Я шел по улице, еле переставляя ноги. У меня было странное ощущению, что кто-то снял верхнюю часть моего черепа, и теперь ветер неприятно щипал мой мозг. Я поднял уставший взгляд и увидел человека, с закрытым наполовину лицом, второй половины просто не было. На этом месте красовалось красное месиво.
Я поспешно свернул в переулок, черные горгульи уставили на меня свои голодные каменные глаза.
[Кружат черные птицы.]

Город не любил, когда ему перечили. Когда кто-то начинал навязывать свои мысли, или же не хотел жить по его правилам.
Я сидел в библиотеке и изучал громоздкие тома книг под тусклым светом свечи. В тот момент, когда я начал понимать устройство материи, моя плоть начала осыпаться, превращаясь в пыль. На ее месте зияла леденящая пустота.
В этом городе не властвовали привычные законы природы.

Я раньше слышал об этих существах, от тех странников, пришедших из-за морей. Но их рассказы не могли описать и сотой доли красоты этого создания. Когда я слышал неказистые их рассказы, я не испытывал ничего, кроме ненависти, непонимания и тупой звериной злобы на создание, не похожее на мое подобие и нарушающее законы, на которых вырос я сам.
Увидел же я его совершенно иными глазами. Я не видел ничего более грациозного, более легкого и плавного, казалось она летела по воздуху. В ней была чистая душа ребенка, полная невинности, во всех ее движениях, изгибах и линиях. Что могло бы быть прекраснее ее?
Я затаил дыхание, чтобы не спугнуть это создание и издали наблюдал за ее трогательными и глупыми выходками, слившимися как бы в один непрерывный танец.

- Чего ты хочешь больше всего?
- Заснуть.
- Но как?
- Навечно.
- Скажи, чем же это будет отличаться от смерти?
- Я буду видеть сны.

Ветер падет на прокуренный снег,
И взгляд превратит воду в огонь.
Где мы просочимся
В воронки столиц,
И разбросаем усталые руки
На черных перинах ночей.

Зажмурив глаза и замкнув на замок,
До боли ужав единицу пространства,
Пустые пропасти ртов,
Что пахнут могилой
За ржавой оградой
Акрополей наших отцов.


Но что мы сможем понять?

Но что мы сможем сказать

О городах, о городах,

Где после дождя дымится асфальт?


Меня видели вчера, танцующим степ,
На раскаленной игле.
Я зарезан на рейде в районе Борнео
В пьяной драке на корабле.
Я тот человек, кто получал
Заздравную чащу из рук палача.
Я выпускал электрический ток
Простым поворотом стального ключа
В города, в города,
Где после дождя дымится асфальт.

Где взгляд, как приказ
Для начала движенья.
А бритва является символом веры.
А точка отсчета вселенной -
Всего лишь бумага и формула букв.
Я встретил вчера старика -
Он умел глотать огонь.
Он умел предсказывать судьбу.
Но он ничего не знал,
Но он ничего не знал
О городах, о городах,
Где после дождя дымится асфальт.

Я вышел из салона и пошел вниз по улице, на моем пути предстала какая-то группа существ, они не очень то дружелюбно на меня посматривали, их белые слепые глаза сверкали в свете фонарей. Меня остановило одно из существ, что находилось в салоне, оно издало мычащий звук чтобы привлечь мое внимание.
Я обернулся и увидел это гадкое склизкое тело, которое напоминало огромную улитку без панциря. Он раскрыл свой беззубый слюнявый рот с обескровленными деснами и собрался что-то произнести, неожиданно он согнулся пополам и изрыгнул кучу слизи, сгнившей еды и свои внутренности к моим ногам. Я попятился назад и поспешил удалиться.
А над группой существ беспечно мигала, казалось бы ничего не значащая табличка.
[Люди на продажу.]

Муравьи - единственные существа, от которых никуда не дется. Даже в Городе.
Я был осатанен, когда увидел этих наглых существ в уборной и на кухне, старательно растаскивающих мой завтрак. Но что-то ударило в голову, почему же эти существа не имеют такого же права жить как и я?
Я медленно отвел руку в сторону.

Я как обычно шел по Городу, смотря по сторонам своим единственным видящим глазом. Мое внимание привлекло одно помещение, видимо когда то это был салон, в нем горел свет. Так странно. Да, в городе было много людей, и в тоже время в нем никого не было.
Я зашел в этот салон, колокольчик неприятно звякнул, его отголоски еще долго стояли в моих ушах. Я приблизился к существам, они меня не замечали. Они не были похожи на столь привычные мне тени, больше они напоминали кучи отбросов и грязи, растекающимися как желе бесформенной массой в местах, на которых находились. Порою они извергали потоки смрада и блевотины из своих огромных дыр-ртов. Они были огромны, неподъемны и уродливы.
Каждый из них занимался своим делом, все сидели, уткнувшись и не замечали ничего, будто бы ничего и не было. Порою одно из этих огромных сгустков жира отрывалось от своего дела, отвлекало внимание остальных, что-то цитировало и они снова принимались за свою работу.
Я поспешил удалиться.

Ты слышишь?
тени говорят...

Он сказал ей "Поpа" и она пpевpатилась в ладонь.
Hе сомкнул своих век, в этот век, обpучальный огонь.
И pешили они, слыша голос костpа:

Пpипев*2:

Он начнется с утpа.
В эту дpевнюю ночь загоpелась звезда.
Пожилые ветpа положили ключи.
У двеpей на печи закипела вода.


Только скpипнет pассвет, он войдет в эту двеpь
И очистися свет, и отступится звеpь
От всего, что всем нам пpокpичала звезда.

[показать]Feed Me!
Adopted from Valenth
/Крутится вокруг баночки,
радуется,
тыкает в нее пальчиком.
нервничает/

Должен заметить, по пребыванию в Городе я еще ни разу не видел свое отражение. Все отражающие поверхности были расколоты и завешаны,хотя, я все равно бы не увидел его через мои грязные патлы, которые закрывали мое лицо долгие годы. Я даже привык к слепоте.
Какого же было мое изумление, когда я все таки увидел то, во что я превратился. Под копной черных сальных волос виднелось белое лицо с синими прожилками, оно было похоже на лицо трупа, утопленника, но никак не живого здорового человека. Глаза мои набухли, веки обрели воспаленный вид. Белки мои, наливщиеся кровью оттеняли глаза так, что раньше светящиеся тем благородным янтарным оттенком, они превратились в грязно зеленые. В уголках губ обескровленных моих были видны зеленые разводы. Не было уже ни ресниц, ни бровей.
Не удивительно что город принял меня.
Между тем, кем я был и тем кем я стал лежит в бесконечность путь.(с)

Хочу вернуть вчера.
А ведь ничего этого никогда не было.

Там, где отпускают грехи,
Никто не волен уйти,
Когда же все уходят -
Оно свободно.

А этот мир, он будто бы исполнен снами Дали. Абсолютно пустая земля, длинная вакханалия дней и воспоминаний. А знойное Солнце правды нещадно жжет нас. И посреди всего этого мусора возвыщаются гротеские фигуры, созданные из костей и плоти. Все это навеивает страх и отвращение, стекая параноидальной субстанцией.
А эти мерзкие существа, я до сих пор не могу смириться с этими муравьями, сметающими последние лакомые кусочки из-под моего носа.

В воздухе стоял терпкий аромат засухи, асфальт казалось потрескался и теперь из этих расщелин вырывался пар, сотрясая воздух. Над городом, над облаком гари и пыли светило беспощадное красное, раскаленное солнце, оно стремилось вниз. В этот летний вечер в городе было на удивление тихо, на улицах царила пустота, спокойствие и тишина, только на легком ветру колыхались развешенные объявления и оставленные без присмотра тряпки. На грязных столбах и стенах можно было увидеть плакат, наклееный поверх прочих, заголовок которого гласит: "Театр Кошмаров. Премьера. Сегодня вечером."

Я лежал на полу и жадно глотал воздух, так, будто бы это последнее что у меня было, так, будто бы это последний раз. Только в этот момент я начал осознавать, насколько он сладок, насколько свеж. Да только, перед смертью не надышишься.

Воздух, мне нужен воздух(с)

Я всегда знал, что город относится враждебно к любому чужаку. Хоть я и был здесь давно, но видимо в город опять кто-то проник, и теперь чужаком был и я. Как и обычно я вышел прогуляться по моему любимому Туманному Городу. Я любил его за то, что на улицах не было ни души, но сейчас он ощетинился, вражда парила в воздухе и обжигала горло. Впереди играли в салки маленькие существа, я раньше их не замечал. Они были похожи на белые морские звезды, вставая на ребро они резво носились по улице друг за другом. Когда я подошел ближе они разко остановились. Не обращая внимания я пошел дальше, вслед последовал удар, что-то резануло по ботинку, прошибив его и разрезав ногу. Маленькие, безобидные на вид звездочки пытались избавиться от чужака. Когда же я покинул их территорию, они также беззаботно начали гоняться друг за другом.
Я забыл какими опасными бывают шутки города. Однако отпускать он меня не собирался, тени появлялись вокруг меня, испаряясь от одного моего взгляда.
Так просто они от меня не отстанут.

Каждую ночь я вижу один и тот же сон. Будто бы я живу в идеальном мире, где все люди серы и однообразны. И движутся толпы, будто бы в летаргическом сне, на их лицах нет ни единой эмоции, они исполнены безразличия к чему либо, в их глазах застыли бревна, из них уже давно вытащили все, что только можно. Из их голов выкачали мысли, им не нужно личное мнение, им все диктуют. Зачем им оно, раз их нутро сожжено змеиным ядом. Каждую ночь я иду с ними в ногу, их движение скорее похоже на какой то ужасный ритуал. Их музыка похожа на какофонию из скрежета тысячи скрипок и тысячи горнов, грохота и звона.
Каждый день я просыпаюсь в холодном поту на другом конце мира.
Я вскакиваю и смотрю в окно, чтобы убедится, что там по прежнему нет ни единой души.

Здесь было необычайно жарко, казалось скоро потрескуются стекла. Я лежал прислонившись к стене, мое тело вдруг приобрело несколько новые свойства. Почему то я совершенно не удивился, когда мои руки приклеились к стене, с помощью какой то липкой текучей жидкости. Не слишком вдаваясь в подробности я постарался уползти туда, где было более прохладно, мой выбор остановился на кусочке потолка, прям перед окном. Там я и остался.
Какое то мерзкое чувство влачилось за мной, подобно склизким следам на стенах.