Это цитата сообщения antiputin Оригинальное сообщение

Сестра моя двоюродная (лет эдак 200 назад, дворянин, положа ногу на ногу, сидя у камина в разговоре с пришедшим к нему на вечер другом, произнёс бы: "кузина...") переписывала лекции по (внимание!) ОБЖ... От неё я узнал, что там сказано, что у любой войны в принципе можно выделить начальный период, последующий и завершающий. и внизу такая приписка: после ядерной войны завершающего этапа может не быть...
Вот так-то вот!

LI 5.09.15

Не хотілось би так залишитися без моря
Не хотілось би так залишитися на мілі
Заповітні “якби” дозволяють захотіти,
А буденні “але” не дають нам до моря йти.

Чутно, нудно і хочеться удвох
Спати, знати пілюлі від вина
Дайте, знайти вінілові слова
Дайте, дайте до дна.

Я намалюю той день
Де літаю і той день
Де співаю я в той день.
І побачу чайку я в польоті
Я в небі, не в полоні
Я в той день, в той день.
Дайте мені листок…

Небезпечно вночі, нецікаво у день
І каміння летить проростає насіння з нього.

Чутно, нудно воно тебе навпіл
Гості, кості кладуть собі на стіл
Дайте, знайти вінілові слова
Дайте, дайте до дна.

Я намалюю той день
Де літаю і той день
Де співаю я в той день.
І побачу чайку я в польоті
Я в небі, не в полоні
Я в той день, в той день.
Дайте мені листок…
[700x525]

Замер троллейбус в троллейбусном парке,
Перепутал механик провода по запарке,
Выключив лампочки в сорок электросвечей.

Люди ночами делают новых людей.

Такие тонкие стены из цветного картона
В светло-серых дворцах из стекла и бетона
Галерея тому, что плетут из дневных новостей.

Люди ночами делают новых людей.

Люди кричат, задыхаясь от счастья,
И дышат так часто и стонут так сладко,
Что хочется двигаться с каждой секундой быстрей,
Делая, делая, делая новых людей.

Думают люди в Ленинграде и Риме,
Что смерть это, что бывает с другими,
Что жизнь так и будет крутить и крутить колесо.

Слышишь на кухне замерли стрелки часов?

Ничего, ничего, погрустим и забудем:
Скоро появятся новые люди.
Едут троллейбусы без габаритных огней.

Люди ночами делают новых людей.

Люди кричат, задыхаясь от счастья,
И дышат так часто и стонут так сладко,
Что хочется двигаться с каждой секундой быстрей,
Делая, делая, делая новых людей.

Она сидела за столиком у окна,
И он как бы случайно смотрел туда:
Она была ничего, она была одна,
В её глазах как бы читалось «да».
Время суток позволяло сыграть игру,
Время года велело стрелять в упор –
И он как бы случайно подсел к столу
И как бы небрежно повёл разговор.
Имитация.

Он любит коньяк, она – сухое вино.
Подали двести сухого и сто коньяку.
Они оба любят группу «Кино»
И не любят «Яблоки на снегу».
Он свободен до часу – немалый срок,
Она до двенадцати – хоть куда!
Он предложил зайти к приятелю на огонёк,
Она как бы подумав сказала: «Да».
Имитация.

Его приятель на кухне как бы читал,
Пока они занимали его кровать.
Всё случилось быстрее, чем он ожидал,
И несколько хуже, чем она могла ждать.
Через двадцать минут они вышли вон,
Сто рублей на такси – небольшая беда.
Она сказала: «Звони», он записал телефон,
По которому он не позвонит никогда.
Имитация.

Он сбежал в метро, бросив её «Пока!».
Он был просто рад, что остался один.
А над ним, догорая, тлела Москва
Головёшками окон, углями витрин.
Время выключить свет, стиснуть зубы и спать,
Чтоб хотя бы лет пять не очнуться от сна!
Её дома как бы ждала её мать,
Его дома как бы ждала жена.
Имитация.

Путин едет по стране
На серебряном коне.
Путин всем людям поможет –
Дай ему здоровья, Боже!
Всё починит, всех поймёт,
Работягам он нальёт.

– Вась, слыхал вчера в «Вестях»
Будто спит он на гвоздях!
Ест лишь хлеб и пьёт лишь воду,
Чтоб не навредить народу!

Путин едет по стране,
А мы по-прежнему в дерьме…
[640x480]

Мы не можем сказать слово "нет"
Нам рассвет - не рассвет
Нас почти уже нет,
К нам заходят без стука
Вытрясают карманы и души
А мы все молчим,
Мы забылись тяжелым безропотным сном.
Нарисуй мне разлуку
На черных квадратах вагонных окон.
Я прошу, нарисуй мне разлуку,
Фонарями пустынных перронов,
Огнем семафоров
На пыльных картинах вагонных окон.

Ну а мы все сидим
На перроне и ждем
Мы остались вдвоем
За окном тот же день, что и прежде
Время стало, застыло ноябрьским льдом
Между правдой и ложью
В пустом ожиданьи чудес
Нарисуй мне надежду на рваной холстине небес
Я смертельно устал
Нарисуй мне надежду
Акварелью заката
Чужой ледяной акварелью заката
На рваной холстине небес

Завтра вновь протрубит, прогрохочет
Построит затылок в затылок
И не станет вокруг непохожих
А потом молчаливо уйдут по приказу
Уже не надеясь, не веря, еще не любя
Только я все рисую тебя
Подправляя побитые осенью тусклые лица прохожих
И на пыльных картинах вагонных окон
И на рваной холстине небес
Я рисую тебя.
[525x700]

Сьогодні показали новий фільм –
У ньому хочеться лишитися.
А я вдихаю на балконі дим –
Ніяк не можу ним напитись...
Сьогодні я купив нове пальто –
У ньому можу я втопитися.
Як холодно, коли тебе нема...
Я так боюсь, коли тебе нема...

Я знаю, там написала ти всі мої пісні.
Я знаю, там засинала ти під чужі CD.
Я знаю, там загубила ти і знайшла нове...
Візьми собі написане – нехай собі живе!

Сьогодні хтось сказав, шо ти не та.
Всі люблять так мене жаліти
І ваше жало не спасе мене!
І мої жалюзі закриті.
Сьогодні я знайшов тебе в вікні –
Ти плавала навколо тіні.
Я так боюсь, коли тебе нема...
Я так боюсь, коли тебе нема...

Я знаю, там написали ми всі мої пісні.
Я знаю, там засинали ми під чужі CD.
Я знаю, там загубили ми і знайшли нове...
Візьми собі написане – нехай собі!
[700x525]

Небеса на коне, на осеннем параде
Месят тесто из тех, кто представлен к награде
А по ящику врут о войне...

Я живу на весах в это качество года
Моя песня, конечно, дождливого рода
Моя песня не спета

И не одета

Моя песня - ответ письмам Анны и Лизы
Брызги ветра висят на промокших карнизах
Собрала их губами Весна

И исчезла она

Я с бедой на плечах, доползу до дороги
Умереть - ничего, если выпить немного
Но мешает уйти от тебя

Наше Я

Где опасность и бред, там живые могилы
Нас за верность и хлеб поднимают на вилы
Этой осенью платим за свет

Пляшем на виражах, повороты веками
И никому нет конца, даже тем, кто не с нами
Наша песня с тобой в облаках

И пока ничего, ничего не случилось
Я вчера еще помнил, что жизнь не приснилась
Этой осенью стала она

И если вокруг одно лихо
И если кругом слишком тонко
Люби всех нас, Господи, тихо
Люби нас всех, Господи, громко

Иногда наша жизнь зарастает цветами
Это значит, мой друг, Он прошел между нами
Но увидеть его нелегко...

И если вокруг одно лихо
И привычное нам слишком тонко
Люби всех нас, Господи, тихо
Люби нас всех, Господи, громко
Люби всех нас, Господи, тихо
Люби нас всех, Господи...

Карты вечно тасуются...
И, в какой-нибудь раз,
В мире все образуется,
Но, наверно, без нас.

Так случится, так сможется,
Что в назначенный час
Все удачно разложится,
Но, наверно, без нас

В этот день человечество
Поголовно, как класс,
Отболеет, отлечится,
Но, наверно, без нас

Отоврут, отпозорятся,
Наперед, про запас,
Отвоюют, отссорятся,
Но, наверно, без нас.

Все грехи, до адамова,
Им простят, и тот час
Все закрутится заново,
Но, наверно, без нас.
[700x525]

Открой мне дверь, и я войду,
И принесу с собою осень.
И если ты меня попросишь,
Тебе отдам её я всю.
[700x525]

За нашей спиною остались паденья, закаты.
Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлёт!
Мне хочется верить, что чёрные наши бушлаты
Дадут мне возможность сегодня увидеть восход.

Сегодня на людях сказали: «Умрите геройски!»
Попробуем, ладно, увидим, какой оборот.
Я только подумал, чужие куря папироски:
«Здесь кто как умеет – мне важно увидеть восход».

Особая рота – особый почёт для сапёра.
Не прыгайте с финкой на шею мою из ветвей!
Напрасно стараться: я и с перерезанным горлом
Увижу восход ещё до развязки своей.

Прошлись по тылам мы, держась чтоб не резать их сонных,
И тут я заметил, когда прокусили проход:
Ещё несмышлёный, зелёный, но чуткий подсолнух
Уже повернулся верхушкой своей на восход.

За нашей спиною остались в шесть-тридцать – я знаю! –
Не только паденья закаты, но взлёт и восход.
Два провода голых зубами скрипя, зачищаю,
Восхода не видел, но понял – вот-вот и взойдёт.

Вновь уходит обратно на нас поредевшая рота.
Что было – неважно, а важен лишь взорванный форт.
Мне хочется верить, что грубая наша работа
Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход.

Так где ж ты была?! Я собрал всё оружие в самый дырявый мешок
И отнёс в те края, где всё ещё верят приметам.
А здесь даже дети умеют вдыхать этот белый, как снег порошок,
И дышат на окна, и пишут, что выхода нет.
[700x525]

Говорят, что короче
Скоро будут ночи,
Что рассветы заменят закат.
Но летают над нами вороны
И хотят,
Чтоб скорее рассвет был распят.
[700x525]

Страна швыряла этой ночью мутной сволочью
И разменяв добро на зло как деньги старые на новые.
Рвануло, асфальт, когда он на щеке как водка с горечью,
И окна... окна были первые готовые.

И зло на заливном коне взмахнуло шашкою
Добро, оно всегда без кулаков, трясло культяшками
Пыталось жалость убедить, помочь опомниться
Но быстрей и точней летела конница

Аплодисменты на манеж под звездным куполом,
Повыпускала ночь зверей и замяукала,
И заалекала, вспотела, вмиг состарилась,
И побледнела, и струхнула, и затарилась

Чем бог послал, а черт, а черт, а черт подсунул им
А он ведь старый театрал, ха-ха, он любит грим
Тела вдруг стали все огромные да полые
И пьяница сапожник в память нам оставил пленки голыми.

Правда на правду
Вера на икону
А земля да на цветы
Это я да это ты.

Страна швыряла этой, этой ночью сволочью,
Закат, когда он на щеке как водка с горечью
Страх покрывал все матом, будто потом, страх брел по городу
Ночное небо, это было дотом, оно еще напоминало чью-то бороду

Провинция зевала, душно нервно в телевизоры,
А кто-то просто шел домой и ел яичницу,
Дышали трубы тихо, мерно под скальпелем провизора
А кто-то в зеркале вертел уже своею личностью

Страну рвало, она согнувшись пополам просила помощи
А помощь танков по лоткам давила овощи
Аплодисменты, бис, везде ревело зрелище,
Стреляло право по беде - увидишь где еще

Страна рыдала жирной правдой, так и не поняв истины
Реанимация визжала, выла бабой, последней нашей пристанью
Пенсионеры с палками рубились в городки с милицией
А репортеры, с галками, их угощали блицами

Судьба пила, крестясь, и блядовала с магами,
Брели беззубые старухи да с зубами флагами
А повар голод подмешал им жидкий стул довольно пороху,
Герои крыли тут и там огнем по шороху

И справедливость думала занять чью-либо сторону
Потом решила, как всегда, пусть будет смерти поровну
Да погибали эти пули, эти окна первыми
Все пули были здесь равны все мысли верными

Аплодисменты, бис, везде ревело зрелище
Стреляло право по беде - увидишь где еще
И лишь в гримерке церкви пустота, в тиши да в ладане,
Где чистота и простота, где баррикады ада нет

Она горела в вышине, без дыма пламени
Я на колени тоже встал, коснувшись этого единственного знамени

Правда на правду
Вера на икону
А земля да на цветы
Это я да это ты.

Страна швыряла прошлой ночью, мутной сволочью
Страна скребла лопатой по крови покрытой инеем
Да по утрам вся грязь все лужи отражают синее
Асфальт когда он на щеке, как водка с горечью

На память фото пирамид с пустыми окнами-глазницами
Аплодисменты, чудный вид, с листом кленовым да с синицами
А будущее, что только родилось, беззвучно плакало,
А время тикало себе, а сердце такало.

Правда на правду
Вера на икону
А земля да на цветы
Это я да это ты.

Правда на правду
Вера на икону
А земля да на цветы
Это я да это ты.

Сколько лет прошло, все о том же поют провода
Все того же ждут самолеты
Девочка с глазами из самого синего льда
Тает под огнем пулемета

Должен же расстаить хоть кто-то

Скоро рассвет,
Выхода нет,
Ключ поверни и полетели,
Нужно писать
В чью-то тетрадь
Кровью, как в метрополетене

Выхода нет,
Выхода нет

Где-то мы расстались, не помню,
В каких городах,
Словно это было в похмелье
Через мои песни идут и идут поезда,
Исчезая в темном тоннеле
Лишь бы мы проснулись в одной постели

Скоро рассвет,
Выхода нет,
Ключ поверни и полетели,
Нужно писать
В чью-то тетрадь
Кровью, как в метрополетене

Выхода нет,
Выхода нет

Сколько лет пройдет, все о том же гудеть проводам,
Все того же ждать самолетам
Девочка с глазами из самого синего льда
Тает под огнем пулемета
Лишь бы мы проснулись с тобой в одной постели

Скоро рассвет,
Выхода нет,
Ключ поверни и полетели,
Нужно писать
В чью-то тетрадь
Кровью, как в метрополетене

Выхода нет,
Выхода нет

Когда я вернусь - ты не смейся, - когда я вернусь,
Когда пробегу, не касаясь земли, по февральскому снегу,
По еле заметному следу к теплу и ночлегу,
И, вздрогнув от счастья, на птичий твой зов оглянусь,

Когда я вернусь,
Послушай, послушай - не смейся, - когда я вернусь,
И прямо с вокзал, разделавшись круто с таможней,
И прямо с вокзала в кромешный, ничтожный, раешный
Ворвусь в этот город, которым казнюсь и клянусь,

Когда я вернусь,
Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать небо,
И ладана запах, как запах приютского хлеба,
Ударит меня и заплещется в сердце моем...

Когда я вернусь...
Когда я вернусь, засвистят в феврале соловьи
Тот старый мотив, тот давнишний, забытый, запетый,
И я упаду, побежденный своею победой,
И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои,
Когда я вернусь...

А когда я вернусь?