Наш дедушка умер.

Я размышляла о смысле жизни. Оговорюсь сразу: вопроса "для чего жить и стоит ли жить вообще?" нет, так как на этот вопрос я нашла ответ ещё в детском философском возрасте. Я размышляла о смысле жизни на конкретный её период.
А сейчас пойдёт сумбур.

Летом 2006 года я впервые серьёзно задумалась о возможности выйти замуж. На моём счету уже была пара предложений, но воспринимались они мной шутливо и несерьёзно. И тут, в связи с некоторыми яркими впечатлениями, я представила себе замужество как что-то реальное. Сразу показались чушью подростковые вопросы о крыльях и корнях. Разумеется, никто не хочет сбрасывать крылья! Ну, почему раз замужество - всё, крыльев нет, только корни? Я стала рассматривать жизнь человека как путь бабочки: гусеница --> куколка --> бабочка. Я поняла: это нам только кажется, что сейчас мы летаем, а на самом деле мы ползаем. Хотя, всем бы такого захватывающего ползания, как моё! :))

Затем я помешалась на желании родить детей. Помешалась всерьёз и надолго, до сих пор не прошло и уже не пройдёт. А так как всё, что я делаю сейчас, за исключением поездок, я делаю не потому что очень этого хочу, то в моём личном, таком интимном и глобальном желании я увидела смысл жизни. Да, это так: больше всего на свете я хочу родить и вырастить детей. И когда оно сбудется, когда у меня появится мой первенец, тогда всё, это будет стопроцентное счастье, и уже ничто не будет иметь значение, ведь у меня будет всё. И теперь всё будет возможно и исправимо - ради детей. В них - смысл жизни.

Остальные детали картинки прилагаются после. У меня будет муж. Возможно, он будет совсем не таким как я, и в чём-то будет не понимать меня, а я буду не понимать в чём-то его. А разве женятся только похожие люди? Говорят же, противоположности притягиваются. Непохожие люди дополняют друг друга и учатся уживаться вместе, несмотря на разные взгляды, и таким образом мудреют и растут в личностном плане. Он не будет самым хорошим на свете, но разве мы любим только лучших людей? Разве людей любят за то, что они лучшие? Он будет моим мужем и отцом моих детей. Потому что я его выбрала. Потому что он выбрал меня. Потому что мы готовы к трудностям и хотим иметь общих детей.
И у нас будут дети...

Но получилось так, что желание моё не видит исполнения в ближайшем будущем, а смысл жизни нужен сейчас. Видя своё счастье в параллельной жизни, не пересекающейся с той, в которой живёшь, загоняешь себя в тупик. Это как любовь к кумиру. Вот уж не думала, что когда-нибудь это будет касаться меня.
Так вот, нужен реальный смысл жизни, смысл жизни сейчас. Я сейчас делаю какие-то бессмысленные вещи, которые нужны не мне. Но как по-другому, и чтобы всем было хорошо, не знаю. А пытаясь посмотреть в будущее с нынешним положением дел, вижу смутную зыбкость и нервность, и меня это пугает. (Надо сказать, что сегодня в этом направлении всё видится более позитивно, отсюда, наверное, и этот словесный поток.)

Но я вижу бесконечное сияние, глядя в прошлое. И смотрю при этом не только на ту его часть, которая, подчиняясь жизненным законам, невозвратима, но и на ту, которую, опять-таки исходя из жизненных законов, мы можем вершить сами. Если очень постараться, то будет так же, но по-другому. Я счастлива в дороге, я счастлива на фестивалях, я счастлива там, куда занёс меня мой ветер.
И он не утихнет, мой ветер. Да и не нужно ему утихать, кто это придумал?

Почему я чувствую такое счастье, даже когда просто думаю о Дороге? Не надо мне говорить, что это убегание, ведь так было всегда, и тогда, когда убегать было ещё не от чего, тоже. У меня ведь нет Дома, чтобы сидеть на одном месте. У меня нет корней, я - перекати-поле. Я думаю о ней и вспоминаю свои самые прекрасные мечты, - они связанные с нею. И теперь мне снова хочется их осуществить. Почему Дорога для меня - такое счастье? Может, в ней пока и кроется смысл жизни?


Санкт-Петербург 2008

Никто не знает, как у меня дела. Ни одна душа. И никто не заметил этого. Я всё такая же болтливая, смешная, делюсь воспоминаниями или высказываю мысли на конкретную тему, никто не мог заметить. Плохо мне или хорошо, счастлива или несчастна, - хорошо, когда никто не знает. Нет места домыслам и жалости. Как приятно, когда тебя никто не жалеет. Чувствуешь себя сильной. "Мне кажется, я помню каждый снег..."
Я узнала, что значит по-настоящему близкий человек. Что такое привязанность. Она подкосила меня. Я ослабла. Так не пойдёт.
Зато когда я решила, что так не пойдёт, вы узнали или вспомнили, что и клоуны бывают грустными. Только грустными от смертельной усталости, или от того, что вновь не скажут другу о том, что он неправ или невнимателен. Проходит мгновение - и грусти не видно, потому что в следующем мгновении уже другие обстоятельства. Но грустными не от того, как дела. "Мне кажется, я помню каждый снег, которому подставляла своё лицо..."
А как у меня дела, никто не знает. Зачем? Раньше я была сильнее и счастливее. И никогда не просила о помощи. Просто считаю честным сказать вам об этом.
Получила ли я урок? Да. Но не тот, что вы думаете. Я поняла, что громкие слова зачастую пустой звук. Дым без огня. Уж лучше ничего не говорить, чем пустословить. Я поняла, что плакаться каждый дурак умеет, каждый может сделать так, что его будет жалко, и причина уже не важна, важно, что человека жалко. А понимания можно вовек не добиться, особенно если не хочешь давить на жалость. Я поняла, что людям очень мешает быть добрыми и понимающими их замечательность. С большим успехом можно промолчать, потому что замечательность мешает им правильно услышать. "Мне кажется, я помню каждый снег..."
Таллинн вернул меня к истокам. Теперь будет так, как раньше. Я ошибалась, когда думала, что это плохо. Что тот мир ненастоящий. Что я живу неправильно. Это был мой мир, я сделала его таким, и другие люди сделали, и значит, он настоящий, и он правильный для меня, если я в нём счастливее. А без него я стою на месте. "Мне кажется..."
А лагерь вернул мне гордость. Ещё слабее быть просто невозможно. В чае отражались красные и белые всполохи, и я думала...

Мне кажется, я помню каждый снег, которому подставляла своё лицо и, прищурившись, вглядывалась в глубину той бездны, в которой рождаются миллиарды этих белых святых крупинок небесного счастья. В такие моменты мир преображается, становится любимым и значимым, и в заполненном снежинками пространстве начинает ощущаться собственная значимость и любимость. Ведь неважно, что было на душе, радость или грусть, а может, даже злость, я становлюсь доброй, сильной и счастливой, когда маленькие ванессы, кружась в своём безмолвном танце, щекочут пушистыми крылышками мои щёки и нос, и дарят мне свою любовь прохладной капелькой на коже, всем своим существом растворяясь в своём первом и последнем в жизни поцелуе.


Санкт-Петербург 2008

Спасибо, жизнь, за то что вновь приходит день,
Что зреет хлеб и что взрослеют дети.
Спасибо, жизнь, тебе за всех родных людей,
Живущих на таком огромном свете.

Спасибо, жизнь, за то, что этот щедрый век
Звучал во мне то щедростью, то болью
За ширь твоих дорог, в которых человек,
Все испытав, становится собою.

За то, что ты река без берегов,
За каждую весну твою и зиму,
За всех друзей и даже за врагов-
Спасибо жизнь. За все тебе спасибо!

За слезы и за счастье наяву,
За то, что ты жалеть меня не стала,
За каждый миг в котором я живу,
Но не за тот в котором перестану.

Спасибо жизнь, что я перед тобой в долгу,
За прошлую и завтрашнюю силу.
За все что я еще успею и смогу,
Спасибо, жизнь, воистину спасибо.

Спасибо, жизнь! (с)Роберт Рождественский


2007

Год был трудным. Но я уже забыла всё плохое. А хорошего было так много!

В этом году я попыталась остановиться. Сегодня ночью поняла, что не сумела. А зачем пыталась? Боюсь, только дров наломала. Я - это я, и больше меня никто не остановит. Ни обманчивый уют, ни упрёки в глазах друзей. Простите.

А у нас дома самая красивая ёлка. Как бы мне хотелось, чтобы эти игрушки дожили и до моих детей. Они бьются, их остаётся всё меньше и меньше, но прекрасней их нет нигде. С самого моего детства каждый Новый Год самая красивая ёлка на свете стоит у нас дома.
У нас с родителями, в Таллинне.

Всех с Новым 2008 Годом!!!


Таллинн 2007
[700x525]

Моя своевольная жизнь завела меня в тупик. Впервые в жизни я не знаю, что делать. Все варианты обговорены по тысяче раз и отвергнуты, я не имею права так поступать. Почему? Не могу объяснить. Но и оставаться на месте страшно. Осталось научиться летать, чтобы и не надо было соприкасаться с поверхностью. Но сейчас уже поздно, вся поверхность объята пламенем, да и то единственное место, на котором я стою, вот-вот загорится. Я оказалась посреди ужаса, посреди своего самого страшного сна.
Моя своевольная жизнь... Открою секрет своей пресловутой смелости. Пусть больше никто не восхищается ею. Она заключается в одном-единственном моём страхе: не справиться, если оставлю всё как есть. Отсюда и эти сумасшедшие поступки, эти крутые повороты жизни, которые я сама себе обеспечиваю. Может, поворотов было бы гораздо больше, и от того они были бы менее сумасшедшими, если бы я могла поступать как хочу всю жизнь. Но мне нужно соответствовать... Чему? Не знаю, но мне нужно соответствовать, это прихоть людей, от которых я зависима. Прихоть общества. А я - деталька, которая никуда не подходит. Я из другого конструктора. И я пытаюсь соответствовать, пока не загоняю себя в тупик. Тогда я совершаю прыжок из тупика, делаю нечто безумное, но оправдывающее меня в глазах тех, кто ждёт от меня соответствия. Это безумное замаскировано под попытку найти способ соответствовать получше. Только всё тщетно. Теперь уже мне не поверят.
Теперь я сомневаюсь, что в меня уже когда-либо поверят. Теперь я сама в себе разуверилась. Если бы я была слабой, то уже упала бы на землю, засучила бы ногами и руками, разрыдалась бы, повторяла бы, что я не могу, не могу больше. Тогда меня подняли бы на руки, укачали бы, убаюкали и всё простили бы. Но это всё равно не помогло бы.
Теперь я просто молчу. Молчу напряжённо, изо дня в день. Потому что надоело изо дня в день плакать. Все варианты обговорены и отвергнуты. Но всё равно плачу. Я не знаю, не знаю, что делать!!! Разве я должна была такой стать? Разве это я? Нет, настоящая я потерялась, заблудилась. Ей надо помочь найтись, она осталась где-то в прошлом, где она всегда смеялась, где все считали её самой-самой... Оптимистичной, смешной, волшебной. От неё, от той меня осталась только доброта и кудряшки.
Ей надо помочь найтись, но её доброта ей найтись и мешает, наверное. Мешает сделать шаг куда-либо. Все варианты обговорены и отвергнуты ею.
Господи, да что же это! А ведь я ничего не понимаю в церквях, мне никогда раньше не нужно было в них разбираться...
Символично, но весь этот ад разгорелся от отсутствия понимания одного-единственного человека, который, честно говоря, больше всего на свете хотел бы, но не может меня понять. Просто потому что он... другой. Мама. Мамочка, я боюсь. Я очень боюсь, мама. Я боюсь, мамочка, я не могу сказать тебе, как я боюсь, мама...

Как странно. Может, я не ходила по этим улицам, когда приезжала в августе?
Такое ощущение, что я не ходила по ним тысячу лет. И что тогда, тысячу лет назад, я была меньше размером, так что теперь мне кажется, что всё здесь уменьшилось.
Это как когда ты наконец-то встречаешься с человеком, которого не видел больше года, и обнаруживаешь, что он не так велик ростом, как тебе казалось.
Моя школа напротив дома не такая уж большая. Неужели туда вмещаются тысячи учеников? И улица вдоль моего девятиэтажного дома не такая уж длинная. А девять этажей - это не так уж высоко...
Заледенелый асфальт, по которому скользят подошвы! Значит, так бывает на самом деле, значит, я скользила по ним не во сне когда-то? А разве эти узкие мощёные улочки Старого города не из сказки? И разве обрамляющие эти улочки дома - не пряничные?
Когда-то приезжающие к нам в город гости говорили: какой красивый, неповторимый город! И мы гордо соглашались: да, наш город и впрямь необыкновенен... И, наверное, мы думали, что говорим это искренно. Ничего подобного! Вот сегодня я искренней, чем когда-либо, говорю: Таллинн настолько удивителен, что трудно поверить в его существование даже тогда, когда шагаешь по самому его центру! Чёрт возьми, как приятны его сказочный образ, сказочное спокойствие, текучесть. Кажется, что именно в этом городе за углом прячутся гномики, а над черепичными крышами пролетают ангелы с золотыми крыльями, взирая на нас с высоты. А ветерок хохочет над чудаками, уцепившись за флюгер-петуха, и улицы не заполонены людьми, но каждый показавшийся на улочке человек не случаен, это очень важно, он - именно тот, кто он есть.
Я не тороплюсь домой. Я удивляюсь уменьшившимся улицам, по которым катятся звуки моих неторопливых шагов. И голосу эстонца: "Девушка, пойдёмте с нами, в "Zanzibar!" Кажется, я слышу этот голос из прошлого. Задерживаюсь возле своего подъезда. Прохожу по тропинке, ведущей к школе. Я чувствую себя замужней женщиной, успевшей вырастить детей и приехавшей туда, где жила, когда ей было столько, сколько сейчас её детям.
Я не могу сказать тебе, мама, как у меня дела. Прости, я не умею врать тебе, а говорить, что несчастлива, не имею права. И я не могу объяснить тебе, почему теперь, когда мы видимся реже, чем когда-либо, мне нечего сказать тебе, в то время как раньше я прибегала к тебе что-то рассказывать каждый день. Мне есть... Но я не буду при тебе плакать больше.
Я стала сентиментальна подобно пожилым людям, или даже старушкам.
Слушайте, вы, все люди! Где бы вы ни жили, к какому бы из моих миров вы ни принадлежали. Я не имею права вас держать. Если хотите - уходите. Вы все ошибались на мой счёт. Вы совершенно напрасно считали меня особенной. Я не такая уж замечательная, слышите? Вы бы не должны любить меня. Это иллюзия, я не ангел, не волшебница... как вы там ещё меня называли? Ничего такого во мне нет, это только кажется.
Я говорю это, потому что знаю, что вы чего-то ждёте от меня. Вы ждёте от меня чудес, но я не кудесница. Это ошибка, это грубая ошибка... Возможно, только мама не ошибалась на мой счёт, но даже она всё ещё надеется, что я лучше, чем я есть на самом деле. Вы ждёте от меня любви, но, возможно, я не умею правильно любить, слишком много точек не расставлено над "i", и эти точки превращаются в многоточия.
Нет, я не имею права задерживать вас возле себя. Я не понимаю, кто я и зачем я. Наверное, я знаю слишком много людей. Наверное, я прожила слишком большую жизнь, да, я прожила лет сорок, хотя мне только 21. Да, так бывает редко. Я даже не могу определиться, нужно мне благодарить судьбу за то, что она подарила мне такую длинную жизнь, или ругать её, за то, что в свои двадцать с небольшим лет я стала старушкой, одновременно так и не повзрослев. Что моя душа цельна и одновременно раздроблена на много кусочков, которые запрятаны по городам и странам. И если сейчас мне только 21, то что же будет дальше?
Я не хочу возвращаться в Петербург. Сейчас.


Таллинн 2007

[300x300]
Чтобы сгонять в Хельсинки, хватит 3 000 рублей. В прошлый раз хватило. Это включая дорогу туда и обратно и ещё некоторые затраты.

Чтобы съездить в Берлин, нужно около 6 000 рублей, по самым примерным подсчётам.

Чтобы поехать в Париж, понадобится больше 10 000 рублей.

И всё это ещё не говоря о визах.


Чтобы встретиться с тобой, нужна всего одна тысяча рублей. И никаких виз, никаких обменов валют и международных звонков.
Но расстояние, разделяющее нас, не преодолеть ни поездами, ни самолётами. И никакие богатства тут не помогут.


Санкт-Петербург 2007

[241x250]
Я впервые в жизни видела свою сестру целующейся с парнем. Собственно, я вообще впервые в жизни видела свою сестру с парнем. Оказывается, она умеет целоваться! :)
С одной стороны, было приятно видеть, что даже этому дьяволу в женском обличье не чужда нежность, какой я в ней не наблюдала никогда прежде. С другой стороны, мы с ней будто поменялись местами: она вся такая женственная, нежная, романтичная, а я такая кислая, вредная, кусаюсь, лягаюсь и бросаю насмешливые взгляды.
С её же стороны привычная вредность выражалась лишь в незначай упомянутых тостах за штамп в паспорте и настоятельной рекомендации готовиться к закупке апельсинов.
Чёрт, чёрт, чёрт!


Санкт-Петербург 2007

[453x666]
... Коала!...(с)


Кстати, у меня всё очень хорошо. Депрессия улетучилась давно. Остались только некоторые вещи, так сказать, нерешённые или невысказанные. Но я с этим справлюсь, постепенно.
У меня всё очень хорошо, как бы кому ни казалось. Просто некоторые ближайшие записи будут носить негативный характер. Прошу прощения у тех, кого это будет напрямую затрагивать, мне это необходимо.
Дни проходят очень позитивно. Достаточно часто общаюсь со своими милыми человечками, с Петей, Литоминой, Ваней, Ксюшей, видимся с Ленкой (исключительно в кальянной :)), Машкой и даже Ладой. А вчера увиделась с Эллой, как прекрасно! И у нас появились прекрасные планы! Учитывая, что все эти люди, в большинстве своём, непревзойдённые юмористы, да и я не уступаю, дни проходят очень весело, с коликами в животе и слезами от смеха. Так было всегда, и так должно быть.
А ещё у нас с сестрой появилось долгосрочное занятие на выходные. Есть одно аниме, "Рубаки", давным давно случайно попавшее нам в руки и непонятным образом завоевавшее нашу любовь (т.к. аниме я недолюбливаю). Ну просто там такой здоровый юмор и классный подбор персонажей, и смысл не закрученный на пустом месте, а совершенно простой, не лишённый приятного символизма, да и главное не в смысле, а в этих персонажах и юморе. Так вот, мы вспомнили о "Рубаках" и решили начать с начала (но на этот раз дойти до конца) и каждые выходные смотреть по одному тому. А учитывая, что этого мультика существует три сезона серий по четыре тома каждый, два ова-сериала и пять полнометражек, сие занятие грозит растянуться чуть ли не на весь учебный год. Ну и прекрасно, после просмотра "Рубак" реально легче жить, раз даже эти дурики на фоне вечно грозящей миру гибели умудряются быть остроумными и постоянно думать о еде. :)
Сестра, я нашла старый недописанный рассказ, который ты помогала мне писать. Мне понравилось, неужели я так хорошо писала? Хотя, без твоей помощи в бойцовских эпизодах я бы не справилась. Стоит дописать?
А ещё я хочу завести попугайчика. У меня на это две веские причины. Мне необходимо общение с живностью, и мне нужно быть ответственной не только за свою жизнь, чтобы что-то делать в направлении поддержания, собственно, этой жизни. Но мою идею никто не одобрит. А ещё есть ощущение какого-то предательства, что ли, в адрес оставшейся в Таллинне любимой собаки.


Санкт-Петербург 2007

[300x164]
If there's so much I must be
Can I still just be me
The way I am?

Can I trust in my own heart
Or am I just one part
Of some big plan? (c)



Всё очень сложно. Почему всё так сложно? Про меня говорят, что мне всё легко удаётся. Мне самой, для себя - может быть. В детстве я хотела быть волшебницей. Кроме по волшебству выполняемых домашних заданий, мне было просто необходимо взмахнуть волшебной палочкой и загадать, чтобы каждое живое существо на Земле было счастливо... Для этого я и хотела стать волшебницей.
Лучше всего почувствовать Мир можно перемещаясь в пространстве. Уходишь со сцены, декорации раздвигаются, а за ними - ещё декорации, и ещё, и ездят машины, люди ходят и дышат воздухом. И кажется, как же прекрасен Мир, в котором ты живёшь, потому что он не кончается, он такой большой, и кроме тебя в нём есть ещё столько всего.
Но если ты - это я, то ты знаешь, что с этим Миром ты не в ладу. Тебе не удаётся жить с ним в согласии будучи так же в согласии с собой. И самое ужасное, что ты можешь, ты всё можешь, но не хочешь. Если бы ты не могла, они бы давно оставили тебя в покое. Но они прекрасно знают, что ты всё можешь, но не хочешь, и они тебе этого не простят. Почему ты не решаешь математику? Ты можешь. Почему ты не поёшь, не танцуешь? Ты всё можешь. Почему ты не сдаёшь вовремя зачёты? Почему не застилаешь постель, не издаёшь свою книгу, не встречаешься с вон тем прекрасным принцем? Ты всё, всё можешь!
И все чего-то ожидают от тебя. А ты смеёшься, смеёшься, смеёшься.
Когда ты - тот, кого все привыкли видеть смеющимся, так легко прятать в привычном смехе боль, смятение, стыд. Даже от самого близкого человека. И когда ты ещё не понимаешь, как надо поступить чтобы ничего не испортить, а надо что-то сделать, от тебя ждут что-то очень важное, прямо сейчас... Ты можешь смеяться. Ты же не виновата, что они хотят всего и прямо сейчас, ты ещё не готова, тебе нужно, чтобы это произошло попозже... И ты можешь смеяться и оттягивать кульминацию. Спрятаться в смехе, попробуй, разыщи...
А потом уйти со сцены в другие декорации, бродить среди городской бутафории и думать: все эти проблемы из-за меня. Просто из-за того, что я есть.

"nj jndtn/


Санкт-Петербург 2007

Это случается до сих пор, хотя прошло уже два года. Мне кажется, так будет всегда. Вроде бы я уже так привыкла, что улицы, по которым я хожу - такие. И такие мосты, по которым я пересекаю каналы. И сами каналы, и то, что они вообще есть. Было бы странно, если бы что-то было по-другому.
Но всё-таки я до сих пор плохо осознаю это всё. И время от времени вдруг возникает мысль, от которой всё внутри переворачивается, и хочется смотреть и смотреть вокруг, скользить взглядом по улицам и через мосты, вглядываться в каждую грязную подворотню и стараться понять, просто, без пафосных сравнений, без истории и литературы, просто понять, по-человечески, по-детски!
Этого не может быть. Это невозможно, что я живу в Петербурге. Неужели это не сон? Не долгосрочный сон длиною в жизнь? А когда разум измучен, но ты ещё не сошла с ума, ты идёшь куда-то, и идёшь, как-будто уже очень долго, и, в общем-то, не очень хочешь поскорее дойти куда-то, хотя уже вечер, и ты продрогла. И губы сами вдруг начинают шептать: "Питер, я люблю тебя. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Питер, я люблю тебя. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе..." Услышав это, ты удивляешься сама себе, но затем уже сознательно повторяешь.
Питер, я люблю тебя. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Питер, я люблю тебя. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Питер, я люблю тебя.
Я хочу, чтобы мы всегда были вместе.


Санкт-Петербург 2007

... Жить по-своему
не учи меня,
Или есть огонь,
или нет огня!

(с) Тушнова

А осень наступила очень резко, я помню этот день. Там не было ни деревца, ни травинки, чтобы увидеть желтизну, подтверждающую её приход. Просто в воздухе запахло грустью. Но мне не было грустно.
Питеру идёт Осень. Зимой, весной и летом он тоже хорош, но Осень - это будто сама суть Петербурга. Даже когда не видно ни одного жёлтого листочка. Земля закована в плиты и асфальт, вокруг, куда ни глянь, стены, - это каменные джунгли, поэтому неважно, когда пожелтеют листья. На каменной земле валяются мятые листовки и обрывки газет вместо сморщенных сухих листьев. И серая дождевая шаль Питеру тоже идёт. И самое главное - запах грусти.
Ты увидел меня и окликнул по имени. Я обернулась и посмотрела на тебя, молча. И тебе стало не по себе от моего взгляда, одновременно спокойного и бушующего дикостью. А я надеялась, что ты не видишь, как у меня в левом глазу дёргается нерв. Мне хотелось, чтобы кто-то предупредил тебя, чтобы ты молча ушёл, или не двигался, притворился мёртвым, потому что я могу броситься, и мне не делали прививку от бешенства. Или я убегу, спрячусь, может, неумело, и, ощетинившись, буду смотреть на всех этим взглядом загнанного зверя, спокойным, потому что зверю уже нечего терять, и бешеным, потому что он готов вырвать с мясом свободу, которую у него грозятся отнять. Просто ты ведь не знаешь, что у меня период такой, что я сбросила рога, а новые ещё не выросли. И бугорки на голове страшно чешутся. Но у меня всё ещё есть острые копыта.
Не трогай меня, не лезь, хватит меня учить! Мне не подходит твой мир, так не разрушай моего! Хватит говорить, я ведь просто молчу! Не пытайся быть ко мне ближе, ты можешь отпугнуть меня! И тогда я уже никогда, слышишь, не буду близкой.
Когда всё закончится, совсем скоро, я больше не посмею сказать, что у меня всё плохо. Не посмею, в знак благодарности судьбе за то, что она вытащила меня из очередной пропасти. За то что она меня любит. За то, что мне всегда везёт.
Я любимица фортуны. Я страшно боюсь, что однажды мне перестанет везти. И прежде чем это произойдёт, надо научиться жить так, чтобы не надо было рассчитывать на везение.
Когда всё это закончится, совсем скоро, Осень будет в радость. И всё будет хорошо. Трудно, но хорошо.


Санкт-Петербург 2007

Я один, я как ветер, я пью земную благодать.
А в трудный день и под вечер светило тоже хочет спать.
Где ты, мой ангел-хранитель, возьми, если сможешь, меня к небесам.
Убежал я из дома, бродить по сказочным мирам...

Я прошу, забери меня, мама, с улиц городских обратно домой,
Я послушным и правильным стану, я хочу домой, а здесь я чужой...
Бьется ночь в окна раненой птицей, и дрожит огонь усталой свечи.
Проплывают знакомые лица, но им не понять беспризорной тоски...

День прошел незаметно, а я на улице опять.
И за плечом спит мой ангел, я не желаю погибать.
Где ты, мой ангел-хранитель, возьми, если сможешь, меня к небесам.
Убежал я из дома, бродить по сказочным мирам.

... И вроде бы всё хорошо. Да. Да, правда, я счастлива! Но постоянно замечаю, что хочется плакать. Что-то невыплаканное, томящее застыло где-то в голове на уровне переносицы... Просто эта тема Дома зацепила и не отпускает.
Брат остаётся в Питере ещё минимум на полгода. Я рада. Правда, я счастлива! Он объяснил причины. А мы ведь - самые близкие друг другу люди. Кровинка. За эти два года мы стали близки как никогда прежде. Как же я без него, в этой теперь уже чужой и нелюбимой пещерке... А потом он добавил: "К тому же, кто сказал, что в Таллинне лучше?.."
И мне стало грустно. Ведь он не хотел жить в Питере, его город - Таллинн... Это я хотела, это я рвалась прочь из этого города, а он всегда хотел вернуться! "Да и кто сказал, что в Таллинне лучше?.." Олежка, братик мой, братишка, вот такие мы с тобой, бездомные, беспризорные, закинуло нас не пойми куда... Но однажды всё изменится, каждый из нас будет жить там, где для него лучше всего, и однажды каждый из нас проснётся утром и поймёт, что проснулся в своей постели, у себя Дома.
Ну вот я в Таллинне. И не могу сказать, что свечусь счастьем, что очень хочу кого-то видеть. Во мне что-то убили, растоптали, клином вышибли, заставили разлюбить. Да, а кто говорил, что в Таллинне хуже? Я уже не совсем понимаю, как здесь можно жить. Но на самом деле тут хорошо, просто я отвыкла. Жила же раньше, значит, нормально. Просто люди здесь спокойнее, улицы свободнее, небо шире. Но ведь это совсем неплохо?
Может, не надо было никуда уезжать, не надо было рваться к звёздам сквозь тернии. Может, надо было остаться дома, в родном городе, с родителями, и, может, это так и остался бы мой дом навсегда?
Может, если бы Олег не уехал за четыре года до меня, и новый год так и остался бы нашим семейным праздником. И мне не понадобился бы этот чёртов Петербург. Мне не понадобился бы этот Петербург.
Но тогда ничего этого не случилось бы. Мы бы не пережили тот ужас, который пережили. Мы бы не поняли, кто мы. Мы бы не полюбили кого-то. Я гуляю по Петербургу, я дышу Петербургом, я живу им. Я становлюсь большой-большой и занимаю собой весь Петербург. Весь огромный Петербург каким-то чудом умещается во мне, в маленьком человечке, мой Петербург, мой.
И не было бы Пети, в моей жизни не появился бы Петя. Я без него уже не могу. Я скучаю по нему, когда уезжаю на неделю. Это нестрашно. Но это будто кусочек души отлучили на время ото всей остальной души. Это неправильно, так не должно быть, поэтому надо вернуться, надо быть рядом. Надо во всём помогать друг другу.
Просто потерпи и поверь мне, моя неприкаянная душонка, что однажды мы будем счастливы... Дома.


Таллинн 2007

[474x699]
Взяла выходной, добралась до цивилизации. Особой необходимости не было, просто чтобы выспаться, постирать вещи, зализать раны. У меня там есть всё, что мне нужно. Не хватает только сна, а так мне больше ничего не надо.
Там чистый воздух, душистый лес, Голубое озеро, прекрасные дети, близкие друзья, 100% АПК (актив, позитив, креатив).
За две недели я прожила маленькую жизнь, с плохими и хорошими её моментами. Вспоминать о чём-то или о ком-то было некогда. Но о лагере и потрясающих людях, которых я там узнала, напишу как-нибудь в другой раз. Сейчас хочу написать о другом.

Во время короткой паузы, сидя на балконе с чашкой чая, наслаждаясь прекрасной погодой и прекрасным настроением, я вдруг уловила в душе нотку грусти. Приятное, томящее чувство, но почему?! Ради интереса стала прощупывать свои эмоции мыслями. Чего-то в них не доставало, какой-то детальки. Я поняла.
У других в этом месте находится тяга к дому... Я работаю плечом к плечу с людьми, которые влюблены в это место, в эту работу, в этих детей, но их всё равно немного тянет к дому. Они часто говорят о двух мирах, дом и лагерь, подчёркивая разницу между ними. А у меня... эта разница почти неощутима. У меня жизнь в лагере не отличается радикально от жизни вне его. Где это - вне? В Питере, в Таллинне, в Евпатории, в Хельсинки, где угодно, всегда в разных местах... Мне не хватает тяги к дому. Хочется, чтобы тянуло домой, хоть чуть-чуть. Я помню это ощущение из детства. Тогда родительский дом ещё был моим домом. Вот хочется этого ощущения! Проблема в том, что... куда - домой???
Ну, вот поехала я в Евпаторию. Через две недели вернулась в Питер. Через неделю укатила в лагерь. А скоро работа закончится, и я сразу поеду в Таллинн. А потом снова в Питер.

Но я так и не съезжу домой.

Хочется хотеть домой.

Хотя бы ненадолго, домой...


Санкт-Петербург 2007

Что бы мне хотелось описать?

Пыльную, пустынную дорогу. Она была широкая и с камнями, а по сторонам от неё простирались выжженные солнцем поля. Сухая желтоватая трава, редкие корявые деревья, кое-где - полуразрушенные строения с покосившимися остатками забора. Мы шли по этой дороге, в шлёпках, под жарким небом, душный воздух обнимал нас со всех сторон, и казалось, что это в Египте или ещё где в Африке.

Бесконечное Чёрное море. Оно вечно в движении и в пути. Шум прибоя - это ведь много-много голосов маленьких волн, накатывающихся друг на друга и звенящих удивительным, неповторимым звоном. Море ласкает мои ступни, зовёт окунуться, и я не в силах ему противоречить. Тогда оно принимает меня в свои объятия и не хочет отпускать. А я ныряю и зависаю в толще воды. Потом шевелю руками и ногами, плыву вперёд, стараясь прочувствовать это огромное тело Моря, ощутить через себя эту неимоверную толщу. Я поднимаю лицо и смотрю из воды на небо. Голубое, со сверкающим солнцем, или с облаками, или ночное звёздное небо, с луной, искажающейся из-за волнующейся поверхности воды. И кажется, что ещё чуть-чуть - и я растворюсь в морской воде, стану одним единым с Морем.

Чёрную, беспроглядную ночь. Здесь нет фонарей, а свет окон, даже если густые кроны деревьев его не загораживают, всё равно не освещает эти узкие улочки. Не видно ничего, кроме черноты и сомнительных силуэтов. Здесь можно выйти и утонуть в этом мраке, в беспросветной ночи. Каждый человек, появляющийся в начале улицы, воспринимается как потенциальный маньяк. А вдруг он убийца, вдруг у него нож? Женщина? Ну и что, а вдруг она сумасшедшая? Ну что ей стоит наброситься на меня и исполосовать режущим предметом? Свет фар выезжающей из-за поворота машины напоминает о фрагментах фильмов, где из проезжающих автомобилей высовываются снайперы и расстреливают людей из автомата. А что, если так и будет сейчас? И Ленин в парке, чёрт возьми, но по ночам он всё же поворачивает голову вслед за тобой. В общем, на этих чёрных ночных улицах я почувствовала, как истрепались мои нервы за этот год.

Людей. Всё меняется. Это мне дали почувствовать день на третий, когда я встретила близкого человека, а он лишь улыбнулся и спросил, как дела, даже не замедлив шаг. Но не для всех это так! Это мы лишь на пятый день удосужились зайти в театр. А они были рады нас видеть, хотя под ночь Поляков, как всегда, исчез, оставив на память свои очки, по идее, оставляемые нам под залог. А мы тогда стояли на освещённой солнцем улице, пока нам позовут Елену Робертовну, и "герметичная" дверь была открыта лишь секунду, но за эту секунду мы услышали чьи-то голоса: "Таллинн! Смотри, это же девчонки из Таллинна!" Мы не могли увидеть, кто там, в тёмном помещении, но когда мы обнимали Робертовну, из-за двери уже выскочили Поляков и Димка рыжий. В этот вечер нам заново дали понять, что мы здесь свои навсегда. Даже если мы не будем приезжать десять лет, а потом приедем, с мужьями и детьми, всё равно мы будем свои.

Знакомые с детства места. Это когда ты идёшь по такому привычному месту, и вдруг, как вспышка. Здесь, 2003-й год. Стояла перевёрнутая лодка, и мы с Обнинском и Харьковым играли в "свободное падение". А здесь, в том же 2003-м, мы шли, когда Дима и Тоша меня провожали в пансионат "Сказка". А в 2004-м сидели здесь с Ромкой. А в 2006-м... Как летопись. Одни и те же места. Разные события. У меня очень хорошая память. Было лучше, несомненно. Это моё прошлое, моя сказка. Но никогда не буду жалеть, о том, что прошло.

Ласточек, рассекающих воздушное пространство перед балконом. Это широкое пространство ограничивается неблизкими домами по сторонам и далеко впереди, а внизу - гаражами и деревьями. Мы живём на шестом этаже. Это воздушное пространство напоминает мне чашу с воздухом. А они носятся и носятся в этой чаше, словно играют в догонялки. Это у них жизнь такая. У них удивительные голоса. А ещё у них гнёзда над балконами, и даже ночью, когда мы сидим на свежем воздухе с бутылочками лонгеров и шейков, наш балкон оглашается их удивительным пением.

И ещё вот это. Ты. Да, ты. Ты ко мне клеился. Говорил какую-то пьяную чушь про то, как я хорошею с годами, какая я красивая женщина. Смотрел голодными глазами, обнимал и водил рукой по шее и спине. Я улыбалась тебе и шутила. Ведь мы вроде как многолетние друзья. Вроде как. Какого хрена ты стал меня насильно целовать, когда я тебе сказала, что ничего у нас с тобой не будет? Мы уже давно были вроде как друзьями, теперь ты испортил всё окончательно. И, знаешь, лишь во вторую очередь дело в том, что я никогда не видела в тебе потенциального любовника, и что меня не интересуют такие отношения в принципе, с кем бы то ни было. Дело в том, что ты меня не уважаешь. И в первую очередь дело в том, что ты меня обидел когда-то. Вы меня когда-то обидели. Я ясно осознала, что за чувство я испытываю к каждому из вас, когда вы смотрите на меня и мило со мной беседуете. Я к вам отношусь по-разному. Читать далее...

1. Паспорт, деньги, билеты, украинскую симку.
2. Телефон, фотоаппарат, зарядку для телефона, зарядку для фотика.
3. Крем для тела, для лица, гель-мыло, средство для снятия макияжа, дезодорант, духи, очищающие салфетки, ватные кружочки и палочки, щипчики, ножницы для ногтей, прокладки.

Я не хочу, чтобы... каждый учебный год заканчивался тем, что я смертельно устала и нуждаюсь в отдыхе. В прошлом году, несомненно, было хуже. Я мечтала, грезила о том , как умчусь из Питера до конца лета! Сейчас я, вроде бы, даже счастлива. Но всем своим существом я ощущаю необходимость в отдыхе, морских волнах, и подальше от Питера. Я не хочу, чтобы... каждый учебный год заканчивался тем, что я исчерпана и чувствую, как мои глаза хотят плакать.

4. Расчёску, заколки, резинки, украшения, гель для укладки, лак для волос.
5. Тушь, тени-карандаш, набор косметики, пудру, кисточку, помаду, блеск для губ, золотые тени, маскирующий карандаш.
6. Зубную щётку, зубную пасту, шампунь, бальзам, крем для волос, гель для душа, бритву.

Ты говоришь, что я такая необычная. Я красивая и смешная. Любая частичка меня, любое моё действие, любое слово вызывает у тебя восторг. Чудо! Маленькие кисти рук и ступни - лапки как у куколки! Чихнула - так чихают кошки! Маленькая девочка, милая, о которой так хочется заботиться, оберегать, окружать её со всех сторон! Всё это я променяла бы на маленькую капельку любви.

7. Трусы, носки, топики, майки, кофточки, платки, банданы.
8. Юбку с плетеным поясом, юбку в складку, сиреневую юбку, красную юбку, шорты, платье.
9. Коричневые джинсы, белые джинсы, синие джинсы, бриджи.

Сегодня мы будем в поезде. Наконец-то. Мы будем спать. Мы будем разговаривать. Отдыхать. Писать какую-то ерунду. Ничего не делать. Ни о чём не думать. Нет, думать о море, Евпатории, солнце, встрече с Ромой. А ещё о лагере, о Таллинне, но ни о какой рутине. Петя, спасибо тебе огромное, ты самый лучший на свете!!!

10. Кроссовки, красные босоножки, бежевые босоножки, шлёпки.
11. Купальник, два полотенца, парео, защитный карандаш, защитный спрей для волос.

откуда так много вещей?...

12. Тетрадь, ручку.
13. Еду в поезд.
14. Голову...

Это цитата сообщения alexjdanov Оригинальное сообщение

панды- мега видео

в цитатник всем

pasibi a gere

[241x250]
Недавно поспорили с сестрой на ящик апельсинов о том, кто из нас двоих раньше выйдет замуж. :)

А ещё мы пришли к выводу, что я такая ленивая потому что умная. :)

Спасибо большое Пете, который мужественно не спит со мной по ночам и пинает, пинает, пинает... Когда всё это закончится, я сама проставляюсь. :)

И ещё, чёрт возьми, спасибо тому, кто напомнил мне, как это, когда не можешь взять себя в руки, когда ведёшь себя как дура, и сердце сжимается от... страха?


Санкт-Петербург 2007

Иногда мне говорят, что я пишу так, что читатель чувствует то, что чувствую я.
Но есть вещи, которые я не могу "ни в сказке сказать, ни пером описать".

- ... Я хочу, чтобы так было всегда!..
- Как?
- ... Вот так...
- Как - вот так?
- ... ну...

11 июля, 2006 год, Евпатория. Отрывок из письма, адресованного Кристине, но так и не отданного:
"... Ты прочитала мне свой дневник, начиная с Евпатории 2004. Когда ты читала про первые её дни, как мы с тобой ходили на пляж, а вечером пили вино и лонгеры, мне хотелось спросить: "Ты чувствуешь... что мы сюда вернёмся снова? Потому что это наше с тобой время, наше место." Кристина, Евпатория - это наша с тобой Верона, и мы - её короли. И никуда нам от неё не деться.
Нон-стоп. ..."

Мы знали это... Знали тогда. Когда были там. Мы не могли не вернуться.
Совсем недавно мы чуть не променяли Евпаторию на Хорватию. Но всё сложилось так, что мы всё-таки едем туда. Билеты в моих руках. И мы знали тогда, в июле, что так будет, просто... забыли.
Мы пропускаем фестиваль. Чёрт с ним, с фестивалем, хотя немного жаль. Но мы будем там, и это самое главное. Сердце замирает, руки дрожат. Мы там будем.
Мы едем туда в последний раз, слышишь? Но однажды мы уже ехали туда "в последний раз", прошлым летом. А когда приехали... "Ты чувствуешь... что мы сюда вернёмся снова?.." Как же остановиться, как?! Так больше нельзя, мы с тобой это знаем. Поэтому - в последний раз. Мы повзрослели.
Мы каждый раз едем в Евпаторию за тем счастьем, которое испытали в ней в прошлый раз. И каждый раз ошибаемся: прошлое не вернуть. Но каждый раз мы испытываем новое счастье, и каждый раз нам снова есть за чем вернуться.
Нон-стоп.
Персиковый лонгер. Фонарь номер тринадцать. Купаться ночью, в одежде. Купаться абсолютно голой в лунной дорожке. Целоваться с мальчишками на пристани. "Южный крест", "Малибу". Бесконечное Чёрное море, и воздух...
Воздух вокруг. Святые угодники, мне было 12, когда я впервые приехала в Евпаторию.
Там был мой первый поцелуй.
Моя первая боль.
Моя первая любовь.
Моя первая свобода от болезни.
Там мы выводили наши простые истины, там.
Это наша Евпатория, Кристина. Наша Верона. Наша другая планета. Мы едем туда за счастьем, за диким, первобытным счастьем. 9-й раз... Это надо прекратить однажды, мы и так... последние. Мы с тобой.
А сегодня мне прислал смс Рома, слышишь? Ромка написал, мой Рамазан! Ждёт с нетерпением конца сессии, фестиваля, встречи со мной. Мы три года не виделись! Да и знакомы мы были всего несколько дней, тогда, три года назад. Мой волшебный Ромка! :)


А в голове, как сейчас,
Снова звучат слова:
Море волнуется - раз,
Море волнуется - два...
(с)2004


[699x466]