Когда-то он жил в многоэтажном панельном доме. Ходил в ближайший супермаркет за продуктами, пивом и сигаретами, а за рыбой - только на рынок. Он любил иногда пить крепкий кофе и курить хорошие кубинские сигары - но только по вечерам в выходные. Он любил свою жену и работу, и шутил иногда (но только в кругу друзей), что работу он любит даже больше. Домашних животных не держал, потому что не любил - только рыбок в аквариуме для декора.
А однажды, как думали и говорили другие, он просто ни с того, ни с сего, сошел с ума. И никто его с тех пор не видел.
Теперь он живет в старой хижине, в лесу. Сидит за столом и пишет книгу, а рядом, на печи, лежит греется рыжая кошка.
И ему совершенно все равно, что самолет, в котором его жена летела на юг, разбился. Ему даже совершенно нет дела до того, что его компания развалилась, а владельца посадили.
И на дохлых рыбок в красивом аквариуме ему совершенно плевать.
Да и в ручке его - ни капли чернил, и книгу он, на самом-то деле, никакую не пишет.Ему просто все равно.
И всегда было все равно.

- Мам, а мам, когда уже дедушка Мороз придет?
- Потерпи, солнышко, идет дедушка. Старый он просто, ходит медленно - подождать надо. Давай я лучше тебе пока сказку расскажу.
Девочка недовольно надула губки, но все-таки забралась к маме на ручки и требовательно так посмотрела - мол, давай, рассказывай, да не фигню какую-нибудь.
Мама устало вздохнула.
- Ну так вот. Когда-то, давным-давно, во времена принцев да принцесс, злых драконов и хитрых чародеев, все мечты делились по цветам.
Девочка скорчила недовольную мордашку и заерзала.
- Ну, вот те мечты, которые приходят и уходят - ну, типа как получить в подарок новое платье или игрушку - были розового цвета. И их не очень ценили. Другие же - о вещах более серьезных, таких, как здоровье, деньги, красота - были цвета красного. Отдельно - мечты о любви, фиолетовые. А еще были самые дорогие мечты - о том, чего и не бывает вовсе. И они были сиреневого цвета.
Девочка зевнула и начала скучающе играться с прядью маминых волос.
- Мам, когда дед Мороз придет?
- Подожди, слушай пока. Так вот, тогда все жили по очень-очень строгим правилам, и даже за мечтами приходилось стоять в очереди, как за хлебом. А выглядели они как воздушные шарики разных цветов - розовые, красные, фиолетовые и сиреневые. Так и стояли люди в очередях,...
Девочка больно дернула маму за волосы и начала перебивать.
-...и чем дороже мечта, тем длиннее очередь. Ну, чего ты мешаешь?
Девочка начала хныкать.
- У тебя скучная сказка. Дурацкая, глупая. Нету никаких разноцветных мечт, и шариков нет, и вообще...скоро уже дедушка Мороз к нам придет?
Мама сняла девочку с колен и резко встала.
- Да, знаешь, ты права. Нет никаких разноцветных мечт. И, знаешь, дедушки Мороза - его тоже нет, это все Васька-дворник под Новый Год подрабатывает.
Мама ушла из комнаты, а девочка сначала смотрела на нее ошарашенно, а потом села и разревелась.
В соседней комнате лопнул сиреневый шарик.

Солнечным днем, осенней порою
(И то было явью - не сном!)
Шагала-шуршала опавшей листвою
Голая девушка-гном.

Саша вприпрыжку бежала домой, весело размахивая сумкой. Ела булочку с повидлом и улыбалась - улыбалась мягкому осеннему солнцу, разноцветным листьям - таким большим и красивым, да дворовым кошкам и собакам.
Улыбнулась она и бомжу, сидящему возле ее подъезда.
Его она знала и даже любила - за его смешную лохматую бороду, грустные глаза и забавное разноцветное пальто. Да и еще много за что любила, на самом-то деле.
Она радостно подбежала к нему и обняла, уткнувшись личиком в колючую седую щетину.
- Привет, дядь Паш! Я соскучилась.
Он улыбнулся ей ласково и погладил по белокурым волосам своей грязной и грубой рукой.
- Здравствуй, Шурок. И я скучал. Ты бы это...не обнимала бы ты меня лучше, а то мало ли какую заразу подхватишь.
- Что ты, дядя Паша! Мне говорили, что у хороших людей заразы не водятся, а лучше тебя я людей не встречала, правда.
Смеются.
- И все-таки, Шурка, ты бы лучше поостереглась - а то кто ж меня знает, хороший ли, плохой...да и мать твоя волком на меня смотрит - не желает для тебя такого общества.
- И ясно дело, что не желает! С грязным, вонючим, старым возиться! Ишь, чего вздумала. А вас таких - метлами гнать надо, развелись как блохи! - проорала грузная краснощекая женщина, вышедшая из подъезда.
Шурочка осуждающе посмотрела на нее, отдала бомжу остатки булочки, чмокнула его в щеку и быстро поскакала по лестнице в свою квартиру.
Грузная женщина только головой покачала и пошла по своим делам.
А дядя Паша остался сидеть да булочку доедать.
Время летело быстро, и осень легкомысленно скинула свое красно-желтое одеяние.
Голая осень, конец ноября.
Саша выходит из подъезда с корзинкой, накрытой белым платочком.
- Привет, дядь Паш! Я соскучилась.
Она прижимается теплой гладкой щечкой к его холодному потускневшему пальто. Он улыбается грустно и гладит ее по голове.
- И я, Шурок. Мне тут очень тоскливо без тебя.
- А я тебе пирожков горячих принесла. Ешь!
Она дала ему корзинку, и он жадно накинулся на румяные пирожки.
- С капустой!
- Ага.
- Очень вкусно. Спасибо тебе, Шурик, что б я делал без тебя.
А она смотрела на него - внимательно, как только дети умеют.
- Надо тебе, дядя Паша, пальто новое. Это худое, а скоро зима.
- Да где ж его взять-то.
- Я сошью! Я уже научилась. Из старых теплых вещей сошью к зиме, и тебе обязательно принесу, ты только не грусти.
Он посмотрел на девочку и не сказал ничего - только по глазам рукой провел.
На балкон вышла Сашина мама и неодобряюще посмотрела на бомжа.
- Саша! Есть пора, хватит там торчать!
Саша схватила пустую корзинку, чмокнула дядю Пашу в лоб и побежала есть.
***
А вчера выпал снег и мороз ударил.
Первое декабря, как-никак.
Саша бежит на улицу с каким-то неказистым мешком.
Подбегает к дяде Паше и целует его в щеку.
- Какой ты холодный, дядь Паш! А я вот пальто сшила - извини, меня из-за холода из дома не пускали, раньше не могла принести. А еще я в подъезде со всеми поговорила - они разрешили тебе там зиму переждать!
Дядя Паша ничего не ответил.
Девочка завернула его в новое пальто - в по-детски сшитые неровными швами куски каких-то старых шуб и тулупов - и уткнулась ему в грудь.
- Спишь, дядь Паш? Ничего, ты потерпи главное. А скоро все обязательно будет хорошо!

Подзадолбало размазывать розовые сопли по монитору, но - куда деваться, такое состояние. Осеннее.
Для меня осень и весна поменялись местами. И теперь приходится вот - если и не любить, то хоть писать об этом.
А еще хорошо бы везде развесить эдакие заклиналочки - на всех зеркалах, дверях, окнах.
"Я сильная, я со всем справлюсь".

Помнится, играли танго.
Когда я сидел в ресторане и ждал свое вино, скучающе наблюдая за протанцовывающими мимо парами. Я вообще всегда ждал и скучал, такой я человек. Ждал, пока повезет, скучал - потому что не везло.
Ждал, что будет лучше, скучал - потому что ничего не менялось.
Мне принесли вино - некрасивый официант с аккуратной прической.
Я увидел одинокую девушку за соседним столиком. Ей тоже принесли вино.
- Здравствуйте. Можно присесть?
- Пожалуйста.
- Танцуете?
- Вообще-то нет...
- Я тоже. Ну...
Я протягиваю ей руку. Глупо улыбаюсь.
- Я Вадим.
Чего ты ждал, идиот?
И она мило улыбается в ответ, жмет мою руку.
- А я Валя.
Играли танго, а мы так и не решились потанцевать.
***
Звучит танго.
Старенькая пластинка на стареньком проигрывателе. Ужин при свечах, костюм, красное платье и запах дорогих духов. Ну,все как полагается.
И она выглядит все так же обворожительно, а я - все так же нелепо.
- Привет, Валь.
- Здравствуй, Вадим.
- Рад тебя видеть.
- И я.
Улыбка. Все та же, только морщинки более резкие. Но это все такая ерунда.
- А ты все такая же.
- Какая?
Смеется.
А я - смущаюсь.
- Ну...красивая.
Отворачивается, не отвечает.
- А может...
- Нет. Извини, не сейчас.
- Прости.
Звуки танго, свечи, ужин. Все, почти как полагается.
***
Я надеюсь, что когда-нибудь мне не придется больше ждать.
И тогда мы будем танцевать с ней танго. Вечность? Да пусть и вечность. И она будет в праздничном красном платье, и - все такой же обворожительной.
А я - по-прежнему нелепым.
И будет звучать танго. Все время.
***
Играли танго.
Я сидел в летнем кафе и слушал, попивая пиво.
А на площадку вышли двое - смешной старик да старуха в красном винтажном платье - и стали танцевать. Она смеется, а он - немного смущается. А глаза у обоих светятся.
Я улыбаюсь. Может, и у нас так когда-нибудь будет. Может быть.

Лев Андреевич сидел в массивном зеленом кресле, прикрыв ноги клетчатым пледом, и гладил Дуню - пушистую белую кошку с большими недоверчивыми глазами. Рядом - маленький круглый столик, на котором - пепельница с не потушенной сигаретой да немецкая кружка с горячим индийским чаем.
Лев Андреевич взял сигарету и глубоко затянулся.
- Эх, Дунечка, Дунечка.
Он вздохнул и ласково погладил кошку. А она посмотрела на него - недовольно так - но гладить себя позволила.
Льву Андреевичу в этом году стукнуло 65 лет. Праздновать не стал - он вообще не очень любил все эти праздники, пьянки, шум. Да и общества старался избегать всеми силами.
Так и остался он с Дунькой один на один. Разве что с соседом в подъезде поговорит время от времени.
Однажды Лев Андреевич приболел - знобило постоянно, глаза слезились да и сердце стало вести себя гораздо хуже обычного.
Старик лежал на диванчике под потрепанным шерстяным одеялом и курил.
- Дуня! Дунечка! Иди ко мне, милая моя! - звал он.
А Дуня сидела на коврике и старательно вылизывала зад.
Становилось все хуже и пришлось старику вызывать Родиона Семеновича - знакомого врача. С незнакомыми он дело иметь боялся.
Родион Семенович приехал через час и застал Льва Андреевича в состоянии плачевном - тот лежал бледный совершенно, кутаясь как только можно в куцое одеяло.
- О-о, Лёва, что ж ты с собой сделал-то, дурак старый. Ну чего ты мне сразу не позвонил? Эх, да чего уж сейчас. Посмотрим, может, и ничего страшного.
- Слушай, Родь...можешь мне Дуньку сюда принести? А то она, видать, тоже заболела - не идет.Эх, Дунечка.
Родион Семенович пожал плечами и принес шипящую и вырывающуюся кошку Льву Андреевичу.
А тот - улыбнулся так, ласково, погладил ее, прошептал что-то и - умер.
Дунька соскочила с дивана на коврик и снова принялась вылизываться.
Родион Семенович сел на пол и посмотрел ей в глаза - в такие большие и недоверчивые.
- Эх, Дуня, Дуня...- прошептал он со слезами на глазах.

- Здрасте! Звали? И - не надо больше грустить. Я - ваша Сказка.
***
Все произошло очень просто и, до смешного, глупо.
Я ехал на переднем сиденье маршрутки и, как всегда, глазел на лица людей в проезжающих мимо машинах и автобусах.
Ну, и в одном из окон автобуса увидел ее.
Тогда я понял, что обожаю пробки.
И еще я понял, что влюбился.
Ну а дальше как в дешевом романе - я нарыл какой-то жуткий скомканный листок и ручку, и, написав свой номер с нелепым "надо встретиться", приложил листок к стеклу.
А она - улыбнулась. И написала свой номер.
***
- А я, кажется, понял, что такое любовь.
- Да?
- Глупо...
- Да ладно уж
- Ну...это сказка, само собой. Но - одна сказка на двоих. И, мне кажется, у нас оно все именно так. Чувствуешь?
- Чувствую.
***
- Здрасте. Звали?
- Да. Скажи только - почему так?
- Ну...- как там писали? - "Сказка - ложь"
- Да, но...
- Да. Да. Да. "Но в ней - намек".
- На что?
- На то, что после.

По всюду сплошная какая-то мокрость.
Осень?
Ну привет, что ли.

У меня есть свой город, но я его никогда не видел.
Ну, разве что во сне.
***
Привет!
Знаешь, как ты и предсказывала - я научился верить в чудо.
Да чего уж там, ты вообще во всем и всегда была права.
Ну а я был дураком.
Я часто вспоминаю, как в детстве мы сидели в нашем сквере, на лавочке, и считали опадающие листья. А еще - помнишь? - мы смотрели на отражение города в лужах, и представляли, что у нас тоже есть город. Наш город, где почту разносят белые голуби с серебряными ободочками, а люди живут в двухэтажных каменных домиках с красивыми черепичными крышами и миниатюрными балкончиками.
А еще, когда я смотрел в твои глаза - такие знакомые, синие, чистые - мне казалось, что мой город отражается в них.
Ну вот, сейчас я привяжу письмо к лапке голубя (извини, не белоснежного) и отпущу его.
Интересно, долетит ли?
***
Привет!
Я рада, что ты написал.
Я очень соскучилась по тебе, но вряд ли мы сможем встретиться в ближайшее время.
Ну, сам понимаешь, так складываются обстоятельства.
Жаль, что я не умею писать письма. Не то, что ты.
Ну...у нас осень. Иногда мне кажется, что без тебя тут всегда осень - эти дожди, мокрые дорожки и прелые листья. Впрочем, я радуюсь, потому что все здесь мне напоминает о тебе.
Все-таки я совершенно не умею писать.
Прости.
***
Сегодня я опять видел свой город во сне. Там осень- дожди, мокрые дорожки и прелые листья. А еще она - сидит одиноко на лавочке и пишет что-то, улыбаясь грустно.
А я опять буду писать ей, как последний дурак.
***
Привет!
Мы скоро встретимся. Я обещаю!
Только не торопись.
***
Я собираюсь.
В свой город - осенний, дождливый и теплый. К своим голубям, узеньким каменным дорожкам и добрым дворовым собакам. В свой домик - со смешным маленьким балкончиком и красивой черепичной крышей.
А главное - в город твоих грустных и чистых, синих-синих глаз.

Хочется-то и не сказать, чтобы многого - мне достаточно просто чуть-чуть погореть. Погореть сейчас, да потом гореть - время от времени. Иногда бывать той глупой "маленькойдевочкой", и чтобы говорить другим таким же о том, что все еще будет - и башенки заоблачные, и поле в грозу, и лошадка белоснежная копытами по лужам цок-цок, и Один-Единственный-на-Всю-Жизнь.
Да сейчас - с блядоватостью-простоватостью моей - разве ж кто поверит?

Сидим под дождиком весенним
Да кушаем блины с вареньем
И в свете призрачной луны
С вареньем кушаем блины
Блины с вареньем мы едим
Когда и где мы захотим
***
- Нет-нет-нет, не вариант, вы понимаете? Не просто - не формат. Это полное отсутствие какого бы то ни было - да хоть самого мизерного - таланта. Это гадость, знаете ли, редчайшая. Ну вот зачем вам это?
- Просто - люблю писать стихи. И все.
- А что за тематика, что за тематика! Бред, сущий бред. Ну вот скажите, что это:
"И не нужны мне приключенья
Пока с вареньем есть печенье"
А?! А вот - из другого:
"Все пятницы и понедельники
Варю с вареньем варенники"
Ну сколько можно варенья?!
- Просто - я люблю варенье. И все.
- Идите вон.
***
- Нет. Не может такого быть. Это - чушь. Не верю.
- Правда. И - такое бывает.
- Да ты бы слышал себя! Все эти...нежности, все это сюсюканье, эти идиотские рисунки. Ты же совершенно не умеешь рисовать!
- Я люблю рисовать.
- И? Зачем тебе это все нужно вообще, объясни? Ну - любишь ты рисовать, так и рисовал бы себе тихонечко цветочки, кошечек, собачек. Меня-то - ну нафига?!
- Я люблю рисовать. Тебя. Я тебя люблю.
***
- Так, говорят, и сходили с ума. Он - сидит да все смотрит на нее влюбленными глазами, да все карандашом по бумаге водит. А она - знай кушает свое варенье да тоже - калякает все чего-то. Как заходила к ним - аж жутко стало. И рисунки эти повсюду - детские совсем. А под ними, корявым почерком написанные - стихи эти, строчки. В дрожь бросает.
***
На рисунке - старый дед с дряхлою старухой
Сидят, кушают варенье с черствою краюхой.

- Когда-то давным давно - лет так с двести тому назад - меня звали Элеонорой Грэйс. Я пила маленькими глотками красное вино и всегда одевалась в соответствии с последними модными тенденциями. И - никогда не заплетала свои золотистые локоны во все эти дурацкие прически. А еще у меня был пудель - маленькая собаченция с серебряным ошейником.
Ах, да, еще я обожала есть апельсины. Прямо с корками.
- Почему?
- Да не знаю я. В любом случае, это точно так же не имеет отношения к делу, как и все остальное. Не правда ли, дружище следователь?
***
Я - маменькин сынок. Чертов классический маменькин сынок - вечно хнычущий, вредный, толстый и покрытый красными диатезными пупырышками. Мама бегает по дому, стараясь управиться со всеми домашними делами до работы, а я обделался и ору. Сижу на середине комнаты, размазываю по полу собственное дерьмо и ору что есть силы.
Я хочу апельсинов.
Мне нельзя, я знаю.
Но я всегда получаю то, что хочу.
Мама подошла ко мне и я обратил внимание на ее впалые щеки и синие круги под глазами. Она была когда-то красивой женщиной, моя мамочка.
Я продолжаю орать.
Я очень хочу апельсинов.
Мама плачет.
- Милый, единственный мой, бедненький, ну нельзя тебе, понимаешь? За что же мне это все, Господи!
Мать причитает и пытается меня утешить.
Я хочу апельсинов.
И - я еще раз навалил в штаны.
Мама смотрит на меня - перепачканного, красного, орущего и вонючего - и во взгляде ее появляется недоумение. Ну, типа как у человека, который проснулся в совершенно незнакомом ему месте.
Затем - злость.
Потом - презрение.
А я хочу...
- Жри.
Я открыл рот и смотрю на маму - удивленно, оценивающе.
Мама смотрит на меня как на провинившегося пса. Сильно провинившегося.
- Жри дерьмо, я сказала. Что-то непонятно?
Мама хватает меня за шкирку.
***
- Я по уши в этом дерьме, Билли, дружище.
Я усмехнулся и закурил.
- Ну, ваше дело - вляпаться, а наше - отмывать. Сделаем все, как вы любите - чисто и гладко. То есть, ты уверен в том, что она невменяема?
- Она сидела там, на шкафу, и ела эти свои дурацкие апельсины. А вокруг - кровищи море. И деньги. Когда я пришел, она начала забрасывать меня деньгами, как конфетти. Бедный старик - хоть и говнюк, а все ж его жалко.
- Да. Не более, чем всех нас. Мы больные, понимаешь? И она. Просто для каждого нужно подобрать свой ключик.Да-да.
***
- Да нет, вы знаете, это имеет отношение. Во всяком случае, ко мне. А дело что? Да плевать я хотел на дело.
Я выстрелил ей в голову.
Кожура сошла, брызги и косточки - во все стороны.
- Люблю очищенные.
Я запустил руку в податливую мякоть.

Таак обидно, вы не представляете.
Хочется - чтобы прям эээх! - а получается сплошное у-тю-тю.
То есть, накопилось много чего - зашкаливает. Рвет крышу, душит, режет, давит и все тому подобное.
Но - не те времена, сейчас вот хер тут поплачешься нормально, пусть даже - в полутворческом виде.
Чтобы такая красивая и аккуратная рефлексия, говно в золотинке.
Рифма не канает, размер убегает. Да и со смыслом, в принципе, жопа.
Ну и если задуматься - достаточно и одного человека,пишущего письма)хотя характер моих был бы гораздо более трудным

Огни
Дороги, дороги куда-то. Зачем-то
Одни
Закутавшись в сумерки, в жаркое лето

Дышать
Так жадно и страшно. Вино, сигареты
Мешать
А может быть купим на поезд билеты?

Тогда
Уедем туда мы с тобой где летают
Суда
И люди, смеясь, ни о чем не мечтают.

Кружить
Мы сможем в фокстроте луну. Улыбаться,
Любить.
Там все будет "быть", что могло бы казаться.

Я до сих пор не выросла из возраста феничек, кукольных домиков и деда Мороза.
***
Если бы я могла - сейчас точно уехала бы. Ну, скажем, на Алтай. И точно - уехала бы совершенно одна.
***
Хочу домой приборчик для измерения степени сумасшествия. Чтобы далеко не ходить
***
Хочу сидеть с дочкой, стирать пеленки, гладить пеленки, развешивать пеленки. И больше чтобы - никого.
***
Чувствую себя как человек, который ссытся, а ему потом все, хихикая, то и дело напоминают об этом. И самое обидное, что все справедливо.
***
Иногда хочется вместо слов предоставить кипу документов - с печатями и подписями. Лишь бы меня никто не спрашивал и не трогал.
***
Хочется, чтобы в меня поверили. Ведь для того, чтобы верить в кого-то не обязательно верить ему самому.
***
Страшно.

Сидеть на подоконнике, курить и слушать перекличку музыки и дождя - это уже старая мода, прошлый сезон.
Сейчас на повестке дня - солнечное душное лето, мухи, липнущие к потным запашистым телам и неизменные кавказцы со своими полосатыми навесами и арбузами, призывающие всех проходящих мимо девушек если не купить арбуз, то хоть номерочек оставить.
Мужчина - не толстый, но весьма габаритный мужчина среднего возраста - бодро шагал по бульвару, то и дело протирая лысеющую голову платком. Он был очень удачливым человеком, этот мужчина, и казалось, что все хорошее, чего Бог по каким-то причинам недодал кому-то другому, досталось именно ему. На прошлой неделе, например, он выиграл в лотерее приличную сумму денег. А вчера у него начался красивый, качественный и многообещающий роман.
Сегодняшний же день стал самым знаменательным днем его жизни.
Сегодня он встретил пуделя.
***
Ну, вернее пудель подбежал к нему, когда тот попивал пиво, сидя на лавочке у пруда.
- И откуда к нам такой красивый? - мужчина протянул к пуделю руку, намереваясь погладить.
Ну а дальше - все, как в сказке.
Сначала пудель отвечает, что оттуда, где, как он надеется, все будут, а после собака и вовсе превращается в высокого и плотного мужчину,постриженного и одетого как эдакий классический новый русский,пришедший сюда из 90х годов.
Мужчина-пудель внимательно осмотрел себя и усмехнулся
- Да, брат, непривычно мне в таком. А буду в классике - ну точно за голубых нас примут. Такое время.
Он сел рядом на лавочку.
Мужчина так и сидел с вытаращенными глазами и пивом, поднесенным ко рту.
"Новый русский" приветливо хлопнул того по плечу.
- Ну, чего вылупился-то? Сатана я.
Бутылка выпала из руки, и пиво ручейком потекло по раскаленному асфальту.
- Ну ладно, ладно, в таких ситуациях я обычно представляюсь Мефистофелем. Хотя какая людям разница - никак не пойму. Ну, перейдем к делу. Душу продавать будем или как?
***
- Слушай, как тебя...Мефистофель - можно я тебя Михой называть буду, а? А то так оно - без обид - но не катит. Так тут вот такие дела, Миха...все у меня есть, что нужно, понимаешь?
Они уже с час сидели в маленьком пустом кабачке и пили пиво, закусывая креветками.
- Да знаем мы вас,таких, проходили. И, поверь мне, Павел Ильич, и тебе есть, чего пожелать.
Павел Ильич задумался.
- Знаешь что, есть одна идейка...
***
Сегодняшний день стал самым ужасным днем в его жизни.
Потому что сегодня он попросил пуделя превратить его жизнь в Ад.
***
- Ну все, все, достаточно. Дай дух перевести.
Павел Ильич и Мефистофель сидели на свалке, на какой-то старой испорченной кушетке. Солнце приветливо выглянуло из-за туч.
- Слушай, Мих...а потом...как?
- А все так же, Павел Ильич, ничего ты нового не увидишь.
Павел Ильич улыбнулся - ласково так и немного грустно - и закурил.
- Ну чего тогда...как там вы говорите? Остановись, мгновенье?...

Я, наверное, плохой и очень скучный человек. И глупый, куда же без этого.
Плохой - потому что гордый, злопамятный и совершенно не умеющий прощать. То есть прощать-то вроде и прощаю, а вот отношение прежнее к человеку вернуть уже не получается, хоть тресни.
Скучный - потому что так люблю простые слова, людей и вещи (тут же очередное доказательство того,что плохой я человек, потому что вру - всё это люблю лишь потому, что со сложным у меня и отношения - весьма сложные).
Ну а глупый - потому что нет причин считать себя умной.
Ах да,и еще - я ну ни капли не отличаюсь от других.
Потому что все равно считаю себя хорошей, интересной, гениальной и исключительной.

Если все как-то уж слишком хорошо, и ты ощущаешь себя...ну, скажем, воздушным шариком, готовым взлететь в любой момент - жди крупных неприятностей.
Сегодня неожиданно и скоропостижно скончался любимый котик Смоки,в день своего девятилетия. Плачем всей семьей.
Это, наверное, так глупо