Надо же, я снова здесь.
Да, ухожу я отсюда. Тут совсем никого не осталось. А жаль.
Да и писать мне не о чем, прошел наконец-то тот возраст.
Сей дневник считайте мертвым. Всем пока. Кто хочет следить за мной - я есть в контакте (который у меня почему-то сейчас не работает) http://vk.com/occams_razor.
Всем чмоке в этом чате.
Вы меня еще не забыли? Я жива, у меня все хорошо.
Последнее время меня совершенно невозможно вытащить на улицу. Это не потому, что у меня в кармане 100рублей (хотя может и поэтому), но и потому, что мне адски тяжело адаптироваться, и общаться с людьми вне больницы. По-моему, в больнице просто разучиваешься общаться на какие-то еще темы, кроме болезней.
Палеонтолог-любитель, я несколько месяцев размышлял над скелетом. Результат - всего несколько страниц... По правде говоря, предмет не располагал к многословию.
После того как Христос назвал Сатану "Князем мира сего", святой Павел, желая его перещеголять, попал прямо в точку, назвав его "Богом мира сего".
Как мы можем разыгрывать из себя обиженных, когда такие авторитеты откровенно называют нам имя того, кто нами правит?
Я существую отдельно от своих чувств. Я не могу понять, как это получается. Я даже не могу понять, кто их испытывает. Впрочем, кто этот я в начале каждого из трех предложений?
"Я трус, муки счастья мне невыосимы".
Чтобы глубоко проникнуть в суть человека, по настоящему узнать его, мне достаточно посмотреть, как он отреагирует на это признание Китса. Если он не понимает сразу же, продолжать бесполезно.
Семидесятилетняя леди Монтегю уверяла, что перестала смотреться в зеркало одиннадцать лет назад. Эксцентричность? Возможно. Но только для тех, кому неведома мука мученическая от ежедневной встречи с собственной физиономией.
Кандинский утверждает, что желтый - это цвет жизни.
...Теперь понятно, почему этот цвет так неприятен для глаз.
Сегодня утром услышав, как какой-то астроном рассказывает о мириадах солнц, я не стал приводить себя в порядок: к чему теперь мыться?
Древние с недоверием относились к успеху не только потому, что боялись ревности богов, но и потому, что опасались того внутреннего дисбаланса, которым всегда сопроваждается любой успех. Поняв эту опасность, как высоко они поднялись над нами!
Если я всегда относился к Фрейду с недоверием, то виноват в этом мой отец: он рассказывал свои сны моей матери и тем самым каждый раз портил мне утро.
Любой кто умер не в молодости, рано или поздно будет об этом расскаиваться.
Беспокоить друзей следовало бы не иначе как на собственные похороны. Да и то навряд ли...
Выхожу из дома и тут же восклицаю: "Сколько совершенства в этой пародии на Ад!"
Чтобы разглядеть главное, не нужно заниматься никаким делом. Просто нужно лежать целый день и вздыхать...
Можно вообразить и предвидеть все, кроме глубины своего падения.
Ярость - это от Бога или от дьявола? И от того, и от другого: иначе как объяснить, что она грезит о галактиках, чтобы разметать их в пыль, и сокрушается, что не имеет под рукой ничего кроме этой несчастной, жалкой планеты?
Нет такой судьбы, к которой я мог бы приспособится. Я был создан, чтобы жить до своего рождения и после своей смерти, но не в течение самой своей жизни.
Эмиль Чоран. Признания и проклятия
Сделала одну, хочу еще сотню.
Исполнила детскую мечту. Миленько.
Я о татуировке, конечно.
Я каждую весну заболеваю, это традиционно. Как неприятно сидеть дома и кашлять, когда можно сидеть где-то на травке и кашлять и отдыхать от заточения.
Я самый счатливый человек за земле. Я иду на концерт The Cure на Максидроме 2012. FUCKYEAH!
Свидание со мной стоит 36 тысяч рублей.
Именно за такую цену взял билет один безумный влюбленный, чтобы всего лишь день провести со мной.
__
Из-за лекарств я поправилась на 10 кг.
Без комментариев.
[268x400]Знаете ли вы, что все великие произведения – «Моби Дик», «Приключения Гекль-берри Финна», «Прощай, оружие», «Алая буква», «Алый знак доблести», «Илиада», «Одиссея», «Преступление и наказание», «Библия» и «Атака легкой кавалерии», – все они о том, как тошно быть человеком? (И разве не легче становится от того, что хоть кто-то догадался об этом сказать?).
***
Впрочем, в защиту человечества следует сказать, что вне зависимости от конкретной исторической эпохи, начиная с садов Эдема, каждый из нас просто рождался в конкретно-исторических условиях. И, не считая разве что этих самых райских времен, всё, что нам оставалось, так это быстро врубиться в правила безумных игр, в которые играют все вокруг и которые вынуждают нас вести себя неадекватно, даже если мы и пришли в этот мир вполне вменяемыми. Вот лишь некоторые из этих безумных игр, приводящих нас к массовому сумасшествию: любовь и ненависть, либерализм и консерватизм, автомобили и кредитные карты, гольф и женский баскетбол.
***
Знаете, некоторые тупые родители думают, что им стоит говорить своим детям то же, что Полоний – своим, хотя он дал им наитупейший из всех возможных советов (Шекспиру, однако, показавшийся смешным).
«Не давайте и не берите в долг». Так что же такое, по-вашему, жизнь, как не бесконечное одалживание? Мы постоянно берем и отдаем.
***
Когда я умру – упаси Господи, – мне бы хотелось отправиться па небеса, чтобы спросить там кого-нибудь, кто в этом понимает: «Послушай, дружище, может, скажешь, что на самом деле было плохо, а что хорошо?»
***
Сам президент Джордж Буш, по его собственному признанию, был пьян большую часть времени с шестнадцати до сорока лет. Вдрызг, в хлам, как последняя свинья. Одним словом, редко просыхал. В сорок один ему явился Иисус и заставил завязать со спиртным. Так что он перестал заливать за воротник.
Другим алкашам мерещатся розовые слоны.
more...
[260x400]Про свою первую рекламную работу он вспоминал с неудовольствием, находя в ней какую-то постыдно-поспешную готовность недорого продать все самое высокое в душе. А когда заказы пошли один за другим, он понял, что в бизнесе никогда не следует проявлять поспешности, иначе сильно сбавляешь цену, а это глупо: продавать самое святое и высокое надо как можно дороже, потому что потом торговать будет уже нечем.
***
Только я подозреваю, что каждый раз, когда мы ложимся спать, мы точно так же умираем. И солнце уходит навсегда, и заканчивается вся история. А потом небытие надоедает само себе, и мы просыпаемся. И мир возникает снова.
***
Он произносил слово «пидарас» с тем сабельно-свистящим придыханием, которое встречается только у латентных гомосексуалистов, лишивших себя радостей любви во имя превратно понятого общественного договора.
***
– Может, знаешь, был такой писатель американский – Харольд Роббинс? – спросил он, пряча бутылку.
– Нет, – ответил Татарский.
– Мудак он полный. Но его читают все учительницы английского. Поэтому в Москве так много его книжек, а дети так плохо знают язык.
***
Положение современного человека не просто плачевно – оно, можно сказать, отсутствует, потому что человека почти нет. Не существует ничего, на что можно было бы указать, сказав: «Вот, это и есть Homo Zapiens». ХЗ – это просто остаточное свечение люминофора уснувшей души; это фильм про съемки другого фильма, показанный по телевизору в пустом доме.
more...
Прошлое не может стать будущим,
Прошлое не может стать будущим..
Катя, повторяй это себе почаще.
Нет ничего противней, чем окунаться в воспоминания какой-то там давности и узнавать себя в них весьма низкой личностью. Но еще хуже - люди, с которыми эти ощущения перманентны.
Дело то не во мне, дело в совокупности этих странных ощущений.
Французский фотограф, кинорежиссер, стилист, парфюмер и дизайнер Serge Lutens родился 14 Марта 1942 года, в Лилль, Франция. Не имея особых склонностей к приобретению теоретических знаний, в 1956 году Серж Лютанс поступил в качестве ученика парикмахера в один из самых шикарных салонов в Лилле. Вскоре подмастерье становится мастером и изобретателем новой прически, которая потрясает как модников, так и консерваторов. Дальше – макияж. Его видение женских лиц – белая фарфоровая кожа и глаза, оттененные черной дымкой. Тогда, в конце 50-х, это было немыслимо! Фотографии своих эксцентричных моделей Серж Лютенс везет в Париж и показывает главному редактору журнала Vogue. Его тут же взяли на работу. В течение 5 лет он сотрудничал с журналом Vogue, созидая образы для моделей, таких метров фотографии, как Ричард Аведон, Боб Ричардсон и Ирвинг Пенн.