[показать]
Чем ограниченней ум, тем больше он стремится всему поставить пределы.
Гордость - утешительница слабых.
Есть люди, которые читают лишь для того, чтобы находить у писателя ошибки.
Глупец, у которого большая память, исполнен мыслей и фактов, но он не умеет делать выводов - а в этом вся суть.
Умы в такой низкой цене лишь потому, что развелось слишком много умников.
Ленивые всегда собираются что-то сделать.
Управлять одним человеком иной раз куда труднее, чем целым народом.
Любовь сильнее самолюбия: женщину можно любить, даже когда она презирает вас.
Что ни век, что ни народ, то новый набор воображаемых пороков и добродетелей.
Гениальность не подделаешь.
Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы.
При заурядных способностях выдвинуться куда легче: их обладателям везде найдется местечко.
Люди обычно мучают своих ближних под предлогом, что желают им добра.
Те, чьи занятия гнусны, - воры, например, - кичатся своими низменными делами и каждого порядочного человека держат за дурака.
Надежда обманывает чаще, чем хитрость.
В мысли, с самого начала рассчитанной на обнародование, всегда есть оттенок фальши.
Все люди родятся искренними и умирают лжецами.
Вовенарг
[показать]
Монтень
Первый признак порчи общественных нравов - это исчезновение правды, ибо правдивость лежит в основе всякой добродетели.
Народы, воспитанные в свободе и привыкшие сами править собою, считают всякий иной образ правления чем-то противоестественным и чудовищным.
Те, которые привыкли к монархии, поступают ничуть не иначе... они даже тогда, когда с величайшим трудом отделались от какого-нибудь невыносимого государя, торопятся посадить на его место другого, ибо не могут решиться возненавидеть порабощение.
Почему люди следуют за большинством? Потому ли, что оно право? Нет, потому что оно сильно.
Почему люди следуют стародавним законам? Потому что они здравы? Нет, потому что они общеприняты.
Простой народ не в силах судить о вещах на основании их самих и легко поддается влияниям и видимости.
Массе свойственны глупость и легкомыслие, из-за которых она позволяет вести себя куда угодно, завороженная сладостными звуками красивых слов и не способная познать подлинную суть вещей.
В основе того великого разрушения, каким является война, часто лежит прихоть одного человека.
Войны нередко ведутся из-за какой-нибудь причиненной ему обиды, либо ради его удовлетворения, либо из-за какой-нибудь семейной распри, то есть по причинам, не стоящим выеденного яйца.
Те, кто советует своим государям быть недоверчивыми и подозрительными, потому что этого якобы требуют соображения безопасности, советуют им идти навстречу своему позору и гибели.
Показав образец своего вероломства, монарх сразу нарушает добрые отношения с другими монархами и теряет возможность вступать с ними в какие бы то ни было соглашения.
Служа государям, мало быть по-настоящему скрытным, надо быть еще и лжецом.
Стремление монархов возвеличиться в глазах окружающих, постоянно приковывать к себе внимание свидетельствует о том, что эти государи не ощущают по-настоящему, что именно они собой представляют.
Души императора и сапожника скроены на один и тот же манер.
И даже на самом высоком из земных престолов мы сидим - на своем заду.
Мне ненавистна всякая тирания - и в речах, и в поступках.
Судье вручается судебная власть не ради его блага, а ради блага того, кто ему подсуден.
Высшего назначают не ради его выгоды, а ради выгоды низшего.
Худшее обличье принимают вещи тогда, когда зло объявляется законным и облекается в мантию добродетели.
В общественных недугах поначалу еще можно разобрать, кто здоров, кто болен;
но когда болезнь затягивается, то она охватывает все тело, с головы до пят: ни один орган не остается незатронутым.
Надо не выигрывать битвы и завоевывать земли, а наводить порядок и устанавливать мир в обычных жизненных обстоятельствах.
Лучшее наше творение - жить согласно разуму. Все прочее - пустяки.
Монтень
[показать]
Глупость нашей природы проявляется главным образом в трех формах: в виде честолюбия, тщеславия и гордости.
Самый дешевый вид гордости - гордость национальная.
Ибо кто ею одержим, обнаруживает этим отсутствие в себе каких-либо индивидуальных качеств,
которыми он мог бы гордиться, иначе ему незачем было бы хвататься за то, что у него общее с миллионами.
У кого есть выдающиеся личные достоинства, тот, напротив,
всего яснее видит недостатки собственной нации, так как они постоянно у него на глазах.
Но убогий человек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться,
хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит;
он готов с чувством умиления защищать все ее недостатки и глупости...
Индивидуальность же стоит далеко выше национальности и заслуживает в тысячу раз больше внимания.
Вообще за национальным характером, так как в нем отражается толпа, нельзя по совести признать много хорошего.
У толпы есть глаза и уши, но крайне мало рассудка.
Скорее дело здесь только в том, что человеческая ограниченность, извращенность и порочность
принимают в разных странах разные формы, которые и именуются национальным характером.
Когда опротивеет один, мы начинаем расхваливать другой, пока и его не постигнет та же участь.
Каждая нация насмехается над другими, и все они в одинаковой мере правы.
Шопенгауэр
Монтень
Прочистите лучше мозги - это будет полезнее, чем прочистить желудок.
Нищете материальной нетрудно помочь, нищете души - невозможно.
Искать опоры в одобрении окружающих, - значит опираться на то, что крайне шатко и непрочно.
В наше погрязшее в невежестве время добрая слава в народе, можно сказать, даже оскорбительна
Кто рабски следует за другим, тот ничему не следует.
Я полагаю, что нет такой сумасбродной выдумки,
которая не встретилась бы где-нибудь, как общепринятый обычай.
Чтобы правильно судить о вещах возвышенных и великих, надо иметь такую же душу;
в противном случае мы припишем им наши собственные изъяны.
Для чего женщины скрывают те прелести, которые каждый хотел бы увидеть?
Для чего, если не для того, чтобы дразнить наши желания и, отдаляя нас от себя, привлекать к себе?
Целомудрие женщин несносно; но чрезмерная доступность еще несноснее.
Тот, кто сказал, что удачные браки заключаются только между слепой женой и глухим мужем, поистине знал толк в этих делах.
Кто говорит всё без утайки, тот насыщает нас до отвала и отбивает у нас аппетит;
кто, однако, боится высказать все до конца, тот побуждает нас присочинить то, чего нет.
Если учителя просвещают своих учеников, преподнося им всем один и тот же урок, хотя способности их вовсе не одинаковы,
то нет ничего удивительного, что среди огромной толпы детей найдется всего два-три ребенка, которые извлекают настоящую пользу из подобного преподавания.
Мы любим наших детей по той простой причине, что они рождены нами,
между тем достоинства наших детей являются в большей степени их достоинствами, чем нашими.
Я охотно возвращаюсь к мысли о пустоте нашего образования.
Оно поставило себе целью сделать нас не добропорядочными и мудрыми, а учеными, и оно добилось своего:
оно так и не научило нас добродетели и мудрости, но зато мы знаем происхождение и этимологию этих слов.
Я считаю свои взгляды правильными и здравыми, но кто же не считает такими и свои собственные?
Наши превосходные рассуждения сплошь и рядом не более как заученный урок.
Не достигнув желаемого, они сделали вид, будто желали достигнутого.
Людей мучают не самые вещи, а те представления, которые они себе создали о них.
Чувства обманывают наш разум, но и он в свою очередь обманывает их.
Столько имен, столько побед и завоеваний, погребенных в пыли забвения,
делают смешной нашу надежду увековечить в истории своё имя захватом какого-нибудь курятника...
Взять город приступом, выслать посольство, царствовать над народом - все это блестящие деяния.
Смеяться, любить и не противоречить самому себе - это нечто более редкое и более сложное.
Вся слава, на которую я притязаю, это слава о том, что я прожил свою жизнь спокойно и... по своему разумению.
[показать]
Очень многие воображают, что имеют талант править, основываясь лишь на том, что стоят у руля власти.
Некоторые короли изображают из себя заботящихся о благе народа, чтобы половчее его обманывать;
как тот волк в басне, что стал пастухом, чтобы было легче истребить овец.
Принципиально, чтобы власть и армия менялись часто.
Интересы страны требуют, чтобы ситуация не застывала в неподвижности:
в противном случае в скором времени установится феодальное правление и феодальные порядки.
Неравное распределение собственности подрывает всякое общество и нарушает порядок в стране,
разрушает промышленность и конкуренцию; крупная аристократия хороша лишь при феодальной системе.
Человеческий разум породил три очень важных завоевания: право, равенство и свободу нравов;
правитель, если только он не спятил, никогда не будет попирать эти три основы человеческого общества.
Закон должен быть ясен, точен и единообразен; интерпретировать его - значит его искажать.
Толпа, не разбираясь, любит повторять любую бессмыслицу, высказанную по адресу незаурядного человека.
Если вы хотите узнать, сколько у вас настоящих друзей, попадите в беду.
Вернейший способ оставаться бедняком - быть честным человеком.
Короли и обманутые мужья всегда последними замечают свое дурацкое положение.
Я всегда могу возвыситься над оскорбившими меня, простив их.
Публика поклоняется религии и восторгается могуществом.
Чернь судит о придворном по количеству его лакеев, а о величии Бога по числу священников.
Есть люди, которые льстят, а есть такие, которые обижают. Следует опасаться и тех и других
Красивая женщина радует глаз, мудрая - радует сердце; первая - украшение, вторая - сокровище.
Мир - грандиозная комедия, где на одного Мольера приходится десять Тартюфов.
Можно одарить льстеца лентами, но это не сделает его человеком.
Существует немного людей, чей ум достаточно крепок, чтобы судить обо мне беспристрастно и непредубежденно.
Я строил деревни, осушал болота, углублял порты, отстраивал города, учреждал фабрики,
а меня сравнивают с Аттилой, вождем варваров! Справедливый приговор, нечего сказать!
Я создал свой век, так же как и я был создан для него.
Наполеон
Я не бегу от людей: как раз даль, извечная даль, пролегающая между человеком и человеком, гонит меня в одиночество.
Мы поступаем наяву так же, как и во сне: мы выдумываем себе человека, с которым вступаем в общение...
Остерегайся мелких людей! Перед тобою чувствуют они себя мелкими, и их низость разгорается против тебя...
Поверхностные люди всегда должны лгать, так как они лишены содержания.
А самым опасным врагом, будешь всегда ты сам; ты сам подстерегаешь себя повсюду.
"Это не нравится мне". – Почему? – "Я не дорос до этого". – Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек?
Обезьяны слишком хороши, чтобы человек мог произойти от них.
Говорят «тело», а думают о том, что ниже тела...
Когда сто человек стоят друг возле друга, каждый теряет свой рассудок и получает какой-то другой.
Если ты раб, то не можешь быть другом. Если тиран - не можешь иметь друзей.
Если друг причинит тебе зло, скажи так:
«Я прощаю тебе то, что сделал ты мне; но как простить зло, которое ты причинил себе?»
Если мы научимся больше радоваться, то так мы лучше всего разучимся обижать других.
Я люблю храбрых: но недостаточно быть рубакой, нужно еще знать, кого рубить!
И часто больше храбрости в том, чтобы удержаться и пройти мимо: и сохранить себя тем самым для более достойного врага!
Многое, что у одного народа называлось добром, у другого называлось глумлением и позором.
Многое, что здесь называлось злом, там украшалось пурпурной мантией почести…
Поистине, люди дали себе всё добро и всё зло своё…
Философия открывает человеку убежище, куда не проникает никакая тирания,
долину внутреннего мира, лабиринт сердца, и это раздражает тиранов.
Эту жизнь должен будешь ты прожить еще раз и еще бесчисленное количество раз;
каждая боль и каждое удовольствие, каждая мысль и каждый вздох заново вернутся к тебе...
Вечные песочные часы бытия переворачиваются все снова и снова - и ты вместе с ними, песчинка из песка!
Ницше
[показать]
Ошо
Серьёзность - это грех.
И запомните, серьезность не означает искренность.
Искренний человек может чистосердечно смеяться, может искренне радоваться.
Искренность не имеет ничего общего с серьезностью.
Серьезность - это просто болезнь души.
Сделав человека серьезным, легко сделать его рабом.
Только тогда он опустится на колени перед деревянными или каменными статуями.
Только тогда он будет готов служить любому, кто представляет власть.
Когда дети смеются, взрослые думают, что они незнающие дети, еще примитивные.
Все усилия родителей, общества, учителей, священников состоит в том - как сделать их серьезными!
Как сделать, чтобы они вели себя как рабы, а не как независимые индивидуальности...
Вы просто должны быть христианином или индуистом или магометанином.
Вы должны быть коммунистом или фашистом, или социалистом.
Вам не позволяется иметь ваши собственные мнения; вам не позволяется быть самим собой.
Просто пойдите в церковь... Смеяться здесь кажется не к месту. Никто даже не может подумать, что Бог смеялся...
Религии направлены против жизни, против смеха, против радости...
Те, кто наслаждается жизнью на земле, отправятся в ад.
Но если действительно существуют ад, то там вы найдете всех поэтов, всех художников, всех скульпторов...
Вы найдете всех великих людей, которые сделали эту землю немного более прекрасной.
А чему способствовали ваши святые?..
Они мучили себя и учили других мучить себя; они распространяли психологическую болезнь...
Только человек может наслаждаться шуткой, может смеяться.
Компьютер не смеется, муравьи не смеются, пчелы не смеются; человек единственный, кто может смеяться...
Я не говорю - не плачьте.
В действительности, если вы не можете смеяться, вы не можете и плакать.
Есть миллионы людей, чьи слезы высохли; их глаза утратили сияние, глубину; их глаза потеряли влагу.
Если смех искалечен, слезы тоже искалечены.
Забывая смех, вы забудете и жизнь.
Ведь вся жизнь в целом - это великая космическая шутка.
Это не серьезное явление - приняв жизнь серьезно, вы упустите ее.
Ее можно понять только через смех.
Смейтесь же!..
Джордж Бишоп стал внимательно вглядываться в стоявшую перед ним чашу с апельсинами, а затем мысли его пошли в другую сторону.
Он начал с того, что провел четкую границу между характеристиками апельсинов, которые касались их видимой сущности, и теми качествами, которые они имели на самом деле.
Цвет, к примеру, является простой видимостью: мы знаем, что дальтоники или животные, имеющие другую физиологию, видят «апельсин» совершенно не так, как обычный человек.
Вкус и запах апельсина тоже являются простой видимостью, поскольку они тоже зависят от кого-то, кто воспринимает этот фрукт.
Но когда Джордж начал убирать с фруктов «простую видимость», то обнаружил, что у него не осталось практически ничего...
(Беркли Принципы человеческого знания)
Как и младенцы, мы являемся «наивными реалистами», считающими, что мир представляет собой то, что мы видим.
По мере взросления мы учимся понимать разницу между тем, какими вещи кажутся нашим органам чувств, и тем, какими они являются на самом деле...
Но у нас по-прежнему нет четкого представления о том, что же такое эта реальность.
Ничего страшного, можете подумать вы... мы оставляем эту работу ученым.
Но не является ли эта ситуация случаем, когда ученые находятся в мире видимостей, так же как и мы?
Они тоже изучают то, что предстает перед нашими пятью органами чувств.
Когда я вижу что-либо в телескоп или микроскоп, я нахожусь в таком же мире видимостей, как и тогда, когда я вижу что-либо невооруженным глазом.
Ученые не видят того, что находится за этим миром видимостей, они просто смотрят на этот мир более пристально, чем обычно смотрим на него мы.
Это философская, а не научная проблема.
Кажется, мы понимаем разницу между видимым миром и миром реальным, но похоже, что заглянуть за эту видимость и увидеть «реальный» мир невозможно.
Когда мы понимаем, что Луна не является крошечной, просто она находится далеко от нас, и что палка, опущенная в воду, не согнута, мы не выходим за рамки видимого, мы просто узнаем, что одни видимые объекты являются более обманчивыми, чем другие.
И тут возникает одна дилемма:
Соглашаемся ли мы с тем, что мы не знаем этого мира и нам не дано вообразить, каким образом мы вообще способны его понять?
Или же мы отказываемся от этого представления и соглашаемся с тем, что единственным миром, в котором мы можем жить и который мы можем знать, является в конечном счете мир, который мы видим?..
(Баджини Философия)
[показать]
Диоген
Возвращаясь из Олимпии, на вопрос, много ли там было народу, Диоген ответил:
- Народу много, а людей немного
Когда у Диогена спросили, какой зверь кусается больнее всего, он сказал:
- Из диких - клеветник, из домашних - льстец
Диоген просил подаяния у статуи; на вопрос, зачем он это делает, он отвечал:
- Чтобы приучить себя к отказам
Тому, кто стыдил его за то, что он бывает в нечистых местах, он говорил:
- Солнце тоже заглядывает в помойные ямы, но от этого не оскверняется
Среди бела дня Диоген бродил с фонарем в руках, объясняя:
- Ищу человека!
Один богач пригласил Диогена в свой роскошный дом, где все сияло чистотой,
Диоген осмотрелся и... плюнул прямо в лицо хозяину.
- Ты сдурел? - в бешенстве воскликнул богач.
- Просто это единственное грязное место в доме, - скромно ответил философ.
Александр Македонский хотел по-царски одарить Диогена и разрешил ему просить все что угодно.
Тогда Диоген попросил:
- Отойди в сторону, ты закрываешь мне солнце
Когда Александр спросил у Диогена, отчего тот ни капли его не боится, тот сказал:
- А какой ты человек, плохой или хороший?
- Конечно, хороший, - ответил царь.
- Так чего же тебя бояться? - удивился философ.
Когда у Диогена спросили, отчего люди охотно подают милостыню нищим,
но не спешат помогать бедным философам, он ответил так:
- Потому что предполагают, что хромыми и слепыми они еще могут стать, а философами - никогда"
Когда философа приговорили к изгнанию он сказал своим соотечественникам:
- Вы изгоняете меня. Что ж, а я приговариваю вас до конца дней своих оставаться в нашей стране.
[показать]
А.Шопенгауэр
Следует ещё признать за счастье, что огромное большинство людей
судит не из собственных средств, а просто на основании чужого авторитета.
Ибо какие бы суждения получились о Платоне и Канте, о Гомере, Шекспире и Гёте,
если бы каждый судил по тому, что он действительно в них находит...
Когда я наблюдаю людей, наслаждающихся творениями великих мастеров,
то мне приходят в голову дрессированные для комедии обезьяны,
которые хотя и довольно сносно жестикулируют по-человечески,
но все же выдают отсутствие истинного внутреннего смысла этих жестов и тем обнаруживают свою неразумную природу...
К тому же, чуть в какой-либо профессии намечается выдающийся талант,
как тотчас же все посредственности этой профессии стараются всякими средствами лишить его возможности заявить о себе,
как будто он замыслил покушение на их неспособность, банальность и бездарность.
Когда появляется на свете какая-нибудь новая парадоксальная истина,
то ей повсюду начинают упорно и постоянно противодействовать,
и даже тогда ее отвергают, когда уже колеблются и почти в ней убедились.
Между тем она продолжает в тиши действовать и, как кислота, съедает все вокруг себя,
пока не пошатнутся основы: тогда раздается треск, старое заблуждение рушится и внезапно,
как обнаженный монумент, воздвигается новое здание мысли среди общего признания и удивления.
Конечно, все это совершается обыкновенно весьма медленно.
Ибо того, кого стоило бы послушать, люди, по обыкновению, замечают лишь тогда, когда его уже нет...
Если профессора философии подумают, что я намекаю здесь на них
и на 30 лет практикуемую ими тактику против моих сочинений, то они не ошибутся.
[показать]
Фридрих Ницше
О СВОБОДНЫХ УМАХ
Свободным умом называют того, кто мыслит иначе, чем от него ждут на основании господствующих мнений.
Он - исключение, а связанные умы - правило;
последние упрекают его в том, что его свободомыслие возникло из желания выделяться, из его безнравственности или ненормальности.
Но так говорит лишь злоба, которая сама не верит тому, что говорит, а хочет только уязвить...
И вообще суть свободного ума не в том, что он придерживается верных взглядов,
а в том, что он освободился от общепринятого, всё равно, одержал ли он при этом победу или потерпел поражение.
Но всё-таки, как правило, на его стороне окажется истина или по крайней мере дух исследования истины:
ведь он доискивается причин, а остальные - только веры.
Связанный ум руководствуется не причинами, а привычкой;
к примеру, он христианин - не потому, что получил знания о различных религиях и на этом основании сделал свой выбор;
он англичанин - не потому, что принял решение в пользу Англии;
а просто он нашел готовыми христианство или британство и взял их без всяких оснований,
подобно тому как человек, родившийся в винодельческой местности, приучается пить вино...
Привычка к духовным принципам без всяких на то оснований и называется Верой...
О СВОБОДЕ
Ценность вещи определяется не только тем, чего можно ею достигнуть, но и тем, что за нее заплачено, чего она нам стоит...
И дело здесь не в либеральных учреждениях, а в борьбе за них.
Эта борьба и воспитывает людей в духе Свободы...
Свободный человек - это борец.
Высший тип свободных людей следует искать там, где постоянно приходится преодолевать величайшие препятствия в пяти шагах от тирании и на самом пороге рабства.
Великие люди, какие только до сих пор существовали, понимали Свободу в том же смысле, что и я,
как нечто,
чего желаешь
и что завоёвываешь...
[показать]
ОШО
Человек рождается в семье, среди человеческих существ.
С самого первого мгновения он не один; поэтому он получает определенное психологическое стремление всегда оставаться с людьми.
В одиночестве ему становится страшно...
Он не знает точно, чего боится, но когда он движется вне толпы, где-то внутри ему становится не по себе.
Быть с другими кажется удобным, легким, комфортным.
Именно по этой причине он никогда не узнает красоты одиночества; ему мешает этот страх.
Поскольку он рождается в группе, он остается частью группы, и по мере того как он растет, он начинает создавать новые группы, новые связи, заводить новых друзей.
Уже существующие коллективности не удовлетворяют его: нация, религия, политическая партия...
Но все эти стратегии служат только одному: никогда не быть одному.
Все существование - это существование вместе в людьми.
Одиночество кажется почти как смерть.
Это своего рода смерть; это смерть личности, которая создана в толпе.
В то мгновение, как ты выходишь из толпы, ты выходишь и из своей личности.
В толпе ты точно знаешь, кто ты такой.
Ты знаешь, как тебя зовут, ты знаешь свои ученые степени, ты знаешь свою профессию...
Но в то мгновение, как ты выходишь из толпы, где твоя личность, кто ты такой?
Внезапно ты осознаешь, что это не твое имя - это имя было тебе дано.
Ты - не твоя раса. Какое отношение имеет раса к сознанию?
Твое сердце - не индуистское и не мусульманское; твое существо не ограничено никакими национальными политическими границами; твое сознание - не часть никакой организации или церкви.
Кто ты такой?
Внезапно личность начинает исчезать.
Это страшно: смерть личности.
Теперь ты должен все открыть заново, тебе впервые приходится задаться вопросом: кто ты такой?..
Может быть, ты был не более чем комбинацией мнений толпы, ты был не более чем своей личностью.
Никто не хочет быть ничем. Никто не хочет быть никем, а фактически каждый и есть никто.
Каждый - никто...
ОШО (из книги: "Любовь. Свобода. Одиночество")
[показать]
Фридрих Ницше
Ни одно правительство не сознается, что оно содержит войско ради удовлетворения своей страсти к завоеваниям.
Войско существует якобы для защиты...
Но ведь это другими словами значит, что мы, признавая за собою высокую нравственность, приписываем крайнюю безнравственность соседу, который будто бы вынуждает наше государство думать о средствах к самозащите...
В таких отношениях друг к другу находятся все государства: они предполагают у соседей только дурные побуждения, а у себя только хорошие.
Такое предположение, однако, еще более негуманно, чем даже войны.
Мало того: оно само по себе уже представляет побудительную причину к войне.
Нам необходимо полностью отречься как от наклонности к завоеваниям, так и от учения, что войско необходимо для самообороны.
И, может быть, наступит великий день, когда народ, отличавшийся войнами и победами, отличавшийся развитием милитаризма и привыкший приносить ради этого всевозможные жертвы, добровольно воскликнет: "Мы разбиваем свой меч!" и вся военщина до самого основания будет уничтожена.
Сделаться безоружным, будучи перед этим наиболее вооруженным - единственное средство к действительному миру, который всегда должен основываться на миролюбивом настроении.
Так называемый же вооруженный мир служит признаком неспокойного состояния всех государств, которые не доверяют ни себе, ни соседям и, отчасти из ненависти, отчасти из страха не складывают оружия.
Но лучше погибнуть, чем ненавидеть и бояться
и вдвое лучше погибнуть, чем заставлять других бояться нас и ненавидеть! -
Вот что должно стать высшим принципом каждой страны.
Ф Ницше (из книги "Странник и его тень")