Про голый, неприукрашеный концепциями и эмоциями промышленный дизайн труднее писать. Еще труднее его делать таким, что бы не смотря на его оголенность, о нем все же хотелось писать, хотелось показывать и хотелось покупать. А уж переделывать вещи, форма которых совершенствовалась веками и в итоге устоялась на уровне анонимного дизайна (потому что, якобы, дизайн им и не нужен) это и вовсе подвиг.
Я более чем уверена, что данный молоток будет наглядным case study в учебниках по дизайну лет через пять. Глава будет называться «Как сделать один из древнейших инструментов, известных человеку — лучшим». Аtom Design (для Vaughan & Bushnell) умудрились сделать этит простой инструмент одновременно эргономичней (его удобней держать, он меньше отдает в руку благодяря изоляции между частями, ручка чуть длиннее стандартной и спроектирована таким образом, что при меньшем усилии, на гвоздь обрушивается сокрушительная сила), добавить шедеврально отточеную деталь для вытаскивания неудачных двоздей и при этом, что уж совсем из области фантастики, удешевить производство.
Мегапрофессионализм в действии.
Если бы во время Дизайн Акта у меня было хоть минут 20 на подышать, я может успела бы сообразить, что неплохо бы пообщаться с несколькими светилами мирового дизайна, присутствовавшими на данном событии, чуть поподробней чем внесение пояснений в меню и в нравы местного телевидения. Например с Мартином Баптистом из WAT Design, милейшим молодым человеком, к сожалению, удалось лишь мельком помахать друг другу, многократно пробегая мимо. А теперь вот приходится из совершенно чужеродных источников узнавать, что он сделал отличное пиксельное оформление одного корпоративного офиса (для ILSE Media), и сидеть тут мучительно сожалеть о бесследно упущеной возможности.
И тему пикселизации пространства, я думаю, на этом можно считать исчерпанной.
Я не знаю, честно говоря, какую одежду она делает, но мне совершенно все равно. Я бы купила даже (неэкологичный) пластиковый пакетик. Даже бирку. Даже объявление о распродаже. Даже даже.
Kаталоги и прочее гениальное (как обычно) Сагмейстера (Sagmeister Inc.) для Энни Куан (Anni Kuan)
Про эти бетонные кольца, еще один экспонат представленный в Токио, мне нечего особо сказать, кроме того что они кузявыe; ну и что бетон становится вполне рядовым ювелирным материалом, наравне с каучуками, стеклом, глазурью и различными породами благородных деревьев.
С одной стороны, в дизайне есть некоторое высокомерие. Генри Форд (душка) говорил: «Если бы я стал расспрашивать своих клиентов, чего они хотят, они бы сказали: лошадь побыстрее». Дизайнер знает лучше, чего надо тупому потребителю. С другой стороны, в дизайне есть смирение, ибо то хорошее, что пытается дизайнер принести в жизнь потребителя, хорошо только в контексте; в контексте того самого потребителя.
Слишком большая доза высокомерия порождает высококонцептуальные выкидыши; слишком большая доза смирения ведет к посредственности и заурядности.
А теперь, танцы: на вкуснейшей неделе дизайна в Токио показывают, помимо всего прочего, 12 чайных чашек от 12 классиков современной (японской) архитектуры, таких как Шигеру Бан и Джун Аоки.
Случайно приобрела замечательную книгу (случайно: искала про Мартина Марджиелу, который прямо-таки Бэнкси моды, неуловим, но прекрасен; нашла другое совсем, не менее прекрасное; как всегда) под названием «The cutting edge | Fashion from Japan», про революционное вторжение японских дизайнеров одежды в европейскую моду и про то как они, совсем небольшая кучка упорных гениев, легко и тотально взяли реванш, заполонив Запад японскими влияниями, не менее чем Запад заполонил Японию своими.
На самом деле ее стоило бы приобрести уже ради одного открытия. Я уже некоторое время гадаю, что именно, помимо очевидно отличного от западного восприятия сути одежды и тела, и традиционного кимоно, вдохновляет японских модельеров на столь абстрактный подход к одежде; подход, неоднократно сравниваемый с архитектурой и скульптурой, полностью игнорирующий европейскую школу костюма, и тело как основу. В некоторй мере они игнорируют тело вообще и выстраивают его заново. Ответ неожиданно нашелся в одном единственном предложении: «Они (Ямомото, Кавабуки и Миаки) соглашаются, что самое важное в одежде — это пространство между тканью и телом.» Вот он, новый мир. Соседняя галактика. Пространство между тканью и телом. Казалось бы, так просто. Но кто бы мог подумать.
Просто как напоминание: коллекция 97го года (совершенно, впрочем, безвременная) Реи Кавакубо (деталь: окончила университет по специальности история искуства и литературе) для Comme des Garçons:
Новый год еще конечно не так что бы совсем скоро, но потом я забуду. А нестандартные елочные игрушки не так часто попадаются. Черно-белые фарфоровые шарики с изображением всяких морд, логически правильно искаженых для шаровой поверхности.
*Вообще, продвинутые технологии, позволяющие наносить изображение практически на любую поверхность, в последнее время сдвинули фотографию немного из серии изобразительного искусства в декоративное, что при правильном использовании совсем не во вред. Ни фотографии, не декорируему eю.
Реико Канеко (Reiko Kaneko)
Воплощение концентрированой утренней интимности, такой, что с одной стороны проникаешься нецеленаправленной нежностью, но с другой почти неудобно видеть изнанку чужой жизни так близко. Впрочем, кажется что она не такая уж и чужая.
Коллекция постельного белья Дорте Агергаард Йенсен (Dorte Agergaard Jensen) под названием Bed Clothes, вдохновленная (зачем далеко ходить, прекрасное всегда рядом) собственной кроватью с утра пораньше, в шестнадцать светлых августовских дней.
Отличная тема использования неона одновременно как декоративно-осветительного элемента, и элемента современного искусства (у которого цель одна: что-нибудь сказать). Отличная, потому что этот предмет трудно одназначно отнести к дизайну или к искусству, что наводит на мысль, насколько это вообще важно — категоризировать объект. Это честное «Исключительно декоративное», из которого декоративное, собственно, и состоит, материализация масла маслянного, убедительно стирает границы между постером, словом печатным, картинкой и лампой, и оставляет самое главное — точное восприятие идеи.
Серебрянная. Клетка. Для сахара. Отличная-отличная штука, не то хранящая нас от калорий, не то предохраняющая сахар от уничтожения, а на самом деле просто (очередной раз блестяще удавшийся голландцам) предмет изымающий банальность из обыденного ритуала.
Великий хулиган современного искусства, Марсель Дюшан, послужил здесь в некотором роде вдохновителем дизайнерской мысли. Дюшан возвел предметы быта в ранг музейных экспонатов. Здесь дизайнеры делают обратное: возвращают экспонату функциональность.
Sofie Lachaert & Luc d'Hanis для Droog Design, ограниченная партия в 20 экземпляров.
По не вполне понятным пока причинам (на первый взгляд причины, видимо, все те же: зажравшееся потребительское общество, требующее все новых развлечений и псевдоутонченного гурманства) чай все чаще пакуют красиво с участием дизайнеров, вкладывая креативную мысль и просто в коробочки и переосмысливая сам способ заварки и форму пакетика.
Новый способ заварки от Ineeka : пакетик, удобно одевающийся на чашку отдельно, чай отдельно
У меня легкое чувство будто я подпиливаю сук, на котором притулилась, поскольку с одной стороны — мне бы конечно хотелось заиметь себе это умопомрачительное, сногсшибательное, и к тому же глубоко концептуальное платье и носить его, упиваясь своей уникальностью и неповторимостью; но с другой — оно настолько прекрасно, что я не могу не поделиться с человечеством.
Из новой коллекции Frau Blau, созданной под впечатлением от "По ту сторону принципа удовольствия", Фрейда. (Краткий ввод в тему, на всякий случай: кроме желания получать удовольствие (или как минимум не страдать) у человека есть и другая движущая сила — саморазрушение. Саморазрушительное поведение характерно созданием различных придуманных ситуаций и фальшивых переживаний по их поводу.) Коллекция населена вещами, которые обманывают зрителя — юбки и брюки состоят из отдельных частей соединенных кнопками; складки на материале ненастоящие, пуговицы поддельные, шерстяной жакет не является тем за кого он себя выдает; и верх всего этого прекрасного извращения, которым мы обманываться рады — фальшивый, утрированый жемчуг, разросшийся до мегаломанских размеров. Он умудряется быть одновременно классически элегантным, но нисколько не банальным, и появляется несколько раз в разных техниках печати — к примеру, печать серебристым бархатом, так что жемчужинки немного мохнатенькие.
Для полноты ощущений в коллекцию также входят вещи с несоразмерно длинными рукавами и штанинами, а-ля смирительная рубашка, что бы мне тоже, конечно, не помешало, но влюбившись в эти сюреалистичные, знакомые мне из какого-то сна жемчуга, я все остальное уже полохо воспринимаю. Как во сне.
Стул с добавочной функцией: стул справа с двойной спинкой, на которую можно повесить (например) пиджак; стул слева позволяет увеличить личное пространство, правда только в одну сторону, но в некоторых приемных и это будет спасительно.
Я не знаю как потенциальные особые одаренности, на которых нацелена данная школа, отнесутся к схемам и чертежам из их же учебников, перенесенным на все (все!) возможные поверхности учебного пространства, от столов и стульев до занавесок, и, самое прекрасное, даже полов (пол с графикой это почти как правильные обои, только неожиданей), но у меня слабость к этим техническим изображениям загадочных механизмов, со маленькими стрелками и цифрами и кажется что если бы моя школа в свое время была чем-то похожим, нынешнее поколение гениев было бы куда более густонаселенным. Такое количество техничного креатива на квадратный сантиметр просто не может не быть заразным.
Юрген Бей (Jurgen Bey), свет очей моих; дело, неудивительным образом, происходит в родной (Юргену) Голландии.
Еще пара способов спасения бумажных книг от вымирания (недаром в некоторых странах люди продолжают покупать молоко в пакетах, только потому что у них дома есть специальная подставка под этот самый пакет): художественно беспорядочные полки и другие, неординарные и мило перекликающиеся с шейкеровским дизайном, способы хранения книг, Sloom & Slordig.
*Интересная деталь: эти деревянные «футляры», можно приобрести отдельно, по довольно приемлемой цене, и свалить, склеить, сложить, построить как душе угодно. Очередное интерактивное заигрывание с потребителем и приглашение в творческий процес.
Это из серии таких вещей, когда прежде всего появляется непреодолимое желание хоть как-то, хоть беззвучно, повизжать от восторга, а уж потом находятся слова. С трудом. В общем, если мир не спасет минимализм формы и пространства японцев, его, быть может, спасет минимализм иронии британцев. Их незлобливый сарказм. Бесстрашная самоирония. И полное отсутствие конформизма.
Фирменный стиль и упаковка для небольшой сети кофеен Puccino's, Джим Смит.
Слева: дурацкая маленькая печенька и бесполезный кусочек шоколадки
Справа: использовать как маленькую подушку; белый, коричневый, другой; рекомендуемая подача: насыпать в кофе и заткнуться; ингредиенты: сахар и потом еще тоже самое
Дизайн еды является на сегодня одной из самых увлекательных тем в дизайне, помимо всего прочего, просто потому что она еще не вскопана вдоль и поперек. Дизайнеры еды с детским восторгом первооткрывателей задают вопросы типа: почему чай в пакетиках? почему натуральный яблочный сок непрозрачный? почему голландцы дарят друг другу шоколадные буквы на день святого Николаса? Не то что бы на эти вопросы не было ответа. Но далеко не каждый себе их задает, поскольку для большинства еда, являясь немаловажной частью жизни, задуматься о философских аспектах не заставляет.
Катя Груитерс (Katja Gruijters), как завещал основоположник этого дела, Марти Гуикс, к еде относится как скульптор к глине, учитывая, конечно, культурную сторону дела, и накручивая связи с модой, тенденциями и социальными нормами, но в итоге выпуская съедобные шедеры. Не знаю, насколько они шедевральны кулинарно, но многие шедевральны дизайнерски: они несут идею, точно передаваемую формой.
Как-то: хлеб, как универсальная (во всех, практически, культурах) форма переносной трапезы. Здесь эта идея совершенствуется до утрирования, и бутерброд превращается в объект, который берут с собой.