Это цитата сообщения
_Арвен_Ундомиэль_ Оригинальное сообщение*паццталом*
Настроение сейчас - скоро я под столом жить буду.взято отсюдава:
http://mith.ru/alw/small/vyhod.htm
Погиб. Это скверно.
Кажется, проиграли бой. Это тоже плохо, но, в общем, привычно.
Вокруг – серое ничто. Гадость…
Хочется сесть, уткнуться носом в колени и начать думать о том, что мучительно стыдно за бесцельно прожитые века.
Та-ак, что за настроение?!
А ну-ка, лорд, встать в боевую стойку и размяться с ме…
Меч отобрали, негодяи.
Ладно, разомнемся и без него.
– Келегорм, сын Феанора, владыка Намо призывает тебя.
– Ты забыл добавить “лорд Аглона”.
– Не смей дерзить! Ты уже не лорд Аглона. Твоего Аглона больше не существует!
– Я – лорд Аглона и никуда не пойду, пока ко мне не обратятся соответственно.
– Сын Феанора, раскаиваешься ли ты в своих деяниях? – вопросил Намо.
– Разумеется, нет.
– Ты был ослеплен Клятвой… – осторожно подсказала Вайрэ.
– Что значит “ослеплен”? Я что, синдар от орков отличать перестал? Дориат с Ангбандом перепутал?
– И ты не осознаешь своей вины?
– Перед кем?
– Перед синдарами! Перед Лучиэнью!
– А разве они – мой народ?
– Вечное заточение в Мандосе – твой удел, проклятый!
– Четыреста лет сидеть в Аглоне без дела было тяжелее, – пожал плечами Келегорм.
От бездействия есть отличное лекарство: тренировки. До седьмого пота… и неважно, что тела (и соответственно, пота) нет.
От тоски есть проверенное средство: воспоминания о славных схватках, о шумных пирах, о друзьях и братьях.
А вот, кстати, и они.
Вместе вспоминать веселее. И легче.
А ты, Намо, думал – Келегорм Неистовый сломится и будет тосковать и сожалеть? Р-размечтался, Владыка. Со мной не так-то просто справиться.
Мертвый – не значит покорный.
– Владыка, они собираются вместе и… – у майара не достает духу сказать “веселятся”.
– Приведи его ко мне.
Бледный бедный майар понимает, что сейчас снова придется обращаться “лорд Аглона”. И никак иначе.
– Что ты позволяешь себе, нолдо?!
– Ничего из запрещенного в Мандосе, Владыка, – разводит руками Келегорм.
– Ты насмехаешься мне в лицо?!
– О нет. Я вспоминаю свою прожитую жизнь – как и положено. Заново осмысливаю ее. Я вспоминаю своих друзей – и те, о ком я думаю особенно сильно, приходят ко мне. Что не так?
– Если я еще раз услышу ваш смех..!
– Разве в Мандосе запрещен смех?
– Он здесь невозможен! НЕ-ВОЗ-МО-ЖЕН, понимаешь?
– Понимаю, – Келегорм почтительно кланяется. – Но раз он невозможен – значит он не запрещен. Ибо нет смысла запрещать невозможное.
– Тише, тише, храбрые воины. Владыка Намо просил нас не смеяться.
– Так-таки “просил”? А?
– Неважно. Давайте не будем смеяться, особенно так громко.
– Тогда споем что-нибудь старое, славное…
– Боевое…
…
– …А помнишь, как мы после Браголлах всё-таки пробились…
– Да, и ты тогда еще один подобрался к лагерю орков и поджег…
– Как тогда орки бежали!
– Ага, быстро. Но недалеко!
– Тише! Сколько раз вам повторять: просили не хохотать!
– Что мне делать с тобою, сын Феанора?
Келегорм пожимает плечами:
– Моего отца в сходной ситуации вы изгнали.
– Куда тебя изгнать из Мандоса?!
– Не знаю, Владыка. Мне и тут неплохо. Все свои, отличная компания.
Голос Намо становится наставительным:
– Ты хоть понимаешь, какое зло ты причиняешь сейчас своим товарищам?
– Разве? Избавить от тоски – это зло? Дать радость вместо печали – это зло?
– Если бы не ты, они бы могли раскаяться и когда-нибудь выйти отсюда. Вернуться в Аман, жить счастливо…
– А так они счастливы прямо сейчас, а не “когда-нибудь”, – парирует Келегорм.
– Негодяй… хуже своего отца, – бормочет Намо.
– Это называется “прогресс”, Владыка, – подсказывает Неистовый.
– Что-о?!
– Я говорю: когда сын превосходит отца – это называется прогресс. Рост вверх. Развитие. Это такое гномье слово.
– Я… я тебя..!
Глаза Келегорма загораются охотничьим азартом:
– А ты меня в Серый Чертог запри.
– Много тебе чести, эльда, быть запертым в Сером Чертоге!
– Так он только для Валар? Не знал, прости. Так я могу идти, Владыка? – спросил лорд Аглона, подразумевая “идти к своим товарищам”.
Но Намо истолковал это иначе:
– Убирайся!! Видеть тебя в Мандосе больше не могу! Вооон!
– В Мандосе осталось общество. Зато в Амане – климат, – философски заметил Неистовый, переступая порог Темницы.
“Жалко ребят. Как-то они там без меня? Долго продержатся ли? Или Намо их быстро заставит затосковать?
Балрог меня раздери, чувствую себя как командир, бросивший дружину!
Опять – как после Дориата…”
Но додумать эту мысль ему не дали:
– Сын мой! Ты вернулся! Намо простил тебя!
– Матушка, Намо меня просто выгнал – чтобы я ему больше не портил общее уныние в Мандосе.
– Турко, этого не может быть!
– Что значит “не может быть”? Вот он я, стою перед тобой. И потом, amme, не надо называть меня “Турко”. Турки – это не особо приятный аданский народ. Я на них ничем не похож.
– Ты будешь указывать матери, как называть
Читать далее...