Я не девочка на побегушках,
Обещания и мягкие игрушки – не по мне.
Если называешь меня лучшей из лучших,
Тогда хватит заливать чушь в уши!
Если ты мужчина с большой буквы –
Обвенчать слова поступками не трудно.
Можешь называть меня корыстной сукой,
Но пыхтеть и марать за двоих не буду руки.
Рай в шалаше – это не мои поруки!
Я не папье-маше, чтобы лепить из меня куклу!
Тебе кажется, меня сломать трудно?
Но я на самом деле как лед в ноль хрупкая.
Обращай внимание на поступки.
Двадцать первый век – это не повод быть ублюдком.
Будь джентльменом, я буду леди,
И тогда для нас этот вечер – не последний.
Помни, детка, что мужчина – это круглый ноль,
Если рядом нет фемины – без короны король.
Нам по три. "Отдай лопатку, дурак! Вот как дам тебе сейчас по башке!"
…Помню, как я со всех ног удирал с ярко-розовой лопаткой в руке.
Утешать тебя сбежался весь двор, дружно ринулись за мной пацаны,
Я с разбегу налетел на забор – вот попало от отца за штаны!
Нам по семь. "Сидеть с тобой – ни за что! С дураками не дружу, так и знай!"
Ты в смешном зелёно-красном пальто. "Я домой. Идёшь со мной – догоняй!"
"Я зато читаю лучше, чем класс, и колов не приношу в дневнике!"
"Ну и что? А я сильнее в сто раз, и как дам тебе сейчас по башке!"
Нам пятнадцать. "Дашь задачу скатать?" Подмигнула: "А в кино пригласишь?"
"Лучше сам тогда решу. Ладно, в пять приходи к кинотеатру. Но, слышь, -
Без подружек, и потом – чтоб молчок!" Ты краснеешь и киваешь в ответ.
И мгновенно стал ненужным урок: ведь не зря был куплен лишний билет!
Нам семнадцать. "Поступила, прикинь! Я так счастлива! Пошли отмечать?"
Разливается июньская синь, тёплым облаком лежит на плечах.
"Ты куда теперь?" - "Не знаю пока, скоро в армию идти – подождёшь?"
"Подожду…" - и задрожала рука. "Побежали? Собирается дождь".
Нам по двадцать. "Ухожу. Навсегда. Встретил девушку – прощай и прости".
…Дни сочатся, как сквозь пальцы вода – ничего не остаётся в горсти.
Дом, работа, никакой красоты, без тебя всё - пустозвон-пустоцвет.
Всё мечтал: к тебе приеду, а ты: "Нагулялся, мол, дурак? Ну, привет!"
…Говорили, возвращалась домой поздно ночью, через парк напрямик,
Говорили, крался вслед за тобой незнакомый полупьяный мужик.
Говорили, через сутки нашли, в том же парке, ты была чуть жива.
Говорили, что спасти не смогли…
Вот и тридцать. А тебе – двадцать два.
…С днём рождения - тебе двадцать два. Я принёс тебе красивый букет.
Знаешь, ты на сто процентов права – я дурак, каких не видывал свет…
Не перечил бы упрямой судьбе – не глушил бы самогон под крестом.
Мне уже за пятьдесят. А тебе - как всегда… Пойду. Дурак-дураком…
(с)
Я хочу задохнуться в ласке!
Я хочу утонуть в любви!
Я снимаю надменную маску,
Я, такая как есть, смотри!
Ты боишься, я тоже и ладно!
Разве страх – это плохо? Отнюдь.
Я хочу целовать тебя жадно!
Я хочу тебя! Просто. Вздохнуть.
Я хочу, чтоб бежали мурашки!
Я хочу, что бы била дрожь!
Ничего себе, скажешь, замашки!
Улыбнусь и скажу: Ну и что ж!?
Я хочу обнимать тебя утром,
И хочу обнимать тебя днем!
Ну а ночью…-осталось секретом.
Я скажу, если будем вдвоем.
Я не стану давать обеты,
Не скажу я, что всё отдам!
Я прошу у тебя эту осень,
Как прекрасный, божественный дар.
Я скажу тебе прямо и смело,
Я хочу, что бы сказка была!
И не бьюсь я над сложной дилеммой,
Выбор есть, но сейчас я твоя.
Порою лучше вовремя уйти,
Пока любовь ещё не догорела.
Наверно, трудно вымолвить: Прости.
И посмотреть в глаза несмело.
Произнести заученный пароль:
Всё кончено, что было между нами.
И ощутить немыслимую боль,
И улыбнуться только лишь губами.
И прятать взгляд, в котором пустота,
В котором горечь смешана с печалью.
Вдруг осознать, что ты уже не та
И прежней сможешь стать теперь едва ли.
Преодолеть желание обнять
И наслаждаться каждым поцелуем,
И удержаться, чтобы не сказать
В последний раз, что лишь тебя люблю я.
Уйти, но ничего не позабыть.
Одной бороться с пламенной любовью.
Уйти самой и гордость сохранить,
Чем быть однажды брошенной тобою!
Не могу быть второй или первою,
А единственной - вряд ли по мне,
Не стремлюсь ни голубкой, ни стервою,
Лишь хочу в колдовской тишине,
Чтоб к глазам, утонувшим в лукавости,
Ты тянулся кошачьей душой.
Я нуждаюсь в отчаянной малости:
Зваться той, с кем тебе хорошо.
...Дело в том, что у них – теплые ладони, а у нас – холодные пальчики. Они сильные и могут нас поднять.У них есть принципы. Иногда они моют посуду. Они нас выше и могут достать книжку с верхней полки. Они отдают нам свои самые клеевые майки. Когда они говорят: "Я тебя люблю", кажется, что так и есть. Они знают и даже могут объяснить, что когда человек один, он - человек. Они прощают нам наш феминизм, хотя мы, заметь, им вообще ничего не прощаем. Они целуют нас в лоб, когда не могут остаться. Они думают, что есть вещи, которые мы никогда не поймем, и только поэтому мы все понимаем. Они с маниакальной настойчивостью желают платить за наш кофе, хотя и сами уже давно не понимают, почему. У них из глаз текут слезы, только когда дует сильный ветер. Они ходят в магазин, когда идет дождь. Они хотят иметь наши фотографии. Они помнят о нас совсем не то, что мы – о себе. Они молчат, когда мы говорим глупости. Хотя, когда мы говорим что-нибудь умное, они тоже молчат. Они лучше нас знают: может быть, через сто лет, может, с каких-то других планет, но они позвонят. Они пойдут на войну, если будет война. Они делают вид, что их не достал праздник 8 марта. Они могут изменить нашу жизнь. В магазине последние деньги потратят на шоколад. Они думают не только о любви. В глубине души они умеют пришивать пуговицы. Они любят наши голоса. Им неважно, что мы говорим. Они не всегда провожают нас в аэропорт, но всегда встречают. Они покупают нам пирожные и платья. . Они не хотят быть похожими на нас, а мы на них – хотим. Они смотрят, когда мы говорим: "Посмотри". Они молчат, когда мы кричим. Когда они уходят, мы остаемся. Когда мы думаем о нашей прошлой жизни, мы думаем о НИХ. Они дают фамилии нашим детям. Они делают вещи, которыми мы Гордимся. Они ездят с нами отдыхать. Для них важно наше красивое белье, но не важно дорогой ли у нас парфюм. Они хотят сыновей, но любят больше дочерей. Иногда они любят работу больше, чем нас. У них ДРУГАЯ логика. Они продолжают мыслить конструктивно, когда мы бьемся в истерике. Они соглашаются ходить в супермаркет и делать покупки по списку. Они готовы есть глазунью, когда мы не успеваем приготовить ужин. Они умеют не замечать бардак. Они смотрят влюбленными глазами после приготовленного нами обеда… Они пьют пиво, хотя больше любят шоколад…Они смешные...
Ты - самая длинная и красивая история моей жизни. Первая настоящая любовь.. "Ты помнишь, как всё начиналось?" Красивая сказка с несчастливым концом.. Но я любила тебя, и люблю, хоть уже и другой, совсем другой любовью. И уверена, что ты тоже меня любил... Помнишь наши первые встречи? Первые СМСки? "Не могу понять, дитя моё...")) Да, как это было мило... Не всё у нас было гладко. Я тяжёлый человек, а ты - очень гордый и упёртый. Ты видел мои недостатки, ты пытался помочь мне их исправить. А я из вредности делала назло ещё хуже... Глупо. Уже сейчас я понимаю, как это было глупо. Ты говорил в лицо правду обо мне, от которой меня тошнило. Я обижалась, плакала, истерила, защищалась нападением.. Но ты научил меня ценить. Именно тогда. Тогда, когда я всё потеряла. Потеряла безвозвратно. Счастье - очень дорогая цена за ошибки. Но по-другому, к сожалению, не вышло...
"В серых глазах затаилась тоска..
Я никому не отдам его, Господи!!!
Я не отдам его чёрной тоске, я не отдам его плачущей осени.
Я не отдам его даже Тебе!
Я не отдам! Если сам не попросит..."
Помнишь? Я пообещала тогда... Но ты попросил... И твоё слово - закон. Ты очень хотел, чтобы я научилась уважать себя и быть гордой, чтобы я перестала постоянно себя жалеть. Я обещаю тебе - я буду стараться... Ты слишком много для меня сделал...
(с)
Нехитрый скарб обняв в охапку,
качаясь, безо всяких тайн,
однажды, шла по лесу ШАПКА,
под нос мурлыкая “РАМШТАЙН“.
Приняв для храбрости немного
(она в напитках знала толк),
брела себе, своей дорогой...
А тут, навстречу, СЕРЫЙ ВОЛК: -
Ты ж, ШАПКА, можешь потеряться!...
Иль, я вот, пьяный подвалю! -
А что мне, собственно, бояться?
ДОРОГУ ЗНАЮ. СЕКС ЛЮБЛЮ!
Для всех, кто считает полное расставание с девушкой настолько мучительным, что даже готов быть ее другом, я расскажу немного о том, что означают эти слова:
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – это значит, что ты будешь все так же должен все то, что был должен до этого, но с тобой больше не будут спать;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – это значит, что ты не можешь требовать секса, но иногда тебя будут трахать, даже когда ты этого не хочешь;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – это значит, что тебе будут рассказывать обо всех бывших, текущих и подлежащих. А ты не моги – это же моветон;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – и ты всегда отвезешь, заберешь, поможешь, прикроешь, выручишь, приедешь по первому зову. Непонятно – зачем и на что надеясь;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – и за полночь будут раздаваться звонки в алкогольном бреду;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – и одним махом ты превращаешься в лузера;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – и как только ты начнешь забывать, тебя обязательно проведают, чтобы проверить - как же ты там, несчастный брошенный друг? Вот видишь, я тебя не забываю, правда же, ты меня еще любишь – подуй на мое чувство вины;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – и, может быть, тебя обласкают, когда будет невыносимо скучно. И позовут, когда никого больше под рукой не окажется. И ты придешь! Ты же друг, и между вами ведь все было, ты же все понимаешь;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – и ты в одном ряду с ее любимым фикусом, котом или плюшевым медведем;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – и однажды тонко просчитанным ударом, каким-нибудь с виду невинным "а ты помнишь?" тебе сделают трепанацию черепа тупой алюминиевой ложкой и намотают на кулак все твои еще уцелевшие нервы;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – это мнимая гарантия порядочности отношений, страховка от того, что в ответ ты не нагадишь в тапки и не подпалишь почтовый ящик;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – и тебе повезет, если ты никогда не увидишь - на кого тебя променяли. Но ты увидишь. Ведь вы же друзья;
ДАВАЙ ОСТАНЕМСЯ ДРУЗЬЯМИ – и ты ?никто? в ответ на вопрос ?кто это был??
Чтобы остаться друзьями – надо быть друзьями.
Конечно, куда лучше – остаться любовниками. Но, ах! Это же аморально…
О, да!!! Оставаться "друзьями" куда выше и честнее! Нет, раз предлагают остаться – значит, через тебя уже перешагнули и пошли дальше. И нечего тут ловить.
Давай... а вот и нет, продолжения не надо. Лучше на том и закончим:
- давай...
- да, давай. Бывай!
И давай - без "давай"…
Было то свиданье над прудом
кратким, убивающим надежду.
Было понимание с трудом,
потому что столько было между
полюсами разными земли,
здесь, на двух концах одной скамьи,
и мужчина с женщиной молчали,
заслонив две разные семьи,
словно две чужих страны, плечами.
И она сказала – не всерьез,
вполушутку, полувиновато:
« Только разве кончики волос
помнят , как ты гладил их когда –то».
Отводя сближенье, как беду,
крик внутри смогла переупрямить:
« Завтра к парикмахерше пойду –
Вот и срежу даже эту память».
Ничего мужчина не сказал.
Он поцеловал ей тихо руку
и пошел к тебе, ночной вокзал,-
к пьяному и грязному, но другу.
И расстались вновь на много лет,
Но кричала, словно неизбежность,
Рана та, больней которой нет,-
Вечная друг другу принадлежность.
В июньский день,по-летне жаркий,
Забыв об отдыхе давно,
Разя бензином и соляркой,
Пер Муравей домой бревно.
Вдруг на поляне,возле речки,
Он обалдел,подняв глаза,
Там беззаботно и лениво,
В тени дремала Стрекоза.
Уже сентябрь сменяет лето,
Дождь через день стучит в окно,
Добыв себе фуфайку где-то,
Прет Муравей домой бревно.
А на пароме через реку,
В тени зонта,прикрыв глаза,
В театр или дискотеку,
Плывет неспешно Стрекоза.
Зима, проклятая, лютует,
Тулуп не греет ни хрена,
Но Муравей не протестует,
Влачит по снегу два бревна.
Встал отдохнуть,
Вздохнулось тяжко,
И вдруг увидел:- в соболях,
Лихие три коня в упряжке,
Мчат Стрекозу в своих санях.
-Куда летишь,скажи подруга,
Не зная сути бытия?
-Для проведения досуга,
На званый ужин еду я.
-Приятно выпить рюмку чая,
В кругу талантливых людей,
Люблю,бомонда дух вкушая,
Зреть зарождение идей...
Взвалив на плечи бревна снова,
Ей Муравей ответил так:
-Увидишь если там Крылова,
Скажи ему,что он мудак.
- Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.
У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала...