Слушать этот музыкальный файл

Из саундтрека к сериалу Six Feet Under. Эта песня играет там в самом конце.

В год окончания художественного института он написал несколько хороших картин. Его заметили, вскоре была устроена его выставка. Он стал в некоторой доле знаменит. Он продолжал писать, но вскоре критика стала замечать, что он утерял долю своей уникальности. Он с трудом выдерживал такие замечания, уже значительно уверовав в свой талант, и пытался внести нечто действительно новое, писал и писал, но не мог. Его стали постепенно забывать. Он пробовал наркотики, но они мало изменили его работы. Он стал болезненно относиться к какому-либо копированию своих сюжетов и стиля. Стал придираться к другим художникам. Пока однажды не услышал, что как художник он уже умер. Он запил. В конце концов устроился на непримечательную работу. Потом женился. У него родилось двое сыновей, хотя он всегда хотел девочку. Через шесть лет совместной жизни жена ушла от него. Через десять лет он написал гениальную картину, его самую лучшую. Она стала известна только через тридцать лет. Все эти годы он жил почти один. Когда его, уже 72х летнего, спросили, как ему удалось нарисовать свою картину, он сказал только одно: "Я просто забыл про вас про всех".

P.S. Возможно, и правда вся наша жажда славы и признания рождается в основном от того, что мы забываем свою связь с бесконечным и вечным.

Слушать этот музыкальный файл

Из саундтрека к сериалу Six Feet Under

На этих дневниках слишком много людей, прокуривающих свое одиночество.

В колонках играет - Пикник - Пикник

Задыхаясь, она бежала к высокому зданию, увиденному издалека. По небу птицами неслись белоснежные облака. Здание оказалось стеклянным, и внутри были красивые люди, играющие бал. Она подбежала к прозрачным дверям и, не останавливаясь, стучала в них. Но двери не поддавались, а люди не слышали. С горящей надеждой она стучала, и на месте каждого удара прорастал изящный цветок. Когда двери все заросли цветами и сквозь них уже ничего не было видно, она на секунду остановилась, вслушиваясь в свое учащенное дыхание, а потом побежала вокруг здания, скользя руками по стенам, представляя найти потайную дверь, хоть какую-нибудь лазеечку. Цветы росли, за их переливами терялись люди. Она остановилась и отошла: все здание было уже в цветах - она так и не нашла ни одного прохода. Лишь одно маленькое оконце она не решилась тронуть, боясь, что и оно не впустит ее, зарастет цветами и навсегда скроет от нее людей. В своем коротеньком, дряхлом платьице она склонилась к нему, любуясь играющим внутри балом, любуясь очаровательными платьями и человеческими улыбками...

Маленький мальчик сидел у подножия радуги, отламывая небольшие ее кусочки и отправляя их себе в рот.
- Что ты делаешь?
- Не видишь? Ем ладугу.
- А почему бы просто не полюбоваться на нее?
- Все уже любовались ей, а я буду пелвым, кто ее съест.

Мы - одинокие кулы немого короля.

Каждый из нас - это куколка, тонкими нитями привязанная к чему-то вверху, висящая над бездной. Каждая такая нить есть закон, и порывая ее мы становимся все свободнее, и чувствуем все нарастающее чувство чего-то бесконечного, заставляющего трепетать наше сердце. Но с последней нитю мы падаем вниз.

Мы - это куклы, чувствующие надлом внутри себя. Мы ищем других кукол в надежде, что когда мы рассыпемся, они соберут нас.
[300x225]

Тени в белых капюшонах
Обступают изнутри
Руки их ласкают сердце
Сухожилия души
Нет ни жалости, ни злости
В разукрашенных щеках
Губы белые натянут
Улыбаются без глаз
Слезы красят балахоны
Рты, запахнутые слов
В море сказок и видений
В мире золотых следов

"Кажется, я когда-то любила его..." - лениво подумала она, сидя на балконе и вглядываясь в звезды.
Потом залпом выпила рюмку текилы и заела ее лимоном.
"А, неважно."

- Вы знаете, что после принятия предоставляемых нами услуг вы скорее всего умрете?
- Да.
- Вы не желаете, чтобы мы через определенное время до факта вашей смерти отключили аппарат?
- Нет.
- Вы осознаете, что сами скорее всего не сможете его выключить?
- Да.
- Вы снимаете с нашей фирмы ответственность за свою возможную смерть?
- Да.
- Подпишитесь пожалуйста. Здесь, здесь и здесь.
Его проводили в пустую комнату, достаточно просторную, довольно темную и грязную. У одной стены в ряд стояли несколько кресел с конусообразными компьютерными устройствами над ними. В противоположной стене была парочка запыленных окон. Все. Негусто для рая. По-крайней мере вначале ему казалось, что можно было бы и почище.
- Зачем? - удивился седеющий работник.
Действительно, зачем?
В здании не было часов. Он это специально заметил.
Его побрили налысо. Посадили в одно из кресел. Справа и слева возникли два человека, мужчина и женщина. В белых халатах. "Ангелы". Ему показалось, или где-то заиграла шарманка? Протяжно и как-то не весело.
- Сейчас вы отключитесь на несколько минут. Не бойтесь.
В глазах женщины было безразличие и усталость. Интересно, его глаза выглядели также? Она что-то вколола ему в вену. Он отключился.
Он видел пузырики, скользящие вверх. Он плыл в середине огромного океана. Нежно и легко. А потом он очнулся.
На его голове что-то было. Он чувствовал это.
- Вы пробыли без сознания немного дольше, но это не превышает нормы, - заметил мужчина.
- Под пальцами вашей правой руки есть кнопка. Вы чувствуете ее? - это говорит уже женщина.
- Да.
- Если вам захочется прекратить, нажмите ее.
- Хорошо.
- Вы готовы?
Он не прочитал в своей жизни всех "великих" книг.
Он не обрел свою любовь.
Он не уверовал.
Он не нашел смысла жизни.
Это, на самом деле, очень просто сделать.
- Готов.
Мужчина включил переключатель. Он закричал. По проводкам, подключенным к центру наслаждения в его мозге, побежал ток. Все вспыхнуло буйством красок. Он тоже. Его организм не сможет выдержать такого полета долго. Но только у единиц хватало воли нажать на кнопку "отключения". Дорога к смерти бывает такой... прекрасной...

Через стекло девочка смотрела на скорчившегося на кресле юношу. Она видела, как он входил в это здание. У него было привлекательное лицо. Она бы очень хотела поговорить с ним. А теперь это лицо застыло в безумной маске. Пик наслаждения и страдания неразличимы по выражению на лицах. Еще один человек, с которым ей бы хотелось поговорить, исчез. Может быть, однажды у нее будет достаточно денег и она тоже войдет в это здание. И полетит за этим юношей. Не в рай, нет. В безумное ничто...
Но это лицо вселяло какое-то смутное желание, чтобы таких денег у нее никогда не оказалось.

Сквозь бесконечные северные леса бредут великан и карлик. В своих истертых руках они несут истину о том, что мир умер. И карлик смеется, а великан плачет. Но по ночам оба лежат и думают, может им не донести эту истину, может лучше съесть ее?

Мир, словно маленький шарик, пронзенный веретеном. Нити его цепляются за живые души, и оно постепенно вертится, наматывая их на себя, вырывая их из тел.

В пустыне Дрита существует священное место, откуда раз в год из-под песчаного покрова вырывается зеленое пламя, высокое, обжигающее облака. Множество паломников сходятся к нему, чтобы вдохнуть прозрачный дым. Считается, что это – дыхание первого великана, Йемета, заключенного под землей. Некоторые сходят с ума от этого дыма, но это – необходимая дань уважения Йемету.
В начале времен Йемет был очень сильным. Однажды он достал с неба звезду и подарил ее своей возлюбленной. Но боги прогневались за это и тысячью тысяч напали на него. Он дрался свирепо и беспощадно, и убил уже почти всех из них, но вдруг остановился. И позволил заточить себя. Его любимая выплакала все глаза, после чего умерла.

В мистическом лесе Зиккурата, где даже вечная ночь, кажется, жива, рождаются и умирают ламии. Светящиеся огоньки, скрывающие под своим разноцветным огнем маленькие утонченные тела. Они могут питаться лишь человеческими душами, и когда в лес забредает потерявшийся путник, они облепляют его со всех сторон. Они пьют его. И как из разрубленного живота вываливаются внутренности, так и из его души вырываются сны, с помощью энергии ламий материализующиеся вокруг. Человек уже не понимает кто он и где, и в последние мгновения своей расползающейся сути растворяется в многоцветных образах, счастливых или кошмарных.

Он был самым лучшим из смертных. Он был королем. И мог стать богом. Но, когда боги решили уничтожить человечество, пресытившись им, он остановил их. За это они превратили его в камень и посадили на золотой трон на вершине самой высокой горы Каламшар. Его имя давно забыто и он может только слушать. Рядом с ним сидит тысячелетний старик – его друг, обреченный на бессмертие и заклятый говорить только правду, - и рассказывает про поступки каждого человека.

Саламея была единственной богиней, родившей от смертного. Она родила множество ангелов, но ни один из них так и не смог летать и все они разбились о скалы.

Подземный мир – это бескрайний океан хаоса с прорастающими то тут, то там земными корнями, пожирающими все, к чему не прикоснуться. Самиры – одни из его обитателей. По внешности они очень похожи на людей, только немного выше и бледнее. Когда самир умирает, его кожа постепенно грубеет, становясь железной, а все внутренние органы высыхают, кроме глаз. Они стекленеют и выпадают, а само тело становится железной пустой куклой, управляемой живыми самирами. Глазами же они украшают стены своих городов-туннелей. Иногда можно найти покинутые города самиров, окрашенные фиолетовыми огнями бездн, все стены которых построены исключительно из глаз.

Одна из истинно бессмертных богинь – Викония – дива с молочно-синей кожей, мудрость которой может сравниться только с ее красотой. Она живет в туманном замке на окраине ночного царства, окруженная своими мертвыми телохранителями. Тем, кто добрался до нее, она предлагает одну ночь, скрашенную либо ее телом, либо мудростью. И если выбор падал на тело, то наутро человек просыпался уже мертвым и на веки становился охранником своей госпожи. Даже евнухи не могли удержаться от соблазна. Мудрость смог выбрать только один человек – Климент. В свое время он был искусным воином, но пожертвовал своей правой рукой в обмен на умение видеть суть вещей. Несколько лет он бродил по миру, после чего отправился к богине. Он говорил с ней всю ночь, но наутро никуда не ушел, а пожелал остаться.

Асат – бесконечная бездна, пронизывающая все мироздание. Внешне она выглядит как огромная яма, тянущаяся почти до горизонта, у которой не видно дна. Однажды в нее упали даже несколько богов – они не умерли, но так и не смогли выбраться.

В одном из восточных городов есть храм, выстроенный из песка. В центре его находится узкая витая лестница, уходящая в небо. Если ты боишься ее, то никогда не достигнешь ее конца и никогда не вернешься назад. Если же нет, то окажешься в небольшой круглой комнате, пыльной, без окон, но светлой. В центре ее стоит маленькая глиняная статуя сидящего человека. Один глаз его пуст, во второй вставлен большой рубин. Говорят, если вырвать свой глаз и вставить вместо него этот рубин, то он приживется и ты научишься видеть мир демонов. А если расколешь фигуру и съешь найденное внутри сердце – научишься летать.

Солнце – это проклятый глаз Заура. Он видит многое, но стоит ему что-то взять и поднести поближе, как это сгорает.

Озеро теней – место, куда можно прийти только одному. Серый, прозрачный пруд, тихий и спокойный. Когда подходишь к нему, то видишь вокруг множество себя, сидящих или стоящих на берегу, отражения того, кем ты был когда-то: в детстве, юности, зрелости, час Читать далее...

Я думаю, этот мир стоит того, чтобы хотя бы пару минут в день подумать о нем, что он прекрасен...

Твои разноцветные гольфики пластилиновой жидкостью стекали с твоих ног... Я лежал и чувстовал, как множество рук, вырастающих из темноты вокруг, ласкали мое тело. А потом я увидел высоко над собой огромную красную реку. Иногда она переливалась через свои края и багряные капли падали на мои губы...
Обнаженная, ты лежала передо мной, и из под опущенных век инестой водой вытекали твои глаза...
Мы курим. Дымящийся язык никотина лижет мне шею. Иногда идет дождь и ядовитые капли стекают с кончика зажженной сигареты. Нас нет и поэтому мы любим друг друга.
Я люблю, когда ты одета - в этом есть что-то болезненное...

[300x421]

А дома напротив - это огромные живые головы с сотнями стеклянных глаз, внутри которых копошатся маленькие паразиты...

Она просыпалась в своей воздушной спальне, смотрела в зеркало - тихую гладь прозрачной воды, улыбалась себе, одевалась в белоснежные одежды и, утонченная, выходила в гостиную, белую, словно мрамор. В белой чашке она пила черный кофе, читала книгу и наслаждалась голубыми розами, и чистой природой за невидимым стеклом, окутанной небесной лаской. Она вслушивалась в мягкий звон утренней свежести и думала о том, что мир - это золотая гармония красоты. К обеду приходили гости - философы и поэты, скульпторы и ученые, и за столом, украшенным самыми разнообразными деликатесами, они вели утонченные беседы, рассуждая о Боге, мире и человеке. Она говорила, что высшее предназначение жизни - это любовь, и когда над ней подшучивали, спрашивая, кого же любит она, столь одинокая в своем изящном замке, она говорила, что ее чувство отдано всему человечеству. Ей была приятна эта неспешная беседа, лишенная грязного налета будоражащих страстей, и ей были приятны все эти люди, собравшиеся у нее. Конечно, она понимала, что многие из них собрались здесь не из любви к беседам и тишине, а из-за ее красивого тела, из надежды когда-нибудь разделить с ней ее постель, и в глубине души ей это нравилось, на поверхности же она говорила себе, что просто пытается отучить их от зова плоти, научив наслаждаться скрытой сущностью Вселенной. После обеда, длящегося несколько часов, кто-нибудь читал всем свои новые стихи или даже романы, а после все они устраивали какие-нибудь игры. Так продолжалось довольно долго и часто случалось так, что последние посетители уходили уже поздней ночью. Перед сном она смотрела на себя в зеркало - лунную рябь ночного неба - и с улыбкой говорила себе, что сегодня стала чуточку совершенней и мудрей. С такими мыслями, блаженная, она засыпала, и ей снилась серебряная музыка спокойствия.

Если ты хочешь знать людей - разучись говорить.
Если ты хочешь иметь над ними власть - научись говорить.

Нет ни неба, ни кораблей;
Мы все - лишь сны усталых,
Заблудших детей...

Воин Дао.
Он сидел на берегу моря, лениво вглядываясь вдаль. Облака плыли все дальше и дальше, сливаясь вдалеке с волнами. Тысячи небесных картин, постепенно сменяя друг друга, являли ему мир. Он ждал. И вот, однажды море вынесло рядом с ним мертвое тело. Он откинулся назад и с улыбкой посмотрел на небо. А потом умер. В отличие от своего врага он знал, что умрет. Небо не знает иной платы. Таков порядок вещей.

Пуруша.
Моя память - звезды, моя душа - тысячи написанных картин, мое дыхание - миллиарды пройденных шагов, мои ноги - закон, мои пальцы - горы, вознесшиеся к солнцу...
Мои глаза - ледяные озера, по котороым люди, замерзая, бредут в рай...

То пространство, которое отделяет нас от тела другого, чаще всего не более чем один шаг по сравнению с той тропой, которую предстоит пройти от его тела к его душе...

Это мир, в котором даже твоя половинка может изменять тебе направо и налево.

Наилучший из возможных.

Зачем человеку человек, когда у него есть Бог?

Истина содержится и в стенах, окружающих нас. В них видно дороги, по которым ты никогда не пройдешь. Может быть, идя по своему пути, ты идешь и по всем. А может быть, ты вообще никуда не идешь.

Человек есть разрыв между раздражителем и реакцией. В этом разрыве содержится его возможность сказать нет. В этом разрыве его возможность задерживать ответ и аккумулировать энергию. В этом разрыве возможность отречься от этого мира и создать другой мир. Мы должны были умереть - и сбежали в свои сны.

Гегель пишет о том, что скука начинается с того момента, когда человек становится высшей ценностью. Тогда предметы и окружающее наделены значением лишь настолько, насколько их наделяет им человек. В этом смысле они равнозначны - и потому скучны.

Знаем ли мы себя непосредственно, или, как и другие, узнаем себя лишь по оставленным самими собой следам - по поступкам, по созданным нами произведениям, по мнению других о нас?
Я есть я. Данность самому себе предполагает разорванность?

Сколько часов в нашей жизни и находимся одни? Сколько часов в нашей жизни мы находимся одни среди безликой массы людей, в пустых разговорах? И сколько минут в нашей жизни мы по-настоящему с кем-то?...

Для самого себя он уже давно был не более чем сломанной игрушкой... Но он еще мог двигать одной рукой и улыбаться...

I need you so much closer...

Возможно ли это - не совершить ошибки под взглядом миллиардов глаз Вселенной?

В колонках играет - Fort Minor (feat. Holly Brook & Jonah Matranga) - Where'd You Go

Бесконечные веревки свисают с неба. И на каждой висит человек. Он идет по асфальту. Пустой город, никого не осталось. Лица у повешенных спокойные и застывшие. Мужчины и женщины, старики и дети. Иногда их тела медленно покачиваются под дуновением ветра. Город закончился, он идет по полю. И все такие же ряды повешенных. Никаких ворон, поедающих трупы, никакого гниения. Умиротворенные лица. Девочка, в белом платье и с красным бантом, на лице ни следа страха. Мужчина, у него нет одной руки, никакой боли на застывших губах. Женщина, строгий костюм, спокойно прикрытые глаза. Старушка, в длинной ночной рубашке, как будто спит. Чистое голубое небо. Божественная тишина. Он идет вперед. А потом видит свободную веревку с петлей. Останавливается рядом с ней. Смотрит вверх. И одевает петлю на шею. Улыбается. Веревка резко вздергивается вверх…

И если тебе не хватило сил принять свое счастье, то хотя бы не ври себе, что ты его хотел.