Три сборника. На улице пахнет свежей весной, едва раскрывшей глаза и протянувшей тонкие, не успевшие налиться соками ветки к голому небу. - Еще одну, пожалуйста. - Официантка кивнула, и от этого ее непослушная челка игриво закрыла глаз. Она засмеялась и откинула ее назад. Клиент улыбнулся в ответ, но как только девушка повернулась к нему спиной, тут же углубился в рассматривание строчек меню. Иногда он постукивал пальцем по какой-нибудь строчке и после этого довольно потирал руки, но все равно заказывал одно и то же: самый дорогой сорт пива и скромный салат с курицей. Один к одному. Так он проводил по нескольку часов подряд, устало делая вид, что он все-таки выберет что-нибудь новенькое. Это был поэт. Он достаточно молод, и от этого невероятно любит окружающих, но еще больше - себя. У него уже много поклонников, даже парочка фанатов и один завистливый, и без сомнения лишенный даже огонька таланта злопыхатель. Поэт выпустил три сборника, один из которых считал удачным, и уже дописывал четвертый, по случаю этого все чаще появляясь в любимом баре. Приходил днем, с неудобной кожаной папкой под мышкой и каким-нибудь журналом в руках, немножко потерянный и смущенный. Теплым взглядом здороваясь с окружающими, проходил к крохотному столику на двоих, стоящему за небольшой перегородкой с цветами, садился и сразу же начинал жадно читать. Если какой-нибудь кусок текста особенно ему нравился, он доставал из папки ручку с толстым стержнем и несколько раз размашисто, щедро подчеркивал импонирующие строки. За чтением он выпивал две кружки и съедал два салата. Обычно бар был уже набит народом, тяжелым кислым воздухом и все более громкими перекликами служащих. К притушенным лампам почти со всех столиков поднимались лесенки дыма. После этого поэт тоже начинал курить, что-то черкал в принесенном блокноте, всегда новом, до прихода даже не вынутым из целлофановой упаковки. Он всегда воровато оглядывался, будто боясь, что кто-то подглядывает за ним, часто подолгу не мог зажечь сигарету, примерно тогда же начинал с дрожью в руках брать очередную кружку и уже без видимого удовольствия насаживать на лезвия вилки кусочки прочесноченной курицы. Щеки поэта начинали багроветь, а взгляд с каждым вздохом становился лишь грустнее и грустнее. Вскоре он расплачивался, традиционно выпивал последнюю кружку стоя за стойкой и слушая официантов, а затем легкой, будто к концам его ботинок прикрепили небольшие крылышки, походкой выходил на успокоившуюся после вечерней толчеи улицу. Сворачивал в узкую аллею, где прогуливался несколько минут, пытаясь немного протрезветь и собраться с мыслями. После этого с ним происходила разительная перемена. Он смущался, начинал опасливо потирать ладоши, что-то нашептывать себе под нос. Почти крадучись он возвращался к бару и обходил его уже с другой стороны, выходящей к нескольким зданиям: жилой дом-коробок, двухэтажный магазин, заброшенная школа в расцветах граффити и еще одно здание, о котором попеременно говорили, что там то ли бордель, то ли подпольное казино, то ли ветеринарная клиника для богатых клиентов. Поэт замирал, оглядывался: нет ли кого рядом, не обратил ли кто своего любопытного взгляда на излишне волнующегося для вечера четверга человека - и стремглав кидался к воротам школы. - Муза моя, муза! - Почти стонал он, слепо, на ощупь двигаясь в темных коридорах, пропахших застоявшейся пылью и продуктами не дошедших до домашнего туалета людей. Поэт с омерзением прикасался к влажным стенам, но отойти в центр коридора он боялся. Так он мог проходить ни час и не два, иногда проводя в школе целые ночи. Он искал вдохновения. Сегодня Муза ждала его в кабинете литературы. Отчего-то никто не позаботился снять общепринятые портреты, и теперь на них двоих с каким-то укором смотрели отжелтевшие поэты и писатели. Она сидела на подоконнике, как непослушная школьница, как всегда с закатанными до локтей рукавами своей черной рубашки, изысканное лицо полузакрыто плотной белой вуалью так, что виден лишь тонкий нос и смешливо мерцающие глаза. Поэт радостно закричал и упал бы на колени, если бы не считал это слишком банальным и одновременно глупым - падать перед выдуманным фантомом. Четыре сборника. Давящее солнце размазало по городу жару. Липкая густота разлилась по воздуху, и прохожие перебегали от тенька к теньку, лишь там позволяя себе замедлить шаг. - Еще рюмочку! - Поэт уже решил, что это будет предпоследняя. Чтобы четное было число, иначе получится совсем некрасиво. Он с детским удивлением разглядывал чистую пепельницу, пытаясь нащупать тот момент, когда ее задыхавшуюся от сигаретных трупиков предшественницу унесли. Уже вечер, уже привычно душно, надымленно и кто-то перевернул на себя кружку, при этом громко и неприятно засмеявшись. Поэт поморщился и с успокоением похлопал себя по карману. Часть гонорара за четвертый сборник стала на сегодняшний день приятным спутником. К началу осени должен был выйти пятый. Что-то бубнил закрывающий вид на улицу экран. Кажется, показывали футбол. Люди за Читать далее...

Безумно, невероятно, до омерзения скучно. Есть вот такое понятие - тоска. Это, скажем так, "благородная скука", почти вечная, думающая. А есть вот такое сиюминутное ощущение абсотлюной бесполезности всего и оттого не хотения делать хоть что-нибудь. Ну да, скука и есть. Проблема не в том, что кто-то кого-то разучился удивлять. Не в том, что души и идеи друзей давно распотрошены и уже воспринимаются не как экзотика, а как дешевенький фаст-фуд. Я все равно люблю своих друзей, хоть и главного среди них нет. Скука, вполне возможно, приходит откуда-то...м... Изнутри, но как реакция. Сначала - интерес. Потом - раздражение, а затем - закрытая скука. Затем люди становятся либо муравьями-работниками, либо творческими, либо уходят в депрессию. Бывает все три сразу. А хочется тосковать. Что-нибудь благородное, какая-то самоцель, возможно, даже что-нибудь темненькое и совсем не смешное, но просто цель к которой можно не идти. ВОт каждый сам себе находит цель, к которой не идет. И создается впечатление, что у нас поколение а)не идущих к своим идеям и б)скучное. Скучные мечтатели - бе!

Сегодня писал олимпиаду на журфаке. Победил. Первое место из пятидесяти. Автоматически поступил на факультет международной журналистики. Я рад.

Сегодня в журнале "Кактус" вышел мой рассказ "Слепой". Я доволен

А разве смотреть на людей с высоты – грех?
Не вижу в этом ничего плохого. Вот они, эти хваленые повелители природы. Муравьи, запрятавшиеся по прохладным супермаркетам, пахнущих кожей салонам авто и собственным квартиркам. Мельтешат, снуют, старательно разводят слухи о том, как ненавидят говорить за спинами других, тратят деньги, чтобы их считали богатыми, хотя от этого лишь еще больше беднеют.
Вот  они, эти гордые покорители гор и озер. В накрахмаленных рубашках цвета зубной пасты сидят за столами, в бастионах офисной макулатуры, опоясанных рвами порванной бумаги и смятых одноразовых стаканчиков. Гордятся своей силой от природы, впиваясь вычищенными зубами в вязкое соевое мясо и впуская в легкие никотиновые завитушки дыма.
Все они там, внизу, суетятся, плачут. Бегут куда-то, не понимая зачем. Прячутся по своим бетонным норам, перешептываясь и называя это разговорами.
Скажи я им что-нибудь из мыслей, мучающих меня, врядли эти люди поняли, о чем я говорю. Знаю: они бы кричали, истерично смеялись, призывали к разуму, отвергая возможность существования моих слов.
Вот они люди. Бегающие тараканы. Такие жалкие по сравнению со мной. С их голыми ручками и мелкими мыслями.
Черт, наступил на машину. Вот черт. Неудобно.
Наверняка шерсть подпалится. И лапа болит. Не стоило злиться на людей и при этом бить асфальт. А кто-то из этих людишек снимает меня внизу и кричит: «Смотрите, огромная Обезьяна! Смотрите, она идет!»
Обидно.

Выкидыши нашего TV.

 

 

            Вначале хочется сказать, как я благодарен телевизионщикам хотя бы за то, что эти чудо-программы не выходят в эфир раньше полуночи, или, по крайней мере, они попадались мне лишь в такое время. Наверное, просто стыдно показывать такие передачи раньше, ибо это даже хуже псевдо-драматических русских сериалом и вязких ток-шоу. Это – выкидыши нашего TV. Это – официальное признание в деградации. Это – страшный сон знатоков из «Что?Где?Когда?». Это – уже потолок, или, точнее, пол. Потому что мне кажется, что ниже падать некуда.

            Так на какую же программу я так тщательно возвожу хулу, в чью сторону кидаю столь резкие обвинения? Признаюсь – я до сих пор не выучил названия этих передач, ибо этот вирус уже разлетелся за пределы одного-горе канала, и им давно болеет полдесятка «кнопок».

            Суть этих «интеллектуальных шоу» элементарна: девушка с экрана задает людям у телевизора задание, и те должны попытаться найти на него ответ. Все, вроде бы, не так уж и плохо, если бы не суть этих заданий. «Вид спорта, шесть букв!» - улыбается и говорит ведущая, и заводит шарманку на пятнадцать минут, и из ее рта, извините, выблевывается два десятка слов, которые она постоянно меняет местами, имитируя живое общение. Проходят эти томительные минуты, девушка улыбается и слушает одного из дозвонившихся в студию. Я смотрел эти шоу пять раз – ни разу никто не угадал верно с первого раза, и даже не потому, что люди очень тупые, хотя это тоже есть и об этом будет далее, а просто из-за того, что ответом может быть все, что угодно. Кажется, креативщики наших каналов выбросили белый флаг, на котором написано пеплом их фантазий «ДА! ДА! У нас нет фантазии! Мы заставим вас два часа смотреть и угадываться что-нибудь наобум, и слушать, как эта девушка говорит чушь, и терпеть попсовые саундреки на заднем плане, и тратить ваши деньги на смс и телефонные звонки! Мы будем говорить вам, что вы способны выигрывать рубли сотнями тысяч, просто лежа в кровати и тыкая наугад пальцами, и, конечно, вы никогда их не выиграете. ДА! ДА! У нас творческий запор, и скорее всего вскоре мы вообще скопытимся, но наше детище останется».  Вроде все, а то слишком большой у них флаг получается.

            Я не могу без содрогания смотреть на это. Такого циничного издевательства над зрителем я давно не видел. Кажется, это настоящий вызов, перчатка, брошенная тем, кто еще смотрит «Свою Игру» и «Что? Где? Когда?», официальный бойкот понятию «интеллектуальное телевидение». И это уже приносит свои плоды. Вчера ночью я вновь попался в сети этих детищ бесплодных от рождения родителей, и, друзья мои, со мной случилась истерика.

            Как все происходило: девочка-ведущая, отчаянно заламывая свои тонкие руки и закатывая от негодования глаза, вещала о том, как мало осталось у нее эфирного времени, как легок этот вопрос, и каково ее удивлением тем, что никто не смог правильно на него ответить. Требовалось посчитать, сколько сердечек нарисовано на двух картах, которые заботливая рука режиссера поместила на пол-экрана. Не выдержав, ведущая призналась, что правильный ответ – двузначное число, первое из которых – пять, а их сумма – десять. А теперь удар в лоб: дозвонившиеся люди не могли дать правильный ответ! Три раза (!) в эфир попадали люди, так и не сумевшие вычесть из десять пять. Лишь за двадцать секунд до конца дозвонился человек с грубым мужским голосом

Читать далее...

Рамблер продолжает, сука, жечь. Кого они ставят для составления программ - ума не приложу. Обозвали "Четыре Комнаты" - отличный фильм, состоящий из четрых новвел РАЗЛИЧНЫХ режиссеров фильмом ондого Радригеса, в прдюсера два раза засунули Таранти ну. Рамблер, кажись, еще мучается опохмелом: http://tv.rambler.ru/event.html?event=9046491&d=2007-01-05

Как известно, новогодний эфир полон плохих юморитических шоу в дневное время, средненьких фильмов вечером и отличных фильмов глубоко ночью. Читая в рамблере расписание каналов и высикивая ради какого фильма быть завтра не выспавшимся, наткнулсяна такой забавный глюк: http://tv.rambler.ru/event.html?event=9006279&d=2007-01-01. Кто-то перемудрил с описанием, спутав русскую ммелодраму и американский мультик. Забавно, черт побери.

Деньги – с фантазией, или заметка о юных олигархах.

 

            В эти времена официоза офисов, роботизации робот, и систематизации систем все чаще появляются полушутники-полупроныры, находящие способ заработать денег совершенно авантюрным и абсолютно нестандартным способом. Никого не заставляя, не особо напрягая физику своего тела не претендуя на большие суммы денег, эти люди тем не менее приносят окружающим позитив, а себе – финансовый базис для будущих свершений. Не ждите от текста примеров-миллионеров, речь будет идти о сумах почти несерьезных, но от которых врядли бы кто-нибудь из нас отказался.

            Около года назад любой житель моего города, проходя вниз по Большой Содовой и доходя до места ее пересечения с проспектом Добровольским, невольно останавливался, заинтересовавшись маленьким наглым попрошайкой. Он был небольшого роста, с вечным выражением мудрой хитрости на морщинистом лице, трепетно сжимал в левой руке зеленый меч, а в правой – трогательную табличку с надписью «Падай Джедайской Силе для свержения империи Ситхов». Да, да, напротив ЦУМа сидел сам мистер Йода. Точнее, его игрушечная копия, но и она вызывала улыбку и позыв дать этому обнищавшему старцу десяток рублей. Сколько точно заработал человек, выставивший бывшего джедая для подаяния, не известно, но сумма была явно приличной. Причины пропажи Йоды, к сожалению, не известны.

            Это так, для примера. Деньги – приятно, но деньги, которые тебе приносит фантазия – вдвойне приятны.

 

Карандаш осуждающе смотрел на Емси, будто пытаясь выразить свой внутренний деревянный протест. Это был красный карандаш, случайно выбранный из кучки его братьев, одетых в разноцветные пижонские пиджаки. Не дождавшись реакции человека, карандаш начал петь, медленно и заунывно. Слуха у него абсолютно точно не было, и тихие бессмысленные завывания неприятным осадком отпечатывались в мозгу.
Карандашу вторил изнеможденный лист бумаги – он весь был исписан схематичными рисунками и каракулями, которые пишут на полях тетрадок скучающие школьники или безнадежно сумасшедшие, при виде которых люди, выбравшие своим символом белый халат, лишь удрученно цокают языками.
Емси включил старомодный проигрыватель и вставил кассету «олдиз». В какофонию жаждущих работы инструментов вторгся голос уже начавшего тогда толстеть Элвиса вперемешку со звуками легкого джаза. «Голубая лагуна». Волшебная песня. Ненастоящая.
Емси открыл банку пива, одним глотком осушил ее на четверть и начал подпевать певцу, музыка которого пережила тело.

Хм, а будут ли помнить мои мультфильмы через полвека? Врядли.

Мультипликатор рассеяно повертел в тонких пальцах карандаш и нерешительно приступил к работе – заточенный внутри осиновых стенок грифель послушно выводил нелепые лица с излишне большими глазами и длинными волосами.
- Халтура, – изрек Емси.
- Ага. – Подтвердил карандаш.
Человек пожал плечами и пошел на кухню. Открыв холодильник, достал оттуда еще одну банку пива и заготовленный со вчерашнего дня бэнто. Подумав еще немного, добавил к этому остатки капусты и счел, что приготовления к раннему ужину можно считать законченным.
Со стен на Емси смотрели мультики. Множество аляповых персонажей с открытыми от удивления ртами.

Интересно они уже долго висят? Лет десять, кажется.

Мультфильмы он рисовал уже лет двадцать, не меньше. Да, точно – в восемьдесят первом, когда уволился из автомобильного салона и устроился на студию помощником. «Принеси то и убери это, но главное – не мозоль глаза» - правило было легкое и даже приятное. Емси работа вполне нравилась – съездить в ближайшую забегаловку за обедом, принести газету. Сложить исписанные бумажки в черные мешки, похожие на те в которые в фильмах кладут трупы; по сути своей это и были умершие еще при рождении идей. Изредка пройтись по офису, отпуская шуточки и кидая словечки типа «круто» или «высшая тема». Приятное прожигание жизни.
А все остальное время можно было сидеть в углу на раскладном вечно шатающемся стуле, читать Достоевского или Мураками, пить дешевое пиво и мыслить себя в чем-то великим.
Емси прикрыл веки и окунулся в гущу воспоминаний – разум подсовывал ему стершиеся из истории образы. Синий стульчик с нелепо раздвинутыми ногами, справа от него – небольшая бежевая подставка. На ней «Идиот» на русском, переведенное «Преступление и наказание», «Пинбол 1973». Чуть левее, грозясь упасть на пол и спасавшийся лишь прижатой сверху банкой, журнал легкой эротики с пятнами засохшего пива. Над ним фальшивый швейцарский ножик с обломанным штопором.
Замечательное была время.

Не то что сейчас. Сейчас я обязан делать Увлекательные Детские Мультфильмы.
А мне кажется, я делаю дерьмо.
И это еще мягко сказано.

Голос Элвиса промял последний слог и рассосался по квартире, перемешавшись с тишиной. Карандаш и бумага тоже замолкли. Вместе в мертвой песней Емси доел капусту, выкинул в мусорное ведро съеденный наполовину бэнто. Прислушиваясь к утробным звукам собственных глотков, допил пиво. Рабочий день продолжался.
Дома он начал работать лет пять назад – как раз перед Первым Творческим Кризисом. Тогда это казалось хорошей идеи – нет многократно прогнанного через легкие дыма, нарочитых вздохов художников, раздражающей таблички с надписью «Выход».
Табличка ему всегда не нравилась – она была сделана на английском, самом затертом и оттого потерявшем свою прелесть, языке. Четыре белые буквы на оранжевом фоне попеременно загорались неоном, при этом едва слышно, но все равно раздражающе прищелкивая. Первое чему радовался Емси начав работать дома – это тому что нет этой чертовой таблички.
Людей тоже нет.

Шикарно устроился.

Миска из-под капусты полетела в мойку и украсила верхушку горы грязной посуды. Емси с удовольствием отметил, что без миски гора выглядела ужасно неуклюжей. Неполноценной. Все равно, что девочка-подросток без банта в косе – вроде все при ней, но кажется она какой-то незаконченной, угловатой.
Емси, насвистывая простенькую мелодию, медленно стал мыть посуду. Это занятие он очень любил – тихо, не

Читать далее...

К поэту.

Что есть поэт, коль не убийца?
Что есть поэт, как не вершина бытия,
Когда он со строкою готов слиться,
Став на мгновенья выше короля?

Что есть поэт, коль не калека?
Немой, взирающий на мир,
И слепо ожидающий навета,
Призыва сверху вдохновенья лир?

Поэт, не ты ли тот любовник
Реалий наших неземных.
Поэт, не ты ли тот виновник
Душевных мук столь горестных и злых.

Поэт, ты был потерян и возвышен!
Был осрамлен, растоптан, мертв
Но даже смерти после глас твой слышен,
Тот, что душу вдруг возносит из оков.

Поэт, так обличай в свои ты строки
И ложь, и истину, и сущность бытия
Что бы с истомой плещущейся лодки
К псалмам твоим вновь обращался я.



Что-то из критического.

Довольно, автор скучнодумный,
Устал мой ум терзать себя
Пытаясь вникнуться в твой слог заумный,
Я не читаю, лишь ругаюсь на тебя.



Вино.

Спокойно. Закутавшись в полы халата,
Обвитый бликом вдохновенья, я,
В мечтах, идущий в горах Арарата,
Решил испить бокал вина.

Мне хочется побыть хмельным,
Смешным, намеренно небрежным,
Себя почувствовать на радости скупым,
Чуть грустноватым, чуть невечным.

Я жду рушенья слепых мечт,
Белых коней и их продавших принцев,
Когда же подведет мой вечный меч,
И кинусь я к ногам судьбы любимцев.

Отчаянно нужна мне сердца слабина,
Изъян найти хочу в дворцах душевных.
И с судорожным нервом окунусь в себя,
Со счастием найдя на сторонах неверных.

Хочу бороться против большинства,
Хочу, роняя слезы, забиваться в угол,
И жажду, чтоб веселье было без меня,
А я один, умом гнетущ, о вечном думал.

Опечаленный рядом различной степени важности событий, волей случая вечер субботы был решен быть проводимым у телевизора, со стаканом молока, бутербродом с ветчиной и книжкой Чака Паланика под мышкой.
Вначале вечер протекал более-менее спокойно. Не загружаюсь, я просмотрел «Свою Игру», потом поулыбался над «Шастой», во время реклам приникая к кружке и книге.
И тогда мой палец своем хаотичном движение выхватил шестнадцатую кнопку, на коей у меня располагается канал с незамысловатым нарциссовым названием «Первый». Где мне и попались «Большие Гонки».
О чем эта передача? Вкратце: четыре команды из разных стран (Россия, Украина, Румыния, Италия), собранные из звезд спорта (зачастую уже отплававших, отбегающих, отмахавших кулаками), известных певцов (конечно, жоп-эстрады), разной степени бездарности актеров и телеведущих.
Вся эта веселая компания на протяжении пяти-шести конкурсов занимается клоунадными конкурсами. По типу – напялить на себя костюм страуса, пробежать по желтым пуфикам, взобраться на вертящуюся со скоростью улитки-инвалида платформу (на самой платформе – два-три раза упасть, иначе у зрителя слеза по щеке не прокатится), сорвать одну из весящих над этой платформой сосиску, пробежать еще несколько метров и вместить голову страуса в окошечко. Безумно интеллектуально.
И так – все конкурсы: футбол с быками, лазанья на скользкий предметы, нелепые прыжки - когда мне было лет восемь, и я ходил в цирк, именно такими номерами клоуны вызывали у маленького дитя смех. Сейчас мне хочется плакать.
Я даже не очень бы возражал, если это все и обыгрывалось как комедийное шоу, пытающееся вызвать у зрителя смешок. Но все действо идет под убийственный по серьезности комментарий Дмитрия Нагиева, в перерывах нам показывают плачущих артисток, расстроенных тем, что наш страус не поймал сосиску и кричащего в камеру патриотические лозунги Михаила Боярского.
Это – клоунада с выражением каменной мины на лице. Словами Нагиева надо взбадривать олимпийски спортсменов перед соревнованиями, армию перед походами и учеников перед экзаменами, но не бьющих в ворота огромным резиновым мячом актеров.
Самое печальное, что собраны в команде известные и действительно уважаемые люди. Например, гимнаст Носов – герой последней летней олимпиады, этих же соревнований двукратный чемпион, или, скажем, Антон Макарский, с коим мне разок по жизни пришлось пересечься – паренек не глупый и обаятельный, поэтому без слез о его рассуждениях про «Россия великая страна, и мы победим в ее славу» смотреть нельзя. Это такой дешевый патриотизм, конфетно-фантиковая любовь, что от нее тошнит и хочется как раз из России уехать, подальше, в страну абсолютно не великую, которую в этим играм не допустили.
Так вот, не верю. Не верю когда группа «Блестящие» плачет и говорит, что мы еще победим, не верю, когда Боярский распевает семечковые куплеты про славу России на фоне бегающих страусов, не верю, что у Нагиева есть мозг.
Все глупости на земле делаются с серьезным лицом. Так вот, у всех на этом шоу – лицо просто каменное.
Краткий итог: отстой. Полный. Смотреть обязательно и плакать.
З.Ы. Предлагаю создателям шоу для большей популяризации всем участникам прикрепить к лицам красные носы и синие слезы, для большего натурализма. Также введите бокс в костюмах Шрека, поедание макарон на скорость и конкурс на самые глупые крики без повода. Уж в здесь то мы воистину чемпионами получимся, будет, чем гордиться.

Жизнь Моих Людей.
Тех, с которыми я близко знаком, которые что-то поменяли во мне, в которых что-то поменял я. С ними я скорее всего что-либо переживал, часто ссорился, безумствовал, смеялся и грустил. Начнем.

Алекс.
Леха Козлов.
Штольц нашего поколения, кладбище организаторов, маленький человек большого ума и возможностей, человек который не бывает лишним. Лидер по натуре, железо по характеру, слабо дышащий романтик где-то внутри.
Знаком - два года.
Влияние - огромное. Человек Алекс жесткий, строгий, даже немного солдафон, даже карьерист. Меня зачастую пугает как он твердо может сказать людям "нет" и поставить на чем-либо крест.
Но при этом он дорожит друзьями. Ради нас он готов пойти против себя, он может убить кучу своего времени чтобы превратить вечер во что-то действительно незабываемое.
Обидно, но я не вижу в нем полета фантазии. Немножко у него призмленные черты характера, деятельные, но без особо креатива, скорее отработанные, воспитанные с детства схемы.
ЗАметку быть может буду продолжать, редактирую пост (если здесь есть такая функция)

В колонках играет - Эпидемия - Рожденный для битвы
Настроение сейчас - Нонсенс

Здесь редко будут записи о личной жизни.
Скорее, основа - рассказы, мысли, мб стихотворения, небольшие заметки.
Попытаюсь использовать как большое хранилище информации

.