снова открыл их, он увидел поче-му-то не Дженни, а маму.
- Питер, Питер!.. - взывал все тот же голос. - Ты меня узнал?
Он узнал ее, но как же она его уз-нала? В глазах, глядевших на него, отражались толстые белые лапы и белая голова. Кто принес его домой, почему плачет мама над чужим ко-том? Сердце у него упало: где Джен-ни? Почему ее не принесли? А может быть, мама мерещится ему, и сейчас он увидит Дженни?.. Слезы - ее ли, мамины ли - падали ему на щеки; и он опять закрыл глаза.
Тогда с ним случилась странная вещь. Серая светящаяся мгла была пропитана Дженни, нет, просто бы-ла ею, словно он погрузился в нежный рыжевато-серый мех. Он расслабился от счастья, но другой мир не отсту-пал. Какие-то люди склонились над местом, где он лежал. Он открыл глаза, оба были в белом. Ну, это по-нятно: он ранен, и к нему позвали доктора, а с ним пришла сестра. Да, конечно, он ранен в бою. Левая зад-няя лапа не двигается, и передняя правая, ведь Демпси прокусил их.
У сестры, склонившейся над ним, была на груди блестящая булавка. В ней отражался белый кот с мальчи-шеским лицом. Питеру стало очень страшно.
Доктор заглянул ему в глаза и произнес:
- Ну, все позади. Теперь он попра-вится.
Мама заплакала снова, причитая: "Питер, Питер!.." Был здесь и отец, очень бледный, в форме. Почему-то он знал об его сражении с Демпси.
- Молодец, - сказал он. - Ты хоро-шо сражался.
Питер поднял левую переднюю ла-пу и увидел, что на ней нет когтей. Больше того, он увидел пальцы. То-гда он пощупал ими другую лапу, не-подвижную, и ощутил не мех, а что-то жесткое, знакомое... сейчас, сей-час... И тут он понял: это бинт.
Теперь он все знал. Он больше не кот, он мальчик. Он горько заплакал. Сквозь слезы видел он, как няня во-шла в комнату, держа на руках худо-го беспокойного котенка, черно-белого, с пятном на мордочке. Она склонилась над кроватью и положила котенка рядом с ним.
- Забери его! - плакал он. - Где Дженни? Дженни, Дженни, Джен-ни!..
Ничего не понимая, мать утирала ему слезы и целовала его. И снова ему показалось, что все вокруг - это Дженни. Теперь он знал, что не уви-дит белых лапок с породистыми чер-ными подушечками, маленькой серой головки, светящихся глаз и той непо-вторимой нежности, которой дыша-ло в ней все. Но вместо этого с ним осталось странное ощущение добра, тепла и счастья.
Черно-белый котенок, отвергну-тый им, жалобно мяукнул, и Питер понял его. Нет, он больше не пони-мал по-кошачьи, он просто узнал са-мый звук, самый крик бездомных, ненужных, нелюбимых, столь знако-мый ему. Он вспомнил все места, где побывал, все свои страхи и беды. Он увидел грязные улицы, почуял запах сырости, услышал злые крики, словно жалобный писк приоткрыл на мину-ту уже закрывшуюся дверь, за кото-рой шумел безжалостный город. По-том дверь закрылась, котенок мяук-нул снова, и писк его пронзил Питеру сердцу.
- Няня, не забирай его! - крикнул он. - Дай его мне!..
Няня положила котенка на место. Он сразу пополз Питеру на грудь, су-нул голову ему под подбородок, как делали потом столько котов и ко-шек, словно узнавая своего, и замур-лыкал так громко, что задрожала вся кровать. Питер поднял ту руку, которая двигалась, и пальцами, вы-лезающими из бинтов, почесал ко-тенка за ухом, именно там, где и на-до. Котенок мурлыкал вовсю, при-жимаясь к нему в самозабвенном восторге.
- Да он совсем ничего, - сказала мама. - Как ты его назовешь? Верней ее, это кошка.
Питер ответил не сразу. Он пы-тался вспомнить, он ведь знал какое-то дивное кошачье имя не хуже, чем свое собственное... Но имя не вспом-нилось. Быть может, он его и не знал.
Все ужасы остались за дверью. Здесь с ним были покой и любовь. Он больше не боялся одиночества, словно какой-то долгий сон, который он уже не мог припомнить, поглотил страх и подарил ему радость.
- Назовем ее Кляксой, - сказал он матери. - Можно, она поспит у ме-ня?
И он улыбнулся всем, кто стоял у его кровати.

Глава 24.
ДЖЕННИ, ВЫЙДИ КО МНЕ!

И так - ну, почти так - словно ни-чего не случилось, Питер и Дженни стали жить на мебельном складе.
Не упоминая о том, почему она убежала, Дженни рассказала, что сразу направилась сюда и с удивлени-ем увидела всю мебель на прежнем месте. Вероятно, ее забирали на вы-ставку. У Питера хватило чутья и мудрости промолчать: пусть не зна-ет, что он забыл об этом складе, и неизвестно почему нырнул в отвер-стие трубы.
Зато он передал ей слова Бетси и изобразил черного кота, а Дженни ахала и смеялась.
И все же что-то ее заботило. Ино-гда ни с того ни с сего она два-три раза лизала его, а потом смотрела с любовью и печалью. Что-то трево-жило ее, но Питер никак не мог уга-дать, что это такое. Ведь не всегда решишься спросить другого, о чем тот думает.
Однажды Дженни куда-то отлу-чилась и пришла совсем расстроен-ная. Ласково поздоровавшись с ним, она забилась в угол кровати, поджала передние лапки и уставилась в стену. Питер знал, что именно так сидят и смотрят кошки, когда им не по се-бе.
Больше выдержать он не мог. Он подошел к ней, лизнул ее, ощутив со-леный вкус, и сказал:
- Дженни, что с тобой? Скажи мне... Может, я помогу...
Дженни долго плакала и не отве-чала. Потом она встряхнулась, лиз-нула себе спинку и бока и повернулась к Питеру.
- Не обижайся, - сказала она. - Я должна тебя бросить.
Питер ощутил такую боль в серд-це, словно туда всадили нож.
- Зачем? - спросил он. - Если ты уходишь, я уйду с тобой.
- Нет, - ответила Дженни. - Меня уводит Демпси.
Питер не сразу понял, о ком она говорит; а когда понял, страшно за-рычал, и хвост его заметался из стороны в сторону. Он ясно увидел огромного наглого кота, угрожавшего ему когда-то. Но при чем тут Дженни?
Тем временем она продолжала:
- Такой у нас закон. Когда тебя зовет кот, ты должна с ним идти. Теперь Демпси сказал, что больше ждать не хочет.
- Неужели ты хочешь с ним уйти? - спросил он.
- Что ты! - вскричала она. - Я его ненавижу!.. Я его молила и просила меня отпустить. Он не соглашается.
Питер почувствовал, что она что-то скрывает. Он знал почти все ко-шачьи законы, они казались ему хо-рошими, умными и понятными. И он спросил:
- Что я могу сделать, чтобы ты осталась со мной? Если ты не ска-жешь, я спрошу Демпси.
И Дженни поняла, что он уже взрослый.
- Ты можешь сразиться с ним, - сказала она и снова заплакала.
- Что ж, - сказал Питер. - Ты научила меня сражаться.
Но Дженни все плакала.
- Понимаешь, проговорила она в конце концов. - Ты должен убить его, а он такой огромный и силь-ный... Если он тебя убьет, я умру. Лучше мне с ним уйти.
- Я тоже сильный, - сказал Питер.
- Конечно, - подхватила Дженни, - но у тебя есть тайна... ты не кот... Наверное, потому я тебя и люблю... А он кот из котов, он знает всякие подлые приемы... Не надо, не иди!.. Ты меня забудешь, все пройдет...
- Нет, - сказал Питер. - Я тебя не пущу. Я сражусь за тебя, как велит закон, и убью Демпси. Я его не боюсь.
Сам он не вполне в это верил, но Дженни воскликнула:
- Я знаю!.. Ты ничего не боишься!.. Как хорошо, когда есть защита...
И от этих слов Питер стал споко-ен.
- Ну, Питер, - сказала она совсем другим тоном, - я могу тебе помочь только одним. Давай тренировать-ся. У нас еще три дня. Потом он по-зовет меня ночью, с улицы.
- А выйду я, - сказал Питер.
- Помни, - снова начала Дженни, - он не будет биться честно.
- Знаю, - сказал Питер. - А я буду. Дженни глубоко вздохнула. Все - та-ки она не совсем понимала людей.
- Что ж, - сказала она, - давай тренироваться.
Так начались страшные дни. Пи-тер учился защищать себя и убивать другого. Когда он увидел в первый раз красную полоску на белой манишке, он чуть не отказался от своего за-мысла и горько плакал. Но Дженни была тверда. Она не давала пощады ни ему, ни себе, и они бились целый день, а ночью на императорском ло-же зализывали друг другу раны.
На третий день занятий не было, и Дженни не позволила Питеру есть. Он спал до вечера, она его грела, а иногда вылизывала всего, целиком. Уже совсем стемнело, когда Питер вскочил. Голова у него была ясная, он ощущал свою силу. Скорее чутье, чем зрение, подсказало ему, что Дженни рядом. Не оборачиваясь к ней, он об-ратился в слух.
Тогда и услышал он приглушен-ный голос и узнал его.
- Дженни, выйди ко мне... ко мня-я-у!..
Питер глухо зарычал и пополз к отверстию. Дженни что-то причи-тала ему вслед, а он, весь подобрав-шись, полз на брюхе туда, откуда слышался истошный крик.
Уже рассвело, когда Дженни спрыгнула наконец с кровати и за-кричала:
- Питер, Питер! Что он с тобой сделал? Питер сказал ей:
- Я его убил. Кажется, и он меня убил. Прощай.
Она лизала его и поливала слезами. Он сказал еще:
- Где ты, Дженни? Я тебя не ви-жу...
- Питер, Питер! - взывала она. - Не оставляй меня, не надо.

Глава 23.
СПЛЕТНИ И ПОИСКИ

Когда темный хвостик исчез в кустах, раненный в сердце Питер по-бежал через парк к одинаковым се-рым домам, но на улице уже не было и следа его вероломной подруги. Она не подождала, не передумала - она и впрямь покинула его.
Тогда, внезапно очнувшись, Питер вспомнил про Дженни, и ему стало страшно.
Он представил себе, как она про-снулась, не нашла его рядом. Не умы-ваясь и не завтракая, он побежал рысцой на юго-запад, чувствуя, что Кэвендиш-сквэр именно там.
Бежал он весь день, истоптал ла-пы, но, достигнув цели, припустил к дому 38. Сердце у него страшно би-лось. Он вбежал в подвал, оглянулся и не узнал никого. В их закутке сидел большой сердитый кот. Завидев Пи-тера, он грозно зарычал.
- Простите меня, - сказал Питер, - я ищу одну кошку... Это было наше место...
- А теперь не ваше, - оборвал его кот.
- Я понимаю, - продолжал Питер. - Я просто ее ищу. Вы ее часом не ви-дели? Дженни Макмурр...
- Не слыхал! - ответил кот. - Я тут со вчерашнего дня.
Питеру становилось все хуже. Ни одна кошка не слышала про Дженни, и ему уже казалось, что он отсутст-вовал не трое суток, а три года или три века.
Когда это чувство стало особенно нестерпимым, в дом скользнули две кошки, и, хотя было полутемно, он сразу узнал их.
- Пуцци, Муцци! - воскликнул он. - Как хорошо! Это я, Питер!
Они остановились и переглянулись. Потом Пуцци холодно сказала:
- Ах, вы пришли?..
- Да, - не унимался он. - Я ищу Дженни. Вы не могли бы сказать, где она?
Они переглянулись снова, и Муцци ответила:
- Нет, не могли бы.
Питеру стало совсем страшно.
- Почему? - спросил он.
- Потому, - отвечали они хором, - что мы вас видели!..
- Меня? - не понял он.
- Вас и эту... иностранку. - И обе высоко задрали носы, что было уди-вительно, ибо ни Пуцци, ни Муцци не могли похвастаться английским происхождением. - Мы сразу сообщи-ли все Дженни.
- Ну, зачем это вы! - вскричал он. - А что она сказала?
- Она не поверила, - признались се-стры.
- А эта ваша... - оживилась Пуцци. - Тут ее знают как облупленную. Нет, только мужчина может быть таким дураком. Наутро Дженни ушла: значит, поняла, что мы пра-вы.
- Вероятно, вы ее ищете? - спроси-ла ехидно Муцци.
- Да, - сказал Питер, не заботясь о том, что эти праведные сплетницы видят его горе.
- Что ж, - пропели они дуэтом, - вы ее не найдете. - И отвернулись, высоко задрав хвосты, подрагиваю-щие от гнева.
А он уселся под окном у Бетси и просидел там всю ночь. В окнах за-горались и гасли огни, однажды он увидел каштановую головку в жел-том сиянии света, но волосы не сли-вались с кошачьим мехом - Дженни на плече не было. Потом все огни потемнели. Когда гореть остался лишь уличный фонарь, Питер стал нежно звать подругу, но не услышал в ответ ни звука и не принял ни одной волны. Наконец кто-то крикнул "Брысь!" и хлопнул рамой.
Больше взывать он не смел, тем более что вспомнил запреты всесиль-ного мистера Блейка. Но с места не ушел на тот случай, если Дженни молчит, к утру смилостивится.
Пришел молочник, небо на востоке посерело, потом стало перламутро-вым, и наконец утро началось. Но жители здешних домов просыпались позже, чем солнце.
Когда вышли Бетси и ее мама, Питер кинулся к ним, взывая:
- Бетси, Бетси! Где же она? Я ее обидел, я ее ищу...
Но Бетси ничего не поняла, она просто увидела, что крупный белый кот, истошно мяукая, несется к ней. Он ей что-то напомнил, она приос-тановилась, но не узнала его и пошла дальше. А Питер услышал, как она говорит матери:
- Мама, ты думаешь, она вернет-ся?
- Бетси, - сказала мать, - уверена ли ты, что это она?
- Что ты!.. - воскликнула Бетси. - Другой такой кошки нет на свете!..
Сердце у Питера мучительно сжа-лось. Да, другой такой кошки нет, а он ее потерял.
Больше здесь делать было нечего. Он понял, что Дженни покинула эти места, и отправился через город, к докам. Думал он только о Дженни и не замечал, каким бывалым улич-ным котом стал за это время. Те-перь его не пугали ни шум, ни люди: опасностей он избегал инстинктив-но, мог исчезнуть и безошибочно уга-дывал, где спрятаться. А мысли его были заняты другим - он принимал за Дженни каждую кошку.
То он решал, что пропустил, не узнал ее, то ему казалось, что надо завернуть за угол и застать ее врас-плох. Он совсем измучился, он ведь не ел, не пил, не умывался, и мех его ут-ратил свой лоск и даже белизну.
День сменялся ночью, ночь сменя-лась днем; он плохо это замечал, спал мало, где придется и видел лишь улыбку Дженни, ее заботливый взгляд, ее ловкие движения. Все уми-ляло его, даже ее смешная гордость, когда она говорила о своих предках.
Добравшись до лондонских доков, он побежал туда, где могла стоять "Графиня Гринок". Действительно, она была в порту. На палубе сидел черный кот и пел печальную песню. Завидев Питера, он крикнул:
- Эй, котяга! Где ж ты был? Где твоя девица? Ее тут не было... Шли бы оба к нам, у нас мышки-крыски развелись...
Питер глядел на него, онемев от горя. Негр его понял. Он встал, пока-чал головой и сказал:
- Не гляди на меня, кот! Сказано Читать далее...

Глава 22.
ЛУЛУ, А ДЛЯ БЛИЗКИХ — РЫБКА

Наутро Питер проснулся и увидел, что Дженни лежит, прикрывая ла-пой глаза от яркого солнца. Питер решил пойти на промысел, чтобы Дженни, проснувшись, обнаружила что-нибудь вкусное.
Ступая помягче, он прошел мимо Пуцци и Муцци и выскользнул на площадь в то самое время, когда на-чали бить часы.
Одновременно с последним, девя-тым ударом Питер услышал ни на что не похожий голос:
- Ах, откуда вы взялись?..
Он вздрогнул, обернулся и увидел удивительную кошку. Она была ма-ленькая, меньше Дженни, на ред-кость изящная и гибкая, а цветом походила на дымчатый жемчуг: нет, шкурка ее отливала кремовым, ско-рее то был кофе, сильно разбавлен-ный молоком. Нос у нее был черный, голова - кофейная, ушки - шоколад-ные, лапки и хвостик - черные, как нос. А глаза синие и несказанно пре-красные. Не фиалковые, и не сапфи-ровые, и не цвета морской волны, и не цвета небес - синее всего, что есть на свете, сама синева во всей своей красе. Дивное видение так поразило его, что он не мог двинуться с места.
Чары сняла сама кошка - она сде-лала три шажка вперед, три шажка назад, распушила хвост и проворко-вала:
- Ах, добрый вечер! Я знаю, сейчас утро, но что мне за дело!..
Очарованный Питер пробормотал:
- Добрый вечер, мисс - Кошка под-прыгнула в воздух и сказала:
- Какой смешной!.. Меня зовут Лулу, а для близких я - Рыбка. По-нимаешь, я очень люблю рыбу... Вот, понюхай сам... - И она подышала ему в мордочку. Рыбой и впрямь запахло, и Питеру это понравилось, быть может, потому, что он все же стал котом.
- Меня зовут Питер, - сказал он и улыбнулся, но продолжать не смог, ибо Лулу закричала: - Мя-а-у! - и ки-нулась куда-то. Наигравшись вдо-воль, она присела рядом с Питером и спросила:
- Любишь ты чай? А кофе? Я обо-жаю маслины! В будущий четверг была дивная погода!
Питер растерянно думал, что от-ветить, но она закричала:
- Ах, не отвечай! Давай попляшем! Вверх, вниз, вбок, кругом и бе-гом!..
Питер опомниться не успел, как закружился вместе с нею, и прыгал, и бегал, и веселился вовсю, пока Лулу не повалилась на бок и не сказала, сверкая синими глазами:
- Конечно, ты понял, что я из Сиама. Отец мой король, мать - ко-ролева, сама я принцесса. Ты поль-щен? - И снова не успел он кивнуть, как она вскочила и стала прохажи-ваться взад-вперед. Наконец она взглянула через плечо и спросила:
- Идем?
- Куда? - спросил Питер, послушно семеня за ней.
- Ах!... - воскликнула она и под-прыгнула еще раз. - Откуда же мне знать? Придем - увидим...
Идти с ней было непросто, хотя и дивно - хорошо. То она прыгала че-рез ограды, плотно прижав ушки, то останавливалась, чтобы оплакать свою судьбу. Разбередив Питеру серд-це, она дождалась робкой просьбы:
- Лулу, расскажи мне про Сиам... Тебе будет легче...
- Кому, мне? - мило взвизгнула Лу-лу. - Да я в Лондоне родилась! Это самое лучшее место в мире! Родо-словная у нас длинней хвоста! А у тебя? - и не дождавшись ответа, она шепнула: - Хозяева мои ужасно бога-ты... - И снова запрыгала, заплясала, мяукая вовсю и заливаясь хохотом.
Много раз останавливались они, пока не добрались до какой-то лу-жайки, откуда взору открывался весь Лондон: и улицы, и дома, и шпили, и серебро реки, и тысячи каминных труб, а вдалеке, за серыми рядами домов, зеленые пятна парков и скве-ров. Еще дальше все сливалось в голу-бую дымку.
- Мы в парке Хэмстед-хит, - воз-вестила удивительная кошка. - Я часто прихожу сюда помечтать... - Она упала на траву закрыла глаза и несколько секунд не говорила ни сло-ва. - Ну вот! Помечтала, и хватит. Куда теперь идем?
- Поздно уже, - несмело сказал Пи-тер. - Может, вернемся? Хозяева твои волнуются...
- Еще бы! - воскликнула она. - С ума сходят! Иногда я три дня не прихожу, чтобы их помучить... О, слушай, там что-то играют!
Действительно, где-то играла му-зыка и слышался шум карусели. Они побежали на звуки. "Ах, я никогда не видела аттракционов!" - восклицала Лулу. Питер их видел еще мальчи-ком, но тогда его водили за руку. Со-всем другое дело - бегать здесь одно-му, то есть с такой красавицей!
Лулу сразу кинулась на разноцвет-ные шарики, ударила лапой по само-му красивому, и он лопнул с оглуши-тельным треском, а она перепуга-лась и заметалась на месте. Рассер-дилась она почему-то на Питера и стала его ругать за то, что это он порвал шарик, ей назло. Вконец заво-роженный, Питер стерпел и это, хотя прежде ничто не ранило его сильнее, чем несправедливый упрек.
Отвлекло Лулу мороженое - она мгновенно смягчилась, заулыбалась, заурчала: "Покор-рми меня мор-роженым..." - и быстро добавила: "Вообще-то я его часто ем, мы ужас-но богатые".
Они подлезли сзади под полу шатра - сперва он сам, потом она - и приня-лись подлизывать все, что падало на пол. Вернее, подлизывала Лулу, а Питер ждал, пока она перепробует все сорта, какие только есть. Дли-лось это долго, и Питер просто ви-дел, как расширяются у Лулу бока.
Если бы он вспомнил про Дженни, он бы удивился, что Лулу не делится с ним, но, как это ни печально, он о Дженни не вспоминал с самого нача-ла Читать далее...

Глава 21.
ДЖЕННИ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ

Воробьи щебетали в кустах и пры-гали по дорожкам. Гудели клаксона-ми такси. С Оксфорд-стрит доносил-ся уличный шум. День склонялся к вечеру, но солнце еще сияло, воздух был теплым и мягким. В Лондоне царила весна, но не для Питера.
Он думал о том, как хорошо Дженни у ее любимой хозяйки. Те-перь ей не надо заботиться ни о еде, ни о ночлеге, а ему, Питеру, лучше исчезнуть из ее жизни. Тогда она не будет беспокоиться о нем.
Чем больше он об этом думал, тем прочнее становилось его решение. В сущности, только убеги с Кэвендиш-сквэра, и город поглотит тебя навсе-гда. Дженни потоскует, но скоро за-будет тебя: ей ведь так хорошо с Бетси. Забыла же его мама - Конеч-но, он боялся одиночества, но ему очень нравилось, что он так благо-родно поступит. Он и поступил бы, но ведь Дженни просила его встре-титься с нею. Еще в самом раннем детстве он прочно запомнил, как тяжело и обидно, когда тебя обма-нут. Мама обещала ему провести с ним весь день рождения, а куда-то ушла. Сейчас он это вспомнил, и ему стало так больно, что он встряхнул-ся, пытаясь отогнать боль. А по-том, спасаясь от соблазна, пошел к дому № 38.
Там его ждала Дженни.
Вокруг лежали и сидели самые раз-ные кошки, однако, не глядя на них, Питер кинулся к подруге и целовал ее, тронул ей носиком носик. Он на-чал было умывать ее, но она сказала, избегая чувствительной сцены:
- Познакомься с кошками. Это Гектор, он жил когда-то у шахтера и ходил с ним в шахту.
Рыжеватый кот с печальным взо-ром обрадовался и оживился, а Пи-тер, поздоровавшись с ним, оглядел кошачье пристанище. Кошки сидели и на полу и на лестнице, откуда гля-дели вниз зелеными и желтыми гла-зами. Еще лучше устроились те, кто сидел внизу, - обломки перегородок создавали как бы маленькие комнат-ки, и каждый мог забиться в свой угол. Для бродячих кошек это очень важно.
- А это Микки, - представила сле-дующего кота Дженни. - Его выбро-сили на улицу маленьким котенком. Он и не знает, что такое семья. За-то город он знает лучше всех.
Огромный тигровый кот с квад-ратной головой слегка поклонился.
Какая она молодец, подумал Пи-тер, знает, что кому сказать, чем кого обрадовать.
- Вот Негритяночка. - И Дженни подвела его к худой, черной кошке. - Красивая, правда? Ни одного белого пятнышка, ни волоска. Это редко бывает. Ее хозяйка умерла, и вот уже восемь лет она одна. Тяжело ей пришлось...
Негритяночка высунула розовый язык и быстро лизнула себя раз-другой.
- А вот он, - представила Дженни пышноусого кота, похожего на Деда Мороза, - жил в лавке у мясника, и в гостинице, и в доме, но мясник разо-рился, дом развалился, гостиница сгорела. Сам знаешь, как суеверны люди, особенно с нами, с кошками. Пошли слухи, и никто, ну никто его не берет.
А это сестры Пуцци и Муцци, - продолжала Дженни. - Их привезли из Вены. Хозяева уехали обратно, никто их не взял. И как они тут прижились, ума не приложу...
Сестры скромно замурлыкали.
Таким образом Питер перезна-комился со всеми, в том числе с до-машним котом, который иногда убе-гал сюда проветриться. Кошки были просто очарованы его подругой и ус-тупили им самое уютное местечко. Еды было вдоволь, каждый что-нибудь принес. Микки раздобыл кость, Гектор - довольно свежую мышь; Дед Мороз - рыбью голову, а сестры извлекли из ближней помойки скорлупу от омара.
После ужина все умылись, а потом одни улеглись, другие вышли на про-мысел. Пробило одиннадцать, и Пи-тер загрустил. Чтобы не томиться слишком долго, он сам сказал:
- Дженни, тебе пора!
Она не ответила, только подняла голову, и он увидел в лунном свете ее блестящие глаза и ярко-белую ма-нишку.
- Питер, - сказала она наконец, - я останусь с тобой, если ты не возра-жаешь...
- А как же твоя хозяйка? - спросил он. - Неужели кому-то из нас непре-менно нужно страдать?
Глаза у Дженни заблестели еще ярче, она отвернулась, умылась и тихо сказала:
- Бетси уже не девочка, Питер. Ей скоро пятнадцать лет. Она немного поплачет и забудет... А главное, ей важно, что я вернулась... Да, - по-вторила она, и Питера испугала ее мудрость, - больше всего она боялась, что я ей не верю. Так и было, пока не явился ты и не показал мне, какие вы, люди... Ладно, хватит об этом. Мы с тобой вместе, вот и все.
Питер вздохнул от счастья. Они легли рядом, свернулись клубком и крепко заснули.

Глава 20.
ВСТРЕЧА

- Вон тот, - пояснил он, - малень-кий.
Дом и вправду был очень мал, в два этажа, и лепился к другому, большо-му. Однако он был красив, а над чер-ной дверью, окаймленной светлым деревом, обычно висела сверкающая медная табличка. Но сейчас еще с уг-ла Питер увидел, что таблички больше нет, а на окнах гостиной нет занавесок. Больше того, в уголку окна белело маленькое объявление, сооб-щавшее, что домик сдается.
Питер сел перед дверью и часто заморгал, чтобы скрыть слезы. Он знал, что сейчас его не утешит и умывание. Ему так хотелось пока-зать Дженни, какая красивая у него мама, а маме и папе - как сам он ло-вок, не то что прежде, когда няня переводила его за ручку через улицу.
Дженни подсела к нему и сказала:
- Ох, Питер, люди всегда так!.. Уходят, бросают нас...
Она сама чуть не заплакала, но сдержалась, и принялась умывать его так нежно, что Питер разрыдался. Ему стало невыносимо больно, что он напомнил ей о ее беде, он принялся умывать ее, и тогда разрыдалась она. Так нарушили они повеление мистера Блейка: жалобное и громкое мяуканье потревожило местных жителей. В большом доме открылось окно.
- Не надо, киски!.. - сказал кто-то. - Идите отсюда, не могу...
Из окна высунулась хорошенькая девушка, длинные каштановые воло-сы свесились вниз. Это увидел сквозь слезы Питер; но Дженни увидела что-то другое и вздрогнула, словно то был призрак. Потом она застыла с поднятой лапкой, глядя вверх.
Глаза у девушки округлились, за-светились, и она закричала:
- Дженни! Дорогая моя! Подожди! Не уходи, я сейчас...
Головка исчезла, по лестнице про-стучали шаги, дверь распахнулась, девушка схватила кошку и стала ее целовать, громко причитая:
- Дженни, Дженни!.. Это ты!.. Я тебя нашла... Нет, это ты меня на-шла... Какая ты умная... Дорогая моя, дорогая, миленькая...
Дженни обвилась вокруг ее шеи жи-вой горжеткой и замурлыкала гром-че самолета. В доме открывались окна, Бетси кричала кому-то:
- Мама, мама! Дженни ко мне вернулась! Она меня нашла! Иди сю-да, посмотри!..
Высокая женщина спустилась вниз. Питер снова вспомнил свою маму, и сердце у него сжалось. Из окон глядели люди, и Бетси им кри-чала, как Дженни потерялась три года назад, а теперь нашлась. Питер слушал ее, и боль его сменялась радо-стью. Насколько он понял, дело было так: пока здесь кончали ремонт, се-мья жила в гостинице; В то самое утро, когда они должны были въе-хать в квартиру и собирались пойти за Дженни, Бетси тяжело заболела, ее увезли в больницу, а мать была при ней. Когда же опасность минова-ла, Дженни в покинутом доме не на-шли.,
Питер стал переводить это Дженни, но рассказ не произвел на нее особого впечатления.
- Мне все равно, - сказала она. - Главное, что мы с ней вместе. По-нимаешь, я могу простить ей что угодно...
Питера удивила такая поистине женская точка зрения, и на секунду кольнуло предчувствие одиночества, но он подавил его, не желая думать ни о чем, кроме счастья своей подру-ги. И тут Дженни сказала ему:
- Нам будет хорошо, они тебя по-любят...
Однако ни Бетси, ни ее мама его не замечали. Когда первое волнение улеглось и девочка пошла в дом, Пи-тер двинулся за нею, но мать ее, уви-дев большого белого кота, мягко подтолкнула его обратно и произнес-ла:
- Нет, нет, ты уж прости... Мы не можем взять всех кошек. Беги домой!
И, как тогда, вначале, дверь за-хлопнулась, а Питер остался один на улице. Правда, на сей раз из-за двери донесся крик: "Питер, Питер!..", - и вслед за ним потекли волны Джен-ниных мыслей: "Не уходи, подожди! Иди в дом 38 и жди меня. Они не по-нимают про нас. Главное, не беспо-койся".

Глава 19.
НА КЭВЕНДИШ — СКВЭР

Когда они добежали до места, Пи-тер чуть не кинулся к своему дому, но Дженни удержала его.
- Помни, - сказала она, - мы тут чужие. Иди за мной потихоньку. На-строимся как следует и разберемся, что к чему. Другая кошка что-нибудь подумает, а ты это сразу по-чувствуешь усиками, точнее - виб-риссами, волосками, которые тор-чат и на месте бровей и в других местах. Подумаешь что-нибудь в от-вет - поймут тебя. Действует это лишь на малых расстояниях, надо подойти почти вплотную.
Первая кошка сидела на окне дома 2а. Собственно, то был кот, знако-мый Питеру черный кот, принадле-жащий здешнему сторожу. Вдруг Питер понял, что кот сообщает ему сквозь стекло, не пропускающее зву-ков: "Меня зовут мистер Блейк. Здесь я самый главный. Вы бродячие кошки или просто из другого кварта-ла?"
Дженни вежливо и беззвучно отве-тила:
- Бродячие, сэр.
- Мимо идете или задержитесь? - радировал мистер Блейк.
Питер не выдержал и, нарушая прежние просьбы своей подруги, по-слал сообщение:
- Я Питер Браун, из дома номер один. Мистер Блейк прервал его:
- Питер Браун? Странно... У Браунов кошек нет. У них был маль-чик, но пропал.
Тут вмешалась сообразительная Дженни:
- Это он играет, сэр, фантазирует. Он у нас большой выдумщик!..
- Да?.. - протянул мистер Блейк. - Что ж, мы не звери, только слишком много развелось бродячих кошек.,. Все же можете остаться у нас. Поч-ти все живут в доме № 38, он пус-той. Скажите, что я разрешил. Только не нарушайте наших правил, а то выгоним! Главное, не шумите, наши люди этого не любят и жалу-ются моему хозяину, а он, надо вам сказать, владеет всеми здешними са-дами. У нас тут тихо, прилично. Вон там живут две старые девы, они дадут молока, если пожалобней мяу-кать. Как вас зовут?
- Дженни Макмурр, - представи-лась Дженни. - Я наполовину шот-ландка... А друг мой и вправду Пи-тер. Он...
- Так, так, - прервал ее черный кот. - Что ж, идите... - И принялся озабоченно мыться.
- Вот видишь! - со спокойным удовлетворением сказала Дженни, когда они медленно двинулись даль-ше. - Теперь мы знаем, что у нас есть пристанище. Приветствую вас, дорогие мои!..
Фраза эта предназначалась двум серым кошкам с замысловатым узо-ром, сидевшим на окне дома № 5. Как и тогда, когда Питер глядел на них, гуляя с няней, они следили взглядом за всеми, кто проходил мимо.
- Ф-ф-ф!.. Поистине не знаешь, с кем придется рядом жить!..
- Подумать, уличные кошки!
- Всего вам хорошего, - вежливо пе-редала Дженни, а немного отойдя, добавила: - Дуры и воображалы.
Из окна № 5 донеслись волны сер-дитого урчания.
- Приветствую вас! - сказал Питер зеленоглазой рыжей кошке, сидевшей у решетки дома № 11. Эту кошку он всегда гладил. Сейчас они коснулись друг друга носами,
- Прекрасно сказано, юноша, - одобрила кошка. - Я рада, что хоть у кого-то сохранились хорошие мане-ры.
Дженни назвала их имена, лопаясь от гордости за Питера.
- Макмурр? - повторила кошка. - Звучит по-шотландски... С виду ты очень хорошей породы... Самая та-кая смесь, ничего не разберешь... Устроитесь, приходите ко мне, по-судачим...
- Вот видишь!... - снова сказала Дженни. - Замечательная кошка!.. Надо будет подольше с ней погово-рить...
Они пошли дальше и увидели в окне дома № 18 черепаховую кошку.
- Подождите, - попросила она. - Мне так скучно! У моих хозяев нет детей...
- Ах ты, господи!... - посочувство-вала Дженни. - Наверное, это очень тяжело...
- Да, - сказала кошка, - вы уж мне поверьте. Сплю я в корзине с голу-бым бантом, на подушке, у меня це-лый шкаф игрушек и мячиков, а меня от этого просто мутит... Мне бы вырваться на минутку, сбегать в пустой дом...
- Вот видишь, - сказала Дженни, попрощавшись с нею. - И домашним кошкам не все молочко да печенка.
Дальше они увидели розовую пер-сиянку, которая говорила только о выставках и наградах, и пушистого серого кота, заверившего их, что лучше жить у холостяков, и трех полосатых кошек, которые сказали, что, если смиришься с некоторыми запретами, лучше всего и спокойней жить у старых дев.
Питер и Дженни обошли всю пло-щадь, перезнакомились со всеми до-машними кошками и только после этого свернули в тупичок. Сам тому удивляясь, Питер не торопился, он даже остановился ненадолго и сказал:
- Дженни, вот наш дом.

Глава 18.
В ЛОНДОНЕ

Кошкам нелегко пройти через ог-ромный город, а Дженни не видывала Кэвендиш-сквэра и не могла бы дой-ти туда - усы помогали ей находить лишь те места, где она побывала хоть раз. Но Питер понимал, что говорят люди, и читал надписи на омнибусах. Так добрались они до тех мест, откуда он дорогу найдет.
Но прокормиться и защититься он бы без Дженни не смог. Она рас-сказала ему по пути, что надо знать о собаках. Собак на поводке и заме-чать не стоит, сколько бы они ни ярились, - они потому и злятся, что им стыдно гулять на поводке. Бе-жать от собак нельзя, потому что видят они плохо, склонны к истерии и погонятся за кем угодно. Если же ты стоишь неподвижно, они часто проходят мимо, особенно те, кто имел дело с кошками.
- Те, кто вырос вместе с кошкой, - поясняла Дженни, - не лают на нас, просто подходят и обнюхивают, ви-ляя хвостом. У них это означает не раздражение, а удовольствие. Кто как, а я все же даю им лапой по носу, чтобы знали свое место. А еще мож-но делать вот что. Смотри!
И она стала раздуваться, не пере-водя дыхания. Питер попытался сделать то же самое и почувствовал, что превращается в неровный мехо-вой шар. Однако ему было неловко, и он сказал Дженни: "По-моему, это глупо..."
- Нет, - отвечала она. - Это совсем не глупо, это очень мудро. Зачем драться, если можно победить без драки? Чаще всего враг бежит, а не сбежит - что ж, вреда от этого нет, попытаться стоит, даже с нашими, с кошками. Все мы знаем, что это один мех, а страшно, ничего не поде-лаешь!..
Питеру припомнился грозный вид распушившегося Демпси.
- Кроме того, - завершила Дженни, - полезно вдохнуть столько воздуха: боевой клич становится просто жутким. Собаки его очень боятся.
Пробираясь на сей раз сквозь Лон-дон, Питер обнаружил, что кошки очень похожи на людей. Одни были сварливые и придирчивые, как вежли-во к ним ни обратишься, другие, при-ветливые и благодушные, успевали пригласить их к себе прежде, чем Дженни попросит о приюте. Попа-дались и снобы, не желавшие водить-ся с беспризорными, и бывшие бес-призорные, искренне жалевшие со-братьев. Кто-то просто лез в драку, но многие кошки, жившие при мага-зине или при кафе, радушно угощали чем могли.
Не только от Дженни, но и на соб-ственном опыте Питер научился остерегаться детей, особенно тех, кто слишком мал, или тех, кто склонен к жестокости.
Один мальчик ласково поманил его и, прежде чем Дженни успела вме-шаться, побежал на зов, припоми-ная, как самого его тянуло к улич-ным кошкам. Ожидая, что сейчас его почешут за ухом, он подставил голо-ву, но тут же ощутил острую боль, заорал и понял, что мальчик со всех сил дернул его за хвост.
Питер вырвался с диким криком, не сомневаясь, что хвоста у него больше нет. Только в конце кварта-ла он решился посмотреть. Тогда же он понял, что кошек очень легко обидеть, и они боятся унижения больше, чем боли.
К счастью, Дженни это знала и не стала утешать его. Очень нескоро, когда боль и обида затихли, она обернулась к нему и заметила:
- Наверное, дождь пойдет... Как по-твоему?

Глава 17.
КАК УСНУЛ МИСТЕР ГРИМЗ

До самого Лондона кошки говорили о том, как обрадуется мистер Гримз. Питеру казалось, что будет лучше, если они проникнут в дом, ко-гда никого нет, а хозяин вернется и найдет их. Откроет дверь, а они си-дят на окнах, он с одной стороны, она - с другой, под геранью. Мистер Гримз не увидит их, войдя со света, и они замяукают в два голоса. Дженни это понравилось, и они по-стоянно рассуждали, как будут жить все вместе в маленьком доми-ке.
Питер как-никак был мальчиком, и ему особенно нравилось представ-лять себе, какие замечательные вещи есть во владениях мистера Гримза - коробки, ящики, тюки, корзины, мешки бразильского кофе, горы оре-хов, кипы табака. Домовитую Дженни заботило другое; как устро-ить все поудобней и поуютней, что-бы мистеру Гримзу лучше жилось, и как приноровиться к его жизни. Ко-гда ты чья-нибудь кошка, объясняла она, мало поймать мышь-другую и съесть, что дадут. Нужно знать, ко-гда хозяин встает, и ложится, и ра-ботает, и ленится, чтобы всегда быть у него под рукой; нужно знать, что он больше любит: чтобы тер-лись об его ноги, сидели у него на ко-ленях или спали с ним вместе, и сам он хочет чесать тебя за ухом, или ждет, пока прыгнешь к нему и за-мурлычешь.
И вот они бежали к докам. Желез-ные ворота уже заперли, был поздний вечер, но кошки просочились сквозь узорную решетку у самой земли. Дженни вскрикнула:
- Гляди!.. Нет, вот там!.. Питер взглянул и увидел вдалеке желтую точку огонька.
- Это у него, - еле дыша, сказала Дженни. - Он дома!
Когда они поравнялись с лачужкой, оказалось, что горит верхний свет, лампа без абажура. Из-за домика слышались голоса, словно кто-то спорил, но в окно никого видно не бы-ло. Ящики алой герани сторожили у дверей.
- Это радио, - сказал Питер. - На-верное, он ушел, а радио не выключил.
Дженни странно заворчала, и, обернувшись к ней, Питер увидел, что хвост ее увеличился вдвое, а пу-шистое жабо стоит торчком.
- Что с тобой? - крикнул он.
- Н-не знаю... - сказала она. - Ой, Питер, я боюсь!..
- А я не боюсь, - отвечал храбрый Питер, хотя не был в этом уверен. - Пойду-ка я первым. - И толкнул дверь.
В комнате было чисто прибрано, на столе ничего не стояло, словно у мистера Гримза не было еды. Герани цвели вовсю, цветы наполняли ком-нату сладким и острым благоухани-ем.
Когда глаза его привыкли к яркому свету голой лампы, Питер увидел мистера Гримза. Тот уже лег и ле-жал совсем тихо, выпростав из-под одеяла узловатые руки. Сердце у Пи-тера дрогнуло, он едва не заплакал, ибо никогда не видел такого прекрас-ного лица.
Питер не знал, долго ли смотрит, но оторваться не мог. Когда радио замолчало, он обернулся к Дженни и сказал так тихо, как говорят над спящим ребенком:
- Видишь, спит... Мы его удивим. Проснется - а мы здесь!.; _
Но Питер был неправ. Мистер Гримз не проснулся.
Всю ночь напролет Дженни, за-бившись в угол, плакала о том, что старичок не узнает про их возвраще-ние. Питер пытался утешить ее, но она дрожала, и было странно, что мистер Гримз спокоен и радостен, когда ей так плохо.
Лампочка светила, приемник снова ожил в шесть утра, и почти сразу послышались шаги.
-...иду я за ключами, - сказал кто-то, - а у него свет горит, радио игра-ет...
Десятник и два докера вошли в от-крытую дверь.
- Постойте-ка там! - сказал де-сятник. - Что-то он не того... Эй, Билл! Билли Гримз! Ты чего, захво-рал?
- Помер он, бедняга... - сказал пер-вый докер.
Все трое сняли шапки и нереши-тельно подошли к кровати, хотя уже не могли обеспокоить хозяина. Де-сятник обвел печальным взором ти-хого старика, яркие цветы, полоса-тую кошку с блестящими глазами и белого кота. Потом он выключил ра-дио и погасил свет.
- Умер, - сказал он. - А были с ним две верные кошки...
Питер даже обрадовался, что Дженни не понимает этих слов. Тем временем десятник бережно прикрыл одеялом плечи и голову мистера Гримза. Один из докеров нагнулся, почесал Питера за ухом и сказал:
- Вот какое дело, киски... Ну, мы вас пристроим... Билл не хотел бы, чтобы обижали его друзей.
И все трое тихо ушли, а дверь не закрыли.
Дженни плакала, причитала и каялась.
- Если б не я, он был бы жив... - го-ворила она. - Он жил бы ради нас... А заболел бы, мы бы сидели с ним... или сбегали за помощью...
Конечно, думал Питер, забыть она не забудет, нельзя забывать о своей жестокости, но нельзя же из-грызть себя до смерти. Надо немед-ленно отвлечь ее, и сделать это мо-жет только он.
- Дженни, - проговорил он наконец. - Я хочу домой... На Кэвендит-сквер.
- Иди, - сухо сказала она. - Я тебя не держу.
- Как же я пойду без тебя? - быст-ро сказал он. - Я и дороги один не найду. Помоги мне!
Дженни выпрямилась, лизнула се-бя несколько раз и нетвердо начала:
- Если я нужна тебе...
- Очень нужна! - поспешил он от-ветить.
- Тогда я пойду с тобой, куда хо-чешь, - закончила она.
И они выскользнули из лачужки. Первым двигался Питер, Дженни бежала следом.

Глава 16.
КАК СТРАДАЛА ДЖЕННИ

Дженни! - воскликнул Питер. - Мы поедем к мистеру Гримзу? Ох, как хорошо!
Дженни перестала плакать и еще глубже зарылась мордочкой в мех.
- Неужели ты не сердишься?.. - проговорила она.
- Конечно, нет!.. - ответил он. - Мне очень нравится мистер Гримз, а главное - ему без нас плохо.
- Не надо... - перебила его Дженни. - Не говори, мне стыдно. Никогда не забуду, как он стоял в дверях и звал нас, и просил...
- Чего ж ты злилась на него? - уди-вился Питер.
- Я знала, что ты прав, - ответила Дженни. - Я поступила тогда жесто-ко, не по-кошачьи. А ты был добрый, и ты был прав... вот я и злилась. Потому я и в Глазго сбежала... Я ду-мала, ты отвлечешься, забудешь... Да что там, я сама надеялась за-быть! И не могла!
Дженни вынырнула из меха Пите-ра, перевела дыхание и лизнула себе бок.
- Когда я упала в воду, - продолжа-ла она, - я решила, что это мне за грехи. Я страшно испугалась за тебя, и больше я ничего не помню... Но ко-гда я очнулась, и ты меня лизал, и я все узнала, я решила вернуться к мистеру Гримзу, только не решалась тебе сказать. А когда мы застряли наверху, я дала себе слово: останемся живы - скажу. Люди говорят, у нас, у кошек, девять жизней. Какая чепуха! Спасешься раз, спасешься два, а ко-гда-нибудь и не спасешься. Если бы мы могли добраться до Лондона...
- Да мы можем! - вскричал Питер. - Бежим!
- Куда? - спросила Дженни.
- На корабль! Я его видел сверху. Сегодня утром из трубы валил дым. Он вот-вот отчалит.
Дженни глубоко вздохнула от ра-дости.
- Как хорошо, когда с тобой муж-чина! - сказала она. - Бежим.
И они побежали, не по-кошачьи, не перебежками, а впрямую, понеслись вскачь и подоспели к самому отплы-тию. Корабль, собственно, уже от-чалил, но они взбежали по сходням, меховыми птицами перелетели с разгона несколько ярдов и опусти-лись прямо на грудь судовому плот-нику.
- Вот это да! - закричал он, падая навзничь. - Вернулись! - Питер и Дженни кинулись в камбуз. Кок тут же налил им молока, приговаривая: "Успели? Заголодали? А где билеты, крыски-мышки?" - и кормил их и кормил, а потом бросил им кость, в которую они вгрызлись с двух сто-рон.
До самого Лондона они только и делали, что ели и спали. Работы почти не было. Должно быть, кто-то из уцелевших рассказал, какой террор царил на корабле, и мышиная братия решила воздержаться от плавания в столицу.

Глава 15.
В ОБЛАКАХ

Где-то внизу пробило шесть, но Питер не знал, утро это или еще ве-чер. От страха и от усталости он совсем отупел и понимал одно: надо висеть, сколько можешь. Наконец он услышал сквозь мглу слабый голосок, который охал и мяукал чуть снизу.
- Дженни, Дженни! - закричал Питер. - Где ты? Что с тобой?
- Питер! - откликнулась она с об-легчением. - Какое счастье! Я так боялась, что они тебя поймали. Ты не ранен?
- Нет, - отвечал он. - Да где же ты? И где я сам? Как мне к тебе пролезть? Дженни ответила не сра-зу.
- Не шевелись, - сказала она. - Мы на башне подвесного моста.
- На башне... - повторил Питер. - Да, я вроде летел вверх... Как инте-ресно!
- Питер, - теперь ее голос стал жа-лобным. - Прости меня, если мо-жешь!.. Ах, боже мой, боже мой, я принесла тебе столько бед...
Питер не понял толком, что она имеет в виду, а она замолчала, и он не посмел спросить. Когда туман рассеялся, он увидел светлое небо и разобрался, где он, где Дженни. Дей-ствительно, оба они были на самом верху, Дженни чуть-чуть пониже, чем он, и на соседней, параллельной башне. Под ними, словно карта, ле-жал город, перерезанный лентой ре-ки, и Питер подумал, что именно так видят Глазго птицы. К востоку зеленел большой парк, а на западе ре-ка становилась шире, и в доках вид-нелся нелепый и милый силуэт "Гра-фини Гринок".
- Дженни, - крикнул Питер, - собак давно нет. Лезь первая, я пойду за тобой.
Она ответила не сразу, и теперь он видел, с каким отчаянием она смот-рит на него.
- Питер, - сказала она наконец. - Прости меня, я не смогу. Так быва-ет с кошками. Вверх мы влезем, а слезть не можем, боимся. Ты не беспокойся обо мне. Лезь один.
- Если бы я и мог, - сказал Питер, - я бы тебя не бросил. Но я не могу. Что с нами будет?
- Повисим, пока не умрем, - прого-ворила Дженни. - Или не упадем...
Питер понял, что теперь должен утешать он.
- Ничего, - сказал он. - Сейчас мы живы, и мы с тобой вместе, а что нам еще нужно?..
Наградой ему было слабое мурлы-канье.
- Спасибо, Питер, - сказала Джен-ни.
- И вообще, - продолжал он, - рань-ше или позже нас заметят и спасут.
- Кто, люди? - горько спросила Дженни. - Если бы ты их знал, как я...
- Я их знаю, - сказал он. - Давай-ка я покричу, чтобы нас скорее замети-ли.
Он истошно замяукал и мяукал долго. По улицам бежали машины, по мосту шли пешеходы; шли они и по набережным и по ближним улицам, но никто не взглянул вверх, на баш-ни, до самой ночи.
К утру, заметно ослабев, Питер погрузился в забытье. Быть может, он спал, не разжимая лап, потому что и крики, и звон, и шум каких-то машин услышал внезапно. Открыв глаза, он увидел множество людей у самого въезда на мост. Люди эти кишели, как муравьи, и среди них сверкали медью и сталью автомоби-ли, грузовики и пожарные машины.
- Дженни! Дженни! - закричал Питер. - Погляди вниз! Смотри, что творится!
- Наверное, машины столкнулись... - проговорила она.
Однако темную толпу усеивали бе-лые пятна лиц: люди глядели вверх. Полицейские расчищали место и ставили лестницы. Что-то зашуме-ло совсем рядом, прямо на кошек вы-летел самолетик и покружил около них, а какой-то человек, высунувшись из окошка, чуть не тыкал в них странной коробочкой. Дженни слабо вскрикнула:
- Ой, что это?
- Фотографируют для газет, - от-ветил Питер.
- Боже мой, - сказала Дженни, - а я так плохо выгляжу!.. - И, с трудом удерживаясь на весу, она попыталась умыться.
Тем временем оказалось, что башни аварийных машин до Питера и Дженни не достанут. Пожарные машины выдвинули самую высокую лестницу, и на нее полезли два по-жарника. Медные каски и пряжки красиво сверкали на солнце; красив был и карабкавшийся с ними красно-мордый полисмен в синей форме. Питер вообще себя не помнил от вос-торга. Правда, полисмен и пожарни-ки окончили путь ярдов на двена-дцать ниже, чем нужно, и Дженни снова впала в отчаяние, ио Питер за-верил ее, что этим дело не кончится.
И впрямь - на башни полезли два верхолаза. Толпа ободряла их кри-ками: "Давай, Чарли!", "Том, впере-ди!", "Эй, Томас, не сдавайся!", "Сей-час ее Чарли схватит!", "Браво, Том!", "Ура, Чарльз!", "Молодцы!".
- Ах, господи, господи! - причитала Дженни. - Ничего не могу поделать, буду царапаться!.. Нервы, понима-ешь... Тут еще этот самолет... Ф-ф-ф-ф-ффф!
Томас, держась на ремне, протя-нул к ней руки, оторвал ее от насес-та, ловко кинул в мешок. Питер крикнул ей: "Держись!", но Чарли уже кидал в мешок его самого.
В мешке было плохо, спускаться страшно, но Питер беспокоился за Дженни и перевел дух лишь тогда, когда услышал радостные крики. Том и Чарли вытащили кошек за шкирку. Полисмены и пожарники окружили их, мужчины широко улы-бались, женщины умилялись вовсю. Налетели фотографы, но Дженни была по-прежнему печальна. Том отвечал репортерам: "Да ничего, только когти выпустила...", а Чарли "Ну, чего там, ерунда!"
Приключение подходило к концу. Пожарники убрали лестницу, и все машины, громыхая, отправились по своим делам. Том и Чарли кончили позировать, выпустили кошек и уе-хали куда-то на своей машине. Читать далее...

Глава 14.
В ГЛАЗГО

К тому времени, когда "Графиня" причалила в Глазго, Дженни оправи-лась и похорошела. Ребра у нее уже не торчали, мордочка округлилась, от-чего стали меньше ушки, а шкурка сверкала и пушилась на славу. Если бы Питера спросили сейчас, он бы че-стно ответил, что Дженни прекрас-на. Более того, она была изысканна, и все в ней - слегка раскосые глаза, гордая маленькая головка, ушки, уд-линенность линий - свидетельство-вало об истинной породе.
Однако после того, как они юркну-ли на берег, Питер стал замечать и другие перемены. Собственно, еще на корабле Дженни все чаще молчала и сидела, глядя вдаль. На берегу она поначалу оживилась, хотя самому Питеру здешние доки показались та-кими же, как в Лондоне. Но Дженни нашла в них какие-то отличия, а главное, сразу начала учить его. За-нялись они мусорными ящиками. Вся штука в том, объясняла Джен-ни, чтобы ходить вокруг ящика, сно-ва и снова вставая на задние лапы, пока крышка не откроется. Питер освоил быстро это искусство. К то-му же он научился опознавать бро-дячих собратьев по едва заметной вмятине на переносице - именно но-сом они приподнимают крышки.
Открыв крышку, они по запаху оп-ределяли состояние отбросов и пры-гали внутрь. Вскоре Дженни приду-мала усовершенствование: они пови-сали рядом на ящике, тот кренился вбок и с грохотом падал наземь, вы-валивая содержимое.
Научился Питер и подстерегать у ресторанов, когда начнут сгружать отбросы в особый контейнер, На землю падали куски мяса или рыбы, очистки от овощей, кожура фруктов, огрызки хлеба и пирожных, а кошки все это ели. Привередливый прежде, когда был мальчиком, кот Питер полюбил морковку и лук, дынные корки, цветную капусту, репу, коче-рыжки, загадочные остатки коктей-лей и, соревнуясь с чайками, выужи-вал из воды пароходные объедки. Все это было нелегко, но Дженни пред-ставлялось вполне естественным, и она не жаловалась, хотя и грустила. Родственники ее все не попадались, да Дженни и не искала их. И вот одна-жды, сидя под мостом в серый пас-мурный день, Питер сказал:
- Дженни, мне бы так хотелось, чтобы мы стали чьими-нибудь кош-ками...
Слова вырвались сами, он знал, как ненавидит Дженни людей; но она по-чему-то не рассердилась, только дол-го смотрела на него, потом открыла рот, закрыла снова. Питер чуть бы-ло не начал развивать свою мысль, но тут раздался дикий лай, и три ог-ромные собаки вылетели из темно-ты.
Лязгнули зубы, Дженни крикнула: "Питер, беги!.." - и стремглав рину-лась куда-то. За ней промелькнул страшный пес, а другой навис над ним самим. Позже он помнил только широкую грудь и маленькую змеиную головку. Пасть у пса была открыта, когти страшно скребли по камням. Питер рванулся вверх и полез куда-то.
Он карабкался все выше и выше с невероятной быстротой, сквозь дождь и туман, пока лай и хрипение не затихли далеко внизу. Когда до не-го уже доносился лишь неясный шум машин, он посмел приостановиться, дрожа с головы до пят, и понял, что висит на переплетении стальных по-лос. Не видя ни неба, ни земли, он отчаянно вцепился в эти полосы всеми четырьмя лапами.

Глава 13.
КАК МИСТЕР СТРЭКЕН
ПРЕДСТАВИЛ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА

Питер с громким всплеском шлеп-нулся в воду. Вода вздымалась, пени-лась, кипела, завивалась водоворо-том. Кроме того, она была невыно-симо холодной.
Питера закрутило и понесло куда-то, затянуло вниз, вытолкнуло вверх и прежде, чем он успел глотнуть воз-духа, снова потянуло в зеленые глу-бины. Грудь у него лопалась, но он бил всеми лапами, пока ему не уда-лось вынырнуть подальше от кораб-ля. Здесь, вдали от водоворотов и удушающей пены, кот поплыл по со-леному морю, похожему на зеленое стекло.
Ярдах в пятидесяти он увидел чер-ное пятнышко и попытался крик-нуть: "Дженни, держись!", но только набрал полный рот воды. Однако ему показалось, что он слышит слабый крик, и, держа голову, он с удвоенной силой заколотил лапами. Мокрая го-ловка с крепко прижатыми ушами то и дело исчезала под водой. Слабый голос доносился до него, и он разобрал слова:
- Питер, плыви назад!
Головка исчезла. Питер колотил по воде, но он уже не знал, куда плыть и потерял бы Дженни, если бы кончик хвоста не высунулся из-под воды, как буек. Тогда по-человечески, не по-кошачьи Питер нырнул с открытыми глазами, ос-торожно вцепился зубами в полоса-тую шкурку и быстро выскочил на-верх.
Он поплыл очень медленно, стара-ясь держать над водой и свою и ее го-лову и понимая, что долго так не проплывет. Берег был милях в двух, и Питеру в первый раз стало по-настоящему страшно. На корабль он не глядел, чтобы не видеть, как тот становится все меньше и меньше. Прекрасна понимая, что жить оста-лось мало, несчастный кот стал пла-вать по кругу; и нечаянно заметил их бывший приют.
К великому его удивлению, приют этот не уменьшался. Из трубы еще валил дым, но корабль не двигался. Сейчас он показался пловцу огром-ным и прекрасным, а еще прекраснее была шлюпка, поспешно двигавшаяся к ним. Сидели в ней, кроме гребцов, боцман и первый помощник.
Мистер Стрэкен закинул сачок, сооруженный из багра и сети, побед-но крикнул: "Поймал!" - и, выудив кошек, перенес в лодку. Питер, еле шевеля лапами, стал выпутываться из петель, а Дженни плюхнулась на дно и лежала неподвижно. Глядя на них, первый помощник бормотал:
- Ну и чудо... Чудо природы…, - и, репетируя будущий рассказ, он пере-шел на возвышенный стиль. - Не в силах допустить гибели возлюблен-ной, отважный кот превозмог врож-денную неприязнь и бросился в жес-токое море...
- Проснется старик, по головке не погладит... - сказал плотник. А быв-ший отшельник прибавил:
- Это уж точно... Зато вот коше-чек спасли... Правда, одна подохла...
Именно этого и боялся Питер. Однако, судя по виду несчастной Дженни, отшельник был прав.
Прав был и плотник - капитан ждал их, грозный, как огромная ту-ча. Все подбородки его тряслись, рот сжался з точку, щелочки глаз сверка-ли злобой.
Мистер Стрэкен сунул Питера под мышку. Из-под другой его руки висе-ла вниз головкой бездыханная Джен-ни, испуская тонкую струю воды. Капитан глотнул побольше воздуха, но из уст его вырвались лишь тонкие звуки, похожие на писк.
Выслушав первую порцию ритори-ческих вопросов, мистер Стрэкен на свою беду сказал:
- Не в силах допустить гибели воз-любленной... - И так далее, до заклю-чительной фразы: - При таких об-стоятельствах я счел необходимым остановить судно, спустить шлюпку и спасти их.
- Какого черта!.. - взревел капи-тан. - Ради двух паршивых кошек...
- Эти кошки, сэр, - истинное чудо природы. Кто поверил бы, что кот рискнет жизнью ради любви? Но вот доказательство!
- До - ка - зательство? - еле слыш-но переспросил капитан. - Идиот! Это просто кошки, да одна еще и дохлая! Хоть их на выставке вы-ставьте, ничего они не докажут.
При слове "дохлая" Питер сам чуть не умер. Мистер Стрэкен, разинув рот, пытался уразуметь доводы на-чальника, который тем временем приказывал:
- Идите к себе. Кошку швырните в воду. В Глазго сдадите мне дела. Вы уволены.
Питер вцепился было в руку мис-теру Стрэкену, но тот не бросил Дженни в воду. Спеша обдумать, прав капитан или нет, он пошел прямо к себе, держа Дженни под мышкой. Войдя в каюту, он положил Дженни в уголок и сел к столу. Он был молод, а для молодых несправед-ливость нелегка.
Питер присел около Дженни. Она была такая маленькая и тихая, что из глаз его сами собой закапали сле-зы, соленые, как морская вода. И ему захотелось вылизать ее.
Начал он с головки, с кончика носа и лизал и мыл, в каждое движение вкладывая всю свою любовь и жа-лость. Мех был соленый, язык щипа-ло. Питер очень устал, но ритм умывания околдовал его, и он лизал, словно заведенный. Сгустились су-мерки, загорелся свет в каютах, но мистер Стрэкен все сидел у стола, а Питер прилежно вылизывал Джен-ни. Повинуясь мерному ритму, он вылизал костлявую грудку, в кото-рой не билось сердце, худые бока, бе-лую мордочку, места за ушами. Он лизал, лизал, лизал, и в тишине каюты слышались лишь вздохи хо-зяина и мягкие удары языка о мех.
Вдруг кто-то чихнул.
Сердце у Питера остановилось. Сам он не чихал, мистер Стрэкен чихнул бы гораздо громче. С новой силой ударил он языком по Читать далее...

Глава 12.
КОТ ЗА БОРТОМ!

С бесконечным терпением Дженни учила Питера управлять своим те-лом. Они отработали поворот в воз-духе, и он научился менять направ-ление. Он почти летал, радуясь силе и свободе, приходившим к нему, когда он кувыркался в воздухе. Наконец он усвоил самое важное: как извернуть-ся на лету, чтобы упасть на все че-тыре лапы.
Бывали у них и тихие часы, когда они лежали рядом на солнышке или в трюме, и Питер спрашивал Дженни о разных вещах. Например, он не знал, почему она любит сидеть, где повыше, и она ему объяснила, что много, много лет назад кошки спаса-лись от врагов, прыгая на скалы и на ветки, а оттуда глядели вниз, не приближается ли опасность. С тех же самых времен, сказала она, кошки полюбили тесные закутки, где они защищены со всех сторон, и теперь норовят улечься в коробке или в ящике стола.
Да, Дженни многому научила его, и все же, когда пришло испытание, он еще не был настоящим котом.
Началось с большой победы. День был ясный, небо чистое. Пароход на-верстывал упущенное и двигался до-вольно быстро. Питер дремал на складе, поджидая трех часов, когда наступало самое тихое время. Дженни поджидала того же часа на корме, греясь на перилах, которые по-морскому называются леером.
Без десяти три Питер проснулся и наскоро умылся. Потом он сладко потянулся, предвкушая, как расска-жет Дженни про одного смешного моряка. Память у Питера еще пере-бивала ощущения, а то бы он почув-ствовал запах раньше. Когда же он увидел, было почти поздно.
К своему удивлению, он понял, что не вспоминает уроков, но мыслит со-вершенно четко. Прыжок он выпол-нил безупречно, все делал как надо. Ровно в три он появился на корме, чтобы отчитаться перед Дженни.
Судовой плотник увидел его пер-вым и закричал:
- Эй, глядите! Белый слона тащит!
Крики разбудили Дженни. Она не собиралась крепко спать, но пригре-лась на солнце, море ее укачало, а те-перь она проснулась внезапно и не поняла, кто кого тащит, кто кого убил. Ей показалось даже, что они еще дерутся. Не теряя времени, она издала дикий вопль, кинулась на по-мощь, перевернулась на лету и упала в море.
Бывший отшельник посочувство-вал Питеру:
- Пропала твоя подружка!..
Но Питер его не слышал. Выпус-тив жертву, он белой полоской сверкнул в воздухе и перелетел через леер.

Глава 11.
КОРАБЛЬ И ЕГО КОМАНДА

Прежде, еще дома, няня часто рас-сказывала Питеру о небольших паро-ходиках, посещавших маленький порт под Глазго, в котором она жила девочкой. Сейчас Питер думал, что среди них не было такой нелепой раз-валины, как "Графиня". Пока она медленно двигалась вдоль южных и западных берегов, бросая ржавый якорь при малейшей возможности, Питер изучал ее удивительную ко-манду.
Кроме второго механика, днем и ночью торчавшего у старых машин, из которых как-то удавалось выда-вить медузью скорость, никто не за-нимался своим прямым делом. На-чать с того, что капитан просто не-навидел море, ухитряясь как можно больше времени проводить на суше. В самом плавании он участия не при-нимал и, сколько мог, сидел у себя в каюте. Если никак нельзя было от-вертеться, он высовывался, орал, а потом, судя по звукам, швырял на пол что попало. Кошкам посчастли-вилось его увидеть, и они установили, что он не по-шотландски тучен, глазки у него маленькие и хитрые, а многочисленные подбородки напоми-нают круги на воде.
Первый помощник, мистер Стрэ-кен, не походил на него ничем. Он был высок и молод, море любил и бредил приключениями. С капита-ном они вечно ссорились, но тот все же сваливал на помощника все дела. Однако мистер Стрэкен не столько работал, сколько рассказывал о неве-роятных происшествиях, и если ему не верили, предъявлял доказательст-ва, например, вынимал обгорелую спичку, поясняя: "Да я ее как раз за-жег!.."
Дженни работала у матросов и приносила рассказы об их странно-стях. Один матрос прожил десять лет в пещере, хотел стать отшель-ником, но передумал; другой был па-рикмахером, завивал дам, пока не спалил кому-то волосы; а боцман по имени Энгус вышивал. Кто-то из но-вых стал над ним смеяться, но Энгус свалил его одним махом; а когда тот пришел в сознание, ему, объяснили, что смеяться нечего, ибо могучий боцман сдает куда-то свои изделия и получает по три фунта за штуку.
Крутясь среди людей, Дженни все лучше понимала их язык. Тяготило ее лишь то, что на судне грязно. Пи-тера грязь не раздражала, и ему жи-лось совсем хорошо. Кормили их так, что мышей они и не пробовали. Ра-ботали они ночью, и то мало. После завтрака они спали, встречались по-сле обеда и в хорошую погоду гуляли по палубе, а в плохую тренировались, отрабатывая все движения и прие-мы, которые необходимы настоя-щему, самостоятельному коту.

Глава 10.
СКОЛЬКО СТОЯТ ДВА БИЛЕТА
ДО ГЛАЗГО

Двери были повсюду открыты, и Дженни, опытная в морском деле, беспрепятственно пробиралась в кладовую при камбузе. Железная ле-сенка вела оттуда вниз, в большое помещение, где стояли холодильники, а на полу лежали припасы, рассчи-танные на все плавание. Там царила тьма, только вдалеке слабо свети-лась лампочка, но у кошек зрение острое, и они ловко двигались среди бочонков, ящиков и коробок. Именно тут Питер увидел и упустил свою первую мышь.
Ошибки Питер сделал такие: не прикинул расстояние, прыгнул сразу, летел, растопырив лапы и разинув рот. Конечно, когда он приземлился, мыши не было и в помине. Он лязг-нул зубами и ударился с размаху о железный ящик, страдая от того, что так опозорился при Дженни.
- Ах ты, не подумал!.. - сказала Дженни. - Откуда ж тебе было нау-читься?.. Ну, сейчас и начнем...
- Неужели всему надо учиться? - сердито и жалобно вскричал Питер.
- Конечно, - отвечала Дженни. - Главное - практика. Даже я разу-чусь, если не буду тренироваться. Ненавижу такие слова, но здесь нуж-но мастерство. Ловить надо лапами, а не ртом, но самое важное - приго-товиться. Гляди-ка, я покажу...
Она отползла от мыши к приня-лась раскачивать все шире заднюю часть тела. "Мы качаемся так не для забавы, - говорила она, - и не по слабости нервов, Если стоишь непод-вижно, гораздо труднее и подпрыг-нуть и приземлиться; где хочешь. Попробуй, увидишь сам".
Питер попробовал. Сперва выходи-ло очень неуклюже, но вскоре он на-шел нужный ритм и, удачно раска-чавшись, стрелой взлетел вверх.
Вслед за этим стали отрабаты-вать положение лап в полете Вся суть в том, чтобы в воздухе, на лету очень быстро бить лапами. Сделать это гораздо труднее, чем кажется, ибо ты, работая передними лапами, должен вовремя приземлиться на од-ни только задние.
Вторую мышь он чуть-чуть не поймал. Упустил он ее по излишней старательности, и Дженни его по-хвалила, а в реестр ошибок занесла чрезмерную быстроту и недоста-точно точный глазомер.
- Ждать надо больше, - пояснила она. - Мыши туповаты и не поче-шутся, пока ты их не испугаешь, да и то еще посидят, подрожат, так что времени завались.
Третью мышь Питер поймал очень ловко. Дженни снова похвалила его и, когда он галантно преподнес ей добычу, с удовольствием ее съела.
Следующих мышей они оставили целыми: Дженни хотела предъявить команде образцы работы - Питера и своей.
Ночью Питер проснулся от непри-ятного чувства. Пахло по-новому, очень гадко, а в углу сверкали крас-ные огоньки. Не в силах шевельнуть-ся, он почуял усами, что и Дженни проснулась. Сейчас она впервые ис-пользовала этот вид связи, сигнали-зируя: "Опасность! Я не могу тебе помочь. Смотри на меня и учись, как знаешь. А главное - что бы ни случи-лось, не шевелись и не двигайся, не издавай ни звука".
Сердце у Питера колотилось, и он видел сквозь тьму то, что ни в ма-лой степени не напоминало веселую мышиную охоту. Дженни вся подоб-ралась, напряглась и, втянув голову, стала подползать к врагу. Движения ее были осторожны и значительны, как никогда. У Питера пересохло в горле, и он почувствовал, как дрожат его усы, но с места он не двигался.
Дженни стлалась по полу. Вдруг она замерла, вытянулась и секунду - другую пристально глядела на жерт-ву.
Измерив расстояние, она медленно собралась в стальной, покрытый ме-хом шар, покачнулась влево, вправо я взлетела в воздух.
Мерзкая тварь успела обернуться, Питер увидел острые зубы и чуть не крикнул: "Берегись!", но вспомнил приказ и не издал ни звука. Тогда и увидел он чудо: Дженни сделала в воздухе полуповорот и упала на спину врага.
Питер зажмурился. Долгую ми-нуту он слышал дикий скрежет ког-тей и страшный лязг зубов, но Дженни своих зубов не размыкала. Наконец челюсти ее сомкнулись, и что-то тяжело шмякнулось на пол.
- Мерзость какая! - сказала Джен-ни. - Терпеть их не могу. И заметь, если они тебя укусят, ты захвора-ешь, а то и умрешь. Всегда я этого боюсь...
- Ты самая смелая кошка на све-те. - искренне сказал Питер.
Но Дженни даже не обрадовалась. Она жалела, что втравила друга в такое опасное дело.
- Учиться на них нельзя, - сказала она. - Себе дороже. Давай хоть отра-ботаем поворот! Во всем остальном делай, как я, и помни, что малейшая ошибка может стоить жизни. Пока что предоставь их мне, да получше гляди. - И Дженни принялась мыть-ся, а у Питера прошел холодок по спине.
Кошек обнаружили на седьмом ча-су после отплытия, Когда черноко-жий кок зашел в кладовую, он увидел, что на полу аккуратно лежат в ряд восемь мышей и три "этих". Полови-ну мышей поймал Питер и жалел, что не может поставить на них под-пись.
Негр широко улыбнулся, отчего лицо его стало совершенно треуголь-ным - кверху уже, книзу шире - и ска-зал:
- Вот это да! Пойти показать ка-питану...
Нравы на судне были простые, и кок действительно пошел на капи-танский мостик. Там он поведал всю историю и развернул фартук, куда сгрузил образцы. Капитан взглянул, пошатнулся и приказал немедленно вышвырнуть все в воду. Он и вообще был не в духе, но кошек Читать далее...

Глава 9.
КОШКИ ЕДУТ ЗАЙЦАМИ

Ой, смешно! - веселилась Дженни. - Никогда не забуду, как он смотрел. Дурак дураком! А ты что не сме-ешься?
- Мне не смешно, - сказал Питер. Дженни посмотрела на его хвост.
- Ты что, сердишься? - спросила она.
- Нет, - печально отвечал Питер, - что с тебя взять... А с хвостом, ты уж прости, ничего поделать не могу.
- Да что такое? - удивилась Джен-ни.
- Он не дурак и не смешной, - ска-зал Питер, - а одинокий и несчаст-ный.
- Ты пойми, - возразила Дженни, - он подкупал нас молоком и печен-кой...
- Нет, не подкупал, - сказал Питер. - Он угощал нас. А мы с тобой по-ступили подло.
Глаза у Дженни заблестели, ушки прижались к голове, хвост угрожаю-ще задвигался.
- Все люди плохие, - сказала она.
- Почему же ты водишься со мной? - спросил Питер.
- Ты кот! - закричала Дженни. - Обыкновенный белый кот... Ой, Пи-тер, да мы же ссоримся! Из-за чело-века! Вот видишь, какой от них вред!
Питер вспомнил всю ее доброту, и ему стало стыдно.
- Прости меня, Дженни Макмурр, - сказал он. - Если тебе тяжело гово-рить про мистера Гримза, я больше не буду.
Дженни отвернулась и принялась мыться. Принялся мыться и он. Мылись они довольно долго, пока на реке не показался большой пароход. Тогда Дженни поглядела на своего друга.
- Ты такой умный... - сказала она. - Наверное, и читать умеешь?
- Конечно, - ответил он. - Что хо-чешь прочитаю... если слово не очень длинное.
- Прочитай! - попросила она. - Ну, хоть вон там, на пароходе...
- "Мод О'Рили", - охотно прочитал Питер.
- А вон на том, подальше?
- "Амстердам", - сказал Питер. Он глядел, как опускается солнце за гус-тым лесом мачт, и думал, где же они с Дженни приютятся на ночь.
- Ты хочешь уплыть на корабле? - спросила Дженни.
- На корабле? - закричал он. - Ку-да?
- В Шотландию, - отвечала Джен-ни. - Я давно собираюсь в Глазго, у меня там родня.
- Денег нет, - сказал Питер. - Мы не можем купить билетов.
- Мы будем работать. - сказала Дженни. - Там очень нужны кошки. Я-то знаю, я плавала... Только я не понимала, куда корабль идет. Хотела в Египет - попала в Осло!.. А теперь, когда мы читаем, беспокоиться не о чем. Я уж выберу, что нам надо.
- "Раймона", - читал Питер. - Лис-сабон.
- В Лиссабоне полно кошек, - заме-чала Дженни. - Моего типа.
- "Вильямар", Хельсинки... - про-должал он. - "Изида", Александрия... Дженни заколебалась, но устояла.
- Нет, не теперь... Когда-нибудь отправимся и в Египет, где почита-ли кошек...
И так отвергала она все, Двигаясь все дальше, пока на борту небольшого судна Питер не прочитал уже не зо-лотые, а белые буквы: "Графиня Гринок", Глазго.
- Да, - сказала Дженни, разглядев корабль. - Нелегко тут будет сохра-нять чистоплотность...
- А они нас не выкинут? - спросил Питер.
- Моряки? - фыркнула Дженни. - Да никогда! Не забывай, что мы кошки, а они народ суеверный. По-шли. Насколько я разбираюсь в ко-раблях, охраны там нет.
Она не ошиблась, и кошки по сход-ням взошли на корабль.

Глава 8.
КАК ОБМАНУЛИ СТАРИЧКА

Они не шли и не бежали, а двига-лись короткими перебежками, и Дженни объясняла:
- Никогда ниоткуда не уходи, если не знаешь, где спрятаться. На от-крытом пространстве не задержи-вайся, перебегай с места на место. Если район знакомый, это нетрудно.
Так добрались они до открытых железных ворот. Дженни заранее оп-ределила, что открыты они, потому что недавно пришел поезд и двигать-ся стало много легче - прямо под ва-гонами.
Хибарка старичка-сторожа стояла на самом краю. Вид у нее был самый приветливый, а по обеим сторонам двери в длинных ящиках цвела ге-рань.
- Он дома, - сказала Джевни и громко замяукала.
Бедно одетый старичок с пышны-ми усами тут же появился на пороге.
- Вот тебе на! - сказал он. - Поло-сатенькая пришла, не забыла Билли Гримза!.. И дружка привела! Кис-кис-кис...
Питер заметил, что его снежно-белые волосы давно не стрижены, ще-ки красные, как яблоки, руки узлова-тые и темные, а глаза голубые, пе-чальные и очень добрые.
"Какой старый! - подумал Питер. - А похож на мальчика..."
Дженни снова замяукала, и стари-чок сказал:
- Молочка хотите? Сейчас, сей-час...
- Слыхал? - воскликнула Дженни. - Я поняла слово "молочко".
- А я понял все, - сказал Питер.
- Неужели ты все у них понима-ешь? - удивилась Дженни.
- Конечно, - ответил Питер. - Я же сам из них.
Тут старичок вынес к дверям большое блюдце и бутылку.
- Вот и мы, - сказал он. - Молочко хорошее, свежее... Пейте, киски, пей-те!..
- Лучше бы в дом не заходить, - сказала Дженни. - Здесь бы и выпи-ли...
Но старичок поставил блюдце по ту сторону порога, и она сдалась, тяжело при этом вздохнув.
Питер кинулся к блюдцу, сунул мордочку в молоко и сразу стал чи-хать.
- Так я и думала! - вскричала Дженни. - Надо не пить, а лакать!
- Де убею, - проговорил Питер. - Даучи бедя...
Дженни перешла на его сторону блюдечка, опустила голову, и ее розо-вый язычок замелькал с немыслимой быстротой. Мистер Гримз засмеял-ся:
- Манерам тебя учат? Ничего, со всяким бывает...
Питер попытался лакать, но мо-локо стало выплескиваться на пол.
- Ах, забыла! - пришла на помощь Дженни. - Ты выгибаешь язык ло-жечкой вверх, а надо крючком вниз.
- Что ты такое говоришь! - воз-роптал Питер. - Ложечка зачерпнет молоко, а крючок - нет. Да я и не сумел бы, язык не вывернуть.
- Мальчику не вывернуть, а ты - кот, - сказала Дженни. - Лакай!
Питер послушался и, к своему удивлению, почувствовал вкус моло-ка. Он жадно лакал, пока не вспом-нил, как было с мышью, и отошел в сторонку.
Дженни вознаградила его чарую-щей улыбкой и долакала блюдечко, а он тем временем стал осматривать комнату. Стояли тут кровать, пол-ка, стул и стол, а на столе - малень-кий приемник и старый будильник. По самой середине торчала толсто-пузая печка, из которой прямо в по-толок шла ржавая труба. Сейчас печ-ка топилась, на ней пел чайник и что-то жарилось. Все в комнате бы-ло ветхое, бедное, но казалось, что здесь нарядно, словно во дворце, по-тому что повсюду стояли и висели горшочки с геранью всевозможных оттенков: и бледно-розовой, как цвет яблони, и нежно-оранжевой, как сем-га, и розовато-бежевой, и кирпичной, и чисто алой, как закат. А все-таки Питеру стало так жалко мистера Гримза, что он принялся мыться с особой яростью.
- Моешься? - ласково сказал мис-тер Гримз. - Ты подожди, сейчас пе-ченочки получишь... - Снял сковород-ку с огня, разрезал печенку пополам и мелко нарезал ту половину, которая причиталась кошкам.
Дома Питер печенку ве любил, но сейчас себя не помнил от радости. Обрадовалась и сдержанная Дженни. Старичок положил на блюдечко две одинаковые кучки, и гости снова встали по обе стороны.
Себе мистер Гримз налил чаю, на-мазал маргарином кусок хлеба, сел к столу и принялся есть печенку, при-говаривая:
- Вы оставайтесь у меня, тут хо-рошо, тихо... Один, бывает, и затос-куешь, а втроем красота! Цветочки вам ничего, цветочки вы, кошки, лю-бите... Печенка не печенка, а каша вам будет, и молочко, а то и мясо... Кровать я переставлю вон туда, в уголку вам тряпочек набросаю...
Питер только того и хотел, но Дженни спросила, умываясь после еды:
- Что он такое говорит? Питер стал рассказывать как можно за-манчивей, однако она перебила его:
- Вот видишь!
- Он такой добрый... - начал Пи-тер, и Дженни перебила опять:
- Поверь мне, все они сперва доб-рые. Мойся, а кончишь - делай, как я.
Тем временем старичок собрал посуду в лохань и направился к двери.
- Воды у нас нет, - пояснил он. - Ничего, колонка рядом... сейчас все и помоем...
Вернулся он почти сразу и поста-вил воду подогреть. Однако дверь ос-талась чуть приоткрытой, и Джен-ни это заметила.
- Приготовься! - быстро шепнула она.
- К чему? - не понял Питер, но от-вета не было. Дженни прыгнула к двери, крикнув: "За мной!"
Не понимая, что делает, он побе-жал за ней, словно спасался от пого-ни. Сзади доносился голос старичка:
- Куда вы? Эй, куда вы? Вернитесь! Следующий раз я вам всю печенку отдам! Киска! Беленький! Куда это вы?
Питер остановился и обернулся. Старичок стоял в дверях, Читать далее...

Глава 7.
НА ПОРОГЕ ПРИОСТАНОВИСЬ!

- Молока бы сейчас!.. - сказал Пи-тер. - Я бы выпил целый стакан. Дженни обернулась.
- Целое блюдце, - поправила она. - Из стакана ты пить не сможешь. А что до молока, мы, знаешь, без него обходимся. Из лужи полакаешь, и ладно.
Слова эти были так неприятны, что Питер заплакал и закричал:
- А я пью молоко! Каждый день! Няня...
- Тиш-ш, тиш-ш, - сказала Джен-ни. - Бродячих кошек молоком не угощают. Привыкай.
Но Питер привыкать не хотел и тихо плакал, а Дженни удивленно глядела на него. Судя по ее взгляду, она спорила сама с собой и наконец прошептала:
- Ну, что же... идем...
- Куда? - спросил Питер.
- К одному старичку, - сказала Дженни.
- Значит, ты все-таки берешь у людей, - сказал Питер.
- Брать иногда беру, но ничего им не даю, - сказала Дженни с печальной суровостью.
- Разве так можно? - спросил Пи-тер. Он не хотел обижать Дженни, но его учили, что именно так делать нельзя. Дженни поджалась и сказала почти сухо:
- Выбора, Питер, у нас нет.
Тут послышался крик: "Вроде бы все!", - в другой: "Ну, двинулись!" Дженни выглянула из-за угла и ска-зала:
- Сейчас они уйдут. Подождем не-множко и побежим дальше.
Убедившись, что возчики и впрямь ушли, Питер и Дженни побежали по коридорам и нырнули в какую-то дыру. Там было темно, но Питер усами чувствовал, где Дженни, и лег-ко следовал за ней. Вскоре из другой дыры они увидели светлую улицу. Обрадовавшись солнечному свету, Питер обогнал Дженни, но она ок-ликнула его:
- Постой, не беги! Кошки никогда не выбегают сразу. Второе наше пра-вило: "Приостановись на пороге!" На-до все знать, а уж потом идти. По-дождем немного.
Питер сел рядом с ней и сразу по-нял, как она была права.
Прямо перед ними один за другим мелькали тяжелые ботинки. Дальше катились колеса, сменявшиеся иногда огромными копытами. Часы проби-ли четыре так далеко, что человек бы их не услышал. Питер потянул носом и попытался разобраться, что же сообщают ему запахи. Пахло ча-ем. Кроме того, пахло бензином, ло-шадьми, мускусом, дегтем, выхлоп-ными газами и паровозным дымом.
Дженни в последний раз повела ушами и сказала:
- Можем идти. Котов нет, собака прошла, но неопасная, в доке разгру-жают чай.
- Как же ты все узнала? - удивился Питер. - Я никогда так не смогу -
- Сможешь, - сказала Дженни и, польщенная, замурлыкала. - Это очень просто. Запах чая слышишь и ты. Когда я была на улице, чаем не пахло. Значит, судно недавно при-шло. Собака неопасна вот почему: ес-ли бы у нее было хоть какое-нибудь чувство собственного достоинства, она была бы чистой. А собаке без достоинства не до кошек.
Питер снова сказал то, что нужно:
- Какая ты умная, Дженни! Дженни замурлыкала, заглушая гро-хот подводы, и весело крикнула:
- Пошли!

Глава 4.
ПИТЕР РАССКАЗЫВАЕТ О СЕБЕ

Хуже, чем он начал, Питер начать не мог. Он сказал:
- Я не кот, я мальчик. Дженни странно заворчала, и хвост ее увели-чился вдвое.
- Кто? - переспросила она.
- Ну, мальчик... человек... - робко объяснил Питер.
- Ненавижу людей! - воскликнула Дженни.
- А я кошек люблю, - сказал Питер, и так ласково, что хвост у нее стал уменьшаться. - Наверное, люди тебя обидели... Ты уж прости, я человек. Меня зовут Питер Браун, мы живем на Кэвендиш-сквер, дом 1... То есть я там больше не живу...
- Да брось ты выдумывать! - фыркнула Дженни. - Ты самый, что ни на есть кот: и с виду, и по запаху, и... М-да, ведешь ты себя не по-кошачьи... Постой, постой... Значит, так: ты спорил с Демпси, да еще и у него на работе... - Дженни явно под-считывала примеры, и даже каза-лось, что она загибает коготки. - Мышь не хотел есть... а потом съел всю, не подумал обо мне... Нет, нет, я не сержусь, но кошки так не oделают. Да, главное забыла! Ты ел прямо здесь, где спишь, а когда поел, не умылся.
- Мы моем руки перед едой, - ска-зал Питер.
- А мы моемся после! - твердо ска-зала Дженни. - Это гораздо умней. Пока ешь, перепачкаешься, да, ты не кот... В жизни такого не слышала!..
- Хочешь, я тебе расскажу, как это все случилось? - спросил Питер.
- Расскажи, пожалуйста, - сказала кошка и пристроилась поудобнее.
Теперь он начал с самого начала, описал ей и свою квартиру и скверик, похвастался, что папа служит в ар-мии и дома почти не бывает, пожа-ловался, что мама тоже почти не бывает дома, и днем это еще ничего, а когда ляжешь - грустно, и, наконец, поведал о том, как хотелось ему за-вести кошку.
Про маму он рассказал еще, как хорошо от нее пахнет, что она очень скучает без папы, и ей надо ездить по гостям.
Дженни призналась, что и сама любит хорошие запахи, но очень рас-сердилась, что Питеру не разрешали взять котенка. "Повернуться негде! - негодовала она. - Да мы и места не занимаем... и никого не трогаем, ес-ли к нам не лезут..." Но няню она по-няла и на нее не обиделась.
- Бывают такие люди, - сказала она. - Боятся нас, и все. Мы ведь тоже иногда кого-нибудь боимся. Но с такими хоть знаешь, что к чему. А вот если кто тебя любит... или гово-рит, что любит...
Она не договорила, быстро отвер-нулась и принялась яростно вылизы-вать себе спинку. Чтобы ее отвлечь, он стал рассказывать про вчерашние события, но только он упомянул кошку в скверике, Дженни оживленно спросила:
- А она красивая? Красивей меня?
Питер вспомнил хорошенький ме-ховой шар с пышными усами, но обижать свою спасительницу не за-хотел. Сама она красотой не отли-чалась. Правда, глаза у нее были ни-чего, но при такой худобе какая уж красота. Однако он смело восклик-нул:
- Ты куда красивей!
- Нет, правда? - переспросила Дженни, и Питер услышал впервые, как она мурлыкает.
Когда он досказал все до конца, она долго думала, глядя вдаль. Наконец она повернула к нему голову и спро-сила:
- Что же нам делать?
- Не знаю, - сказал Питер. - Если уж я кот, что тут поделаешь!..
Дженни положила лапку ему на лапку и сказала:
- Котом сразу не станешь. Надо нам будет позаниматься.
- Чего там, - сказал Питер, кото-рому заниматься надоело. - Ешь мышей да урчи, только и всего.
Дженни было обиделась, но мор-дочка ее почти сразу стала ласковой и даже как будто красивой.
- Я тебя всему научу, - пообещала она.-только никому не говори, что ты мальчик. Мне сказал, и ладно, другим не говори, не поймут.
Питер кивнул, и Дженни нежно погладила его. Лапка у нее двигалась так мягко, что Питеру стало совсем хорошо.
- Что ж, начнем, - сказала Джен-ни. - Чем раньше, тем лучше. Первое и самое главное - умывание. Кошкам надо знать, как умываться и когда. Вот, слушай...