[196x300]
Симонов Д. Г.

Семиреченский фронт в 1918 году: белогвардейские вооруженные формирования


После Октябрьской революции 1917 г. Россия начала втягиваться в широкомасштабную гражданскую войну. Насильственный захват власти большевиками вызвал контрреволюционную реакцию во многих регионах страны. На территории Казахстана возникло несколько очагов вооруженной борьбы, одним из которых был Семиреченский фронт. Боевые операции на этом фронте освещены в исследованиях С. Н. Покровского[1]. Однако, следуя советской историографической традиции, автор не уделил должного внимания вопросам о составе и численности антибольшевистских вооруженных сил, действовавших на фронте. В данной статье мы попытаемся восполнить этот пробел в отношении событий 1918 г.

Формирование антибольшевистских военных организаций в Сибири и смежных регионах востока России началось в начале 1918 г.. Большинство их создавались под эгидой Временного Сибирского правительства, образованного в Томске на нелегальном заседании членов Сибирской областной думы в конце января 1918 г. В Степном крае центром этих организаций стал Омск, в районе которого находилось около 1,5 тыс. подпольщиков во главе с бывшим командиром 1-й Сибирской казачьей бригады полковником П. П. Ивановым-Риновым.

В непосредственной связи с омской организацией действовало антибольшевистское подполье в Петропавловске, организованное П. П. Ивановым-Риновым. После его отъезда в Омск организацию возглавил войсковой старшина В. И. Волков. По данным поручика Б. Б. Филимонова, Петропавловская организация насчитывала примерно 60 — 70 человек, преимущественно казачьих и пехотных офицеров. Исследователи В. Д. Вегман и Н. С. Ларьков численность организации определяют в 300 чел.[2]

Антибольшевистская организация в Павлодаре первое время действовала полулегально под вывеской «Союза защиты экономических интересов офицеров бывшей царской армии». Руководящее положение в Союзе занимали бывший павлодарский уездный воинский начальник войсковой старшина П. И. Виноградский, исполнявший обязанности председателя, прапорщик М. С. Чернов, штабс-капитан П. И. Снегирев и др. В организации насчитывалось около тридцати человек. В контакте с офицерской организацией работал сотник Горбунов. В казачьих станицах Павлодарского уезда ему удалось объединить до 150 человек[3].

В Семипалатинске организатором антибольшевистского подполья стал поручик И. А. Зубарев-Давыдов, прибывший из Барнаула в качестве представителя Временного Сибирского правительства. Из местных офицеров он организовал под начальством капитана И. Харченко (псевдоним Альский). Одновременно И. А. Зубарев-Давыдов организовал комиссию из гражданских лиц в составе председателя Семипалатинской городской думы Ф. К. Станкевича, гласных той же думы Н. В. Вайсера, А. И. Никольского, П. В. Клепацкого, В. П. Колтыпина и кандидата в гласные И. И. Гинята. Этой комиссии было поручено, во-первых, разработать схему гражданского управления областью на период до установления власти Временного Сибирского правительства и, во-вторых, изыскать средства для подпольной военной организации. По мере притока денежных средств И. А. Зубарев-Давыдов приступил к вербовке офицеров и добровольцев. Привлечение их в организацию происходило путем укомплектования ячеек, численностью по 8 человек. Члены организации получали от 100 до 300 руб. в месяц, в зависимости от своего материального положения. По признанию Зубарева-Давыдова, набор добровольцев происходил довольно медленно. Люди записывались в восьмерки довольно неохотно, и их приходилось привлекать, главным образом, денежными обещаниями. Тем не менее, к началу июня 1918 г. в рядах Семипалатинской подпольной организации состояло около 200 чел. Кроме того, была налажена связь с казаками Семипалатинской станицы и представителями от киргизов, которые обещали оказать поддержку организации в ходе ее выступления против Советской власти[4].

В Усть-Каменогорске первый офицерский отряд был сформирован еще в декабре 1917 г. Он состоял при Комитете общественной безопасности, организованного по инициативе Городской думы, уездного земства и общественных организаций «в целях спасения города от погрома». В отряде, во главе которого стоял поручик А. А. Антонов, насчитывалось около сорока человек. После установления в Усть-Каменогорске советской власти в марте 1918 г., отряд распался — часть офицеров оказалась в тюрьме, часть покинула город[5]. В апреле в Усть-Каменогорск из Павлодара прибыл войсковой старшина П. И. Виноградский, который и возглавил подготовку антибольшевистского переворота в уезде. Активную роль в организации казачьих сил играл хорунжий П. И. Толмачев, работавший в Усть-Каменогорском уезде по заданию Семипалатинского военного штаба[6].


* * *
Деятельность подполья активизировалась в конце мая — начале июня 1918 г. в связи с Читать далее...

[196x300]
Глава 6. КУЛЬДЖИНСКИЙ ВОПРОС В РУССКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЯХ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 70-Х ГГ. ХIХ В.
http://new.hist.asu.ru/biblio/ruskit/06.html

Весна 1872 г. началась с осложнений в отношениях между Колпаковским и прибывшим в Чугучак на переговоры о возвращении Илийского края Китаю цзяньцзюнем Жун Цзюанем. Поводом к конфликту послужило выставление русскими пограничными властями пикета неподалеку от развалин Чугучака. Объясняя туркестанскому г-г Кауфману причины самовольных действий на территории Китая, семиреченский военный губернатор докладывал 5 июня того же года, что прибывший для принятия Кульджинского края цзяньцзюнь Жун обосновался в Чугучаке и сразу же начал проводить в отношении России недружественную политику. Он установил тайные связи с российскими приграничными казахами, начал жаловать их владельцев китайскими знаками отличия, чинами и "вообще напрягает все усилия, чтобы привлечь к себе кочевников и подготовить в среде их благоприятную китайцам партию". Распространяет слухи о переносе китайской границы до Сергиополя, посылает свои письма и эмиссаров в Кульджу с угрозами мусульманам и приказами калмыкам и другим буддистам готовить провиант для китайских войск, что "возбудило сильное волнение в населении Илийской долины". Колпаковский в своих письмак к Жуну просил цзяньцзюня воздержаться от распространения подобных слухов, а тем более недружественных России действий.

"Но китайский сановник. - указывал Колпаковский, - и поныне продолжает держаться принятого им образа действий, несмотря на все знаки внимания, предупредительности и должного сану его почтения, которые оказаны ему во время поездки его в Сергиополь и во все продолжение сношений со мною".

Скоро агитация цзяньцзюня начинает приносить свои плоды. В начале апреля 1872 г. русским пограничным властям стало известно о намерении ряда казахских волостей откочевать в Китай. До этого Жун приказал собранным в Бахтах по просьбе цинского правительства китайским эмигрантам переселиться в Чугучак и приступить к восстановлению крепости и города. Тогда же весной из Улясутая в Чугучак прибыл транспорт с оружием и военными припасами. Все это, делал вывод Колпаковский, свидетельствовало

"о намерении Жуна образовать в Чугучаке военный пункт из вооруженных китайских эмигрантов, взятых из Бахтов, для действий на умы пограничных киргиз и кульджинского населения: давало китайцам важную точку опоры при будущих переговорах о границе, ибо они могли бы ссылаться на фактическое занятие ими долины Эмиля".

Кроме того этим шагом Колпаковский рассчитывал сделать уступчивым цзяньцзюня Жуна на его переговорах с российским уполномоченным. Все эти причины и побудили военного губернатора Семиречья приказать начальнику Южно-Тарбагатайского отряда выдвинуть военный пост к Чугучаку, "чтобы заявить этим фактически права наши на долину Эмиля и развалины Чугучака, как результат завоевания Кульджинского ханства". Прибывшему в Сергиополь на встречу с русским комиссаром цзяньцзюню Жуну Г.А. Колпаковский без всякой дипломатии заявил, что территория Чугучака принадлежит русским по "праву завоевания Кульджинского ханства". И уже собирался послать приказание начальнику Южно-Тарбагатайского отряда занять сам город, как в Сергиополь прибыл на переговоры генерал Богуславский и велел отменить приказ. Вследствие чего полусотня казаков, простояв с 6 по 10 мая 1872 г. в двух верстах от Чугучака, вернулась в расположение отряда на Кок-Тум. Докладывая об этом инциденте Кауфману семиреченский губернатор настаивал на удалении Жуна из Чугучака в Кобдо1

По обоюдной договоренности русского и китайского правительств в Сергиополе (ныне Аягуз) 8 мая 1872 г. состоялась встреча уполномоченных. Со стороны России на нее прибыл генерал-майор Д. Богуславский, из Китая - илийский цзяньцзюнь Жун Цзюань. Представитель России заявил цинскому уполномоченному, что для возвращения Кульджи цинская сторона должна принять следующие условия : 1) Исправление границ, обозначенных Чугучакским договором ("...по хребтам, окаймляющим долины рек Или, Эмиля и пересекающим долину Черного Иртыша"); 2) Допущение наших торговцев внутрь Китая ("...через Кобдо и Улясутай, а также через Кульджу, и Чугучак, и Урумчи, Хами, западным воротам Великой стены в центр империи"); 3) Учреждение наших консульств в главных торговых пунктах Джунгарии, Монголии и Кашгара. Свои они могут заводить у нас, где желают; 4) Вознаграждение нас за убытки, понесенные нами при разорении дунганами Улясутая, Чугучака и пр., и за издержки на содержание на границе наблюдательного отряда". Без завоевания цинскими войсками соседних с Или территорий "мы Кульджи не отдадим, не допуская по соседству с нашими среднеазиатскими владениями образования маньчжурского оазиса, окруженного враждебным к нему населением"2. Хотя накануне этой встречи русский посланник в Пекине Влангали Читать далее...

[196x300]
В. А. Моисеев.

Россия и Китай в Центральной Азии

Глава 5. ОККУПАЦИЯ РУССКИМИ ВОЙСКАМИ ИЛИЙСКОГО КРАЯ В 1871 г.
http://new.hist.asu.ru/biblio/ruskit/05.html

Весной 1871 г. отношения между Кульджой и Верным обострились. Таранчами в кенте (поселении) Дубун были захва-чены заблудившиеся русские крестьяне, а затем арестованы и посланные на их поиски два казака. Этот и подобные инциденты, а также слухи о военных приготовлениях султана, о будто бы заключенном им с Якуб-беком антирусском военном союзе, будоражили казахское и киргизское население Семиречья. Некоторые из родоправитетелей решили бежать в Илийский край и присоединиться к своим единоверцам. 19 апреля свыше тысячи семей казахов Старшего жуза во главе со старшиной (прапорщиком русской службы) Тазабеком Бусурмановым бежали из Верненского уезда в Илийский край, разграбив по пути аулы других родов и угнав большое количество скота. Пытавшийся воспрепятствовать их откочевке казачий конвой под командованием есаула Герасимова был смят беглецами. Семиреченский губернатор Г.А. Колпаковский в письменной форме обратился к правителю Таранчинского ханства султану Абиль-оглы с требованием выдворить беглецов обратно, предупредив, что если султан не даст положительного ответа, то он "будет принужден двинуть отряд для преследования бежавших". Казаки, доставившие это письмо в приграничное уйгурское селение Мазар, "подверглись там всевозможным оскорблениям, соединенным с насилием". Султан Абиль-оглы не только не ответил на обращение Колпаковского, но приказал своим пограничным начальникам изгнать русские войска, если они действительно попытаются силой возвратить Тазабека и его людей.

Семиреченские власти, получив известие о том, что беглецы скрываются за Кетменьским перевалом на левом берегу р. Или, немедленно снарядили погоню. При этом командирам русских отрядов Колпаковский приказал

"ни в каком случае не начинать первыми враждебных действий против таранчей, а извещать их начальников при всякой встрече о цели нашего движения, заключающейся единственно в возврате наших откочевавших волостей" 1.

На границе российских владений с Кульджинским ханством в узком проходе Кетменьского перевала русский отряд, состоявший из одной роты пехоты и полторы сотни казаков при двух орудиях под командованием подполковника Елинского, был неожиданно атакован объе-диненными силами таранчей и киргизов. Лишь получив подкрепление, русские войска заставили неприятеля отступить2. Чрезвычайно крутой спуск с Кетменьского перевала, затрудненный устроенными таранчами завалами, сильный снегопад, отсутствие кормов и начавшийся падеж лошадей и верблюдов не позволили отряду продолжать преследование. После совещания с прибывшим на помощь во главе Тянь-Шанского отряда подполковником Ждан-Пушкиным, Елинский повернул обратно и повел войска в долину реки Шалкады-Су.

Расценив возвращение русского отряда как отступление и получив подкрепление, таранчи и киргизы, численностью более трех тысяч человек, бросились в погоню. 14 мая 1871 г. русский отряд, находясь уже на территории Российской империи, был окружен превосходящими силами неприятеля. Сильным артиллерийским огнем нападавшие были отбиты и, понеся большие потери, ушли за Кетменьский
перевал 3. Эти столкновения стали непосредственным поводом вооруженного конфликта между Россией и Кульджинским султанатом.

Срок, назначенный Колпаковским султану Абиль-оглы для ответа на письмо по поводу выдачи Тазабека, истекал 3 мая. Не получив ответа и узнав об оскорблениях и издевательстствах над посланными им в Кульджу казаками, нападений таранчинских войск на русские посты и сражении на Кетменьском перевале, он обратился к туркестанскому г-г К.П. Кауфману за приказом на военное вторжение в Илийский край.

"Бездействие наше, - доказывал он Кауфману, - в настоящем случае может вредно повлиять на умы наших киргиз, уважающих только силу и решительность и дать время нашему сомнительному соседу Якуб-беку подать руку помощи Кульдже: Отдельные же экспедиции: как, например, разорение Кетменя и Дубуна, хотя и полезно, но служит слишком малым возмездием за нападение на русские войска и объявление войны России инсургентом, называющим себя Султаном Илийским". Кауфман предписал военному губернатору Семиречья "наказать "таранчей, но поход в Кульджу, выполняя распоряжение правительства, отложить до осени4.

Однако ситуация на границе с Кульджинским ханством складывалась таким образом, что откладывать экспедицию до осени было невозможно. Ход пограничных событий, убеждал Колпаковский Кауфмана, диктует необходимость захвата Кульджи не ожидая осеннего времени и ответа китайского правительства о совместных военных действиях против инсургентов. Разгром главных сил таранчей и ликвидация Илийского султаната необходимо осуществить немедленно, "как для спокойствия пограничной полосы и кочевого Читать далее...

[472x699]
Глава 1-я.
Географический очерк.
Общий обзор

Населенная территория Семиреченского казачьего войска и расположена в средней и северной частях Семиреченской области, где она разбросана на более или менее крупных участках в Верненском, Джаркентском, Копальском и Лепсинском уездах.
В следствии такого раздробления войсковой территории, здесь будет изложен Географический обзор средней и северной частей Семиреченской области, т. е. страны, заключающейся между горным хребтом Тарбоготаем - на севере, озером Иссык-Куль - на юге, озером Балхаш - на западе и государственной границей с Китаем - на востоке. Расположившаяся в этих пределах страна, по характеру своей поверхности, в высшей степени разнообразна: в ней высятся громаднейшие годные хребты и стелятся необозримые равнины, горные массивы прорезываются плодородными долинами, а равнины на огромных протяжениях заняты песчаными пустынями или покрыты местами, солончаковыми и болотистыми пространствами.
На юге и западе страна прилегает к одним из величайших в мире озерам Иссык-Кулю и Балхашу. При чем Балхаш, своей восточной оконечностью, почти на 200 верст врезается в описываемую страну, как бы и теперь еще стремясь по широкой полосе песков и болот восстановить свою былую связь с озерами Сасык-Куль, Уялы, Ала-Куль й др., которые тянутся цепью к известной свои ми чудовищными ветрами Каптагайской теснины.
Но среди всего этого разнообразия местности резко выступают три горных массива: Тарбоготай, Семиреченский или Джунгарский Ала-тау и Заилийский Ала-тay в долинах и у подножий которых сосредоточилась вся культурная жизнь страны.

Горы Тарбоготай.

Тарбоготайская горная система представляет собственно западное ответвление Алтайской и отделяется от неё широкою долиною реки Черного Иртыша и озера Зайсан. Тарбоготай ограничивает с северо-востока ту обширную низменность, среди которой расположены озера: Балхаш, Сасык-Куль, Ала-Куль и др. За начало Тарбоготая можно считать незначительные высоты на юго-восток от станицы Сергиопольской, а конец насколько он известен, лежит в китайских пределах в соседстве озера Улюнгур или Кызыл - Баш.

В пределах Семиречья расположены только южные склоны системы, западнее перевала Хабар-асу*) поворот ной точки государственной границы с Китаем: северные-же склоны и разветвления Тарбоготая находятся в Зайсанском уезде Семипалатинской области.
В Семиреченской части Тарбоготая, как и вообще во всей его системе, на запад от перевала Хабар-асу, нет ни одной снежной вершины, хотя и есть пики до 9200 ф. высотою над уровнем моря. Эта часть Тарбоготая почти безлесна и бедна водными источниками, так что на всем своем протяжении дает только две реки, достаточно многоводных, чтобы добраться до озера Ала куль -- Урджар и Хатын-су (Кок-Терек), всe же остальные не имеют столь ко воды и пропадают безследно в пустынных степях. Исключение составляет еще река Эмиль, тоже достигающая Ала-Куля, но река эта берет начало уже в китайских владениях.

Семиреченский (Джунгарский) Алатау.

Семиреченский (Джунгарский) Ала-тау ограничивает с юга-востока ту же обширную низменность, на севере и северо-востоке которой, высится Тарбоготай, и представляет северо-западное ответвление Тянь-Шаня.
Главный хребет системы тянется почти вдоль 45-й па раллели и здесь мы видим снежные вершины на расстоянии более 200 верст**). На запад, хребет этот почти вне запно падает у почтовой станции (бывший пикет) Ак-ичке***), откуда уже идут к западу лишь невысокие холмы скоро сливающиеся со степью; нa востоке тоже явление пред ставляет урочище Каптагай, где обрыв хребта еще резче.

*) Хабар-acy ф-ка верстной карте изд. 1892 r. военно-топографнческого отдела Главнаго Штаба и «Талды-асу» по Венюкову – Опыт обозрения русских границ в Азин 1873г. стр. 327 и Костенко -Тур-кестаиский край т. I стр. 148 1880г.
**) Снежная линия проходит здесь иа высоте почти 10.000 фут.
***) На почтовой дороге из гор.Вернаго в гор.Копал первая станция в 27 верстах от гор.Копала.


В западной половине, между истоками рек Кок-су и Сар-кана, от главного хребта начинают отделяться слег ка расходящиеся, но почти параллельные ветви большей частью значительней высоты и мало доступные.

Самая южная и длинная из ветвей - хребет Кучгей-тау (Чугак, Аламань или Алтын Эмельский ) с средней высотой 6000 фут, исходит почти до самой реки Или, ог раждая собою и своими южными разветвлениями Илийскую долину с севера. В этом хребте имеется удобный для колесной езды горный проход Алтын-Эмельский, расположенный на высоте 5963 фута*), через который прохо дит почтовая дорога из г. Верного в город Джаркент и далее.в китайские пределы, в город Кульжу.

Снежные хребты Семиреченского Алатау дают начало многим водным источникам, а потому долины его сравни тельно густо заняты русскими поселениями, которые сосредо-тачиваются в его нижней лесной зоне, где Читать далее...

[480x600]
Еще в конце 1874 г., по инициативе вр. наказного атамана Семиреченского казачьего войска, генерала Михайловского, возникла мысль составить десятилетнюю хронику войска, ко торая обняла бы первые восемь лет (1867 - 75 г.г.) само¬стоятельной жизни войска и два года, предшествовавшее его возникновению.

Мысль эта, быть может даже и подсказанная генералом Колпаковским наказным атаманом войска, оставав шимся в то время за командующего войсками Туркестанского военного округа, была им одобрена и генерал Колпаковский со своей стороны ходатайствовал пред военным министром о разрешении назначить премию в 500 руб. из сумм войска тому лицу, труд которого былъ бы признан войсковым начальством лучшим и наиболее отвечающим поставленной программе *).
Что помешало составлению хроники неизвестно, но толь ко к составлению её преступлено не было.
С тех пор и до 1902 г. вопрос о составлении истории войска не затрагивался.
Бывали военный министр, генерал адъютант Куропаткин, обратив внимание, что казачество - такой видный фактор государственной жизни до сих пор не имеет как общей, так и отдельной для каждого казачьего войска истории, приказал заполнить этот пробел отечественной литературы.
На одном из докладов по этому поводу начальника главного управления казачьих войск генерал-адъютант Куропаткин положил следующую резолюцию: Надо поспешить составлением подробных, исторических трудов по каждому из казачьих войск, по определенной программе, о его прошлом, затем составить по общей программе описание о настоящем казачьих войск, тогда легче будет без ошибок и сомнений решать все вопросы, определяющие будущее каждого из казачьих войск в отдельности и всех вместе.
Вследствие такого распоряжения военного министра, начальника главного управления казачьих войск 19 ноября 1902 года обратился ко всем войсковым и наказным атаманам казачьих войск с циркулярным предложением, в котором просит от имени военного министра озаботиться составлением исторических очёрков вверенных им казачьих войск, для чего и предложил: в каждом войске избрать лицо которому могла бы быть поручена эта работа; избранное лицо должно составить программу, долженствующую быть представленной на утверждение военного министра. Составленная программа должна обнимать следующие общие вопросы:
1) Казачество - как колонизатор.
2) Казачество - как охранитель государственных границ.
3) Казачество - как охранитель православной веры
Частные вопросы:
1) Самобытно ли развилось казачье войско или образовалось распоряжением правительства.
2) Однороден ли племенной состав казачьего войска.
3) Чем обусловливалось обложение казачьего войска государственными повинностями.
4) Чем обусловливалось образование одного, двух и трех родов оружия в каждом войске.
5) Чем обусловливался порядок землевладения
6) Чем обусловливалось образование отдельных казачьих областей или включение территории казачьего войска в состав губерний.
7) Чем обусловливалось распространение на казачье население новых правительственных или местных хозяйственных учреждений.
В заключении циркулярного предположения начальника главного управления казачьих войск сказано, что военный министр, наметив и одобрив эти основные вопросы программы, высказал однако, что : составители исторических исследований при подробной разработке программы отнюдь не должны стесняться перечисленными вопросами ибо в каждом казачьем войске при разработке программы несомненно могут возникнуть, сообразно с местными условиями и другие вопросы, да и намеченные вопросы могут разрешаться далеко не одинаково в каждом из казачьих войск в отдельности.
Таким образом, генерал-адьютант Куропаткин выразил желание в предпринятых, по его инициативе работах иметь не простые военно-исторические очерки, а также - исторические труды, полнота и объем которых давали бы возможность почерпать из них все необходимые сведения, нужные для высших органов власти чтобы „без ошибок и сомнений решать все вопросы, определяющие будущее каждого из казачьих войск в отдельности и всех вместе **). Руководствуясь этой основной идеей, автором настоящего труда была составлена программа исторического очерка Семиреченского каз. войска, которая и была утверждена военным министром, генерал-адъютантом Сахаровым, преемником генерал-адъютанта Куропаткина.
Более чем скромные средства войска, сравнительно малая подготовленность автора к такому серьезному историко-экономическому труду учичтожение в архивах области многих дел исторического характера, как окончивших определенный срок хранения, гибель и потеря таких дел в центральных областных архивах, следствие бывшего в 1887 г. в городе Верном землетрясении и других причин не дали возможности совершенно выполнить состав ленную программу в том широком объеме в каком она была намечена. Главы первая, вторая, часть 3-й и 4-й части 1-й - Читать далее...

[480x600]
Всем, кто хоть немного касался истории Семиречья, хорошо знакома фамилия Леденева – автора фундаментального труда «История Семиреченского казачьего войска», вышедшего в городе Верном (ныне Алма-Ата) в 1909 году. Но почти никому не была известна судьба самого историка Николая Васильевича Леденева, да и по сей день в ней остается еще немало «белых пятен» и «вопросительных знаков».

Что же мы можем сказать сегодня об авторе уникального труда по истории Семиреченского казачьего войска, и вообще Семиречья? Сведения эти скупы и собраны по крупицам в архивах Казахстана…

Он родился в Большой Алматинской станице (сейчас это район Алма-Аты) 13(26) февраля 1863 года, в семье есаула Сибирского казачьего войска Василия Тихоновича Леденева, человека сложной судьбы. Достаточно сказать, что В.Т.Леденев два раза в своей жизни добивался звания войскового старшины (что соответствовало тогда званию майора в регулярных войсках русской армии) – первый раз дослужившись до этого звания, он был за проступок разжалован до рядового казака, но вторично вновь дослужился до войскового старшины уже в Семиреченском войске. Мать Николая – Капитолина Александровна, была дочерью купца Кремлева.

Интересно, что в сотне, которой командовал Василий Тихонович Леденев в городе Верном, служил в чине корнета сводный брат казахского поэта Абая – Халиулла Ускенбаев, умерший совсем молодым от туберкулеза. По некоторым сведениям, Х.Ускенбаев даже квартировал в доме Леденевых.

Николай Леденев рано лишился матери, а отец его в ноябре 1872 года женился на вдове титулярного советника Марии Ивановне Андрюковой. От первого брака она имела дочь Елизавету. Жениху было в то время 62 года, а невесте 41. Оба не молоды, но вскоре у них рождается дочь, сводная сестра Николая – Павла Васильевна. В 1874 году умирает Василий Тихонович, и одиннадцатилетний Николай остается на попечении мачехи. Вдова В.Т.Леденева начала хлопотать о назначении ей пенсии и наделении семьи покойного наделом земли. Вскоре был назначен пенсион и членам семьи отвели 400 десятин земли между речками Аксай и Каргалинка, ниже почтовой дороги Верный – Каскелен.

Николай, между тем, поступает в Омскую военную гимназию (в будущем – Омский кадетский корпус), а по окончании ее, в 1880 году – в Оренбургское юнкерское училище. Закончив училище по 2 разряду, производится 15 мая 1883 года в хорунжие и возвращается к себе на родину – в Семиречье. Здесь он причисляется к 1-му конному полку Семиреченского казачьего войска и служит на различных административных должностях – писарь Войскового правления, заведывающий (уст. – сейчас бы писали «заведующий») оружием в полку, затем заведывающий Сергиопольской станицей (ныне – город Аягуз) в строевом отношении. В 1887 году он получает звание сотника, а в 1890 переводится заведывающим Софийской станицей (ныне – город Талгар). При переводе его аттестовали так: «Характера не ровного, но твердого. Трудолюбив, усерден и исполнителен по службе. Способностей хороших».

Служба Леденева идет своим чередом – он состоит членом комиссии по заведыванию офицерским заемным капиталом, членом полкового суда и временно командующим 3-ей сотней 1-го конного полка Семиреченского войска.

Судя по всему, Леденев собрал к этому времени неплохую домашнюю библиотеку. Со стороны всем была заметна его большая начитанность, хорошее общее развитие, у него был музыкальный слух и способности быстро осваивать технику игры на различных музыкальных инструментах. Ко всему прочему, он был наделен природой неплохим голосом. Музыкальная одаренность была замечена начальством. Его назначают заведывающим Войсковым казачьим хором и музыкантской командой. В газете «Семиреченские Областные Ведомости» стали появляться его корреспонденции.

В личной жизни Леденева, тоже происходят перемены. Где-то после 1893 года он женится, вероятно, на уроженке станицы Софийской.

В 1897 году, по распоряжению Военного министерства, подъесаул Леденев был командирован от Семиреченского казачьего войска в Офицерскую стрелковую школу в городе Ораниенбаум. Там он изучал магазинную винтовку, а по окончании изучения был отправлен на Ижевские оружейный и сталеделательный заводы. Здесь подъесаул Леденев принял для вооружения двух льготных полков и запасной сотни Семиреченского войска 1498 магазинных винтовок и в конце августа того же года доставил их в Верный.

И всегда у Николая Васильевича проявлялся неуклонный интерес к прошлому родного войска. Бывая по делам в городах, станицах и выселках Семиречья, он подолгу расспрашивал старожилов, старался просмотреть документы и снять от руки копии в станичных архивах. Вероятно, тогда уже у него стала складываться в уме идея написать историю Семиреченского казачества…

В каком-то отношении ему повезло. В 1902 году военный министр генерал-адъютант А.Н.Куропаткин предложил Читать далее...

[196x300]
Статья из книги Петра Николаевича Краснова - Родные казаки.

Семиреченские казаки

Проезжая по Семиречью, как часто удивляешься его пус тынности и бесплодью. То горы-исполины, созданные из скал, осыпанных песком и камнями, то пески, пески на десятки вёрст, то унылая бесплодная степь, орошённая лишь потока ми снеговой воды, степь, жизнь которой - одна весна. Зацве тёт степными тюльпанами, покроется ковром цветов эта степь и, точно устыдившись блеска своего и своей красоты, сейчас же завянет, поблекнет, выгорит, станет коричневато-бурой. Бродят по ней, бесплодной уже, табуны киргизских лоша дей, стада верблюдов, да овцы и козы дощипывают всё то, что оставили им быки и лошади. Но степи редкие посёлки: Казанско-Богородское, Верный, Любовная, Николаевский, Илийский, там дальше Копал, Голубевская, Джаркент, Пржевальск... Это русские и казаки настроили здесь дома, поста¬вили церкви, провели воду из реки, оросили почву, насадили сады и... живут.

Переселенцы - мужики и казаки. Вон мелькнули за огра дой малиновые лампасы, мохнатая папаха; вот на снегу под ле школы врыта гимнастика; вот проскакал в форменной ши нели и фуражке при шашке здоровый мужчина.
- Кто это? - спросили вы.
- Семирек... - коротко ответят вам.
Кость от кости, плоть от плоти сибирского казака, семиреченский брат его здоровее, сильнее, предприимчивее, более казак. Под голубым небом Семиречья, под жгучим лет ним солнцем, при недолгой зиме и отсутствии жестоких мо розов, семиреченского казака потянуло вверх, раздало вширь. Притом, на новые места, в вечную борьбу с природой, в обстановку постоянной опасности, естественно, шло самое сильное, боевое и воинственное 1.

(1) Семиреченское войско образовалось первоначально в 1867 году выделением в него целиком 9-го и 10-го полковых округов Сибирского войска; потом оно пополнялось желающими остаться в Семиречье сибир скими казаками и отчасти поселенцами.

Маленькое войско, выставляющее в мирное время всего один полк в четыре сотни, оно сыграло громадную роль в жизни и истории этого края, сыграло совершенно незаметно и бескорыстно.

Бросьте мысленный свой взор на двести лет назад, что было в этих самых степях. Большая, Средняя и Малая Орды киргиз-кайсаков сходились здесь краями своих кочевий. Там, где-то далеко-далеко, на Каспийском море, кончалось влады чество Российского Императора, и Астрахань, и Гурьев были базами походов в степь. Отважные русские купцы с карава нами товаров устремлялись в Хиву и Бухару, привозили отту да различные шали и ковры, везли шелка и пряности, и вме сте с товарами везли страшные рассказы о русских пленных, о русских рабах и рабынях, томящихся в Хиве и Бухаре. Прочтите «Историю завоевания Средней Азии» генерал-лей тенанта Терентьева, и вы увидите, сколько ужаса, сколько позора русского, сколько крови и костей русских людей скры вают эти унылые пески, эти степи и горы Средней Азии. Без малого два века - от Бековича при Петре и Перовского при Николае I - до времён ныне благополучно царствующего Государя Императора здесь шла кровавая борьба за право жизни в этом крае... Можем ли мы сказать, что она окончилась?

Уныло звенит колокольчик под дугою. По этим пескам, занесённым снегом, по этим вдруг забушевавшим рекам и речушкам, взломавшим лёд и бурными потоками несущимся по необозримой пустыне, мы идём шагом. Уже давно скры лось солнце за далёкие горы, и яркие звёзды трепетным мер цанием освещают наш путь. Полна дивной тайны звёздная сказка ночи пустыни...

Мы едем пять, шесть часов шагом, не встречая жилья, едем под шепот ночи, под тихий шелест невидимых ручьёв. И вот в низине одинокий огонёк. Две, три постройки станци онного двора, староста, два-три русских лица и десяток ям щиков-киргизов .
- Они кроткие, эти киргизы, - говорят нам.

Веред нами тёмно-бурое лицо, приплюснутый нос, узкие, косые глаза, жалкая растительность на лице. Он весь зашит в кожу. Он помогает уложить вещи, он смазывает колёса таран таса, он приводит тройку унылых, заморенных лошадёнок, приносит звенящую дугу, ещё минута - и кругом нас опять таинственное мерцание звёзд пустыни, звенящая тишина вол¬шебной ночи да тихий звон уставших колокольцев. И на всём этом мире вас только двое: вы - спящий безоружный пасса¬жир, заваленный подушками и тюфяками, и ваш возница. Иногда так едет с ярмарки «ухарь-купец», везёт десятки ты сяч; иногда едет одинокая девушка, учительница, гувернант ка, кончившая столичный институт офицерская дочка.
Они кроткие - эти киргизы...

Тпру!.. Вы стоите над бездной. Под ногами бушующий между льдин и снегов поток. Медленно слезает ямщик, мед ленно отстёгивает пристяжку, садится на неё и исчезает в ночной темноте. Вы одни теперь в мёртвой пустыне. Ямщик-киргиз в размытой дороге ищет вам переправу. Проходит пять минут и он возвращается, промокший, прыгает в грязь, при¬стёгивает пристяжку, и вы Читать далее...

[177x259]
Скобелев Михаил Дмитриевич (1843–1882) – генерал русской армии, получивший известность во время похода русских войск в Хиву (1873), против кокандцев (1875–1876) и особенно в русско-турецкую войну (1877–1878) в сражении в Ловичи и Плевне (1877). В 1880–1881 гг. был руководителем Ахалтекинской экспедиции.

+ + +

Скобелев Михаил Дмитриевич (1843, Петербург - 1882, Москва) - военный деятель. Род. в семье генерал-лейтенанта. Образование получил дома и в пансионе Жирарде в Париже, прекрасно изучив несколько европейских языков, проявив недюжинные способности. В 1861 сдал экзамены в Петербург, ун-т, но его закрытие в связи со студенческими волнениями заставило Скобелева пойти на военную службу в Кавалергардский полк. Отправившись в отпуск к отцу, жившему в Польше, Скобелев по собственной воле участвовал в подавлении восстания 1863. В 1864 был, по его просьбе, переведен в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк и участвовал в экспедициях против оставшихся мятежников. В 1868 окончил Академию Генштаба и был направлен в Туркестанский военный округ. Участвовал в Хивинском походе 1873 и в подавлении Кокандского восстания 1873 - 1876, направленного против хана и рус. войск, проявив храбрость, организаторский талант, блестящее знание края. Кокандское ханство было присоединено к России и образована Ферганская область, где Скобелев был назначен военным губернатором и командующим войсками. Проводил русификаторскую политику, где силой, а где "твердо, но с сердцем". За 8 лет службы Скобелев сделал блестящую карьеру, став генерал-майором, получив в награду золотое оружие, ордена св. Георгия 4-й и 3-й степени. Добровольцем отправился на рус.-турецкую войну 1877 - 1878. Солдаты называли Скобелева "белым генералом" за то, что он выезжал на белом коне, в белом кителе и белой фуражке, представляя отличную цель для противника. Действовал так не из бахвальства, а приучая войска к храбрости и по необходимости лично производя рекогносцировку местности. Под его командованием была одержана блестящая победа под Ловчей, осуществлены два штурма Плевны, зимний переход через Балканский хребет, бой под Шейновом и занятие Сан-Стефано под Стамбулом, поставившее победную точку в военных действиях. Скобелев получил чин генерал-лейтенанта и приобрел громкую военную славу. Талантливый военачальник, противник телесных наказаний, заботившийся об обучении и достойном быте армии, продолжатель суворовских традиций, Скобелев пользовался огромной популярностью. В 1880 - 1881 командовал 2-й Ахалтекинской экспедицией, во время к-рой была завоевана Туркмения. За эту победу Скобелев был произведен в генералы от инфантерии и получил орден св. Георгия 2-й степени. Разделял славянофильские взгляды, мечтая об объединении славянских гос-в, видя в России лидера славянского мира. Публично выступал против Австро-Венгрии и Германии, как врагов славянства, что вызвало международные осложнения и вынудило Александра III отозвать Скобелевева из Европы. Скоропостижно скончался от паралича сердца. В 1912 в Москве на Тверской площади был установлен памятник Скобелеву, но в 1918 по сов. декрету "О снятии Памятников царей и их слуг..." был снесен.

Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.

Генерал от инфантерии


Михаил Дмитриевич Скобелев 1843-1882. Будущий герой России и любимец армии Михаил Скобелев родился 17 сентября 1843 г. в военной семье: он был первенцем у поручика Кавалергардского полка, впоследствии участника Крымской войны, кавалера почетной золотой шпаги. Дедушка Михаила, Иван Никитич, в Отечественную войну 1812 г. состоял адъютантом у самого Кутузова, дослужился до чина генерала от инфантерии, был комендантом Петропавловской крепости и одновременно оригинальным военным писателем и драматургом. Дед был главной фигурой в домашнем воспитании внука. После его смерти мать юного Скобелева решила направить сына во Францию, где он обучался в пансионе, овладел большим объемом знаний и несколькими языками. Вернувшись на родину, Михаил в 1861 г. поступил в Петербургский университет, но вскоре семейные традиции взяли верх, и он подал прошение царю о зачислении его юнкером в Кавалергардский полк. Так началась его военная служба.

22 ноября 1861 г. 18-летний Скобелева строю кавалергардов принес присягу на верность государю и Отечеству и с рвением начал постигать азы военного дела. В марте 1863 г. он стал офицером, в следующем году перевелся в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, носивший имя героя Отечественной войны 1812 г. Я.Кульнева, произведен в поручики. В воспоминаниях офицеров Гродненского полка он остался "истым джентльменом и лихим кавалерийским офицером".

В 1866 г. Скобелев, блестяще сдав вступительные экзамены, поступил в Академию генерального штаба. Это была эпоха расцвета академии, в которой преподавали такие видные военные Читать далее...

[513x618]
"Дева днесь предстоит в Церкви, и с лики святых невидимо за ны молится Богу: ангели со архиереи покланяются, апостоли же со пророки ликовствуют: нас бо ради молит Богородица Превечнаго Бога" - это чудное явление Матери Божией произошло в середине Х века в Константинополе, во Влахернской церкви, где хранилась риза Богоматери, Ее головной покров (мафорий) и часть пояса, перенесенные из Палестины в V веке. В воскресный день, 1 октября, во время всенощного бдения, когда храм был переполнен молящимися, святой Андрей, Христа ради юродивый (память 2 октября), в четвертом часу ночи, подняв очи к небу, увидел идущую по воздуху Пресвятую Владычицу нашу Богородицу, озаренную небесным светом и окруженную Ангелами и сонмом святых. Святой Креститель Господень Иоанн и святой апостол Иоанн Богослов сопровождали Царицу Небесную. Преклонив колена, Пресвятая Дева начала со слезами молиться за христиан и долгое время пребывала в молитве, потом, подойдя к Престолу, продолжала Свою молитву, закончив которую, Она сняла со Своей головы покрывало и распростерла его над молящимися в храме людьми, защищая их от врагов видимых и невидимых. Пресвятая Владычица сияла небесной славой, а покров в руках Ее блистал "паче лучей солнечных". Святой Андрей с трепетом созерцал дивное видение и спросил стоявшего рядом с ним своего ученика, блаженного Епифания: "Видишь ли, брат, Царицу и Госпожу, молящуюся о всем мире?" Епифаний ответил: "Вижу, святый отче, и ужасаюсь". Преблагословенная Богородица просила Господа Иисуса Христа принять молитвы всех людей, призывающих Его Пресвятое Имя и прибегающих к Ее заступлению. "Царю Небесный, - глаголаше в молитве на воздусе со Ангелы стоящая Всенепорочная Царица, - приими всякаго человека, молящегося к Тебе и призывающего Имя Мое на помощь, да не отыдет от Лика Моего тощ и неуслышан". Святые Андрей и Епифаний, удостоившиеся созерцать молящуюся Богоматерь, "долгое время смотрели на распростертое над народом покрывало и на блиставшую наподобие молнии славу Господню; доколе была там Пресвятая Богородица, видимо было и покрывало; по отшествии же Ее, сделалось и оно невидимым, но, взяв его с Собою, Она оставила благодать, бывшую там". Во Влахернской церкви сохранилась память о дивном явлении Богоматери. В XIV веке русский паломник дьяк Александр видел в церкви икону молящейся за мир Пресвятой Богородицы, написанную так, как Ее созерцал святой Андрей. Но Греческая Церковь не знает этого праздника. В русском Прологе ХII века содержится запись об установлении особого праздника в честь этого события: "Се убо, егда слышах - помышлях; како страшное и милосердное видение и паче надеяния и заступления нашего, бысть без празднества... восхотех, да не без праздника останет Святый Покров Твой, Преблагая". В праздничном Богослужении Покрову Божией Матери Русская Церковь воспевает: "С чинми Ангел, Владычице, с честными и славными пророки, с верховными апостолы и со священномученики и со архиереи за ны грешныя Богу помолися, Твоего Покрова праздник в Российстей земли прославльшыя". Следует добавить, что и святой Андрей, созерцавший дивное видение, был славянин, в молодых годах попавший в плен и проданный в Константинополе в рабство местному жителю Феогносту. В России храмы в честь Покрова Божией Матери появились в XII веке. Всемирно известный по своим архитектурным достоинствам храм Покрова на Нерли был построен в 1165 году святым князем Андреем Боголюбским. Заботами этого святого князя и был установлен в Русской Церкви около 1164 года праздник Покрова Божией Матери. В Новгороде в XII веке существовал монастырь Покрова Пресвятой Богородицы (так называемый Зворинский монастырь); в Москве царем Иоанном Грозным был построен собор Покрова Божией Матери у храма Святой Троицы (известный как храм Василия Блаженного). В праздник Покрова Пресвятой Богородицы мы испрашиваем у Царицы Небесной защиты и помощи: "Помяни нас во Твоих молитвах, Госпоже Дево Богородице, да не погибнем за умножение грехов наших, покрый нас от всякаго зла и лютых напастей; на Тя бо уповаем и, Твоего Покрова праздник чествующе, Тя величаем".

[500x267]
Казаки владели занятой ими землей по праву владения захвата и справедливо считали, что она им не пожалована московскими царями или российскими императорами, а завоевана казачьей кровью и закреплена казачьими могилами.
Жизнь в пограничной полосе подвергала казака постоянной опасности со стороны соседей-кочевников. Вследствие этого поселения казаков носили, характер укрепленного военного стана - обносились валом и рвом. Мужчины все были вооружены и выезжали на полевые работы, рыбную ловлю, на охоту или пасти скот и лошадей вооруженными. Женщины и девушки также умели владеть огнестрельным и холодным оружием, и история казачьих войн знает случаи, когда женщины в отсутствие мужчин, находившихся в походе, защищали свою станицу от нападений неприятеля.
Жизнь, полная опасностей, вырабатывала людей с сильным характером, неустрашимых, выносливых, вырабатывала в них находчивость, умение защищать свою жизнь, свои права и имущество, Среди казаков царило полное равенство и на руководящие посты выбирались люди, отличавшиеся умом, знаниями, талантами и личными заслугами. Никаких привилегий в силу происхождения, знатности рода, богатства или каких-либо иных оснований казаки не знали.
Удаленные на сотни и тысячи километров от тогдашних государственных центров, казаки должны были сами создать для себя власть на месте. Это была власть выборная (войсковой атаман), ограниченная в своих действиях только волею народного собрания казаков - Войскового Круга. Атаману были подчинены все вооруженные силы, равно как и выборные исполнительные власти в Войске. На своих народных собраниях казаки вырабатывали и нормы, по которым действовала эта власть. Раз принятое решение по какому-либо вопросу запоминалось в народной памяти и применялось в аналогичных случаях, становилось обычаем, и таким образом создавалось Войсковое право, которое регулировало все стороны казачьей жизни.
Духовенство также было выборное и избиралось казаками из наиболее уважаемых, грамотных и религиозных людей. Священник не только удовлетворял религиозные потребности казаков, но был для них учителем и судьей.
Казаки были глубоко преданы своей православной христианской вере, но вместе с тем отличались полной веротерпимостью.
Возвращаясь из своих походов, казаки отдавали часть военной добычи на свою церковь, и этот благочестивый обычай сохранился до позднейшего времени, когда казаки той или иной станицы, отслужив законный срок в воинской части, возвращались домой и привозили в станичную церковь серебряные церковные сосуды, Евангелие в дорогой оправе, иконы, хоругви и другие церковные предметы.
Создавая самостоятельные порядки, свое управление, свой казачий «присуд» - Войсковое право, казаки, однако, сохраняли тесную связь с Россией - связь религиозную, национальную, политическую и культурную.
Московский царь, впоследствии российский император, признавался казаками, как верховная власть. Он был в их глазах носителем государственного и национального единства России.
На свою борьбу с турками, татарами и другими кочевыми народами казаки смотрели как на государственную службу. Они несли эту службу совершенно свободно, без принуждения, в силу добровольно принятой на себя задачи - охранять и защищать границы родины. Трудно в краткой записке изложить громадные услуги, оказанные казаками Российскому государству.
Мы можем отметить наиболее крупные события славной истории казачества.
Еще в XIV веке (1380 г.) казаки помогли князю Московскому Дмитрию победить татар, почти 300 лет владевших русским народом - татарское иго.
В конце XVI - начале XVII века казаки помогли русскому народу изгнать поляков, занявших Москву, и кандидат казаков Михаил Федорович Романов был избран на царство в 1613 году Земским собором, созванным из представителей всего населения. (Согласно дошедшего до наших времен преданию. подлинный участник выборов донской атаман Филат Межаков при подаче своей записи за боярина Михаила Федоровича Романова прикрыл ее сверху отстегнутой саблей. «Прочиеше писание атаманское, быть у всех согласен и единомыслен совет». Так гласила летопись.)
В XVIII веке казаки не только участвовали в войнах, которые вело Московское государство, но и самостоятельно боролись с могущественной Турецкой империей, с Польским королевством и с крымским ханом. Запорожцы и донцы на своих лодках переплывали Черное море и осаждали турецкие и крымские города. Донские казаки, с помощью запорожцев, в 1637 году взяли сильнейшую турецкую крепость Азов, которая стояла в устье Дона и преграждала казакам выход в Азовское море. Взяв Азов, казаки послали в Москву посольство и предложили московскому правительству принять эту крепость. Московское государство только что пережило пятнадцать лет Смуты (1598-1613), т.е. революции, гражданской войны и иностранной оккупации (поляками), было слабым и не решилось принять Азов, опасаясь войны с Читать далее...

[614x491]
Погоны подразделяются по предназначению на погоны галунные (серебристого цвета) и суконные защитного цвета или цвета по принадлежности к войску (для нижних чинов), а по способу крепления - на нашивные и съемные.
Погоны галунные, с просветами и кантами цветом согласно таблице носятся на парадной форме одежды и по разрешению войскового атамана на повседневной форме одежды.
Погоны суконные защитного цвета носятся на повседневной и полевой форме одежды.
Погоны суконные цвета по принадлежности к войску согласно таблице носятся на парадной и повседневной форме одежды.
Нашивные погоны носятся на шинелях, бекешах, кителях, мундирах и чекменях высших чинов на парадной и повседневной формах одежды, для остальных чинов на полевой форме одежды.
Съемные погоны носятся на шинелях, бекешах, кителях, мундирах, чекменях и рубашках- гимнастерках главными, старшими, младшими и нижними чинами на парадной и повседневной формах одежды, а также высшими чинами на рубашках-гимнастерках и полевой форме одежды.
На погонах высших, главных, старших, младших и нижних чинов соответственно казачьему чину размешаются звездочки золотистого цвета (для парадного и повседневного обмундирования) и защитного цвета (для полевого обмундирования).

На погонах младших вахмистров, старших урядников, урядников, младших урядников и приказных соответственно казачьему чину размешаются нашивки серебристого (белого) цвета для парадного и повседневного обмундирования), защитного цвета (на нашивных погонах полевого обмундирования).

Казачий чин Количество нашивок Ширина нашивки, мм
Младший вахмистр Одна продольная 30
Старший урядник Одна поперечная 30
Урядник Три поперечные 10
Младший урядник Две поперечные 10
Приказный Одна поперечная 10

Размещение нашивок на погонах:
•продольная нашивка на погонах младших вахмистров
•посередине погона по всей его длине;
•на погонах старших урядников, урядников, младших урядников и приказных поперечные нашивки размешаются на расстоянии 90 мм от нижнего края погона до нижнего края поперечной нашивки, последующие нашивки размешаются выше первой с промежутками 2мм.
•на погонах воспитанников казачьих кадетских корпусов и школ, учащихся казачьих лицеев и казачьих классов на расстоянии 20 мм от нижнего края погона размешаются присвоенные им буквенные обозначения белого цвета.
В войсковых казачьих обществах петлицы носятся:
•на шинелях высших, главных, старших, младших и нижних чинов - цветом по принадлежности к войску.
Петлицы размещаются нижней стороной по краю воротника, боковой стороной параллельно отлету воротника на расстоянии 20 мм от отлета воротника. На продольно осевой линии петлицы на расстоянии от нижнего края 100 мм размешается пуговица серебристого цвета. От середины верхнего края петлицы до верхнего края пуговицы - 10 мм.
Нарукавные знаки по принадлежности к войсковым казачьим обществам нашиваются на внешней стороне правого рукава шинели, бекеши, куртки, кителя, гимнастёрки (защитного бешмета) на расстоянии 12 см от верхней точки рукава.

[300x142]
Карп с белым столовым вином (Начало XIX века)
Куски крупного карпа с молоками, нарезанные 2 сельдерея, 4 петрушки, 4 кислых огурца, 2 мускатных цвета, сложить в кастрюлю, посыпать простым и английским перцем, запить огуречным рассолом пополам с белым вином.
Тушить на слабом огне. Ложку масла смешать с ложкой муки, развести процеженным соусом из под рыбы и облить рыбу на блюде.

Круглик (XVIII век)
Молотое мясо смешать с рубленым мясом цыплят, обжарить с корнями петрушки на гусином или утином жиру.
Приготовленное для пирога тесто раскатать на большой сковороде, на него разложить слоем приготовленный фарш.
Запечь в духовке или печи. Следить за сочностью.

Таранчук (XVIII-XIX века)
Мелкие кусочки мякоти баранины обжаривают в кипящем масле. Укладывают в горшочки, заливают овощным бульоном и добавляют нарезанные картофель, морковь, корень пастернака, пряности и тушат до готовности с добавлением бараньего жира, стручка жгучего перца и уксуса по вкусу.

Солянка казачья (XIX век)
Килограмм мелко рубленной свинины, 150 граммов шпига, две дольки чеснока, головку лука, немного бульона тщательно перемешивают и начиняют тонкую свиную кишку с перевязкой через четверть. Отваривать в подсоленной воде 15 минут. Затем жарить в свином жиру с квашеной капустой.

Кулеш рыбный (Известен издавна)
Промытое пшено варится 10 минут. Отдельно отваривается соленая рыба (чаще сула). Ее разделывают на мелкие кусочки. Отваренное пшено заправляют луком, жаренным на растительном масле, кусочками рыбы, зеленью, тщательно перемешивают.

Пирог походный (XVIII-XIX века)
Кусок мякоти свинины, говядины или баранины начиняют кусочками чеснока и обжаривают в духовке или печи до готовности. Режут слоями толщиной в сантиметр и кладут на раскатанное тесто для пирога. Сверху укладывают резаные помидоры, заливают жиром н обжаренным луком и накрывают сеткой из теста. Пекут в духовке или печи.

Каша и лапша (Триста лет)
Пшенная каша, сваренная на молоке, заправляется сюзьмой и изюмом. Круто сваренная лапша заправляется обжаренным луком с мелкими кусочками дикой утки. Подается с моченым терном.

Обед в одной кастрюле (XIX век)
Мякоть свинины, посоленную и поперченную, обжаривают в кипящем жиру. Укладывают в чугунок или толстую кастрюлю, вместе с нарезанными картофелем, белым корнем, морковью, 2-3 луковицами, доливают холодной воды и тушат. Перед готовностью добавляют резаные помидоры, моченый терн, 2-3 гвоздики.

Постный борщ (XVIII век)
На медленном огне варится несколько крупных сырых луковиц. Затем их вынимают и в бульон закладывают шинкованные капусту, морковь, пастернак, картофель, стручки зеленой фасоли (гороха). Перед готовностью добавляют толченый чеснок, лавровый лист, перец и заправляют обжаренным на растительном масле луком и зеленью.

Уха по-старочеркасски (XIX век)
Мелкая рыба, ерш, окунь, плотва, красноперка, уклея, потрошится, удаляются жабры. Заливается холодной водой. Добавляются лук, соль, специи. Варится на медленном огне 40-60 минут. Уксус - по вкусу.

Уха по-елизаветински (XIX век)
Рыба потрошится, удаляются жабры. В холодную воду укладываются рыба, крупно резанные 2-3 картофелины, луковица, 2-3 помидоры, специи. Перед готовностью добавляется зелень укропа и петрушки. К столу подаются только бульон и отдельные куски сваренной и политой соленым рыбным бульоном рыбы.

Рыба, начиненная кашей (XVIII-XIX века)
Донскую рыбу (лещ, сазан, карп) чистят и потрошат. Отделяют икру и смешивают ее с полуготовым рисом или пшеном.
Тушку рыбы час выдерживают в белом вине. Начиняют икрой с кашей и укладывают в глубокую сковороду. Заливают подсолнечным маслом и обжаренным луком и бульоном из мелкой рыбы и тушат. Специи - по вкусу.

Лещ, запеченный с кашей (Известен издавна)
Крупного леща очищают от чешуи и внутренностей. Начиняют пшенной кашей, перемешанной с икрой. Зашивают. Запекают в духовке или печи, следят за сочностью. Можно время от времени смазывать сливочным маслом.

Рыба донская, тушеная (XVIII-XIX века)
У донской мелкой рыбы отрезать головы и хвосты. Выпотрошить, хорошо промыть, посолить, уложить спинками вверх в чугунную кастрюлю. Залить по 1/3 стакана воды и уксуса, 1\2 стакана растительного масла, положить лавровый лист и душистый перец. Тушить на слабом огне 3-5 часов, пока испарится масло.

Раки по-праздничному (XIX век)
Влить в кастрюлю с водой полтора стакана свежей сметаны, половину стакана красного крепкого вина, положить ложку сливочного масла, немного соли, тмина и укропа Как только закипит, вложить 20-30 раков, накрыть крышкой н варить 30 минут.

Лещ с хреном и яблоками (XVIII век)
Леща разрезать, посолить, залить кипящим слабым раствором уксуса Подержать под крышкой 5 минут. Бульоном из кореньев петрушки, сельдерея, моркови, 2 луковиц залить рыбу в кастрюле и протушить на сильном огне. Ломтики рыбы выложить на блюдо и переложить тертым Читать далее...

Казачья снедь и упоминание о ней в ранних рассказах М.А. Шолохова


Юг России - территория самобытная, и не только из-за того, что несет здесь свои воды Тихий Дон, но и оттого, что живут по берегам этой реки смелые люди - казаки. Уж так повелось, что места их селений условно делились на три части: верхний, средний и нижний Дон. Имея общие традиции, обычаи, участвуя в одних и тех же военных походах, они обладали и некоторыми различиями. Касалось это, в основном, их образа жизни, религии, быта. Не исключением являлась и пища.
В этой работе я решила проследить, как питались казаки на Верхнем Дону и каким образом нашло это отражение в ранних рассказах М.А. Шолохова.
Выбор писателя и его произведений не случаен. М.А. Шолохов родился и вырос на Верхнем Дону, а свои ранние рассказы создавал в первой четверти XX столетия, когда казачьи традиции были еще живы, а сами казаки жили по законам дедов и прадедов.
Обычно за день казачья семья садилась за стол три раза: завтракать, обедать и ужинать. Но на Дону до сих пор эти слова произносятся не во всех семьях. Старые казаки предпочитают говорить: завтракать, полудневать, вечерять, а то и просто «исть». Вот и Шолохов использует казачий говор в своих рассказах.
«– Давай, бати, полудневать? Солнце, глякось, куля влезло, почти в обеды.
– Полудневать? Погоди...»
«Бахчевник»
«– Скоро вечерять будем?
– Успеешь, непоседа, оголодал!».
«Нахаленок»
«Старуха у загнетки загремела ложками; щи в чашку наливая, сказала:
– Кличьте вечерять Гришатку».
«Коловерть»
«Исть будешь отдельно, не могу с тобой помешаться».
«Батраки»
Перед приемом пищи существовал определенный ритуал. Вот как описывает это старожил станицы Вешенской краевед А.П. Грибанов:
«Обычно за день казачья семья садилась за стол три раза: завтракать, обедать, ужинать вечерять. Перед тем как сесть за стол, каждый член семьи мыл руки, вытирал их общим для семьи холщовым полотенцем и стая крестился на икону в переднем углу, произнося при этом в полголоса молитву, обычно «Отче наш».
Старший в семье, упирая хлебину в грудь, резал ее над столом на ломти. Ломти складывались на общее деревянное или глиняное блюдо, упавшие на стол хлебные крошки резчик тщательно ссыпал на ладонь и отправлял в рот. За столом есть начинали по знаку старшего. Щи, лапшу кашу ели из общей чашки деревянными ложками. Мясо, вареники, блины, огурцы, помидоры ели, беря руками из общей посуды, жареное мясо подавали на стол в жаровне (кастрюле) или на сковороде».
Подтверждение написанному мы находим в рассказе М.А. Шолохова «Червоточина»:
«Как-то перед обедом семейно стали на молитву, Яков Алексеевич, разлопушив бороду, отмахивал кресты, как косой по лугу орудовал, мять Степкиня в поклонах ломилась, словно складной аршин; вен семьи дружно махала руками».
В походах казаки были неприхотливы в еде. Об этом даже есть пословицы:
«Казаки, что дети: и мною поедят, и малым наедятся». «Казак из пригоршни напьется, на ладони пообедает».
Но вот дома хозяйка должна быть очень расторопной и старательной стряпухой, чтобы накормить своего мужа. А казак-то любил покушать! И об этом тоже бытуют пословицы. Одна из них:
«Казак донской, что карась озерной: икрян, прян и солен».
Почти в каждой казачьей усадьбе водилась живность: коровы, свиньи, козы, овцы, птица. В книге В.Н. Королева «Старые Вешки» мы можем прочитать такие строки:
«Большинство казачьих хозяйств держали свиней и птиц. Первых выращивали летом на подножном корму, отгоняя в удобные места и оставляя без всякого надзора; осенью это были полуодичавшие животные. В 1898 году в вешенском юрту насчитывалось одиннадцать-тринадцать тысяч свиней, в еланском от четырех до пяти с половиной тысяч. Птица была несчитанной».
А поэтому всегда на столе у казака стояли мясные блюда. На мясном бульоне делали суп, щи, борщ, лапшу. Особенно казаки любили лапшу из птицы. На второе могли подать мясо: вареное, жареное,
тушеное, приготовленное с овощами, в том числе и с картофелем, А самые умелые стряпухи-казачки делали мясные рулеты, колбаски, начиняли свиные желудки, готовили птицу с кашей внутри, и уж в каждой семьей было соленое сало и топленый жир.
А вот то, что писал М. Шолохов о мясе и блюдах, которые из него готовились:
«В ноздри Алешке так и ширнуло духом вареной баранины».
«Алешкино сердце»
«На столе дымились щи; хмелинами благоухал свежий хлеб».
«Червоточина»
«Умылся; хозяйка предложила разжарить сало».
«Батраки»
«...достал из сумки, кусок хлеба и сало, нарезанное тонкими ломтиками».
«Батраки»
Но следует отметить, что казаки всегда соблюдали посты и в это время никогда не ели мяса. Краевед А.П. Грибанов писал:
«По заведенному порядку каждый взрослый житель станицы и хуторов на какой-либо неделе великого поста «говел». В течение этой недели он должен был питаться впроголодь, ходить утром и вечером в церковь, в конце недели исповедоваться Читать далее...

[150x400]
До Александра I
Казаки стремились сохранить свою вольность во всем. Это стремление проявилось и во внешнем виде. Казачьи войска не имели установленной формы одежды почти до конца XVIII века. С одной стороны, это было особой привилегией — Петр I, переодевая всю Россию, разрешил только казакам оставить дорогие их сердцу костюмы предков. С другой, отсутствие формы обусловливалось тем, что казаки, выступая на войну, обмундировывались, вооружались и снаряжались за свой счет. Одежда должна была быть удобной в боевых условиях, а фасон или покрой не имели значения. Поэтому в казачьих рядах одновременно встречались русские кафтаны, восточные халаты, кавказские бешметы, польские жупаны и т. п. Но высокую барашковую шапку, чуть расширенную книзу (она защищала от солнечных лучей и холода, предохраняла от укусов скорпионов, которые не выносят запаха овечьей шерсти), широкие прочные шаровары (чтобы не затруднять движение и одновременно охранять ногу от укусов змей и т. д.), разнообразные кушаки, выполнявшие гигиенические функции, меховые бурки и др. обязательно носили все казаки. Попытки заставить казаков носить единообразную одежду, как правило, успеха не имели. Так же обстояло дело с казачьим вооружением и снаряжением.
Исключением в этом смысле были лишь казаки, служившие во временных командах Санкт-Петербургского и Московского легионов. Для них в 1774 году была установлена форма, состоявшая из следующих предметов одежды: низкой четырехугольной красной суконной шапки с околышем из черной смушки (в торжественных случаях еще полагались белый бант и султан), васильковой епанчи с красным подбоем, зеленого кафтана с красными отворотами, подбоем, косыми обшлагами и пришитым на правом плече погоном из желтой шерстяной ткани, красного полукафтана (в Московском легионе с зеленым воротником), красных штанов и кушаков, коротких черных сапог. Форма офицеров обшивалась золотой (в Московской команде) или серебряной (в Санкт-Петербургской команде) тесьмой, к сапогам прибивались шпоры. Особенностью казачьего снаряжения стала кобура (для двух пистолетов) из красной кожи на таком же ремне. Подобное обмундирование получили казаки Придворных Донской и Чугуевской казачьих команд, но головной убор у них был иной.
Первая постоянная форменная одежда была введена в 1796 году, в царствование Павла I, для Лейб-Гвардии казачьего полка, который нес службу при императорском дворе как в военное, так и в мирное время. При ее создании учитывали обычаи, привычки и традиции казачества, но также отдали дань немецкой моде. Новая форма 1796 года состояла из меховой шапки, кафтана, полукафтана, плаща, кушака, шаровар и сапог. Новшеством для казаков стали черные галстуки и замшевые белые перчатки с крагами.
Шапка шилась из черной смушки по образцу головного убора прусских гусар — с алым, свисающим набок суконным верхом; она украшалась витым шнурком и кистями голубого и малинового цвета, султаном из белых перьев. Полукафтан был алый, суконный, русского типа, но немного короче, застегивался на груди на крючки, заправлялся в шаровары. Однобортный кафтан с небольшим стоячим воротником, с пришивными обшлагами шился из темно-синего сукна и был длиной до середины икр. Широкие и свободные шаровары из бирюзового сукна носились с напуском на черные тупоносые кожаные сапоги на небольших каблуках (до этого казаки предпочитали остроносую обувь). Кушаки были не только обязательным предметом формы, но и указывали на принадлежность к эскадронам (белые — в Лейб-эскадроне и синие в Штаб-эскадроне). В ненастную погоду наряд казака дополнял белый суконный плащ.
Офицерская форма отличалась от обмундирования нижних чинов особой отделкой и серебряными украшениями на шапках. Полукафтаны и кафтаны обшивались вокруг воротников, по бортам и сзади по спинным и рукавным швам узкой серебряной тесьмой, а по груди горизонтально в шесть рядов до пояса на гусарский манер двойными серебряными галунами (петлицами) с нитяными кистями на концах. Форма казачьих генералов отличалась более богатой отделкой, кроме того, генералы носили еще, как в прусской армии, особый серебряный аксельбант на правом плече.
Форма, установленная для Лейб-Гвардии казачьего полка, была также присвоена Лейб-Гвардии Уральской сотне, но только для уральцев она шилась из малинового сукна, вместо меховой шапки они носили малиновый уральский колпак с четырехсторонним острым верхом.

При Александре I
Перемены в гвардейском обмундировании произошли после восшествия на престол императора Александра I. В 1801 году вместо полукафтана введена куртка (длиной до талии или чуть ниже) со стоячим скошенным воротником. Воротники и обшлага офицерских курток украшаются фигурным серебряным шитьем, а в дополнение к кушакам офицеры начинают носить серебряные пояса-шарфы с кистями.
Одновременно вводится новая форма и в казачьих войсках (за основу были взяты костюмы лейб-казаков): черные Читать далее...

[119x390]
Особенности жизни донских казаков отразились на их одежде. Своеобразный вид донской казачьей одежды складывался веками. Приходили беглые на Дон в своей русской одежде, а здесь носили то, что давало войско. Облик одежды воссоздают старинные казачьи песни.

На стружках, сидят гребцы — удалые молодцы,
Удалые молодцы — вседонские казаки.
На них шапочки собольи, верхи бархатные,
Пестрорядные рубашки с золотым галуном.
Астраханские кушаки полушалковые,
С зачесами чулочки,
Да все гарусные.
Зелень-сафьян сапожки, кривые каблуки.

Казаки свободно относились к самобытности в одежде и рассматривали ее как один из существенных признаков своей самостоятельности. В 1705 году атаман Зимовейской станицы бывшего посольства Савва Кочет доносил благодарность Петру I от имени всего войска: "Мы взысканы твоей милостью паче всех подданных, нас не коснулся твой указ о платье и бородах. Мы носим платье по древнему своему обычаю, которое кому понравится. Один надевается черкесом, другой — калмыком, иной в русское платье старинного покроя и мы никакого нарекания и насмешек друг другу не делаем. Немецкого платья никто у нас не носит, охоты к нему вовсе не имеем." На Дону любили одежду ярких живописных расцветок, которую казаки привозили из походов. В. Сухоруков писал о возвратившихся из похода казаках: "Один являлся в лазоревом атласном кафтане с чисто серебряными нашивками и жемчужным ожерельем, другой — в камчатном или бархатном полукафтане без рукавов и в темно-гвоздичном зипуне, опушенном голубою каймой, шелковой гвоздичного цвета нашивкой; третий — в камчатном или бархатном кафтане с золотыми турецкими пуговками и серебряными застежками... У всех шелковые турецкие кушаки и на нем булатные ножи с черенками рыбьего зуба в черных ножнах, оправленных серебром, красные или желтые сафьяновые сапоги и кунья шапка с бархатным верхом. Многие одевались в богатые турецкие, черкесские, калмыцкие платья, украшали оружием, оправленным с азиатской роскошью серебром и золотом под чернь".
В конце XVII — к началу XVIII века сложился традиционный тип мужской казачьей одежды, обязательным элементом которой был зипун, представлявший собой распашную верхнюю одежду без ворота. Зипун был настолько обязательным элементом, что походы за добычей назывались "походами за зипунами".
Всю одежду можно разделить на служебную, военную и домашнюю. Служебная состояла из мундира или чекменя синего сукна, с красными выпушками, застегивающегося на крючки, и шаровар, также синего сукна с красными лампасами, фуражки и папахи с красным верхом и военной синей шинели. Домашняя одежда напоминала военную, но она однобортная и отличалась по материалу. Чекмени черкесиновые или нанковые. Шаровары без лампас, белые холстовые рубахи, а также портки. Фуражка в быту носилась военная. Из обуви первоначально в общем употреблении были поршни, которые делались из цельного куска кожи овальной формы, с одной стороны которого (где должен проходить носок) вырезывался тупой угол. Кругом всего куска по краю пробивались дыры, в которые продевался ремешок, выходивший концами со стороны пятки. Края тупого угла сшивались, образуя нос поршня, а края кожи стягивались вокруг ноги ремешком. Праздничной обувью считались чирики — туфли с гладкой подошвой и вырезом сверху, которые носились на шерстяных чулках как казачками, так и казаками. (Среди казаков было распространено поверье, что чулки из овечьей шерсти предохраняют от укуса тарантулов, которые боятся запаха овец, т. к. овцы едят тарантулов. Поэтому казаки и летом охотно ходили в шерстяных чулках).
Грубые белые шерстяные чулки молодые казачки любили носить без подвязок. Особым щегольством считалось, если чулки собирались толстыми складками на узкой части ноги над щиколоткой. Состоятельные казачки носили парадные, щегольские "кислиной* наверстанные чирики", т. е. туфли, обшитые по краям ремешком из белой кожи. Позже казачки стали шить уже праздничный "окаймёной", т. е. обшитый цветной тесемкой башмак.
У простых казачек обиходная одежда состояла из юбки, кофты и фартуха. Лишь старинная донская шуба, несмотря на то, что в XIX веке широкое распространение получили пальто и различные шубки, была очень популярна, особенно у пожилых женщин. Шубы казачки носили белые, овчинные, ровные, "как халат". По краям рукавов и по низу на два пальца "оторочены курбяем", т. е. шкуркой молодого ягненка.
Верхнедонская женская одежда, варьируясь даже в пределах близлежащих станиц, имела свои особенные отличия от нижнедонской.
Головной убор замужней женщины — шлычка — колпачок, особым образом кроеный, надевался на волосы так, чтобы спереди они были немного видны. Волосы собирались под шлычку узлом и поддерживали ее в приподнятом положении. Для этой же цели служила вата, подложенная под верхний шов шлычки. Затягивалась шлычка на голове спереди продетой в нее тесемкой. Шлычка была не видна и служила только Читать далее...

[300x435]
О том, что носили казаки в 1705 году, говорил в Посольском приказе атаман донской зимовой станицы Савва Кочет: «...платья де они носят по древнему своему обычаю, как кому из них которое понравитца: иные любят платье и обувь по черкасски и по калмыцки, а иные обыкли ходить в русских стародревнего обычая в платье, и что де кому лутче похочется, тот тако и творит. И в том де между ними распри и никакого посмехания друг над другом нет». А дальше, как бы предупреждая Петра о том, что среди казаков петровские нововведения не приживутся, говорил: «А немецкого платья де никто из них казаков у них на Дону не носит, и мастеров, то есть портных, которые б немецкое платье могли делать, в городах их казацких не живут».
Петр I и не стал коверкать традиционную казачью одежду. Может быть, просто руки не дошли, а может, понял, что казачья одежда и вообще внешний вид — нечто большее, чем мода, и бритье бород и введение «немецкого платья» у казаков бескровными не будут. Но скорее всего, царь-реформатор в совместных с казаками походах убедился, как приспособлена одежда казаков к боевой жизни в степи.
Казачья старинная одежда очень древняя. Костюм казаков складывался веками, задолго до того, как степняки стали именоваться казаками. В первую очередь это относится к изобретению скифов — штанам, без которых невозможна жизнь кочевника-конника. За столетия покрой их не изменился: это широкие шаровары — в узких штанах на коня не сядешь, да и ноги они будут стирать, и движения всадника сковывать. Так что те шаровары, что находили в древних курганах, были такими же, какие носили казаки и в XVIII, и в XIX веках. Рубахи были двух видов — русская и бешмет. Русскую заправляли в шаровары, бешмет носили навыпуск. Шили их из холста или из шелка. Степняки вообще предпочитали шелк другим тканям — на шелке вошь не живет. Сверху — сукно, а на теле — шелк! Зимой носили нагольные полушубки, которые надевались шерстью на голое тело — так народы Севера носят кухлянку.
От трения шерсти о тело возникает электрическое поле — так теплее, а если человек вспотеет — шерсть пот оботрет, он не впитается в одежду и не превратится в лед.
Из верхней одежды казаки издавна предпочитали архалук (тюрк, арка — спина, тюрк. Лык — греть) — «спиногрей» — нечто среднее между стеганым татарским халатом и кафтаном. Кроме того, поверх тулупа зимой и в непогоду надевался балахон — валенный из овечьей или верблюжьей шерсти плащ с капюшоном. По нему скатывалась вода, в сильные морозы он не лопался, как кожаные вещи. На Кавказе балахон заменила бурка, а капюшон издавна существовал как самостоятельный головной убор — башлык.
Сапог было великое множество — без сапог верховая езда невозможна, да и по сухой степи не пройдешь босиком. Особой любовью пользовались мягкие сапоги без каблуков — ичиги и «чирики» — туфли-галоши, которые надевали либо поверх ичиг, либо поверх толстых чесаных носков, в которые заправлялись шаровары. Носили и «башмаки» — кожаную обувь с ремнями, названную так потому, что изготовлялась она из телячьей кожи (тюрк. башмак — теленок).
Но казак более всего ценил одежду не за ее стоимость и даже не за удобство, которым славилась казачья «справа», а за тот внутренний духовный смысл, которым были наполнены каждый стежок, каждая деталь казачьего костюма. По верованиям древних, одежда — вторая кожа, поэтому коренные казаки никогда не носили чужую одежду, не совершив над ней очистительных обрядов, и уж тем более одежду с убитых. Надеть «чуждые покровы» означало войти в «волю» дарителя и потерять свою. Поэтому казак ни за что не надел бы «шубу с царского плеча». А Пугачев принял на плечи «заячий тулупчик» недоросля Гринева — либо потому, что А.С. Пушкин казачьих обычаев не знал, а скорее всего, потому, что «Емелька» был выродком, то есть отбившимся от своего рода и национальной культуры. Награждая казаков, атаманы дарили им материал «на справу», но никогда не дарили атаманский кафтан. Наиболее ценилась одежда, шитая матерью или женой. Первую крестильную рубашку шила и дарила крестная, она надевалась один раз, всю жизнь сохранялась нестираной вместе с прядями первых волос, погребалась с умершим или, если казак умирал вдалеке от дома, сжигалась вместе с вещами, которых он касался.
Особое значение имели казачьи лампасы. Считалось, что введены они впервые Платовым, но лампасы обнаруживаются и на старинной казачьей одежде, и даже на одежде половцев, и еще раньше — скифов. Так что при Платове ношение лампасов было только узаконено, а существовали они и прежде, знаменуя принадлежность их хозяина к вольному воинству. Не случайно так гордились и гордятся ими казаки. Не случайно с ними огнем и мечом боролись большевики. За погон, за кокарду, за лампас полагался расстрел на месте.
Костюм и в наши дни говорит о месте человека в обществе. Как говорится, «по одежке встречают...» Но в отличие, пожалуй, от всех народов и сословий Читать далее...

[215x308]
Казачий чуб — такая же традиция, как лампасы и папаха. По одной легенде, сбитая на ухо шапка как раз и прикрывала его отсутствие, а чуб — часть выбритой наполовину головы, как брили каторжных. Но эта версия оттуда, из легенды о «беглом» происхождении казачества. На самом деле часть савиров (севрюков) носили чубы даже во времена гуннов. Так они запечатлены на старинных фресках.
Такой же древностью овеян и запорожский оселедец, вероятно заимствованный тюрками и славянами у готов, для которых он означал посвящение богу Одину. Хохол (хох-оол) у алтайцев и сейчас переводится как «сын неба». Интересно, что у персов (иранцев) слово «казак» и переводится как «хохолок». Так что прическа, особенно в прошлом, — явление мистическое, сакральное. Донские казаки так объясняют чуб с левой стороны фуражки: справа ангел стоит — там порядок, а слева черт крутит — вот казак и выходит!
По традиции, в России усы были неотъемлемой частью военной формы. Кстати, в Отечественную войну усы носили гвардейцы. Восходит это к арийцам, у которых усы носили «кшатрии» — воины, и они символизировали крылья.
Казаки-старообрядцы бороды не брили, и особой «привилегией», дарованной Петром I, было разрешение казакам носить бороду. Фасон бороды определялся способом бритья — концом шашки, подвешенной за темляк, выбривались три плоскости: щеки и шея. Казаки не носили обручальных колец, и борода говорила о том, что казак женат.
Казаки-старообрядцы не носили чубов, стриглись «в скобку» — так, чтобы лицо было обрамлено прической, как скобой, или «под горшок», «под арбузну корку», когда волосы подстригаются в кружок — ровно спереди и сзади.
Шапка — продолжение головы. У казаков папаха или фуражка играла огромную роль в обычаях и символике. Папаха с цветным верхом или казачья фуражка с околышем символизировала полноправную принадлежность к станичному обществу. На кругу казаки находились в шапках. Собственно, ими голосовали. Перед избранным атаманом шапки снимали, а он свою надевал. Снимал шапку и выступающий. Если есаулец нахлобучивал ее обратно — значит, говоривший лишался слова.
Шапку кидали во двор «хваленке», предупреждая, что придут свататься. Папаху или фуражку привозили с войны и клали на божницу, если казак погибал. В такой дом никто не мог войти без приглашения старшей в доме вдовы. Сбитая с головы шапка, равно как и сорванный с женщины платок, были смертельным оскорблением, за которым следовала кровавая расплата.
При возвращении с войны или службы казаки приносили шапки в дар родовым рекам, бросая их в волны. Казак, женившийся на вдове, приносил к Дону или Кубани фуражку погибшего казака и пускал ее по воде со словами: «Прости, товарищ, не гневайся. Не грехом смертным, но честию беру твою жену за себя, а детей твоих под свою защиту. Да будет тебе земля пухом, а душе райский покой».
В шапку зашивали иконки и написанные детской рукой охранительные молитвы. Обычай нашивать на фуражки и папахи награды — бляшки с надписью, за что награжден полк, еще больше увеличил духовную ценность головного убора.
За отворот папахи казаки клали особо ценные бумаги и приказы. Надежнее места не было — потерять папаху казак мог только с головой.
Серьги (у мужчин) означали роль и место казака в роду. Так, единственный сын у матери носил одну серьгу в левом ухе. Последний в роду, где нет, кроме него, наследников по мужской линии, носил серьгу в правом ухе. Две серьги — единственный ребенок у родителей. Кроме символического, сакрального значения языческого древнего оберега серьги играли и утилитарную роль. Командир при равнении налево и направо видел, кого следует в бою поберечь.
Казаки традиционно следили за собственной внешностью. Исходило это прежде всего из уставных требований об опрятности. Так, строевого казака старший по званию мог прямо на улице заставить разуться и показать чистоту ног или нижнего белья — от этого в боевой обстановке, в походе, где любая болезнь разносится мгновенно, как пожар, часто зависела жизнь целого подразделения. Однако были и другие причины. Казак постоянно был на людях. В отличие от солдат, которые месяцами не выходили из расположения части, казакам часто приходилось куда-то скакать с поручениями, почтой, переезжать с место на место. Даже на службу они отправлялись особым образом. Собранный в станице полк получал приказ к определенному сроку быть, скажем, в Москве или в Петербурге, рассыпался на звенья по три-пять человек и добирался до назначенного места самостоятельно. При этом шли разными дорогами, чтобы не отягощать постоем крестьян, у которых останавливались ночевать и за чей счет кормились. Вот эта особенность службы заставляла казаков уметь быть желанными гостями. Казак просто обязан был быть обаятельным, веселым, приветливым и остроумным. И так было на самом деле — казаков ждали, потому что с ними в крестьянских избах поселялось веселье. Бывалые, остроумные, веселые Читать далее...

[648x408]
До Николая I
Конское снаряжение состояло из казачьего седла (с высокими луками и подушкой), чемодана из белого сукна, черных кожаных уздечки, нагрудника и подхвостника, а также суконных чепрака и подушечного чехла: у лейб-казаков — алых, а у лейб-уральцев — малиновых с обшивкой по краям и поперек углов белой тесьмой (у офицеров серебряным галуном).
При Николае I
Конское снаряжение в основном осталось прежним. Казачьи седла сохранили высокие острые луки, причем задняя делалась более пологой, чем передняя. К остову седла с обеих сторон крепились на двух узких ремешках четырехугольные кожаные пластины (крылья), а к ребрам седла — две ременные подпруги и путлища, просовывавшиеся в полированные стремена. Сзади при помощи ремней к седлу привязывали (у офицеров пристегивали) пахвы (подхвостник), а спереди на луку набрасывали и закрепляли с левой стороны седла подперсье (нагрудник). Уздечка, как и прежде, состояла из налобника, щечных ремней, подбородника, переносья, кордиков с уздечными кольцами и связанных вместе узлами поводьев и чумбура. Снаряжение офицерских лошадей украшалось медными бляхами и сердечками. Под седло клали потник, обшитый черной кожей, а между лук — кожаную мягкую подушку, которая пристегивалась кожаным чересседельным троком, проходившим по ее середине, поэтому середина седла была самой низкой его частью, это и составляло главную особенность конструкции казачьих седел — в других кавалерийских седлах самая низкая часть находилась ближе к задней луке.
В торжественных случаях седло покрывали вальтрапом из сукна мундирного цвета с обшивкой по краям тесьмой прикладного цвета, а на подушку надевали суконный чехол с выкладкой по шву. Офицерские вальтрапы, кроме того, отделывались тесьмой (в артиллерии золотым галуном) на передних углах длиной в 24 см, а на задних — 42 см. У забайкальцев вместо вальтрапа ввели седельный чехол из черной кожи, обшитый по краям красной тесьмой, а подушка шилась из серого сукна. Седельный чехол офицеров над красной тесьмой украшался серебряным галуном.
Во время похода казаки возили с собой на своих конях форменную одежду, необходимые вещи и продовольствие. Все это хранилось в седельном вьюке. Он состоял из серого суконного чемодана, в который укладывали парадную форму и сапоги, фуражных сакв (в них возили корм для коня), сухарных сум для продовольствия, седельной подушки для хранения белья, портянок, перчаток и т. д., конской торбы, в которой лежали скребница, щетка и другие мелкие вещи. К передней луке приторачивали скатанную в трубку шинель или бурку.

При Александре II
В войсках в 1867 году суконные вальтрапы и подушки заменили черными кожаными, суконные чемоданы — кожаными сумами, перекидными через седло, но в 1874 году чемоданы возвратили. Шинель скатывали и укладывали к задней луке на сумы. Полагавшийся ранее нагрудник отменили, вместо него в случае надобности использовалась передняя подпруга, которая застегивалась вокруг груди лошади. Состав седельного вьюка был дополнен фуражным арканом длиной 14 м и толщиной 1 см.
У кавказских казаков все снаряжение оставалось прежним. Седло делалось с острыми луками, четырехгранными крыльями из черной кожи, двумя подпругами и ременными путлищами, в которые продевались полированные (железные или медные) стремена в виде стаканчика. Уздечка и пахвы изготовлялись из более тонких, чем в других войсках, черных кожаных ремней и богато украшались бляшками с чернью, позолотой и т. п.
На седло надевался кожаный четырехугольный чепрак, обшитый по краям красной тесьмой, а у офицеров, кроме того, серебряной или золотой тесьмой или черкесским галуном, а между лук укладывалась черная кожаная подушка, отделанная с обеих сторон по типу чепрака, крепившаяся с помощью ременного трока (длина края чепрака вдоль лошади составляла 50 см).
При Александре III
В Донском, Уральском и Оренбургском войсках лавки ленчика стали делать с плоской поверхностью, без прежнего прогиба, длина и ширина лавок была уменьшена, луки разводились шире, отчего просвет над хребтом лошади уменьшился. У кавказских казаков лавки ленчика часто делали неодинаковой величины, это портило спину лошади, сам ленчик был то не в меру высок, то узок, то, наоборот, слишком широк, обе луки большей частью ставились почти перпендикулярно, что беспокоило всадника при спусках и подъемах в горной местности. Применялись стремена разнообразной формы, нередко непригодные для войны. Размещение вьюка не было как следует продумано. Все эти недостатки следовало устранить. Начались работы по созданию нового типа казачьего седла, современного, приспособленного к любым боевым условиям.
При Николае II
Во всех казачьих войсках с 1895 года полагался деревянный арчак одинакового образца, оклеенный снаружи тонкой черной кожей, вводились переметные сумы особой конструкции. Каждая сума состояла из двух отделений: заднего прямоугольного и переднего Читать далее...

[296x354]
До Александра I
Форма, установленная для Лейб-Гвардии казачьего полка, была также присвоена Лейб-Гвардии Уральской сотне, но только для уральцев она шилась из малинового сукна, вместо меховой шапки они носили малиновый уральский колпак с четырехсторонним острым верхом.
Одновременно с введением формы (прим. – для гвардии) было произведено перевооружение казаков. Они получили сабли в железных ножнах гусарского образца, подвешивавшиеся к черному поясному ремню, пистолеты, носившиеся на белом лосином панталере через левое плечо, черные кожаные лядунки с перевязями, как у гусар, и пики с красными древками.
Офицерские сабли имели значительную кривизну, уширение на конце (елмань) и гарду; длина клинка достигала 870 мм и более, ширина — 41 мм, общая длина с рукояткой — до 1000 мм. Пистолеты были однозарядные кремневые гладкоствольные, калибра 17,7 мм с дальностью стрельбы 30 м. Пара пистолетов вкладывалась в кобуры (ольстры) и приторачивалась к седлу. Лядунки отличались изяществом: коробка, обтянутая черной кожей, с крышкой, обшитой черным бархатом и оправленной серебром, и с серебряной Андреевской звездой посередине, перевязь делали на черной бархатной основе, обкладывали серебряным галуном с двумя черными просветами, украшена она была серебряным императорским вензелем, тремя цепочками с протравниками, арматурой и прибойником. Поясные ремни офицеров изготавливались из красного сафьяна.
При Александре I
Вооружение казаков в начале XIX века, как и прежде, отличалось большим разнообразием. В широком употреблении были всевозможные турецкие, персидские, кавказские, венгерские, польские, русские и другие типы сабель. Постепенно вводились кавалерийские сабли образца 1809 года — в стальных ножнах с прорезным прибором общей длиной 880 мм, шириной до 36 мм, при кривизне 7/36,5 см. Затем их сменили гусарские сабли образца 1817 года: общая длина — более 1000 мм, клинок с двумя долами, значительно искривленный, железный эфес с тремя дужками, деревянной рукояткой, обтянутой кожей и обвитой проволокой; ножны полностью железные. Для кавказских линейных казаков-артиллеристов были установлены шашки черкесского типа с мало изогнутым клинком длиной более 750 мм, утопающим в черных кожаных с красной обшивкой ножнах по головку рукоятки. Офицерское холодное оружие выделялось богатством отделки и разнообразием форм. Эфесы установленных образцов покрывались позолотой, ножны кавказских шашек обшивались серебряным галуном. В ходу были испытанные в боях «дедовские» сабли, а также изготовлявшиеся по индивидуальному заказу сабли восточного типа с сильной кривизной и елманью, украшенные гравировкой, чернью, инкрустациями из слоновой кости и т. д.
Пики, применявшиеся в казачьей коннице, во многом напоминали древние копья самых различных размеров и видов. Они отличались от кавалерийских пик тем, что были длиннее, боевой наконечник не имел пожилин (металлических полос, отходящих от трубки), отсутствовал подток (оковка внизу), древки выкрашивались в основном в красный цвет. В отдельных войсках к пикам прикрепляли матерчатые флажки-флюгеры, или хорунжевки, которые во время конной атаки пронзительно свистели и гудели на ветру, оказывая сильное психологическое воздействие на противника. У сибирских казаков флюгеры также служили для определения номеров полков: верхняя часть флюгера у всех полков была белой, нижняя часть у полка № 1 — светло-зеленой, у полка № 2 — голубой, №3 — желтой, №4 — синей, № 5 — светло-малиновой, № 6 — коричневой, № 7 — серой, № 8 — красной, № 9 — фиолетовой и № 10 — зеленой.
Казачье огнестрельное оружие пополнилось пистолетами и карабинами. Пистолет образца 1809 года калибра 18 мм, общей длиной 425 мм, при длине ствола 262 мм весил 1,5 кг и имел ударный кремневый замок с медной полкой, круглым стволом и медной мушкой. Карабин калибра 17,7 мм, длиной ствола 63,5 мм, при весе 2,8 кг был гладкоствольным, ударно-кремневым, его носили на белых лосиных перевязях.
Более единообразным стало и казачье снаряжение. Многие нижние чины обзавелись черными кожаными лядунками с императорским вензелем на крышке, которые они носили на черной (у черноморцев с 1816г. на белой) перевязи с цепочками; для пристегивания сабель применялись портупеи из красной кожи. На полевой службе широко применялись большие черные кожаные пояса — патронташи, за которые вкладывали пару пистолетов. Офицерские лядунки обкладывались серебром, в центре крышки прикреплялся двуглавый орел под императорской короной. Портупеи и перевязи со временем начали обшиваться серебряным галуном. В целом казаки своим внешним видом и вооружением все больше и больше сближались с чинами регулярной армии.

При Николае I
За время царствования Николая I значительно изменилось все казачье оружие. Бесконечные войны, в которых увязла Россия, потребовали пересмотра всей системы вооружения, в том числе и казачьего. В конные полки на смену Читать далее...

[540x699]
Древнейшими знаниями, которыми обладали и обладают казаки, были знания по народной медицине. Несмотря на то что, как все древние искусства, врачевание было окружено всевозможными тайнами и суевериями, очень многое было широко известно и дожило до наших дней.
Находясь постоянно в седле, постоянно на воинской службе и на войне, казаки обладали уникальными знаниями по мануальной терапии, то есть по умению вправлять суставы и позвонки.
Не только простые вывихи, но и всевозможные «срывы», «осклизы», «опступы», «сбои» и десятки других увечий, которые неизменно сопутствовали военной жизни кавалериста, чаще всего лечились прямо в сотне. Всегда находился казак старшего возраста, который владел многими приемами народного «костоправства». Приемами же массажа владели практически все.
Так, казаков гвардейских полков, отправлявшихся в дворцовый караул, полковые портные буквально зашивали в мундиры (может быть, отсюда слово «зашиваюсь», то есть очень тороплюсь), и через несколько часов неподвижного стояния в дворцовых залах их «валили в сани и везли в казачьи бани вытаптывать затекшее тело на горячем полке».
Казаки умели врачевать и открытые переломы, удалять раздробленные кости. Владели они и основами антисептики, то есть умели оперировать так, чтобы не попадали в рану микробы и бактерии; справлялись и с гнойными ранами, «выкатывали» пули и осколки, проводили ампутации...
Сохранились описания хирургических операций, сделанных казачьими лекарями. Свидетелем одной из таких операций однажды был знаменитый русский врач Н. Пирогов.
Все делалось только после захода солнца. Во-первых, в это время почти нет мух — главных разносчиков инфекции, а во-вторых, сам человеческий организм, в частности мозг, вступает в фазу торможения... Раненого укладывали на соломенные снопы или на только что выструганные доски. Поили его допьяна (это был один из немногих случаев, когда казаки пили водку, а не вино). Раненое место, в описываемом случае — ногу, обкладывали льдом или лили холодную воду. Перетянутая жгутами нога теряла чувствительность.
Тогда приступал к делу врачеватель. Он долго мыл руки и протирал их водкой. Все инструменты, которыми он пользовался, тщательнейшим образом и долго кипятились в соляном растворе. Кроме того, помощник вылавливал их из кипящей воды только специальными щипцами и подавал лекарю, обязательно пронося их через огонь. Нож, которым расширялась рана, накалялся докрасна и прижигал кровоточащие края разреза.
Раскрыв специальными крючками рану, лекарь металлическими крюками выхватил из раны пулю и вынул раздробленные кости, зашил края раны, предварительно вложив в нее какое-то снадобье и длинный конский волос... Пирогову объяснили, что если рана загноится, то вся грязь будет выходить по этому волосу, а если все хорошо заживет, то волос либо сам выпадет, либо вынуть его не составит труда.
Прооперированную ногу уложили в специально выструганные самшитовые лубки и забинтовали.
Великого хирурга удивило, как слаженно и умело работали каза ки. И те, кто оперировал, и те, кто держал раненого, и те, кто непрерывно читал молитвы. Еще больше его поразило, что казаки до утра не давали раненому спать и, как только он начинал задремывать, били в бубен и плясали. Операция прошла успешно, через несколько дней казак, прихрамывая, ходил.
Ампутации делали еще быстрее, и культю обязательно макали в кипящую смолу, чтобы спасти человека от гангрены. Следует поражаться силе духа и терпению не только казаков, но и лекарей — ведь все делалось без наркоза. Правда, есть сведения, что какие-то дурманящие сознание и обезболивающие травяные настои лекари применяли. В частности, отвар из мака.
Некоторые ведуны хорошо владели лечебным гипнозом, «отчитывали болезнь во сне».
Но это умели делать лишь немногие врачеватели, как правило передававшие свои знания из поколения в поколение и славившиеся по всему войску. Когда во времена Николая I в полках было запрещено обращаться к народным целителям, казаки нашли способ их сохранения: народные целители охотно заканчивали курсы военных лекарей и продолжали, обогатившись знаниями научной медицины, помогать людям.
Наряду с костоправами в казачьих станицах и хуторах всегда было много травознаев. И сегодня почти в каждой казачьей семье используют для лечения всевозможных простуд и других болезней травы, но были и ныне здравствуют десятки удивительных знатоков.
Интересно, что в наши дни появляются врачи (как правило, из рода знаменитых целителей), которые имеют высшее медицинское образование, но сохраняют и древние знания о лечении травами и успешно их применяют.
Но есть несколько трав, которые знает каждый казак. Главная такая трава — «емшан», степная полынь, горькая, словно казачья судьба. Каждому казаку известны ее целебные свойства, но превыше всего почитает он полынь за то, что она является символом казачества, символом древним и благородным. Читать далее...