Не было времени никак написать, но вчера я увидела вас во сне и решила, что время писать письма и время отправлять письма.
Во сне мы почему-то ходили по продуктовому магазину и почему-то Мотя Пирогов с нами.
А сегодня, кстати, снился грустный Вогман, у которого был протез вместо ноги.
Поздравляю с прошедшим Суккотом и, на самом деле, ужасно завидую вам - всем тем, кто празднует праздники. Иногда мне даже не совсем верится, что вот евреи действительно живут в шалашах да еще и целую неделю. При мне, просто, никогда Суккот не праздновали, и страшно сказать - читала только в книжках…
Надеюсь, я никого не обидела в прошлом письме по поводу религий... я не хотела, да и не я первая подняла этот вопрос... Но накопилось столько переживаний по поводу евреев и остальных 70 народов, что сейчас я разверну ужасно откровенную демагогию по этому поводу.
Ежели что - не держите зла.
По поводу христиан. Была ошарашена тем фактом, что в Москве существует церковь св. Косьмы и Дамиана, в которой, похоже, есть значительная часть школы по иудаике, в т.ч. Марта, Вогман, мальчик Вася Можаев (брат Ани Вайсборд). Собственно, понятно почему. Там умные священники, которые знают иврит и греческий и периодически цитируют Талмуд. Там многое совершается не совсем по традиционному канону, в частности восстановлены некоторые утерянные традиции. И музыка на редкость красивая, видимо, современного происхождения со сложными гармониями.
Правда ли, что Талмуд пишет, что гои не должны быть идолопоклонниками, а следовательно, монотеистические аврамиистические религии вполне себе разрешены?
Утешает во всем этом Спиноза. Жил же как-то человек и ничего вроде…
Мое Ученичество у Вогмана как раз и началось с плаканья ему в жилетку по поводу религиозных войн, которые вдруг стали меня очень касаться и причинять очень ощутимую боль. Особенно, это проявилось на Сеферской школе, когда по приезду с курса лекций про противостояние евреев и христиан я чуть ли не рыдала в трубку Максиму Леенсону (тогда мы очень активно дружили). Но кто, кроме Вогмана мог бы хоть как-то объяснить феномен Самбатиона (и не только его): в комнате сидят четыре участника Самбатиона, совершенно случайно собравшихся, и вдруг оказывается, что только один из них – галахический еврей, но трое христиан, двое из которых вообще не имеют еврейских корней. Но, при этом, от иудаизма получают кайф христиане, а еврей вообще ни во что не верит. Это реальная история.
Я прекрасно осознаю, что я лишь гость в шатрах Шема.
На всех школах по иудаике со мной всегда где-то к середине происходит что-то странное. Вдруг приходит момент, когда я начинаю либо петь русские народные песни (неспроста тогда Марта духовные стихи запевала!), либо играть фуги Баха, произведения Рахманинова или музыку из «Бориса Годунова» Мусоргского.
Почему так происходит? Хорошо ли, что существует Самбатион, на котором сосуществуют разные люди, носители таких разных культур? Диалог?
В этом вопросе такая недоговоренность! И известная доля лицемерия.
Я не имею права жить в еврейской традиции, а уж тем паче каббалой заниматься. Я же не Кроули и не Франк в конце-то концов и, к примеру, смешивать сфирот с Троицей совсем не собираюсь. Мухи должны быть отдельно от котлет. Мухи красивые, причудливые и интересные, но котлеты – это то, что ты ешь и чем насыщаешься. И мне жаль, потому что я с детства мистик по своему восприятию мира, мне жаль, потому что каббала – это воистину первоисточник для всех остальных мистических учений, и мне жаль, потому что это дико интересно, но я не имею права, и это я чувствую. Есть, конечно, академическая отмазка, но она даже у Вогмана слаба.
С другой стороны. Раньше я позволяла себе быть «евреем» только раз в сезон во время поездок на школы. Теперь из-за изучения иврита, хождения на эшколоты у меня творится что-то странное.
В частности, я совершенно перестала понимать европейскую музыку. Ведь когда исполняешь музыку по-настоящему, ты должен быть полностью в ней, должен раствориться в ней, пропускать ее через себя. В игре на музыкальных инструментах есть что-то мистическое. Бывает, что пианист играет все правильно, профессионально, но видно, что музыка не живет внутри него. И во мне совершенно перестала жить европейская музыка Баха и Бетховена.
Теперь о жизни.
Есть у меня близкая подруга Олеся, еще с шестого класса школы. Замечательная девушка, учится на архитектора в МАРХИ, но никак с иудаикой не связана, и вообще не связана с какой-либо религией.
Однажды в ужасной спешке вваливаюсь я на Эшколот. Вдруг совершенно внезапно сзади меня обнимает моя русоволосая Олеся!
Она тут! И сидит не больше, не меньше, а в полметре от Вогмана, с которым, разумеется, не знакома!
Сразу в моем сознании появляется какое-то гадкое и смутное предвкушение мессианского времени (« лев и ягненок», и Суккот только что) и наступает шок.
Я истерично ору во весь голос на все почтенное собрание: «Как? Каким образом ты тут оказалась?»
Смотрю на Вогмана вопрошающим
Читать далее...