Буду копировать
отсюда все что мне нравится а то вдруг она закроет потом или удалит дневник и я все потеряю
Hrivelote! Я куплю твою книгу, если встречу ее!
Ну беги, вылизывай по чужим берлогам четверых своих медвежат.
Ты и так прочел по губам слишком много, не смотри, как они дрожат.
Не смотри, как ревность зеленой желчью заливает мое лицо.
Не смотри, как я ненавижу женщин. Будь отцом.
По сравнению с этим великим делом остальное – просто фуфло.
Не смотри, как взглядом остекленелым провожаю через стекло.
У тебя глаза – как плоды паслёна, как подтаявший шоколад.
Я сегодня встретила почтальона, он принес мне повестку в ад.
Голос твой в телефонной трубке обжигает меня, как плеть.
Почтальон сказал мне: идем, голубка, здесь немыслимо уцелеть.
Соглашайся, мол, не предложат дважды, мол, нежнее огонь в аду,
и не будет такой беспощадной жажды там, куда я тебя веду.
А у тебя глаза – будто жженый сахар, смотрят так, что саднит во рту.
Мне б послать почтальона с повесткой нахер, но и здесь мне невмоготу.
Ну может, всё-таки не сегодня. Может, капельку подождать.
Но всё лютее
Всё преисподней
Всё, по последней –
И сразу спать.
Ожигаясь о лампу, ночной мотылёк
Устремляется вниз и дымит фюзеляжем
Над моей простынёй, как над солнечным пляжем,
И в падении этом до слёз одинок
Как подбитый "фантом", он уходит в пике,
Окровавленным ртом влажный воздух глотая
И взрывается где-то к востоку от рая
На холодном размокшем прибрежном песке…
Спи спокойно, бесстрашный Икар, сын Дедала
Пусть тебе будет пухом моё одеяло.
Этот мир, что с чужого плеча,
Нам до лампочки Ильича.
Ну где твой меч, архангел Самуил?
Где твой семидюймовый финский нож?
Она так ждет, чтоб ты ее сразил -
Чего ты ждешь?
Она зовет тебя из темноты,
Ее глаза - сияющий неон,
А ноги - разведенные мосты
Ну где же он?
Ну где же он, любви ответный жест?
Она молчит и плачет, как свеча
Она горчит, наверно сгоряча
Ты ставишь крест
На ней, на этом вечере пустом,
В рапиде проплывающем сквозь вас,
Как сквозь ничто, прелестное ничто,
На паре глаз
Неоновых, на паре жарких губ
Малиновых, как колокольный звон…
Смотри, как плачет маленький суккуб,
Смотри свой сон…
Зеленая ковровая дорожка
так далеко мерцает под ногами,
рекой в ущелье меж зеркальных скал;
бурбон качает барный табурет,
я только белый блик на дне стакана,
а вне отеля, как это ни странно,
меня не будет, не было и нет.
(Вы просто бедный фрик, о донна Анна,
и не на вас сошелся клином свет).
Прицениваясь, смотрят незнакомцы,
и кольца дыма, ласковые кольца
с любым меня готовы обручить.
Но эта ночь обещана бурбону -
смеюсь, и льдинки отвечают звоном,
и вьется дыма шелковая нить.
Одним глотком принять в себя со стоном
, как принимаешь нового мужчину,
бесстыдно подбородок запрокинув,
залить в гортань многоголосый бред
прекрасной выдержки, молниеносный хаос,
с ума сойти, какой у вас букет.
Смеюсь, и льдинки отвечают лаем,
я знаю, это стая горностаев,
они порвут меня на лоскуты.
Стакан летит во тьму звездой падучей,
ах, как смешно гасить пожар горючим,
я одного хочу: туда, где ты.
Господь слепил меня из воска
На горле у меня полоска
И я буду жить, я буду
Беспечной куколкой вуду
Когда в мое сердце входит игла
В чьих-то глазах наступает мгла
Когда мне под веки вгоняют спицы
Кому-то еще на земле не спится
Когда меня дергают за язык
В чужой гортани рождается крик
Так некстати вернулась боль, и теперь я кругом вижу багровые хризантемы с чернильными листьями, они дарят мне ночь среди бела дня. Час от часу взрываюсь слезами - горе-то какое! - не у меня. Наверное, все мы - куколки вуду, разный воск лили в ту же посуду, и вот теперь хризантемы повсюду, они от меня застилают небо; боль вместо воды мне и вместо хлеба, боль на завтрак, боль на обед и ужас, чур меня, нет. Я маленький голем в рваных колготах, слова мои в глотке пенятся рвотой, застревают битыми кирпичами, я разговариваю ночами, кто бы только за мной записывал. Утром, очнувшись, глазами кислыми глажу-ласкаю-белю потолок, силюсь припомнить хотя бы слог, выковырять хоть один осколок. Голод мой колок, как горсть иголок, но боль на завтрак, обед, и полог багровый из хризантем:
- куколка вуду, я тебя съем. Воском, смолою челюсти склею - дочка, я просто тебя жалею
- а я согласна, Отец небесный, хоть это больно, но это честно
- да, это честно, но это рано, рыба моя, раба моя Анна, тебе - анафема, мне - осанна, ведь ты согласна?
- да, я согласна
- ну вот и славно. Ну вот и классно.
->->->