[466x699]
Живу где-то совсем не здесь, совсем далеко. Дышу воздухом, налитым синью, влажной сизостью, душной зеленью, приправленным поздним солнцем - по вкусу, да еще какой-то забытой, стародавней потусторонностью, нездешностью. Осенью. Чувство осени всегда гораздо ощутимее, зримее, глубже и всеохватнее, чем чувство весны или лета. По силе его можно сравнить разве что с чувством Нового года, но это другое, это совсем из детства, это когда в тебе потихоньку, колокольчиками начинает оживать забытая магия трепетного предвкушения - не то. Чувство осени вкрадывается, просачивается в легкие - с бессолнечных вечеров, с остывания времени, с какого-то особого, терпкого, прохладного, пьянящего вкуса воздуха - город начинает дышать огнями, мерцать, уходить в себя, сохранять тепло внутри, звучать более блюзово, казаться мудрее. Все разговоры как-то рефлекторно, бесконтрольно сходят на шепот, а по улицам шайками разгуливают ветра, путаются в волосах, забираются под кофты - кофты, куртки, давно не майки. Время кофеен, вязаных свитеров с горлом, воспоминаний, застывших в вине из одуванчиков (вот, кстати, кто гениально писал про осень, как, собственно, и обо всем ином, так это Брэдбери в “Вине...”). Лица - тени, тела - контуры, бытие - только одиночество. Тучи, тучи, клоками необработанной целлюлозы, хлопковым пухом, дожди, сверкающие расплавленном свинцом лужи и обрушенный в них город в симфонии заката. Мммм, скажем, Баха.
Перерождение. Обрастание новой кожей, тщательные, подробные, как составление гербария, анализ и сортировка летнего безумия. Никакого рока, только джаз. Никакого пива, только “Bayley’s” или “Молоко любимой женщины”. Никаких людей, только кот и телефон. В телефоне только длинные гудки.
- Алло?.. (заспанно)
Не только.
- Это ты?
- Нет, кто-то явно другой, привет.
- Молодец. Я уж думал, ты там совсем завязла, в своих эмпиреях.
- В эмпиреях похолодало, мое солнце. В городе лучше. Я же городской романтик.
- Составишь компанию городскому сумасшедшему?
- Я уезжаю.
- Куда?
- За летом.
- Зачем?
- Напоследок. На посошок.
- Привезешь?
- В ладошке.
- На губах.
- Не приставай.
- Буду.
- Отлично.
- Целую.
- Я тоже. Пока.
Чувство осени старит, но трезвит. Тянет, но лечит. Отнимает надежду. Дарует свободу.
Не жалею, не зову, не плачу.
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Осень - созерцание, безмолвие, безвозвратность. Осень - не здесь, но с высоты птичьего полета.
“Осень, мне бы
Прочь от земли...”
Осень - новый круг, новый виток. Воспоминания лихорадочно прожиты, беспорядочно свалены в кучу, бережно разложены по полочкам, шкафам и коробочкам, промаркированы, закрыты и запечатаны.
Лето - как сон: все, что успела там натворить, набрать, наполучать - все там и осталось, ничего с собой не унесешь.
Все заново. Первая минута первого тайма, счет ноль-ноль.
Осень - только мое, мое каждый год светлое горе, лед к пылающему лбу лежащего в горячке.
Горькое, горькое лекарство.
Но - панацея.

Слушать, не поднимая взгляда.
В голове - грозный вой сирен.
Зарекалась же - все. Не надо.
Пусть все будет без перемен.

Ждать. Смеяться. Слегка лукавить.
(Что я, черт подери, творю?..)
И не верить себе - не я ведь! -
Вторя юному сентябрю,

Небо ткать из дырявых рубищ,
Гулким ливнем гремя в трубе...
Бог, за что ты меня так любишь? -
Я совсем не молюсь тебе!

Грезить, гладя витые кудри,
Имя кукольное шепча...
Созерцая, как в сером утре
Око солнечного луча

Век небесных пронзает просинь...
На запястьях же - в унисон -
Бой часов отмеряет осень,
Что похожа на давний сон...

[420x315]
За что обожаю ли: напишешь "Я. Люблю. Его." - и дюжина совершенно потрясающих юношей на разных концах города одновременно поперхнется горячим кофе.
Вот, подумают они, зачем же она сказала - всем сразу. Теперь все узнают, что я для нее значу.
Мы давно не виделись, она скучает - щетинисто улыбнется один.
Мы столкнулись с ней вчера в коридоре - и ее, наверно, осенило - откинет русую челку со лба другой.
Надо же, а мы только пару дней знакомы - вскинет точеную бровь третий.
А мы всего-навсего учимся вместе - тронет лоб смуглой ладонью четвертый.

И никто не догадается, что на самом деле это только о тебе. ;)

[454x604]
теперь здесь. фотоальбом,анкеты и прочие детали оформления потом)
и еще...если вы тут, значит я вас люблю)все,дорогие,я спасть, слишком много нервов-новшеств-эмоций на сегодня)

Боже, Боже! Останови это время, это хрустальное, злое, бессонное время, пока мы молоды! Пока мы любим и ненавидим люто, как в последний раз, каждой клеткой, искренне веря - веруя! - что все это - навсегда, пока мы ищем вершин, пока не признаем ничего, что не в превосходной степени, пока мы плачем от обид, пока ждем баснословных наград за труды, пока мы ставим на удачу! Пока мы можем хохотать часами, просто потому, что смешно, до слез, до визга, до сумасшествия, пока мы почти не чувствуем холода, но нам в ноздри бьет острый трупный запах разлагающегося кругом мира, пока мы не стесняемся носить черти что, если так себя ощущаем, пока мы еще что-то друг для друга значим, и даже часто - всё, пока мы мечемся в поиске великих блистающих истин, пока мы доверчивы, но агрессивны, как волчата, пока мы рвемся все менять, пока нас еще не забили за это ногами в лицо, пока мы чисты, и потому еще не верим в тебя, Господи, пока мы не знаем меры, пока нам так адски нужны деньги (но не потом, когда их будет море, и мы будем сходить с ума, потому что нам больше нечего будет хотеть), пока еще живы наши усталые родители, которые еще желают нам лучшей жизни, пока мы честолюбивы и резки, пока мы едим молочные шоколадки и пьем дешевое вино, пока мы еще не захлебнулись собственной желчью, но она уже кипит внутри, пока мы еще поем r’n’b перед зеркалом, стоя в одних трусах, пока мы - еще - избранные, посвященные, Рожденные, Чтобы Играть, пока мы надеемся встретить живого Траволту, пока мы еще не пропили, не скололи, не выблевали наши лучистые Божьи искры, пока в нашей крови пульсирует новая Революция, пока мы еще ненавидим взрослых, потому что сами - не, пока нам еще снятся психоделические, триллерские сны, пока мы грызем ногти и не выносим пиджаки и шпильки, пока нас можно сорвать в любой конец света в три часа ночи, пока мы не чувствуем хронической усталости д ы ш а т ь, пока наши глаза еще не пойманы паучьими сетками - Боже! - морщин, пока мы мечтаем умереть в сорок, потому что тридцать пять - это предел жизни, пока мы пьем из горла, презирая бокалы, пока нас не засосало в колеса для миллионов зомбированных белок: работа-семья-работа-семья-работа, и по ночам нам не грезится взорвать это все к черту и уехать на Тибет, пока нас еще могут привести в восторг сногсшибательные мужские ягодицы - на постере, пока мы все непризнанные гении, а не спившиеся графоманы, пока мы физически ощущаем несущееся напролом время, пока еще не родились наши диатезные дети, которые навеки закуют нас в кандалы собственной же неизбывной любви, пока мы все равновелики, одинаково беспечны и одинаково нищи, и нас не терзает мелочная зависть из-за того, что один из бывших нас катается на Чероки, а мы, а мы... Пока мы наши улыбки не приобрели привкус резины и клея, а лучатся настоящим солнцем, пока видим мир таким, каков на самом деле, без пелены пресыщенности, без мутности разочарований и без смягчающих обстоятельств, но зато с распахнутыми для нас объятиями - иллюзия, от которой быстро избавляешься, но все-таки успеваешь насладиться, пока у нас нет начальников и подчиненных, пока мы не превратились в пластиковые имитации, и дыхание наше горячо и часто, пока деньги для нас измеряются количеством дисков и сеансов в кино, а не как у тех - килограммами колбасы и литрами бензина, пока мы звоним друг другу, чтобы просто сказать: “Я люблю тебя!”, пока мы прощаем долги и мучаемся из-за недосданных уроков, пока мы верим нашим духовным учителям, пока они говорят нам правду и еще не оказались на деле просто беспомощными старыми софистами, пока нам снятся цветы и овации, роскошные отели и лимузины, но мы знаем, что все это - Матрица, пока мы не разучились писать честные стихи, пока не утонули в собственном бессилии и жалости к себе, пока мы красим волосы в синий, потому что - цвет неба, пока мы еще не стали безнадежно, невозвратно мудрыми, пока, пока, пока...
Пока наш Путь в начале, он манит горизонтом, за которым распускается влажный восход.останови.пожалуйста

[283x420]