Бог сегодня чудом не убил одного из двух самых близких мне людей на свете.
Спасибо Богу, что не убил.

И да.. у меня нет совершенно телепатической связи с теми, кого я люблю. Если вы подохните, я действительно не узнаю. И это потому, что я такая.

Есть мой тезис, который сформулирован где-то (может в Новом завете):
ученик любит учителя.
Есть тезис, выдвинутый моим ненастоящим учителем: настоящий ученик ставит учителю условие.

Мой вопрос: Если мой тезис верен и ученик любит учителя - то какие же могут быть условия?
Как может быть любовь с условиями?

Следовательно, настоящий ученик не любит своего учителя.

Значит, мой ненастоящий учитель прав: я не настоящий ученик. Да и предавать я его не собираюсь.

Была уже такая история, что один ученик ходил за своим учителем, потому что у него к нему было такое условие - что тот, свергнет римскую власть и освободит евреев. Учитель благополучно условие не выполнил, ученик его поцеловал, продал, учителя распяли, а потом Он воскрес.
(мидраш отца Георгия Чистякова)
Что ж, секта какая-то и считала, что ученик тот и был настоящим ( а также, парочка писателей)
Привет тмура!

п.с. Вся эта разборка с использованием слова "настоящий" - просто витала в воздухе по-поводу моффатской истории про то, что Шерлок сам организовывает себе преступления, сам подбрасывает себе улики и сам их распутывает.
Ах, Ватсон... Шерлок - не фейк, Шерлок не умер.

Пускай погибну я, но прежде
я в ослепительной надежде
блаженство темное зову,
я негу жизни узнаю!

Я пью волшебный яд желаний!
меня преследуют мечты!
Везде, везде передо мной
Мой искуситель роковой!
Везде, везде, он предо мною!
(Быстро пишет, но тотчас же рвет написанное)
Нет, все не то! Начну сначала!
Ах, что со мной! я вся горю!
Не знаю, как начать..

(Задумывается, потом снова начинает писать.)
Я к вам пишу, - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать!
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте, моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Никогда!.. (Задумывается.)
О да, клялась я сохранить в душе
Признанье в страсти пылкой и безумной!
Увы! не в силах я владеть своей душой!
Пусть будет то, что быть должно со мной!
Ему признаюсь я! Смелей! Он все узнает!
(Продолжает писать.)
Зачем, зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я б никогда не знала вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив, со временем, (как знать?)
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать...

Другой! Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в Вышнем суждено совете,
То воля неба: я твоя!
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю: ты мне послан Богом
До гроба ты хранитель мой.

Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты уж был мне мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался.
Давно ... нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала...
Вся обомлела, запылала,
И в мыслях молвила: вот он!
Вот он!
Не правда ль! Я тебя слыхала...
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала,
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнув тихо к изголовью?
Не ты ль с отрадой и любовью
Слова надежды мне шепнул?

Кто ты, мой ангел ли хранитель
Или коварный искуситель?
Мои сомненья разреши.
Быть может, это все пустое,
Обман неопытной души,
И суждено совсем иное?..

Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю,
Умоляю!

Вообрази: я здесь одна!
Никто меня не понимает!
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна!
Я жду тебя,
Я жду тебя! Единым словом
Надежды сердца оживи,
Иль сон тяжелый перерви.
Увы, заслуженным укором!

Кончаю, страшно перечесть
Стыдом и страхом замираю,
Но мне порукой ваша честь.
И смело ей себя вверяю!
(Восходит солнце. Татьяна открывает окно.)

к сожалению, музыка не вставляется((
Но, как говорит Гондельман, погуглите (и обрящите))

Чайковский. Сцена письма.
(вводится в контакте - лучше слушать Вишневскую или Герзмаву)

нужно найти животных
т.е. в себе , в мире каждую деталь
и каждую деталь заставить петь
приложив к ней текст
тексты еврейские
к каждой детали в мире
и во мне
т.к. для меня они инструмент
во всем найти этот смысл
по Торе
по каббале
в каждом листочке
т.е. это и есть то, чего я хочу
найти смысл
во всем
и вслушиваться не раз и не бояться
потому что из-за страха нельзя вслушиваться

"Каждый так погибает//От музыки Лорелей" (с)

Только голос Лорелеи
на пути ли, не пути
Окрыляет, не жалея
и грести, и не грести.
Утону ли – что за дело?
доплыву ли – не беда:
То ли дело, что задело
как смычком по проводам!

Я давно на всё готовый
Я отдал свои швартовы,
Весело весло.
То ли взвесив то ли свесив
То ли опротивовесив
в поднебесье
унесло –
Сверху видно вот он весь я
кроме смеси кроме спеси
кроме слов!

Уноси меня отсюда,
я не буду кем я буду,
я вернусь.
Я проснусь и стану снова
собирать за словом слово, -
а потом опять проснусь.

Интересно, Лорелея - это и есть та народная легенда про русалку, по которой драма Пушкина, опера Даргомыжского и Дворжака?

Снег идет
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и все в смятеньи,
Все пускается в полет,
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?
Снег идет, снег идет,
Снег идет, и все в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.

Клятва верности

Мертвец явился к Мáрджери.
Взошел он на крыльцо,
У двери тихо застонал
И дернул за кольцо.

- О, кто там, кто там в поздний час
Ждет у дверей моих:
Отец родной, иль брат мой Джон,
Иль милый мой жених?

- Нет, не отец, не брат твой Джон
Ждут у дверей твоих.
То из Шотландии домой
Вернулся твой жених.

О, сжалься, сжалься надо мной,
О, сжалься, пощади.
От клятвы верности меня
Навек освободи!

- Ты клятву верности мне дал,
Мой Вилли, не одну.
Но поцелуй в последний раз,
И клятву я верну.

- Мое дыханье тяжело
И горек бледный рот.
Кого губами я коснусь,
Тот дня не проживет.

Петух поет, заря встает,
Петух поет опять.
Не место мертвым средь живых,
Нельзя мне больше ждать!

Он вышел в сад, она за ним.
Идут по склонам гор.
Вот видят церковь в стороне,
Кругом – зеленый двор.

Земля разверзлась перед ним
У самых, самых ног,
И снова Вилли молодой
В свою могилу лег.

- Что там за тени, милый друг,
Склонились с трех сторон?
- Три юных девы, Мáрджери,
Я с каждой обручен.

- Что там за тени, милый друг,
Над головой твоей?
- Мои малютки, Марджери,
От разных матерей.

- Что там за тени, милый друг,
У ног твоих лежат?
- Собаки ада, Марджери,
Могилу сторожат!

Она ударила его
Дрожащею рукой.
- Я возвращаю твой обет,
Пусть бог вернет покой!

Досмотрела фильм "Рэгтайм" Формана.
Самым близким мне персонажем оказался муж красивой леди, тот, который не хотел ни во что ввязываться. Он предпочитал рассудочность и осторожность пламенной борьбе за справедливость, но даже у него пересилило второе.

А возник вопрос:
Почему история с евреем закончилась хорошо, а история с негром - плохо?
подразумеваются параллели негритянского рабства с рабством египетским.
И концовка этого фильма как бы говорит: евреи вышли из рабства, а негры нет. Но в контексте всем известного недалекого исторического будущего евреев окончание фильма выглядит неоконченным.

Самуил Маршак
Баллада о двух сестрах

Из англ. и шотл. народной поэзии

К двум сестрам в терем над водой,
Биннори, о Биннори,
Приехал рыцарь молодой,
У славных мельниц Биннори.

Колечко старшей подарил,
Биннори, о Биннори,
Но больше младшую любил,
У славных мельниц Биннори.

И зависть старшую взяла,
Биннори, о Биннори,
Что другу младшая мила,
У славных мельниц Биннори.

Вот рано-рано поутру,
Биннори, о Биннори,
Сестра гулять зовет сестру,
У славных мельниц Биннори.

- Вставай, сестрица, мой дружок,
Биннори, о Биннори,
Пойдем со мной на бережок,
У славных мельниц Биннори.

Над речкой младшая сидит,
Биннори, о Биннори,
На волны быстрые глядит,
У славных мельниц Биннори.

А старшая подкралась к ней,
Биннори, о Биннори,
И в омут сбросила с камней
У славных мельниц Биннори.

- Сестрица, сжалься надо мной,
Биннори, о Биннори,
Ты станешь рыцаря женой,
У славных мельниц Биннори.

Подай перчатку мне свою,
Биннори, о Биннори,
Тебе я друга отдаю,
У славных мельниц Биннори.

- Ступай, сестра моя, на дно,
Биннори, о Биннори,
Тебе спастись не суждено,
У славных мельниц Биннори.

Недолго младшая плыла,
Биннори, о Биннори,
Недолго старшую звала,
У славных мельниц Биннори.

В плотине воду отвели,
Биннори, о Биннори,
И тело девушки нашли
У славных мельниц Биннори.

Девичий стан ее кругом,
Биннори, о Биннори,
Узорным стянут пояском,
У славных мельниц Биннори.

Не видно кос ее густых,
Биннори, о Биннори,
Из-за гребенок золотых,
У славных мельниц Биннори.

В тот день бродил у берегов,
Биннори, о Биннори,
Певец, желанный гость пиров,
У славных мельниц Биннори.

Он срезал прядь ее одну,
Биннори, о Биннори,
И свил упругую струну,
У славных мельниц Биннори.

Он взял две пряди золотых,
Биннори, о Биннори,
И две струны плетет из них,
У славных мельниц Биннори.

К ее отцу идет певец,
Биннори, о Биннори,
Он входит с арфой во дворец,
У славных мельниц Биннори.

Струна запела под рукой,
Биннори, о Биннори,
"Прощай, отец мой дорогой!"
У славных мельниц Биннори.

Другая вторит ей струна,
Биннори, о Биннори,
"Прощай, мой друг!" - поет она
У славных мельниц Биннори.

Все струны грянули, звеня,
Биннори, о Биннори,
"Сестра, сгубила ты меня
У славных мельниц Биннори!"

Жизнь была стремленьем.

Смерть была причиной

Не свершенных в мире

Бесконечных благ.

Небо закрывалось

Над морской равниной

В час, когда являлся

Первый светлый флаг.

Ночи укрывали

От очей бессонных

Всё, что совершалось

За чертой морей.

Только на закате

В зорях наклоненных

Мчались отраженья,

Тени кораблей.

Но не все читали

Заревые знаки,

Да и зори гасли,

И — лицом к луне —

Бледная планета,

Разрывая мраки,

Знала о грядущем

Безнадежном дне.

Ты слышишь, шлепает вода
по днищу и по борту вдоль,
когда те двое, передав
себя покачиванью волн,

лежат, как мертвые, лицо
покою неба обратив,
и дышит утренний песок,
уткнувшись лодками в тростник.

Когда я, милый твой, умру,
пренебрегая торжеством,
оставь лежать меня в бору
с таким, как у озер, лицом.

текст про зеркало.
боялся.
берешит.+ оригинал

первочеловек.

Но Брахма был один в этом мире , и ему стало страшно , ведь нет для живого существа ничего страшнее полного одиночества .
Тогда он решил сотворить себе потомство – других богов , которые будут ведать делами сотворенного им мира . И вот из души своей, из глаз своих, из ушей своих и ноздрей своих и из большого пальца правой ноги своей прародитель Брахма породил семерых сыновей, семерых Владык созданий. От них произошли боги и люди, животные и птицы, чудовища, великаны, мудрецы – словом, все живые существа, заселившие три мира – подземный, земной и небесный.

В древних книгах священного Знания - Ведах - сказано, что вселенная возникла из тела Пуруши - Первозданного Человека, которого боги принесли в жертву в начале мира. Они рассекли его на части. Из уст его возникли брахманы - жрецы, руки его стали кшатриями - воинами, из бедер его созданы были вайшьи-земледельцы, а из ног родились шудры - низшее сословие, которому оп-ределено было служить высшим. Из разума Пуруши воз-ник месяц, из ока - солнце, огонь родился из его рта, а из дыхания-ветер. Воздух произошел из его пупа, из его головы произошло небо, а из ушей создались страны света, ноги же его стали землею. Так из великой жертвы сотворили мир вечные боги.

Этот сюжет имеет несомненную индоевропейскую основу, что подтверждается его присутствием и в иранской, и в скандинавской, и в славянской мифологиях и в мифологических системах других индоевропейских народов. Согласно иранской «Авесте», первочеловек Йима был распилен пополам, и из его тела был сотворен мир. В скандинавской мифологии мир создается из тела первосущества Имира : из подмышек Имира , а также от трения его ног родились инеистые великаны:

Из мяса Имира
сделаны земли,
из косточек — горы,
небо из черепа
льдистого йотуна,
из крови — море.

Из крови убитого Имира , согласно «Младшей Эдде», возник мировой океан, а из мозга инеистого великана боги сотворили облака.

Греческая теогония не упоминает о принесении первосущества в жертву, однако в орфическом гимне Зевсу находим «наложение» образа бога богов на образ первосущества-жертвы:

Зевс — владыка и царь, Зевс — всех прародитель единый.
Стала единая власть и бог-мироправец великий,
Царское тело одно, и в нем все это кружится:
Огнь и вода, земля и эфир и Ночь со Денницей,
Метис-первородитель и Эрос многоусладный —
Все это в теле великом покоится ныне Зевеса.
В образе зримы его голова и лик велелепный
Неба, блестящего ярко, окрест же — власы золотые
Звезд в мерцающем свете, дивной красы, воспарили.
Бычьи с обеих сторон воздел он рога золотые —
Запад вкупе с Востоком, богов небесных дороги.
Очи — Солнце с Луной, противогрядущею Солнцу.
Царский же ум неложный его — в нетленном эфире,
Коим слышит он все и коим все замечает...
Тела же образ таков: осиянно оно, безгранично,
Неуязвимо, бездрожно, с могучими членами, мощно.
Сделались плечи и грудь, и спина широкая бога
Воздухом широкосильным, из плеч же крылья прозябли,
Коими всюду летает. Священным сделались чревом
Гея, всеобщая мать, и гор крутые вершины.
В пахе прибой громыхает морской, тяжелогремящий,
Ноги — корни земли, глубоко залегшие в недрах...

В славянской (точнее — северорусской) «Голубиной книге» также повествуется о жертвоприношении первосущества, повлекшем за собой сотворение мира (правда, под влиянием христианства опущен момент расчленения тела первосущества и привнесены христианские мотивы):

У нас белый вольный свет зачался от суда Божия;
Солнце красное от лица Божьего
Самого Христа Царя небесного;
Млад светел месяц от грудей его;
Звезды частые от риз Божьих;
Ночи темные от дум Господних;
Зори утрени от очей Господних;
Ветры буйные от Свята Духа;
У нас ум-разум самого Христа,
Самого Христа Царя небесного;
Наши помыслы от облак небесных;
Кости крепки от камени;
Телеса наши от сырой земли;
Кровь-руда наша от черна моря...

Русский религиозный философ Г. П. Федотов в связи с этим фрагментом «Голубиной книги» замечал: «Стих не дерзает говорить о теле, о костях Божиих и отказывается ставить вопросы о происхождении земли, моря и гор (камней). Ответы на эти вопросы легко угадываются; они становятся ясны по аналогии с происхождением тела Адамова. Но певец умалчивает о них, думается, по требованию религиозного целомудрия, подавляя в себе естественный интерес к космологии матери-земли».


«Хазарский словарь» Милорада Павич
В человеческих снах хазары видели буквы, они пытались найти в них прачеловека, предвечного Адама Кадмона , который был и мужчиной, и женщиной. Они считали, что каждому человеку принадлежит по одной букве азбуки, а что каждая из букв представляет собой частицу тела Адама Кадмона на земле. В человеческих же снах эти буквы комбинируются и оживают в теле Адама . Но эти азбука и речь, которая ими фиксируется, отличаются от тех, что используем мы . Хазары были уверены, что им известно, где лежит граница между двумя Читать далее...

Может быть это не я разучилась нюхать мир, а просто мир перестал пахнуть?