Никто не узнает.

Нет, неверно, здравствуй. Я скучаю по тебе. Наверно я не права. Глупая, знаю. Маленькая и глупая. Мне плохо. Я не живу, понимаешь? Я иду, словно выполняя программу, изредка сбиваюсь с ритма, устаю. Изредка ломаюсь и плачу. Порой срываюсь, заставляя плакать других. Никогда не боялась слез. Это просто вода, текущая из глаз под влиянием происходящих в организме процессов. Это не страшно. Люди,  свернувшиеся в клубочек, украдкой утирающие слезы кулаком, с широко раскрытыми блестящими глазами и в зверином исступлении катающиеся по полу, рвущие на себе одежду в отчаянии затихшие, открывающие дрожащими руками затворки окон чтобы впустит в тяжелую от слез комнату чистый воздух. Никогда не чувствовала подобного, никогда не напивалась до беспамятства, никогда не резала руки, никогда не прыгала с крыши. Я могу понять их. Не смогу повторить.

А я ухожу на крышу, гуляю ночами, слушаю музыку дождя, завывания вьюги за окном, чувствую вкус чая на искусанных в кровь губах, ныряю во сны, чтобы позабыть о боли.

Не умею как они, не умею, да и не хочу верно. Просто…. Я не хочу чувствовать пустоту внутри себя. Просто мне сейчас больно.

Старенький конвертик с пожелтевшими краями и коллекционными марками. Напишу индекс из шестерок, отправитель неизвестен, пусть так. Получатель? Чиркаю зажигалкой о помятый спичечный коробок, письмо не горит. Пламя взялось лишь с третьего раза. На мои руки осыпался горячий пепел, а в квартире стояла удушающая тишина.