63.
ЗАВЕДЕМ ПУШИСТОГО ПИНГВИНА
НА РОССИЙСКИХ МРАЧНЫХ БЕРЕГАХ!

Апрель 2001 г.

«О, птица, на хрена мне хрен?
Не дашь ли крылья мне взамен?!»
Стихи неизвестного русского поэта

Чем ближе я подходил к городу Ейску, тем паче кипел мой гнев к его обывателям. От станции Староминской до этого Ейска 70 километров по трассе. За четыре часа я одолел только - 20, без толку голосуя всем попутным машинам. Большинство водителей желали не замечать изможденного странника, другие пресыщено улыбались: дескать, больно нам надо твои сто рублей.
Народ на Кубани в последние времена портится на глазах, и причиной тому, полагаю, резкое обогащение населения. Еще три года назад во всех городах и станицах Краснодарского края самые шикарные особняки были только у прокуроров, судей и начальников милиции. Ныне обилие кирпичных монстров-домов и дорогих иномарок просто ошеломляет бедного москвича. Оно и понятно: Бог наградил сей край самой лучшей в России землей, природой, погодой, морями рыбными, портами, таможнями, здравницами, виноградниками, винзаводами... Даже нефть добывают в крае. Только в Кремле о богатстве кубанском пока не знают и, веря отчетам краевых статистов, продолжают считать Кубань одним из самых беднейших и одичалых регионов «Красного пояса», да все больше шлют сюда вспоможений от регионов-доноров. А ведь только одни курортники - 6 млн. человек в год оставляют здесь до 2 миллиардов долларов!
Мне оставалось еще часов на 10 пути, но в этот момент притормозил рейсовый автобус.
Сосед с портфелем, внимательно осмотрев меня, вдруг спросил: не знаю ли я в Ейске адрес газетной редакции? «Вот он носитель загадочной русской души, - подумалось мне, - коль ищет редакцию. Наверно поэт, писатель, философ?»
- Свиноматку воры украли, - пояснил сосед, - на двести кило живым весом, а менты и не чешутся. Воров, говорят, нынче много, а нас, ментов, мало, где мы тебе свинью отыщем? Вот и еду в газету жаловаться, пусть эти корреспонденты ищут, тоже зря хлеб-то лопают!
Зачем понесло меня именно в Ейск - понятия не имею. Но, будучи фаталистом, твердо знаю, что просто так ничего не бывает.
В городе Ейске, богатом и угрюмом, я встретил только одного счастливого человека с горящим взором - вегетарианку Ларису. Она осаждала кабинеты редакции со своей никому не нужной статьей о духовном развитии методом аскетизма. Хотел я с Ларисой сердечно поговорить, а она в ответном порыве упоительно прочитала лекцию о полезности воздержания и сырых овощей.

МУЖИКИ ДЕРЖАТ КАМЕНЬ ЗА ПАЗУХОЙ
Жуткий случай произошел в городе Ейске летом 1997 года. Девчонки из пресс-службы районной администрации Татьяна Мелихова и Алла Рыбникова вспоминают те события так.
- Засиделись мы тогда допоздна за работой и не заметили, как все служащие разошлись по домам. Вдруг..., в гробовой тишине коридора послышалось лошадиное цоканье. Что такое? Может пьяный казак на коне въехал?! Мы испуганно приоткрыли дверь, в проеме показалась лохматая и страшная, как у черта, мужская физиономия. На ногах у него были драные сандалеты, а сквозь сандалетные дыры вились наружу и вниз мощные черные ногти неимоверной длины, поэтому при ходьбе он издавал сильное цоканье по кафельной плитке. Мужчина представился ученым-астрономом и стал вещать, что скоро Земля столкнется с метеоритом и эта драма случится как раз в городе Ейске!
Девчонки пообещали о том доложить начальству и ученый поцокал к себе восвояси.
А неделю спустя знойным августовским вечером на Ейской косе в окрестностях города случилось вот что. Четверо местных рыбаков вернулись с моря на редкость с богатым уловом, вытащили свой катер на песчаный берег, тут же развели костерок, ну и, как водится, разлили по стаканчикам. И в этот сладострастный момент... раздался оглушительный взрыв, ударная волна погасила костер, разметала, изваляла в песке контуженную компанию, а заодно и прочий отдыхающий поблизости люд. Первым делом люди решили, что взорвалась бомба!
Но через три минуты оглушительные бабьи вопли перекрыл такой жуткий свист, накативший с небес, от которого едва не рвались перепонки ушные. После пережитого рыбаки вдруг обнаружили, что ни одной рыбешки в катере нет, как нет и самого днища судна. Под ним зияла огромная воронка диаметром два и глубиной в полтора метра. В самом низу зловеще шипел в водяных парах раскаленный метеорит. Стало ясно, что небесный пришелец обогнал скорость звука, потому как свист докатился далеко не сразу после взрыва.
Метеорит, размером с мужской ботинок, являет собой некий легкий серебристо-голубоватый металл и весит всего кило двести. Интересно, что в иных местах на его поверхности красивые кристаллические узоры, подобные морозным рисункам на зимнем окне. По прочности тот металл превосходит алмаз, потому как алмазный резец его нипочем не берет. Никакие кислоты на него не действуют. Зато, как и алмаз, сей металл хрупок и хорошо колется. Главный уфолог города Ейска Юрий Читать далее...

62.

КТО В РОССИ НЕ ВОРУЕТ, ТОТ ШАМПАНСКОГО НЕ ПЬЕТ...

Февраль 2001 г.

«ВОТ БЫ ВСТРЕТИТЬ ТОГО ДУХА
ВОТ БЫ ДАТЬ БЫ ЕМУ В УХО!»

В России все объясняется мистикой. «Почему замерзает Приморье?» «Значит Кому-то это выгодно». «Почему заводы едва работают?» «Значит Кому-то так надо».
Он - злейший ворог России по имени Кому-то - существо бестелесное, а потому совершенно не уязвим. Уж сколько лучших сынов Отечества сгубил тот нечистый дух - то прикинется голыми девками для генерального прокурора, а то в пачку взяточных долларов обратится... И стон идет от Кому-то по всей нашей земле от кремлевских палат до бараков окраинных. Ныне злой дух Кому-то завалил Россию иностранным товаром. «Заграничный товар он, конечно же, гаже, - объяснит вам любой наш производитель, - но под него лепят рекламу-дурилку, а у нас на рекламу денежек нет...».
И вот решили наши газетные начальники - патриоты и филантропы - поддержать бесплатной рекламой российского производителя. Выбрали далеко не самое паршивое предприятие - известный завод шампанских вин «Абрау-Дюрсо», что под городом Новороссийском. Кого послать? Ну, знамо кого, - кто разумеет толк в благородных винах.

«ТЫ УЖ, КОЛЯ, ТАМ НЕ ПЕЙ, ПОТЕРПИ ДО ДОМУ...»
- Там тебя за бесплатную рекламу будут купать в шампанском, - напутствовало бывалое газетное начальство, - постарайся же не ударить лицом в грязь в прямом смысле слова! И не побей зеркала в люксах! Для страховки возьми нашу Светочку Турьялай (собкор «Комсомолки» на Кубани), чтобы в самый жуткий момент опереться на ее надежное плечо.
Светочка трепетно отнеслась к идее, позвонила обрадовать виноделов нечаянной радостью в виде бесплатной рекламы в «Комсомолке» и резко отняла трубку от уха, чтобы не быть глушенной криком восторга. Но вместо выкрика: «Куда подать лимузин?!» - услышала от секретарши директора нечто странное: мол, приезжать к нам не надо, с местами в гостинице туго. На просьбу связать с кем-то из начальников, так же было отвечено - никого нет. И это в разгар рабочего дня!
На другой день, ослушавшись секретарши, я все же рискнул в одиночку прибыть в Абрау-Дюрсо. Директор винзавода Бирюков Александр Петрович успел уделить мне десять минут. Успел объяснить, что Запад ныне залил Россию своей бормотухой, потому как наш рынок совершенно не защищен, вот и страдают российские виноделы. А все потому, что Кому-то так выгодно.
Тут вошла неюная, суровая секретарша и объявила, что люди ждут! Директор стал торопливо меня выпроваживать и здесь я понял кто на заводе главный.
* * *
- Да не-е! Это просто корреспондент! - поясняла дежурная по гостинице в трубку опять же Кому-то незримому, - секретарь сказала, что его в любой номер можно. Тогда я его в девятку!
Девятка это мрачная камера с четырьмя предметами: койка, стол, лампочка в потолке и нечто похожее на шкаф. 138 рублей в сутки за мой, разумеется, счет. Ночью, едва задремал, как мерзкая крыса тяпнула за мизинец ноги. Едва не получил инфаркт. Пошел жаловаться на крысу.
- Это что, - отвечала дежурная, - у нас тут рядом буквально вчера мертвого мужика нашли, так у него вообще ногу крысы съели. Вон, милиция сегодня весь день в гостинице разбиралась...
Остаток ночи провел в ботинках, сидя с ногами на столе с палкой в руке и пел гимн России, чтобы распугать тварей.
Два дня я тупо топтался перед приемной непробиваемой секретарши Тамары Ивановны с просьбой дать гида по винзаводу, как обещал директор.
- Никого нет, а Почтарев занят, - отвечала Тамара Ивановна.
- Да вы поймите, я прилетел из Москвы делать вам бесплатную рекламу!
- Ну и что?
- Ну, кто-то же у вас занимается этим... маркетингом?
- Никто.
Заместитель директора по сбыту, как и прочие начальники, на слово реклама не отзывался никак: «Все вопросы к Тамаре Ивановне». В иных кабинетах царило оживление по случаю сегодняшнего сорокалетия одного из чиновников и разгоряченные начальники, смачно порыгивая шампанским, убеждали меня, что нет в мире лучше напитка, чем продукт «Абрау-Дюрсо»!
Возможно оно и так, не знаю, не пробовал, поскольку ни в одном кабинете, включая директорский, не предложили даже чаю.
- А что зарплату рабочим продукцией выдают? – спрашиваю у мелких начальников.
- С чего вы взяли?
- Тогда откуда же на поселковом рынке столько шампанского? - недоумеваю.
- Воруют!

«ВЫНЕСУТ ВСЕ, ЧТО ГОСПОДЬ НИ ПОШЛЕТ...»
Рынок, где торгуют ворованным шампанским, от заводской проходной метрах в ста пятидесяти. В том нет ничего удивительного. В любом российском городе вам предложат ворованный товар местного производства. Но если, скажем, в городе Салаире, где торгуют краденным золотом с ГОКа, вас хотя бы спросят паролем «Ты от Рустама?» - то в Абрау-Дюрсо подобных глупостей не задают.
- Да вы не сомневайтесь, у нас никакого самопала, все по-честному, все вынесено с завода! - гудели мне торговки со всех сторон.
- Я бы хотел оптом и Читать далее...

Уважаемые читатели!

По причине несовершенства техники данные заметки
следует изучать в очередности – снизу вверх.
Буду признателен Вам за отклики и критику.
Автор.

61.

КАК ВО ГОРОДЕ ВО ЛЬВОВЕ
Я ПО-РУССКИ ГОВОРИЛ...


Февраль 2001 г.
«Корень разногласий Украины с Россией - элементарное неуважение друг к другу».
Ярослав ГОЛОВАНОВ.

ЯЗЫК МОЙ - ВРАГ ТВОЙ?
По дороге во Львов, в самое логово украинских националистов, я на пару дней задержался в Киеве, дабы выучиться говорить на украинской мови, - отчего киевские украинцы падали в лежку!
- Ты уж лучше во Львове прикинься немым. Это тебе не Киев, там за издевательство над украинской речью побьют не меньше, чем за русский язык!
Сами киевляне ныне куда добродушнее к москалям, чем в начале девяностых, когда разбуженный националистами хохол разорвал свои тяжкие цепи колониализма и готовился через год-другой встать в авангарде Европы. Но, испив до конца горькую чашу свободы, стал понемногу осознавать, что в Европейском царстве ему не предложат чин выше кучера иль садовника.
В эти февральские дни сотня-полторы политических бунтарей «заробили» на Крещатике палатки и обвесились размалеванными плакатами супротив власти. Зрелище, признаться, достаточно скучное: мерзнут, приплясывая, у своих палаток, продают газетки и просят милостыню на борьбу. Здесь же можно почитать забавные народные стишки: «Я хату покинул, пошел на Майдан, что б людям сказать, что наш Кучма - пахан!» Бедные телевизионщики, не зная, что снять, уговаривают толстомордого детину хотя бы палкой перед камерой помахать.
К вечеру, когда собираются подвыпившие зеваки, становится веселее, особенно у палатки УНА-УНСО.
- Да вы же все масоны! Предатели! - выкрикивают прохожие мужички, - Батьковщину Западу продаете! Чо рожу платком закрыл, сука фашистская! Тут вам не Львов, ... вашу мать! - и тяжелая мозолистая пятерня все крепче сжимается в кулак.
«Уна-масоны» молча сносят обиду и пятятся подальше от ограждения. Милиция вежливо успокаивает и оттесняет мужичков.
После ареста известной Юлии Тимошенко появилась агитпалатка с ее суровым портретом и подписью «Я не сломалась, а ты?». И опять стишки-нескладушки типа: «В народе называют Вас леди Ю. Вы украинская Жанна Д, Арк», у бездны на краю не поступились честью Вы никак!»
- Знаем, знаем этих леди! Все они такие ..леди! – по-своему рифмуют прохожие. - Наворовала миллионы, а теперь - леди?!
- Так она же недавно покаялась! - разъясняют тетки агитаторши. - Она за вас, за народ страдает, а вы про нее такое!
Защитницы леди Ю резко отличаются от прочей протестующей голи меховыми одеждами, явно служат они здесь не за пятачки.
Но пора уже мне и на запад!

ПАНИ-БАБУШКИ В ГОРОДЕ ЛЬВОВЕ
НЕ ВСТУПАЮТ В ПОРОЧНУЮ СВЯЗЬ
Город Львов очень даже красив своей вычурной старинной архитектурой. А красивый город благотворно влияет на психику. Посему-то львовяне почитают себя людьми достойными, величают друг дружку «пан», «пани». В первое утро, когда я вышел полуголым из душа, ко мне в номер пожаловала пани уборщица. Оглядев меня влажного, она так вежливо предложила, мол, если пана смущает ее присутствие, то она готова зайти попозже... Умиленный этаким тактом, я предложил написать благодарность на ее имя. Тут она очень испугалась и попросила не делать этого. Иначе начальство заподозрит ее в мало ли каких связях с паном иностранцем! Возьмут и уволят на всякий случай. А на пенсию пани никак не проживет, потому что только за газ российский, коим отапливаются квартиры, надо платить полторы пенсии. А еще за свет, за воду, лекарство деду и т. п., и т.п. Потому в городе Львове большинство зимует без отопления. «Я хоть и украинка, но если бы, дура старая, могла представить, что так случится, то и под пыткой не голосовала бы за эту незалежность... Ладно, хоть пенсию иногда прибавляют - спасибо пану Путину. Когда он в России старикам добавляет, то и наши вынуждены на его равняться.

А ГОРОД ПОДУМАЛ - УЧЕНЬЯ ИДУТ...
Три дня я нещадно тиранил жителей города Львова (включая здоровых молодых панов) вопросами на великом и могучем русском языке: «Скажите, сударь (сударыня), как пройти в православную церковь?». И, уверяю вас - ни один, ни одна не поддались на мою гнусную провокацию. Каждый подробно (иные, правда, на украинском) и дотошно объяснял где это.
Лишь одна пожилая пани с опаской спросила: «Правда, щё русские аэродром захватили? Зять сказывал. Так я хадаю, може ученья?». Вечерами заходил в кабаки. В иных наполовину, а где и больше исполняют песни на... русском! Только чаще такого толка: «...спецэтапом идет эшелон с Украины в таежные дали...».
В поисках штаба УНА-УНСО я случайно попал в штаб Социал-национальной партии Украины. Областной лидер Андрей Парубий на вопрос о местном национализме ответил, что таковой есть, но... прет он, дескать, со стороны русского меньшинства. Если львовянин в темном переулке заговорит с Читать далее...

60.
РУССКОЙ БАБЕ В ТЯЖКУЮ МИНУТУ
КТО ПОМОЖЕТ, - ЕСЛИ НЕ СВЯТОЙ?

13-го числа самолеты летают наполовину пустыми, так как именно в этот день пассажир особо трепещет за свою хрупкую жизнь перед царствием ада. Потому я запросто распластался на трех сиденьях и всю дорогу до Оренбурга, глядя в иллюминатор на звездное небо, предавался горьким раздумьям о бренности человека перед лицом Вселенной, о страхе его перед высшими силами, ибо рожден человек во мраке невежества, и тяжко ему отличить ересь от истины.
Не хотелось же мне быть обманутым и потому к встрече с Державинским чудом - с расспросами о котором получил уже кучу писем - я готовился весьма настороженно.
Село Державино в Оренбургской области - родина поэта Державина. Именно здесь 5 мая 1999 года в доме крестьянки Ольги Ефимовой вдруг обильно замироточила икона Николая Чудотворца. После начали мироточить и кровоточить другие образа. Ходил поглазеть на диво народ, приехало начальство, явилось духовенство, факт засвидетельствовали, но с выводами не торопились. В городе Оренбурге священнослужители настроены осторожно: «Что-то там непонятное, потому что у нее и картонные иконки мироточат, а ведь обычно это случается только с деревянными...».

ЗА ЧТО ЕЙ БОЖЬЯ БЛАГОДАТЬ,
ОНА ВЕДЬ ДАЖЕ НЕ ДОЯРКА!
Многие жители самого Державино Ольгу, недолюбливают и в чудеса не верят: «А кто она такая, чтобы ей Господь чудо явил?! На почте в тепле работает, а я вот дояркой всю жизнь и у меня почему-то иконы не мироточат, и у Люды не мироточат...». Но самый серьезный довод: «У нее муж мусульманин был с Кавказа, разве может Бог в такую семью благодать послать?!».
С журналистом из районного города Бузулука Александром Булгаковым приехали мы в Державино. Ольга нас не ждала, и на дверях ее дома висел замок. С трудом отыскали хозяйку у подруги. Ольга оказалась приятной женщиной лет сорока с грустным усталым лицом, в потрепанной старой шубейке с порванным рукавом. Пристально изучив наши далеко не святые лики, все же решилась пригласить в дом. Одна крохотная комнатушка и кухонька являли глазу бедную утварь еще советских времен. Зато оконная стена сплошь завешана и заставлена иконами: большими, средними, маленькими. Я насчитал их около семидесяти. Примерно половина из них обильно блистала прозрачными маслянистыми струйками. Пахнуло легким ароматом мира, не сравнимым ни с чем. Этот запах сразу напомнил мне келью матушки Серафимы, настоятельницы женского Серафимовского монастыря в поселке Ыб республики Коми, где случилось бывать мне прошедшим летом. Но у матушки Серафимы была только одна икона с подсохшей струйкой мира, зато аромат был более крепкий. Здесь же десятки икон буквально сочились маслом, и это масло изредка капало на подставленные под образами блюдца.
Сразу захотелось найти подвох, и я попросил подержать иконы в руках. Ольга разрешила. Мы с коллегой разглядывали образа со всех сторон, просматривали на свет лампочки, но ничего такого не обнаружили. Иные, даже рисованные на тонком полотне, с обратной стороны были совершенно сухи, а с ликов струилось миро.
- Расскажи нам, Ольга, с чего все началось?
- Началось с того, что однажды утром, лет семь назад, я вышла на кухню, а там стоит старец с ликом Николая Чудотворца. Собственно, это он и был. Я очень перепугалась, хотела закричать, но не смогла. Николай Чудотворец перекрестил меня и на глазах растворился. Прошло время, и вот в 1998 году с 23-го на 24-е октября в 12 часов ночи вот здесь на стене вдруг осветилась икона Николая Чудотворца...
- То есть, как осветилась? - не понял я.
- Ну так, будто электросварка, только сильнее, - пояснила она, - это было несколько секунд...
Мы с коллегой попросили подробностей.
- Я хотела включить телевизор, подошла к нему, - рассказывала Ольга, но как-то уже неубедительно и почему-то отводя глаза в сторону, - и в этот момент икона вдруг осветилась.

А НА САМОМ ДЕЛЕ БЫЛО ВСЕ СТРАШНЕЙ
На этом месте рассказа в дом пришла Ольгина мама с двумя чернявенькими Ольгиными дочками лет семи и восьми. Поздоровались.
- И вот, как икона-то осветилась, мы с мамой упали на колени и давай молиться, - продолжала она. - А вообще, если честно, то Николай Чудотворец в ту ночь меня от смерти спас, - подняла глаза Ольга, - только мама, вот, никому об этом говорить не разрешает.
- И нет! Нет! Нет! - замахала руками Ольгина мама.
- Наверное, телевизор мог взорваться? - высказал я догадку.
- Да не было никакого телевизора, - призналась Ольга.
Тут ее мама опять резко запротестовала и потребовала сменить разговор.
- На все воля Божия! - Заметил я. - Если Господу не угодно донести до людей эту историю, следовательно, она в печати никогда не появится.
Бабушка поворчала, махнула рукой и удалилась на кухню. Ольга, вдруг расплакалась и, всхлипывая, стала рассказывать:
- Когда мне на кухне явился Николай Чудотворец, я поняла, что должна окрестить детей. А муж мой был мусульманин с Читать далее...

59.

ПО ЧУКОТКЕ Я СКИТАЛСЯ, АБРАМОВИЧА ВИДАЛ...

ВЕЧНЫЙ ВРАГ ПОГРАНИЧНИКА - СТРАННИК
Российскую Чукотку от американской Аляски отделяет Берингов пролив. Самое малое от нас до их берега - 86 километров. И зимой, замотавшись в белые простыни, можно легко уйти по льду от наших дозоров. Если не заметет буран, не слопают белые медведи, не поглотит полынья, то есть небольшой шанс угодить в штаты. Дабы пресечь отток россиян через пролив в Америку, на Чукотке объявлен особый пограничный режим и въезд на полуостров только по спецпропускам. Я, как всегда, не обзавелся бумагами, а потому, как всегда, был арестован прямо у трапа самолета в аэропорту Анадыря - столицы Чукотки. Затем меня, как возможного перебежчика, заставили написать биографию и объяснения - почто и с какими целями появился в запретной зоне? Потом под подписку о невыезде из Анадыря, отпустили, понимая, что и так никуда не денусь. Никаких дорог из Анадыря куда-либо нет вообще. А все авиарейсы, кроме московского, надолго отложены, нет горючего. В холодном аэропорту давно не мытый и безропотный люд сутками, а то и неделями толпится у московской кассы. Кому в Хабаровск, кому в Магадан - всем дорога через Москву. Даже в сам Анадырь из аэропорта можно попасть только вертолетом за 600 рублей. Но когда его подадут - никто не ведает. Известно лишь, что сегодня вертолета не будет и завтра навряд ли... Но тут подошел человек и шепнул мне, что через час-другой из столицы прилетит спецсамолет самого Романа Абрамовича и его уже поджидает спецвертолет. И если я смогу договориться с олигархом...
Человек показал дыру в заборе и почти за спасибо провел на аэродром.
Собачий холод под минус тридцать и прожигающий ветер сразу же принялись превращать меня в ледяную глыбу. Чтобы не окочуриться, бросил сумку в сугроб и принялся бегать по взлетно-посадочной полосе под голодным взглядом большой бродячей собаки. «Не дождешься, пес шелудивый!».
Через час встречать олигарха подкатило аэропортовское начальство и опять началось! «Вы там у себя, в Домодедово, тоже по взлетно-посадочной полосе гуляете?!» А нет бы предложить погреться в машине?! Проводили, изверги, на задворки.
Наконец-таки сел «ИЛ-62» и я увидел из-за укрытия, как по трапу в окружении здоровенных охранников вышел сам нашумевший Роман Абрамович. Тут уж я, не спеша, демонстрируя пустые ладони, чтобы не напугать охрану, пошел прямо к нему. Стражи сомкнулись вокруг олигарха, но дорогу не преградили, потому что, как признались потом, приняли меня из-за дикой бороды за священника.
- Я журналист из «Комсомольской правды», - едва удалось мне вымолвить окоченевшими губами, - у меня к вам дело, Роман Аркадьевич.
- Я никогда и никаких интервью не даю, - сухо ответил он.
Понимая олигархово отношение к СМИ, по ряду иных публикаций в его адрес, пришлось уточнить:
- Я не из «Комсомольца», а из «Комсомолки».
- А что, в этом есть какая-то разница? - удивился он и порядком удивил меня.
- Мне нужно на тот берег, на вертолет возьмете?
- А, это пожалуйста, - ответил Абрамович и дал своим на сей счет распоряжение.

ЗДЕСЬ ЛУЧШЕ ЖЕВАТЬ, ЧЕМ ГОВОРИТЬ
В гостинице Анадыря о смене Советской власти еще не знают, посему до сих пор гонят взашей: «Мест нет!». Пришлось устроиться в некой общаге, кишащей полчищами голодных тараканов. Едва я разложил на столе колбасу и консервы, как в дверь постучали.
- Роман Аркадьевич хотели бы пригласить вас на ужин, - сказал учтивый молодой человек и добавил, что он (не Абрамович, - водитель) подождет в машине.
В единственном городском ресторане был накрыт общий длинный-предлинный стол. Одну сторону целиком занимала свита Абрамовича, человек пятнадцать: охрана, его московские депутатские помощники, секретарши... По другую сторону на самом краю сидел один Абрамович. Тишина в ресторане стояла такая, будто только что повар скончался. Воспитанная московская публика не чавкала, не швыркала, не сопела. Сия обстановка привела меня в некое замешательство: сесть можно только на сторону Абрамовича, но куда? С противоположного краю? Посередине? Рядом?
Мое «Приятного аппетита!» прозвучало в той гробовой тиши этаким хамским громовым раскатом. В ответ Роман Аркадьевич почтенно кивнул, и публика вслед за ним повторила жест. Я сел через один стул от олигарха и поставил между ним и собой свою черную сумку. Роман Аркадьевич подозрительно покосился на сей предмет, то же проделали и другие. На столе было полно разных кушаний, но... ни грамма спиртного. Со словами «сухая ложка рот дерет» я плеснул себе минералки. Никто не оценил казарменного юмора, но напротив сидящие дамы о чем-то тихо защебетали явно в мой адрес.
- Меня зовут Николай, - скромно представился дамам.
- Ида.
- Лариса.
- Светлана, - тихо отрекомендовались они.
- Ида? Какое интересное имя, - удивился я.
- Обыкновенное еврейское имя, - отвечала она.
- Ида, вам положить рыбу?
- Я не ем рыбы, - прошептала Ида.
Читать далее...

59.
НА ЧУКОТКЕ ШИБКО ПЬЮТ, А НАРОД СУРОВ И ЛЮТ...

Маленький АН-24, бултыхаясь на сильном ветру, еще не набрал высоты, как в салоне началась драка. Ее надо было предвидеть - самолет из Певека в Анадырь не давали уж две недели, оттого пассажир в ожидании шибко спился и озверел. Особенно буйствовали пьяные призывники, с коими колошматились не менее пьяные мужики и бабы. Призывники с разбитыми в кровь носами кричали по адресу мужиков «козлы!», а их дам нарекали «козлихами». Зато моя молодая соседка по креслу оказалась женщиной тихой, приятной и образованной. Она летела на какой-то там учительский семинар и приглушенно так возмущалась: почему эти неучи называют женщин «козлихами», когда правильно бы сказать – «козы»?
Татьяна Егоровна родилась на Чукотке в семье комсомольцев-добровольцев, и местные нравы принимает как должное, неизбежное. Попросила меня не смотреть в ту сторону, дабы не быть вовлеченным в побоище. Скоро мы с ней освоились и, не обращая внимания на мат оглушительный, мило беседовали о роли Путина в российской истории.
А драка то затихала, то заводилась вновь. Стюардесса, здоровенная баба, носилась туда-сюда по тесному проходу, всякий раз ушибая мое плечо широченными бедрами, при этом орала, что всех драчунов-уродов сдаст в Анадыре пограничникам! И, преподнося собственное благородство, кричала над моим ухом, что она семь лет на Москву летала и никогда на московском рейсе таких уродов не видела! Там только раз летели козлы, которым она рога обломала, из-за чего ее и сюда сослали, и теперь она каждый рейс летает с козлами!
- А народ здесь у нас хороший, - говорила моя соседка-учительница, - душевный такой, открытый, не то, что в Москве...
Я не стал возражать, поскольку давно привык слышать везде и всюду за пределами Московской области этот избитый миф о «хороших провинциалах» и «плохих москвичах». Но на Чукотке его катают с особой силой, и это наверно немного тешит печаль по светлому, по духовному? Здесь можно записать много легенд типа: как-то одна москвичка прилетела в Анадырь и не знала, что из аэропорта в город надо еще добираться на вертолете за 600 рублей. А денег у нее не было... (Не понятно, почему дура-москвичка прилетела в Анадырь без денег?) И вот один, совсем посторонний мужчина дал ей 600 рублей и не взял с нее никаких обязательств. Может, говорит, потом когда встретимся, тогда и вернете... Так эта женщина плакала и причитала, что в Москве о подобном она и помыслить не смела! А ей объяснили, что таков закон северного братства...
Реально же все обстоит иначе. Я лично, клянусь, видел, как на все тот же вертолет в аэропорту Анадыря пыталась сесть девушка в худеньком пальтишке с двумя сотками, зажатыми в кулачке:
- Возьмите меня, пожалуйста! Мне очень надо на ту сторону, но денег у меня больше нет... Возьмите с меня вот это...
- Мне что тебя за свои везти?! - проворчал мордатый вертолетчик, а стервозная контролерша буквально ударила девушку в грудь с руганью и проклятиями. Народ спокойно безмолвствовал. Я предложил заплатить за девчушку, но контролерша уже изошлась в ненависти к безденежной
просительнице и хиленькая девчушка под ударами блюстительницы порядка отскакивала, как мячик. Мы с контролершей славно пособачились, а девчушка, конечно, осталась за бортом со своими несчастными двумя сотками.
И где ж тот мужик из преданья о «северном братстве»? Наверно давно смотался на материк, бросив в Анадыре свою собаку. Здесь в каждом городе рыщут в помойках своры разных-разных пород, кинутые уехавшими хозяевами.

«МОСКВИЧИ ЗА НАМИ РАНЬШЕ ЧЕМОДАНЫ ТАСКАЛИ!»
За двадцать дней скитания по Чукотке я порядком изучил местную психологию и понял, что здешний люд (не беру коренных) не может быть добродушным по определению. Романтики в этом суровом краю надолго не засиживались, - растворялись в первом же тумане. А приживались в основном люди с Украины. И терзала их, может, не столько огромная страсть к рублю, сколько - совершенно не понятный мне комплекс личной ущербности перед Москвой. Все их воспоминания о былом сводятся к одному: «Зато раньше здесь тряпок было море! Снабжение лучше, чем в Москве. Да вы, москвичи, рады были за нами чемоданы таскать по всем вокзалам, когда мы в отпуска приезжали!».
Всю жизнь страдать на Чукотке, чтобы изредка наслаждаться услугами московского сервиса, далеко, заметим, не лучшего в мире... ? Это что-то по Фрейду. А ныне, когда людей лишили сей главной радости, их проклятия в адрес столицы - не знают границы.
- А известно ли вам, что носильщики да таксисты московские в основном из хохлов приезжих? - заметил я в одной компании, чем едва не накликал драку.
Конечно, не все на Чукотке живут сладкими воспоминаниями о сервелате и московских носильщиках. Один парень, например, (не запомнил фамилию) доказывал с огнем в глазах по чукотскому ТВ, что впервые за миллионы лет белый медведь стал пытаться охотиться на моржа. Глобальное потепление, мол, свело этих зверей у одной кормушки. Медведь Читать далее...

История одних выборов

А ТЕПЕРЬ У КАЛИТКИ РУЦКОГО
УЖ ДАВНЕНЬКО НИКТО НЕ СТОИТ

Паникеры от прессы пророчат народное восстание в городе Курске по случаю снятия с предвыборной гонки курского губернатора Александра Руцкого. А где паника - там и мы.
С утра в городе Курске я упорно пытался найти человека, у которого бы при слове «Руцкой» озарялось лицо и губы молвили бы в ответ: «Честность! Свобода! Надежда!» Увы, - только кислые лики... . Лишь один вахтер в гостинице признался, что, пожалуй, голосовал бы за Руцкого по такой простой логике: его команда уже наворовала досыта, особняки, катера, джипы понакупила, а вот сейчас придут голь-коммунисты и начнут обворовывать сызнова...
Ну, вахтер..., что с него взять? Лицо политически слабограмотное. Только к вечеру мне повезло отыскать настоящего руцкиста. То был родной тесть Александра Руцкого, он же заместитель губернатора и начальник общественной приемной - Попов Анатолий Васильевич.
- Где сторонники губернатора? Где народ? Где волнения? Почему пуста площадь?! - задал я тестю вопрос в свете тех мрачных событий на Курщине.
- Мы не хотим насилия, - отвечал тесть, - мы изо всех сил сдерживаем людей. Ведь если они выйдут, начнут все крушить, ломать, камни кидать... вы этого хотите?
- Но разве средь ваших сторонников нету психически здоровых, интеллигентных, которые бы вышли не витрины ломать, а защитить поруганного губернатора «шершавым языком плаката»? Где они?
- Есть у нас приличные, искренние люди. Вон, депутат Молокоедов, который в знак протеста вспорол себе ножом живот и сейчас в больнице...
(С этим человеком мы еще познакомимся)
- Ваши недруги утверждают, что Руцкой обобрал, обескровил, обесчестил народ, устраивал пьяные оргии с применением военной авиации, рассыпающей с неба миллионы алых роз...
- Не правда! - отвечал тесть, - когда Александр Владимирович отмечал свои 50 лет, просто над его дачей решили пролететь друзья и сбросить букет цветов. Вы же знаете, как уважают Руцкого военные летчики.
Интересно, где были эти друзья, когда тот же Руцкой метался по углам пылающего Белого дама и взывал к ним по рации прилететь побомбить Кремль? Зато какую бомбу сбросил Руцкому на дачу некий высокий холуй, приказавший осыпать Руцких цветами. Ведь теперь в Курске всюду пишут об этой истории да с утра до вечера крутят хит «Миллион алых роз», прививая курянам патологическое отвращение к губернатору.
- По статистике Руцкой вывел область из нищих аж на восьмое место! - с гордостью рассказал мне тесть и велел принести статистику.
- Но разве можно верить областной статистике, - вопрошал я, - если ею командует родной сват Руцкого?
Но Анатолий Васильевич стал убеждать, что, мол, хоть он и сват, и родственник, но человек честный.
- Но почему Руцкой оказался в такой опале?
- Его все предали, - пояснил тесть, - и в первую очередь те, которые лезли фотографироваться с Руцким, а потом из этих фото делали рекламные плакаты и пролезали во власть. Народ видит: ага! Этого Руцкой по плечу похлопал, значит надо его выбирать!
- Почему же Руцкой столь не разборчив во связях? Почему фотографируется с кем попало?
- Да нет! - Отвечал тесть, - они же как делали: Руцкой, например, выступает на митинге, руками машет, а какая-то сволочь ловит момент и ему под взмах плечо подставляет, другой в этот миг щелкает, потом показывают народу фальшивку. Предатели! Подхалимы!
Вот взять нашего мэра Мальцева. Раньше он был главным слесарем, канализацию чистил, а потом решил в мэры пойти, но кто бы его без Руцкого выбрал? И вот я однажды выхожу ночью во двор своего дома, что такое? За калиткой кто-то тихо скулит и трясется весь..., глянь, - а это Мальцев трясется. Ты что тут, говорю, пошли в дом. А он - нет, у меня, говорит, через три дня выборы, а я так боюсь, так боюсь, что не пройду... Вы, говорит, попросите за меня Александра Владимировича, пусть он поможет... Ну, завтра Александр Владимирович по телевизору призвал народ за Мальцева, и того, конечно, выбрали. А потом выяснилось, что у нового мэра образования нет. Он восемнадцать лет в технологическом учился и все на второй год оставляли. Александр Владимирович опять же в институт позвонил, попросил, и Мальцеву диплом выписали. А теперь этот Мальцев обливает губернатора грязью!

ПОЧЕМУ ПОЛЯКИ ЗА РУЦКОГО?
МОЖЕТ ОН И САМ ТОГО...?
На выходе из приемной меня познакомили с гладковыбритым дедом, очень похожим на пастора Шлага, - худым, высоким в поношенном сером пальто с клоком собачей шерсти, прилипшем на рукаве.
- Я Сигизмунд Пекарский, староста католической церкви, - тихо отрекомендовался дед и начал свой монолог, - принес письмо в защиту Руцкого, подписанное поляками. Мы русские поляки со сталинских времен и до прихода к власти Руцкого жили в постоянном страхе, уничижении. В тридцать седьмом нас загнали в лагеря, а когда выпустили, не давали работать, учиться. Был жуткий национализм. А Руцкой отменил национализм, и мы сразу получили работу, Читать далее...

55.
ЛУЧШЕ МЕСТ ДЛЯ НЕВОЛЬНИКОВ НЕТ,
ЧЕМ ПРИВОЛЬНЫЕ СТЕПИ ПОВОЛЖЬЯ

ТО ЛИ ДЕВУШКА, ТО ЛИ ВИДЕНЬЕ?

От города Волгограда до озера Эльтон (российского Мертвого моря, где по слухам - оздоровляют чуть ли не покойников) по прямой в сторону Казахстана километров двести. Но здешних дорог никто не знает: ни местные шоферы, ни инспекторы ГИБДД, ни продавцы лука, что гонят из степей подводы со своим овощем. И встречные машины тут столь же редки, как, скажем, на севере Камчатки. Потому нас с водителем волгоградского отделения «Комсомолки», Вячеславом Бузуцким, занесло аж в Астраханскую область, и теперь ближний путь к озеру лежал сквозь страну Казахстан. Скоро наткнулись мы на одиноко стоящую деревянную лачужку под названием - российская таможня. За последние двое суток через таможню ничего не проезжало, кроме лукового обоза, потому здоровенный начальник поста Владимир Макаренко - вроде того Верещагина из «Белого солнца пустыни» и маленький щуплый солдатик - вроде Петрухи, остро пахнущий луком, вышли, подбоченясь, на крылечко, чтобы подивиться на странных путешественников. После начальник, борясь со скукой, лично заполнил наши декларации, при этом упорно отговаривал нас соваться в казахские степи, дабы не пасть жертвами бездорожья и дикарей. Но водитель Вячеслав оказался неробким парнем.
Едва мы въехали в Казахстан, как дорожные колеи поползли в разные стороны. Ни машин, ни жилищ, только унылый бескрайний простор, поросший высоким ковылем и полынью. С оглядкой на солнце, пошли строго на север. Версты через три, словно виденье, показалась на горизонте одинокая девушка-казашка и призывно замахала рукой. Пояснила, что в той стороне, куда мы движемся, ее кошара, и прыгнула на заднее сиденье. Еще верст через пять девушка попросила остановиться на совершенно пустынном месте.
- А где же кошара? - удивились мы.
- Здесь, - ответила девушка, открыла дверь, но целиком из машины не вышла, оставив одну ножку в салоне. Постояв так секунд пятнадцать, девушка вдруг предложила взять ее с собой. Я пожал плечами, а Вячеслав, сославшись на спешку, пообещал девушке «в следующий раз». Что там было у нее на уме, мы так и не поняли?
Солнце клонилось к закату, а мы все петляли из колеи в колею, очень желая засветло вернуться на Родину. Наконец въехали в некий чудовищно грязный казахский поселок и спросили первого встречного дорогу на Эльтон.
- Вы что не видите, как я болею после вчерашнего? - ответил встречный. - Давайте деньги, сейчас принесу самогону вам и себе. Пятнадцать рублей бутылка. (В западном Казахстане деньги ходят российские, а своих тенге здесь еще не видали).
Дали, и он указал приблизительный путь.

ЭЙ, МУЖИК, В КАКОЙ СТРАНЕ ЖИВЕШЬ?
Темень накрыла нас столь внезапно, что мы потеряли всякий ориентир. Тут же резко повеяло холодом. Но фары вдруг осветили на горизонте некие сооружения. Рванули туда. Там оказалось степное кладбище с величественными и жутковатыми в кошмаре ночи склепами-усыпальницами из белого кирпича и металла. Благо, что небо было ясное, и, отыскав Полярную звезду, мы опять устремились к северу. Поперечным курсом заблистали чьи-то фары, но на наши призывы машина не остановилась. Еще через час прямо навстречу стал приближаться «УАЗ», разрисованный звездами казахской полиции, но и он, не вняв нашим просьбам остановиться, пугливо объехал машину «КП» стороной. Из-за обилия глупых зайцев и тушканчиков мы не могли быстро двигаться. Эти твари то и дело скакали пред нашими фарами, не помышляя убежать в сторону. Приходилось их объезжать. Наконец, неподалеку показалась кошара. На наши гудки вышел неспешно здоровый мужик с чумными глазами, одетый в рванину.
- Скажи-ка, товарищ, где мы находимся? - спросили мы.
- Здесь, - логично заметил он.
- Но какая это страна? Казахстан или Россия?
- А х.. его знает? - ответил мужик, зевая щербатым ртом.
Уж потом российские пограничники в поселке Эльтон пояснили, что граница у нас с Казахстаном до сих пор не везде ясно проложена и даже в Москве в штабе погранвойск на подобный вопрос мне могли бы ответить примерно также.
Вообще пограничники дивились наутро нашему безрассудству: ездить ночью без оружия по степи?
- Да там вы могли напороться на кого угодно! - пояснял начальник погранотряда Рустам Курсанов. - В этих степях и чеченские боевики раны зализывают, недавно их только от целебных грязей Эльтона отогнали, там и уголовники со всего СНГ от органов прячутся, там и наркобароны со своими рабами, с охранниками... Я не просто так говорю, я знаю. Почему их не взять? Да чтобы прочесать эту степь, нужно со всех сторон запустить дивизии, особенно со стороны Казахстана! А в степи там свои законы, там все повязаны, там заранее всех упреждают. А на казахской стороне и милиция заодно с бандитами. Когда с Казахстана идут контрабандные караваны, например, с мясом, то их почти до Волгограда сопровождает казахская милиция, от других бандитов охраняет! Эх, нам хотя бы канаву по границе Читать далее...

54.

ШТУРМОВАТЬ ДОЛИНУ СМЕРТИ ПОСЫЛАЛА НАС СТРАНА

«ВЛАДИМИРСКИЙ ЦЕНТРАЛ»
Паршивая погода надолго приковала нас к гостиничным койкам в городе Мирном, столице алмазодобытчиков. Мои коллеги по экспедиции в якутскую Долину смерти - московский академик Марк Мильхикер и Александр Гутенёв, отвечающий за геомагниторазведку, то и дело названивают вертолетчикам, а прогноз все нелетный. Здесь же из-за непогоды застрял именитый сибирский писатель с московской пропиской, и мы пошли скоротать с ним тоскливый вечер в гостиничном ресторанчике за рюмкой «Гжелки».
«Старик тяжело слез с полатей, - читаю я вслух его новую книгу, - насилу откашлялся, вытирая слезы. - Знать немного уж мне осталося, Пелагея, - сказал он своей старухе. - Чую, по весне Господь призовет... - Так ведь весной-то помирать всяко лучше, - отозвалась она, - мужикам землю копать легче, не будут так матюгаться-то как зимой...».
Академик Мильхикер хоть и непьющий, но под светом талантливой прозы зафилософствовал вдруг о Вечном, однако, в тот самый миг часы пробили восемь и... - о проклятье российских ресторанов! - на сцене что-то загудело, заскрежетало и тихий зал мигом превратился в кузнечный цех тракторного завода. Там же средь барабанов и прочих оглушителей забился в конвульсиях, изображая Пресли, невысокий молодой человек, в котором мы признали продавца из соседней лавки. Что есть мочи он зачем-то стал кричать в микрофон: «Владимирский централ! Ветер северный! Этапом из Твери-и-и!». Люди, не дожевав, повскакивали с мест, пошли выписывать ногами немыслимые кренделя, дамы затрясли мощными грудями, а рядом в коляске закричал младенец, которого часом назад родня окрестила в церкви и тут же понесла в это злачное место, дабы обмыть крестины.
Писатель подсел к нашему академику, обнял его за плечо, и они стали что-то надрывно кричать друг другу в уши. Через час музыканты устали. В эту сладкую минуту затишья писатель отошел в туалет, а на обратном пути привел двух пьяных девок Валю и Свету. Валя была симпатична личиком и даже недурно одета. Света пышнотелая и с развязными манерами.
- Я хотел только Валю, - шепнул нам извинительно писатель, а тут эта кобра откуда-то вылезла, мы, говорит, вместе...
Света, вальяжно откинулась на стуле, жаждуще посмотрела на нас троих, потом на бутылку, улыбнулась желтыми зубами и предложила «засадить за знакомство». Наш интеллигент академик Мильхикер слегка поперхнулся рыбой, за что попросил у дам извинения.
- А я тебя, дед, где-то видала, - кивнула Света на академика, занюхивая рукавом водку и запуская вилку в его салат. - Да ты же у нас в Чите в пятой мехколонне сторожем работал!
- Простите, но вы явно заблуждаетесь, сударыня, - еще раз поперхнулся Мильхикер, подальше отодвигая свою тарелку от собеседницы. - Не работал я в пятой колонне.
- Это московский ученый, - позволил я себе бестактно поправить даму, - автор 131 изобретения и 400 научных работ.
- Да ладно мне баки-то забивать! - ответила Света. - Уче-еный! Хе! Хе! Хе!
Марк Авраамович с достоинством протянул ей свое удостоверение, явно полагая, что девушка отсядет на дистанцию. Света внимательно прочитала:
- Базара нет! - уважительно сказала она, возвращая документ, и подвинулась еще ближе к нашему академику. - Вспомнила, дед, где тебя видела! - обрадовалась Света, хлопнув академика по коленке, - там, у сторожей Ленин висел, так он на тебя похож! …Мужики, давайте сто рублей! - вдруг попросила Света. – Лабухи (музыканты, - Н.В.) сейчас выскочат, хочу заказать «Владимирский централ»!
Тут спасибо метрдотелю, которая, с нашего горячего позволения и со скандалом, лишила нас Светиного общества.
У писателя дела шли вроде не худо, он мило чокался и ворковал со своей Валей, а мы тихо радовались их назревающему счастью. Но когда в зале опять грянула кузница, сознание Вали вдруг помутилось, она начала метать фрукты в головы пляшущих. Усмирить ее удалось только с помощью ОМОНа. Интересно, что никто из пострадавших не выдвинул нам претензий. До чего ж мирный народ в городе Мирном.
Писатель горячо извинялся и считал себя виновным перед девушками, порывался выручать Валю, но мы его удержали.

СРЕДЬ ТАЙГИ МЫ НЕВЕСТУ СЫСКАЛИ
Наутро погода слегка прояснилась, и мы - в рамках поиска аномалий - отправилась в глухое таежное село Сюльдюкар. Верст семьдесят по тракту и еще пятьдесят на моторках по реке Вилюй. Село Сюльдюкар настолько оторвано от цивилизации, что здешние лодочники даже не приучены брать деньги за провоз. Пытался силой сунуть в карман, так они сбежали... Спасибо, хоть водочкой не побрезговали. А еще в Сюльдюкаре удивительно много старожилов под сто и за сто годков. Места здесь сосновые, ядреные. Воздух - смесь мандарина с новогодней елкой.
Встретила нас мэр Сюльдюкара Савинова Светлана Егоровна красивая незамужняя девушка лет сорока. Накрыла стол с грибочками, олениной и прочими яствами. После отправились к деду Матвею, старому охотнику, которому недавно Читать далее...

53.
ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Мой призрак обогнал меня более чем на сутки

Теплым июльским утром из женского Серафимовского монастыря, что в сорока километрах к югу от Сыктывкара, провожали домой в Чебоксары матушку Матрену - слепую паломницу и вещунью. И, присев на дорогу, говорила матушка Матрена сестрам такие слова: вижу, мол, о завтрашнем дне два видения... Первое - аккурат на утренней заре в монастырском хлеву сгинет коза. И вижу, говорит, второе - вечером в молельной комнате сидит среди вас плотный мужчина с лохматой рыжей бородой и усами, в зеленой рубахе и серых брюках, а на коленях его большая черная сума...
- Свят! Свят! Свят! - закрестились сестры, - неужто демон-искуситель в монастырь пробирается?!
- Нет, - отвечала матушка Матрена, - то воплоти православный странник, хотя и светский. Однако помыслы его чисты и вам его следует принять по велению свыше...
Так матушка Матрена довольно точно нарисовала мой образ грешный. Сам же я в те часы еще пребывал в Москве и о монастыре Серафимовском, названном в честь святого Серафима Саровского, слыхом не слыхивал. Правда, в тот день я готовился улететь в Коми, но в совершенно другой монастырь, в город Печору, что в 500 км на север от Сыктывкара. А тем временем призрак мой уже обитал в молельной комнате Серафимовского монастыря, опередив меня часов этак на 36 и на 1 000 километров. А виден он был только незрячей матушке Матрене. Я не мог не поверить монахиням, ведь ложь для них - смертный грех! А и зачем им ломать спектакль пред совсем не знакомым путником?
Еще пред отлетом в Коми знающие советовали мне испросить благословения в московской епархии «кто ж тебя без благословения в монастырь пропустит?» Но я пустился «наугад по-вятски». В сыктывкарской епархии дать мне благословение на визит в монастырь категорически отказались «никаких журналистов! Знаем мы вас…». Потому ехать в Печору было бессмысленно, вот и решил я потоптаться вокруг какого-то ближайшего монастыря. Таковым оказался женский Серафимовский в поселке Ыб (или Иб – на разных картах по-разному).

Мы грешим, а страдают святые,
лики их кровоточат с икон…
Утром 29 июля, как и вещала вчера матушка Матрена, случилось в монастыре несчастье. На заре начала телиться корова и в родовом гневе заколола рогами козу, с которой ранее мирно уживалась. Весь день пребывали монахини и послушницы в горькой печали. А к вечеру к ним явился усталый странник в моем лице с рыжей бородой и черной сумой, в зеленой рубахе..., как и было предсказано. Лица сестер посветлели.
- Не надо документов! - замахала руками настоятельница монастыря игуменья матушка Серафима, когда я протянул ей удостоверение - пожалуйте в кельи, наверно вас к нам сам Господь послал.
Я, еще не зная о предсказании, был настолько удивлен ее радушием (наверно настоятельница меня с кем-то спутала?), что даже забыл перекреститься, входя в святая святых - матушкину келью с кровоточащими и мироточащими иконами. Тем более сам вид кровоточащих икон поверг меня в жутковатое состояние. Будучи человеком совершенно безграмотным в плане православной религии, я с трепетом озирался на неведомые мне женские лики, которые, казалось, более чем живые, проглядывают меня насквозь. У одной, самой прекрасной из них, сочились из нижней губы и правой щеки две свежие струйки крови. А справа от нее мироточащая икона - как пояснила матушка Серафима - Божией Матери Одигитрии - покровительницы странников. Интересно, что здесь ручеек уже подсохшего мира вытекает прямо из правой ладошки младенца Христа. И это чудо, по словам матушки, происходит уж много лет. Случилось так, что у внучки игуменьи Серафимы заболели глаза, наступала слепота, и врачи приговорили ребенка к операции. Матушка Серафима взмолилась на коленях пред Одигитрией и вдруг увидала, как краска на ладони младенца стала набухать, набухать... треснула и полилась из нее ручейком алая жидкость.
- Я испугалась, - вспоминает игуменья, - а потом поняла: это же миро! Смазала глазки внучке, заодно помазала тяжелобольную дочку, и обе скоро исцелились без всяких врачей.
- А почему кровоточит икона слева? - спросил я.
- Страдает за грехи наши, - пояснила матушка и добавила, - а еще бывает иконы плачут прямо светлыми ручейками из глаз.
Многих больных те иконы вылечивают. В исцелении матушка не отказывает никому, кроме особых случаев, когда в человеке сидят бесы и требуется специальная отчитка опытных старцев.
- Недавно был случай, - поведала матушка, - привезли к нам девушку. Ее с недавнего времени начали мучить ночные кошмары, припадки. Я гляжу, а в ней какой-то неестественный бес сидит. Оказалось, что она смотрела фильм ужасов, и нечисть вселилась в нее прямо с экрана. Пригляделась я к ее родителям: отец нормальный, а в теле мачехи такой сатана присутствует. Э-э, говорю, у тебя самой-то вон сатана в теле! А та мне - не может быть! Я здоровая, альпинизмом занимаюсь! Я взяла и перекрестила мачеху. А крест у меня очень сильный! Как она Читать далее...

52.
КТО АЯЦКОВА НЕ ПОНЯЛ, - ТОТ НА КЛАДБИЩЕ ПОПАЛ
Начальник тюрьмы города Саратова с гордостью показал мне цветное фото, на котором губернатор саратовский Дмитрий Федорович Аяцков под радостные аплодисменты разрезает красную ленточку по случаю открытия нового корпуса для уголовников. Говорят, это фото было разослано почтой всем криминальным авторитетам, как поздравительная открытка ко дню города. Саратов, конечно, не какой-нибудь Красноярск - где еще до захода солнца надо прятаться под замки и решетки. Саратов - город ночной, и непуганая публика чувствует здесь себя под луной, как сытая дичь в хорошем европейском заповеднике.
В час нашей встречи настроение у Аяцкова было отличное. Только вчера он самолично продал правительственной делегации Таджикистана несколько десятков саратовских троллейбусов и теперь подсчитывал барыши.
- Чай? Кофе? Водка? - спросил первым делом гостеприимный Дмитрий Федорович.
Я попросил водки, и расторопная секретарша тут же появилась с двумя хрустальными рюмочками на серебряном подносе.
- Ну, ты чо?! - удивленно поглядел хозяин на секретаршу, - принеси, как положено и закусить.
Скоро на столе появился большой запотевший пузырь с хорошей закуской. Осушили по первой, и я спросил:
- Дмитрий Федорович, в городе сказывают, что вы давно сломали хребет местной мафии, расскажите, как дело было?
- Да нет, хребты я им не ломал, - отвечал Дмитрий Федорович, - но уважать себя заставил. Когда в середине девяностых мы - власть стали сопротивляться бандитам. Вызвали они меня на стрелку за город. Что делать? Ну, я поехал. Бандиты приезжают на своих машинах, такие крутые все, пальцы веером! Что ты! Я своим приказал покинуть то место и вернуться через два часа. Не скрою, было мне страшно, однако я это не показал. Благо, что в юности - когда деревня на деревню - много мне драться приходилось, нервы закалены. Особенно, если наших побивали, то я выбирал от противников самого здорового и молотился с ним до первой крови. Так вот, эти бандиты подходят и говорят, давай, мол, по-хорошему, будешь с нами сотрудничать, и все у тебя будет. А я говорю, ребята, у вас только три пути: в законный бизнес, в тюрьму и на кладбище... Я сам вас лично перестреляю! Так уж у меня с языка сорвалось. И что вы думаете? Они потоптались да и уехали.
- Но почему же вы, Дмитрий Федорович, не побеспокоили милицию?
- Во-первых, в те времена милиция была обескровлена и с трудом держала круговую оборону. А во-вторых, обратись я в органы, то у нас, по-российски, все бы решили, что Аяцков струсил, и я, как политик, просто бы проиграл. Зато после этого бандиты меня зауважали. Как-то явился ко мне Петр Петрович Гамм, немец, он руководил предприятием автотракторных запальных свечей. Его бандюки так побили и поломали, что он еле ко мне в кабинет вошел. Говорит мне с порога: «Защити!». А я отвечаю, придут к тебе в следующий раз, говори, что будешь обращаться к Аяцкову. Он так и поступил, больше его не трогали. И теперь у нас в области крупной мафии нет, так лишь, остались мелкие недобитки. А из бывших бандитов примерно треть меня правильно поняли, занялись легальным бизнесом и ныне стали уважаемыми людьми, еще треть - села в тюрьму, а остальные отправились в мир иной, сами себя перестреляли.
- Дмитрий Федорович, - спросил я, - вот вы, как самый умный человек в городе Саратове и в Саратовской области, что вы мыслите...
- Ха-ха! Ну, вы скажете! - чуть сконфуженно оборвал Дмитрий Федорович, разливая по рюмкам, но суждение мое, похоже, показалась губернатору приятным.
- Так вот, - продолжал я, - что вы мыслите относительно благоустройства России? Как нам выйти в передовые?
- Главное - разбудить в человеке собственника и тогда начнем богатеть.
- А я так думаю, что только нищета и спасает русского мужика от погибели, - заметил я после третьей, - а вот богатство нас в корень сгубит, потому как мужик русский, чем больше поимеет, тем больше себе во вред на водку потратит, да еще и к наркотикам пристрастится. Мы ж не немцы какие-нибудь, чтобы толково богатством распоряжаться, мы, скорее, цыгане.
- Беда в том, что у нас ныне самое непросвещенное общество, - заметил Дмитрий Федорович, - а что взять с темного человека? Он ни работать, ни жить не умеет. Как-то я приезжаю по весне в одно хозяйство, Львовка называется, гляжу, мужики сидят у магазина, выпивают. Говорю, привет, мужики! Как дела? А они оживились: «Ты давай нашего председателя погоняй! А то вон там, на засеке он ни хрена не посеял, а там вообще все бурьяном заросло!». А чо это, говорю, мужики, так душа-то у вас разболелась вдруг? «Как чо? Если он теперь не посеет, так нам осенью с....ить негде будет!». Так вот пока их таких не просветим, не привьем чувство собственника, они и будут жить себе во вред!
- Но как же вовлечь мужика в просвещение, коли сам он того не жаждет и книжку никогда без насилия в руки не возьмет?
- Так ведь просвещать можно не только книжками. Вот дали колхозникам свободу и теперь, я Читать далее...

51.
ДЕВУШКИ ДРЕВНЕЙ ПРОФЕССИИ ЕДУТ В САРАТОВ НА СЪЕЗД

МИР ОПЯТЬ ГЛЯДИТ НА НАС С НАДЕЖДОЙ

В саратовской гостинице «Словакия», в анкетной графе «цель приезда» я так прямо и указал - «на освещение Первого Всемирного съезда проституток». Но администраторша даже бровью не повела, так как в прогрессивном Саратове уже давно привыкли ко всякому и данный съезд не вызвал в городе особого возбуждения. Только центральные улицы заблистали подобающим праздничным убранством, на берегу Волги открыли памятник Любви в виде двух совокупляющихся лиц, да несколько трудовых коллективов встали по старой советской привычке на предсъездовскую трудовую вахту. Зато воспаленная пресса разнесла весть о съезде с пометками «молния!»
Пока я сидел в кабинете Уполномоченного по правам человека в Саратовской области Александра Соломоновича Ландо (он же второе лицо по величию после губернатора Аяцкова) - то и дело звонили корреспонденты из Москвы, Амстердама, Парижа, Лондона, Рима, Нью-Йорка... К вечеру список под названием «СМИ, изъявившие желание приехать в г. Саратов на съезд проституток», наполнился еще ровно тридцатью фигурантами. Среди них такие акулы от журналистики, как «РТР», «Известия», «Труд», «Финансовая Россия» - (почему-то?), «Би-би-си», «Моску-Таймс», итальянская «Ля Републик», французская «Либерасьон» и еще много-много всяких других.
- Вы не подумайте, что мы какие-то сексуальные маньяки, - толковал мне с огнем в глазах Александр Соломонович суть дела, - просто настало время побороться и за права проституток. Они, если на то пошло, ныне самая беззащитная часть общества!
Александр Соломонович Ландо, как ярый борец за права угнетенных, давно уж торчит гвоздем в сиденье стула у здешних чиновников, прокуроров и судей. Суды завалены его исками. Он самолично бегает с видеокамерой по саратовским трущобам, приютам, притонам, «по скверам, где харкает туберкулез, где б… с хулиганом и сифилис...» - выметает на свет весь сор уходящего мира. Шутка ли сказать, Александр Соломонович закрыл все вытрезвители в области! Ныне Саратовщина единственное место в России, где пьяный свободен от милицейского насилия, как в каком-нибудь Копенгагене.
Молва о Ландо идет по всем континентам. Сам Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан то и дело шлет губернатору Аяцкову телеграммы «...считаю, что потенциал господина Ландо далеко выходит за рамки одной из областей России. Он должен найти благоприятную почву в других странах мира...».
Губернатор Аяцков и рад бы сплавить Уполномоченного «в другие страны мира», да только сам Александр Соломонович не собирается покидать Саратов, пока не сделает его самым правовым городом на свете. Даже в школах завел он должности уполномоченных по правам ребенка, и теперь всякий шкет в Саратове может указать милиционеру его место в обществе, опираясь на букву Закона.
- Когда я добился закрытия вытрезвителей, - вспоминает Александр Соломонович, - с радости прямо как тот Пушкин, так и сказал себе: ай да Саша, ай да сукин сын! Вы не представляете, как там унижали права человека: ни за что лишали свободы, обирали все деньги, кидали на холодные койки по двадцать человек в камеру! А еще...
- Вы мне так поясняете, - оборвал я обиженно, - словно меня ни разу в вытрезвитель не забирали...
- Да и меня тоже, было дело, - махнул он рукой.
- Но разве можно в русском городе без вытрезвителей?!
- Можно-можно! - ответил Уполномоченный. - Вот, глядите. Всех пьяных я разбил на три категории.
Первая категория - это когда В СТЕЛЬКУ. Милиция обязана, как и раньше, подобрать человека и доставить в... больницу.
Вторая категория - БУЯНЫ. Таких должны задерживать по закону на три часа в отделении.
Третья категория - СПОКОЕН, С ТРУДОМ ПЕРЕДВИГАЕТСЯ, НО В СИЛАХ ВСПОМНИТЬ ДОМАШНИЙ АДРЕС. Этого господина милиция обязана доставить в объятья жены и выписать квитанцию за проезд - 76 рублей.
На руинах бывших «трезвяков» Александр Соломонович построил спортзалы и пункты правопорядка. Мы приехали в одно из таких учреждений. При виде Уполномоченного верзилы сержанты и офицеры - бывшие работники вытрезвителя - натурально взвыли и заскрипели зубами:
- Да где это в России видано, чтобы вся область осталась без вытрезвителей! Вот мы пьяных теперь отправляем в больницу, а через час оттуда звонят: проснулся, буянит!
- Ничего, там, в больницах свои мордовороты-охранники без дела маются, - срезал Александр Соломонович, - зато вас теперь никто не обвиняет, что якобы пьяных обираете.
- А если бомж пьяный-вонючий, которого никакая больница не принимает? Его нам к себе домой везти, что ли? - давили милиционеры на милосердие.
- А вы и раньше таких никогда не подбирали, - пояснил Уполномоченный и посчитал спор исчерпанным. - Трудно ребятам, - подытожил Александр Соломонович, - зато нормальные люди дыхнули Свободы. А то еще в семидесятых выхожу как-то из ресторана, они уже поджидают со всех сторон. А почему, говорят, товарищ, на вас пальто не Читать далее...

Уважаемые читатели!

По причине несовершенства техники данные заметки
следует изучать в очередности – снизу вверх.
Буду признателен Вам за отклики и критику.
Автор.


50.
Как мужик подлодку построил

В тот день 17 июня 2000 года небо над Украиной занесло черными тучами, холодный ветер трепал деревья и ливни хлестали неистово. Причиной тому была Черная суббота - праздник самоубийц, когда раз в году живым дозволено поминать эту касту мертвых. Но наперекор стихии всюду по селам Донбасса у ларьков и магазинов кучковался праздничный люд, и по размаху гуляний можно было определить, что суицид в стране вовсю процветает в отличие от благосостояния масс. С коллегой из донецкой «Комсомолки» Максимом Карачевцевым мы долго блуждали на «москвичонке» по этим селам, пытаясь выведать у подогретых компаний дорогу на легендарную Евгеньевку, где мужик подводную лодку построил. «Ну не чого себе! Тут забор десять лет не можешь поставить, грошей нема, а кто-то еще подводные лодки строит?!» - дивился народ и продолжал вливать горькую за упокой грешников, не вынесших мук украинской яви.
Село Евгеньевку и дом здешнего подводника Владимира Андреевича Пилипенко мы отыскали уж поздно вечером. Подводная лодка хоронилась от дождя под прочным навесом. «Видно боится влаги?» - подумалось мне. Но самое поразительное - субмарина стояла на... четырех резиновых колесах. «Неужели она предназначена ездить по дну морскому?! Да есть ли у нее вообще система погружения-всплытия?». И я, как старый подводник (служил на Б-641 проекте, - кто знает), с любопытством полез под корпус. Тут-то и подошел хозяин.
- Где кингстоны? - спросил я со знанием дела.
- Какие кингстоны? - не понял кораблестроитель.
- Ну, клапаны для приема балласта.
- Есть, есть такие клапаны! - показал он, - а они, что, называются кингстоны? Сейчас запишем.
Как скоро выяснилось, на кораблестроителя Владимир Андреевич никогда не учился и настоящих субмарин даже близко не видел, а свою подлодку строил по так называемому наитию, то есть, подсознательно, по догадке.
Здесь надо сказать, что подлодка агрегат далеко не безопасный. На каждые десять метров погружения давление на корпус возрастает на 1 атмосферу. И даже современные суперпрочные субмарины редко рискуют нырять ниже 300 метров - может вырвать давлением какой-либо бортовой клапан, а то и вовсе раздавит корпус. Я уж не говорю, как там из разных сальников со свистом сочится вода.
Владимир Андреевич об этих вещах слыхал и к проблеме безопасности подошел серьезно. Прочный корпус сварил из легированных труб с толщиной стенки в 10 миллиметров. Где добывал столь ценный материал? - вопрос, думаю, неуместный. Наверное, там же, где всегда добывали все нормальные люди - у ребят за пару бутылок. Сам Владимир Андреевич работает в колхозе, последний раз получал зарплату пять лет назад. А все последующее время платят ячменем - до тонны в год. С помощью этого злака мастер испытывал напор на иллюминаторы. Сначала изучил на колхозных весах давление ячменного столба определенной высоты на квадратный сантиметр. После поставил трубы на иллюминаты, и давай сверху сыпать зерно. Бронированное стекло не треснуло даже на пяти с лишним атмосферах, а это значит, что на 50 метров (высота 16 этажного дома) можно нырять спокойно. Правда, пока что в своих окрестных водах Владимир Андреевич ниже 5 не погружался, дно мешает.
Надо немного сказать о технических данных корабля. По бортам субмарины два электродвижка с гребными винтами, работают от старого комбайнового аккумулятора. Они же, управляясь из рубки, служат рулями. Скорость - как показали испытания - 2,7 узла (порядка 5 км/час). Длинна корабля - 3,2 метра. Ширина - 1,7. Высота - 1,5. Вес 1,7 тонны. Балластные цистерны на 200 литров. Запас сжатого воздуха для продувки балласта - 5 кубометров. Внутреннее пространство - 1,8 куб/м., в котором запросто помещаются два дюжих мужика на 4 часа без всплытия. Есть кислородный баллон для подпитки свежим воздухом, а избыточное давление можно стравливать за борт. По всем бортам 11 иллюминаторов, перископ. Есть нижний люк для выхода водолаза. Колеса же, накачанные водой, необходимы для перевозки лодки от дома до пруда.
Прослушав жаркий доклад о подлодке, я, конечно же, мастера спросил: а, собственно, зачем он ее создал (на постройку ушло больше трех лет) и какой от подлодки прок в крестьянском хозяйстве?
- Как какой прок?! - удивился мастер, - а наблюдать подводный мир? Вот мы недавно с моим соседом полтора часа на нашем пруду на дне лежали, смотрели, как рыбки плавают. Карасики маленькие прямо к иллюминатору подплывают и смо-отрят на нас, не поймут в чем дело! А мы лежим, радуемся, все любопытно так... лягушки там опять же всякие, водоросль. Я вот, наверное, чувствовал, что так интересно будет, поэтому столько времени и сил этому делу отдал. Увидел по телевизору, как Жак Кусто свою лодку построил, ну и, думаю, если французы делают, то разве у нас не получится?
- Да, но Кусто не работал в колхозе за Читать далее...

49.
НЕГОДЯИ МУМИЮ УКРАЛИ!

Долгое время язык мой был скован страшной клятвой - не разглашать в печати тот жуткий случай, свидетелем которого были несколько человек. Два японских профессора из токийского энергетического института, съемочная группа японской телекомпании «NTV» во главе с режиссером Огавой-сан, писатель из Екатеринбурга Виктор Мясников, московская переводчица с японского Наташа Ерофеева и автор сего повествования.
А предыстория такова: в 1997 году в «Комсомолке» вышла моя статья про инопланетянина Алешеньку, встреченного землянами в городе Кыштыме. Этот Алешенька – напомню читателю – жил пару месяцев на квартире у гражданки Просвириной, пока та не сошла с ума и не угодила в психодиспансер. Скоро сам гуманоид умер, превратился в мумию и был похищен…
После той публикации звонили мне наши ученые и киношники, но - за неимением средств - никто из наших проехать в Кыштым не смог. Потом звонили всякие иностранцы, готовые - за избытком средств - пуститься в уральскую экспедицию. И я предпочел свозить на Урал наиболее обеспеченных японцев.
Уже летом 1998-м японская телекомпания «NTV» прилетела в Москву со своими учеными. Их профессора первым делом пожелали встретиться с одним засекреченным у нас и хорошо известным на Западе московским академиком Мильхикером Марком Авраамовичем. Он же классный гипнотизер, специалист по АЛО (астро левитирующие объекты), он же контактер с параллельным миром, он же кровный родственник Зигмунда Фрейда и дважды академика Лины Штерн. При советах Мильхикер служил в особо секретных лабораториях и посредством телепатической разведки чинил ощутимый урон НАТОвской мощи. Но с окончанием холодной войны ученый остался не у дел, и мы с трудом отыскали его на съемочных площадках «Мосфильма», где Мильхикер зарабатывал на жизнь в какой-то порнокомедии, снимаясь в роли Владимира Ильича Ленина. Работал почти без грима, и потому вы можете без труда представить образ нашего академика. Японские ученые, увидев коллегу - «вождем революции» в потрепанном пиджачке и штиблетах от магазина «Недоимка», были несколько смущены и, похоже, усомнились в способностях астроразведчика. Однако по прибытии в город Кыштым Марк Авраамович показал себя высшим мастером своего дела, - что истинно подтвердит администрация местного дурдома.
А история вышла такая: мы всей командой явились в этот самый дурдом, дабы встретиться с пациенткой Тамарой Васильевной Просвириной, приютившей тогда пришельца Алешеньку. Но дурдомовское начальство повело себя крайне неадекватно, если не сказать - буйно, отвергая удостоверения и даже взятки: «Нельзя, и всё тут!». И тогда за дело взялся академик Мильхикер. Буквально за две минуты он успокоил и охмурил гипнозом заместительшу главврача вместе с ее свитой. Приказал привести больную Просвирину, и команда была тут же выполнена.
Было странно внимать, как японцы брали интервью у Тамары Просвириной, а стоявшая рядом с ней зам главврача с помутившимся взором лишь тихо извинялась, что не может разрешить встречу с Тамарой Просвириной, поскольку та содержится под каким-то особым контролем.
Госпожа Просвирина явно была не здорова, но вполне спокойна. На расспросы по Алёшеньку бормотала одно: «Мы с Алёшенькой туда вместе ушли. Нас забрали». Она также пыталась объяснить, как ей трудно (оттуда!) говорить с нами. Лишь когда мы закончили съемку и сели в автомобиль, медицина очнулась и закричала вослед проклятия и угрозы.
Нам, разумеется, хотелось снять мумию, и назавтра мы собрались в Каменск-Уральский к уфологу Семенковой, которая забрала сушеного гуманоида. Но академик Мильхикер вышел в астрал и пророчески пояснил, что Семенкова далече, а в городе покойник... Японцы не вняли, решили не менять планов. А вечером мы разыскали сноху больной Тамары Васильевны тоже по имени Тамара, которая видала Алешеньку еще живым. Сноха Тамара женщина замкнутая, за всю жизнь от Кыштыма дальше Челябинска не была. При виде японцев жутко растерялась и на вопросы отвечала куце. Правда, согласилась на предложение Мильхикера лечь на кровать и войти в гипноз. А уже под гипнозом и телекамерой Тамара красочно обрисовала пришельца, но, самое главное, указала где искать мумию.
- Лечу над городом, - бредила она во сне и махала по-птичьи руками-крылами.
- Как называется город?! - пытал ее криком академик Мильхикер.
- Не зна-а-ю...
- На вокзал полетай, что там написано на вокзале?!
- У-у-у, - блаженно парила Тамара, а после с трудом прочла, - Ека-те-рин-бург.
- Где мумия?! - кричал Мильхикер.
Сквозь долгие завывания пошли невнятные слова, из которых следовало, что женщина видит памятник Пушкину, рядом елки, а через площадь большой институт с аркой, какой именно - прочесть не может. В институте секретная лаборатория, ей руководит знакомый Семенковой Завьялов. Он изучает биохимический состав мумии, готовит справку американцам, чтобы продать Алешеньку в США за тридцать или за триста чего-то? Кажется за триста тысяч долларов. Наутро мы отправились в Читать далее...

48
В АДЫГЕЕ, БРАТЦЫ, В АДЫГЕЕ Я ТАКИЕ ВИДЕЛ ЧУДЕСА...


Как-то один адыгеец шибко меня удивил признанием, что за пятнадцать лет супружеской жизни он ни разу не встречался со своей тещей, что живет на соседней улице. Это был высокий министерский чиновник из Майкопа Тугуз Ибрагим Мадинович. На вопрос: «Почему?!» - собеседник ответил, что таков у них, у адыгов, красивый древний обычай...

ХОЧЕШЬ В ЖЕНЫ АДЫГЕЙКУ –
БРОСЬ СПЕРВА ПОСУДУ МЫТЬ...
В городе Майкопе солнечно и тепло. Девушки-адыгейки сидят на лавочке, радуя глаз и воображение. Я подошел и спросил из озорства:
- Что грустим, девушки? Поди замуж никто не берет?
К изумлению моему девушки... вежливо встали! (Спасибо, что не поклонились, а то бы я онемел от волнения, не приученный к столь учтивым манерам со стороны молодежи). После отвечали серьезно, - мол, сначала им, девушкам, надо закончить колледж, а уж после все остальное...
- А, скажем, замуж за русского вы бы пошли? - поинтересовался я в разрезе нынешней национальной политики.
- За русского?! - удивленно переглянулись они. - Нет, за русского никогда.
- Но почему?!
- Э-э, зачем нам мужья, которые сами моют посуду и стирают белье? - отвечали гордые адыгеечки, - это что за мужчины?!
- А где вы таких видали?
- В каждом кино показывают, - отвечали они.
Но после зрелые дамы из президентской администрации поведали по секрету, что в самой Адыгее ныне стиркой белья все чаще занимаются... тоже мужчины. Особенно в дальних аулах, где усатые джигиты, забыв закон гор, глухо зашторив окна от соседского глаза, предаются вечерами сей бабьей забаве. А дело в том, что адыгейский народ, благодаря мудрости своего президента (подчеркивают рассказчицы), живет все зажиточней. И ныне стало добрым обычаем для джигита привезти на виду аула в подарок жене большую стиральную машину. А легко ли молодой горянке враз одолеть эту, извините, блягу (чудище по-адыгейски) «Вятку-автомат-пулемет», детище ВПК, равное по сложности боевому компьютеру? Вот и бьется муж с блягою сам, а когда победит ее своим разумом, то жене отдавать уже жалко. Джигит может часами - подобно англичанину пред камином - сидеть философски пред стеклом стиральной машины, наслаждаться процессом. И никому из домашних в голову не придет сказать, что хозяин стирает белье, - он командует агрегатом.

КАКОЙ ДЖИГИТ НЕ ЛЮБИТ ДАРИТЬ ЦВЕТЫ
Чесать языки о своих мужьях адыгейские леди готовы взахлеб и часами.
- А вы знаете, как мужчина адыгеец дарит жене цветы? О-о! Вы не знаете, как адыгеец дарит цветы. Это поэма! Он едет на самый дальний базар, долго там озирается, чтобы не встретить знакомых. Потом быстро излагает продавщице легенду: «брат в больнице, надо врачихам цветы купить...», букет прячет в сумку и наглухо закрывает, чтоб даже собака не учуяла запаха. Дома, отведя глаза в сторону и краснея, мужчина вытаскивает плотный газетный кулек «вот, жена, поздравляю тебя с тем-то...», а сам быстро в свою комнату. Ты долго разворачиваешь, разворачиваешь... там все помято, но все равно приятно!
- Иной наш мужчина действительно может увидеть тещу только на ее похоронах, - просвещала меня советник по культуре Аминат Сообцокова. - Но случаются встречи и ранее. Это целый обряд, для которого мужчина зреет несколько лет, готовит теще подарки щедрые, слова сердечные и так далее. С чем это связано? Могу только предположить, что он как бы стесняется за то, что живет с ее дочерью. В плане чувств наш мужчина очень застенчив. Имей он даже два высших московских образования, не позволит прилюдно обнять жену. А если вынести из квартиры мусор, то только глубокой ночью, упрятав лицо за воротник. При этом он может встретить во дворе соседа и даже брата с таким же мусорным ведром, но в сей момент они просто «не узнают» друг друга.
- Зато все покупки на рынке и в магазине мужчина делает сам, - добавляла коллега Аминат. - Жена, как правило, не трудится на производстве и понятия не имеет о размерах семейного бюджета.
* * *
Молодая и не в меру красивая зам министра культуры республики Адыгея Ирина Николаевна Гнедова была немало удивлена, прослышав, что я прилетел в Адыгею по культурной линии: изучать историю и фольклор.
- Варсегов и культура...? - откровенно изумилась она при встрече, вспоминая мои прежние публикации в прессе. Но скоро смирилась с данным абсурдом и рассказала анекдот в тему: «Пациент, вы страдаете извращениями? - Ну что вы, доктор, я ими наслаждаюсь!»
Я оценил тонкий юмор, и мы сразу подружились. Ирина Николаевна вызвалась быть моим гидом по городам и аулам. За что ей сердечное наше спасибо. Путь наш лежал к известной на Кавказе и Ближнем Востоке мастерице холодного оружия Асе Евтых.

ЕСТЬ ЖЕНЩИНЫ В ГОРНЫХ СЕЛЕНЬЯХ…
Мастерская Аси завалена саблями, кинжалами, мечами, ножами...
- Почему женщина и оружие? - спросил я.
- О-о! Это серьезный вопрос, - отвечала Ася. - Уверена, что оружие и, особенно, его орнамент Читать далее...

4
«В ЭТОЙ ДЕРЕВНЕ ОГНИ НЕ ПОГАШЕНЫ...»
Деревня со странным названием Средний Кугунур даже по вятским понятиям - конец света. Здесь кончается электролиния и кончается последний километр пробитой бульдозером дороги от райцентра Арбаж. Начинаются дремучие волчьи леса. На окраине деревни до десятка заброшенных, но ядреных домов, даже кирпичные с непобитыми стеклами. Заезжай и живи «кто хош». В целом по Вятке, к слову сказать, пустующих изб сотни и сотни, если не тысячи. Это для сведенья заграничных русских, плачущих в голос: «Кому мы нужны там, в России?!». А природа окрест былинная! И почвы такие, что даже слива в теплый год плодоносит. Одно паршиво - трудиться надо.
С водителем Анатолием из местной районной газеты бросили мы в Среднем Кугунуре «уазик», встали на широкие охотничьи лыжи, чтобы далее через поле, через лес держать путь в совсем позабытую Богом и начальством деревеньку Малый Кугунур, где вот уж пятнадцать лет робинзонит один единственный старик-отшельник Кислицин Василий Сергеевич.
Отмотав километра четыре, заиндевелые и краснорожие увидели мы, наконец, посреди бора, что-то вроде огромной заснеженной поляны с большим деревянным домом и двумя амбарами. Тут же изгородь со стожками сена да с десяток пчелиных ульев. Свежие следы валенок меж амбаром и домом вещали о том, что старик еще жив. Собаки у Василия Сергеевича нет, и ее роль исполнила тревожным мычанием, учуявшая чужих, корова. Скоро на «му-у-у!» вышел хозяин, мы познакомились.
Последний раз Василий Сергеевич видел людей с полгода назад, когда ходил на центральную усадьбу за пенсией, солью и керосином. А на дворе уж конец января. Потому, невзирая на наши гостинцы, стал он живо метать на стол свои нехитрые харчи да расспрашивать: как там дела в стране и жив ли президент Ельцин? А что касаемо Путина, то эта фамилия ему ни о чем не говорит.
Ни телевизора, ни радио, ни телефона, ни Интернета у старика нет. Нету и лыж, чтоб сношаться с миром. Соседи, родня, дочь и даже жена давным-давно покинули деревеньку. Убыли в дали, не навещают. Остались от них только мутные фотокарточки на стенах. Летом сюда изредка заходят охотники, а с осени до весны - никого. В позапрошлый август забрели волки. Было у Василия Сергеевича два десятка овец. Паслись они вольно около дома. А волки зверюги умные, проследили момент, когда старик раскрыл варежку, и враз угнали в бор всю отару. Сразу всех резать не стали: одних лопали, других на мясо пасли. Две недели ходил Василий Сергеевич с батогом по чащобам, искал животных. И нашел оставшихся пять овечек в окруженье сытых волков-пастухов с раздутыми от обжорства брюхами. Обматерил серых бандитов, постучал батогом по осине, пригрозил привести охотников. Волчары позорные зубами зловеще пощелкали, но отступили неспешно в чащобу, оставив недоеденных овечек хозяину. А этим летом медведь-шалун наглый и жирный к задворкам повадился. Делает вид, что гуляет здесь как бы промежду прочим. От матерщины интеллигентно восвояси уходит. Но старик не дурак, понимает, что косолапый явно к буренке неравнодушен. И бережет ее Василий Сергеевич пуще ока, потому что корова для него - как тот поэт в России - больше, чем корова. Вот и недавний свой юбилей - семьдесят лет, как и Новый год - отмечал старик в обществе буренки. Она, конечно, существо темное, но шибко душевное, все понимает. Сколько раз Василий Сергеевич рассказывал ей про Москву, в которой служил солдатом, про юность свою военную, про Ленина и про Сталина, которые загнали людей и коров в голодный колхоз. Причем при слове «колхоз» ухоженная буренка всегда нервничает и ноздрями фыркает - гены. А любимый ее рассказ про веселую жизнь после войны, когда соберутся, бывало, на вечерку молодые статные вдовы со всей деревни, выпьют бутылку на десятерых, запоют жалостливые песни... а потом как заревут, заревут все в один голос и долго-долго не могут остановиться...
Только один раз были у старика в гостях большие люди, аж из самого Кирова, из областной газеты «Вести». Написали они про Василия Сергеевича душевный рассказ, а после того рассказа стали ему приходить письма на районную почту от таких же одиноких вятских старушек, и те старушки зазывали его к себе. Сообщали о своем богатом приданном: и дом-то у них крепкий, и огород на пятнадцать соток, и корова вторым отелом, и курицы... а у одной даже мотоцикл «ИЖ-Юпитер».
- Со старушкой оно, конечно, теплее, - рассуждает Василий Сергеевич, - так ведь у старушек-то этих дети большие, поди... А ведь дети нынче работать не любят, они придут и всю пенсию у нее отберут, и у меня отберут, и картошку всю увезут. А у меня здесь с питанием хорошо. Молоко, сметана, картошка, лук, хлеб сам пеку. Чо еще надо? Да и потом ведь и сын у меня тут... - показал он как-то странно на старую деревянную кровать.
Сын Василия Сергеевича в семидесятых годах вернулся из армии. Был он парень тихий, непьющий. Устроился шофером в колхозе. За девками не бегал, а все какие-то книжки читал, да тоскливые думы думал. И вот однажды Читать далее...

46.
РУСЬ ПОД ДАНЬЮ НЕПОСИЛЬНОЙ
НИКОГДА НЕ СТАНЕТ СИЛЬНОЙ

МОЖЕТ БЫТЬ НЕ ТЕХ ЧУДОВИЩ ИЩЕТ НАША ФСБ?

Этот поход на Вятку выдался у меня особенно поучительным. Я сидел в кировской ФСБ и беседовал о наболевшем с большими начальниками, фамилии коих назвать не могу по причине опаски за их судьбы. Письмо, которое привело меня в этот суровый край, было следующего содержания:
«Николай, пишут тебе молодые вятские предприниматели. Приезжай к нам в поселок Арбаж, помоги! Совсем замучили нас бандиты, а милиция, что сторонний наблюдатель. Делом стало заниматься невмоготу. В ноябре пытались сами разобраться с рэкетом, но перевес в драке оказался на их стороне. Бандиты приезжают из городов Котельнича и Орлова. Тогда же, в ноябре, на нашу сторону встал местный милиционер Олег Егоров. Но бандиты избили его так, что он теперь в больнице. А мы скрываемся от их мести».
Здесь же в большом кабинете начальника лежал на специальном столе скелет доисторического чудовища парейазавра - гордость вятской ЧК. Эту зверюгу, обитавшую на Вятке 255 миллионов лет назад, недавно вырыл один столичный землекоп и собрался уж было продать Западу за большие миллионы. Но вятские фээсбэшники вовремя скрутили вражину в бараний рог, и чудище осталась на родине. Но, к сожалению, еще далеко не все вятские чудища под колпаком спецслужб.
Мы стояли с офицерами ФСБ над кучей костей парейазавра и, почесывая подбородки, раздумывали о России. Ну почему вся страна обложена непосильной воровской данью, стонет под игом преступной мафии, а милиция, прокуратура и суд просто трепещут пред уголовным миром, судя по их работе? Почему побитые предприниматели просят помощи у газетчиков, и не помышляют обратиться в карательные органы? Почему?
- Дело в том, - толковал один из начальников, - что последние у нас от недостатка средств часто бывают сами зависимы от уголовщины, а потому вынуждены бояться преступников. А между тем в уголовном мире есть строгий порядок: нельзя покушаться ни на большого чиновника, ни на простого милиционера, если тот честен и чист пред Законом.
В этот момент в кабинете тревожно зазвонил прямой телефон. То один из главных кандидатов в губернаторы Вятки на ближайших весенних выборах господин П. - потребовал у чекистов возбудить дело по факту покушения на его жизнь... Оказалось, что третьего дня в ночь на 21 января П. ехал из Москвы в Киров поездом «Вятка». И где-то в пятом часу утра в районе Шахуньи аккурат под его шестнадцатым вагоном бабахнуло так, что только по счастливой случайности поезд на полном ходу не ушел под откос. Поскольку в экспрессе более масштабной фигуры не ехало, то кандидат в губернаторы совершенно уверен - террористы метили конкретно в него...
Увы! И мне самому третьего дня «посчастливилось» сесть в тот же злосчастный поезд, причем в соседний семнадцатый вагон. Хотя мчался я «Вяткой» на Вятку сугубо по делам криминальным и мог здесь же в ФСБ оспорить первенство господина П. на связь со взрывом, однако, следуя вышесказанному «на честных не покушаются», делать того не стал.
Но прежде о взрыве.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДЕВОЧКИ!
Перед тем как улечься спать, сосед по купе, этакий весельчак-майор, рассказал совершенно тупой, но знаковый анекдот. «Одноглазый везет слепого на велосипеде к девушкам легкого поведения. Едут они, трясутся лесной тропинкой, радеют о скорой встрече... и вдруг одноглазый нарывается на сук прямо единственным зрячим оком! «Бздец! - кричит одноглазый, - Приехали!» А слепой-то не понял, и радостно так: «Здравствуйте, девочки!»
Для приличия хмыкнув, я выключил свет. И вот, спустя немного времени, громыхнуло и шибануло так, что я с трудом нашел себя на полу, а один свой сапог почему-то на подушке соседа. В сей же миг экстренное торможение... Народ с грохотом и матом, кляня чеченцев, повалился с полок.
- Здравствуйте, девочки! - первое, что вырвалось из моего чрева. Но сосед - как и я часом раньше - не понял юмора, он вслепую панически топтался по мне в поисках выключателя. Мораль: не смейся над убогим. В любой момент можешь оказаться на его месте.
Спасибо хладнокровным проводницам.
- Подумаешь, аккумуляторная батарея взорвалась! - утешали они особо нервных. - Бывало и хуже...
И право, случился-то пустячок по нынешним меркам аварий: взорвалась батарея, следом отвалился аккумуляторный ящик весом этак с полтонны, да и упал прям под наши колеса... Главное что по счастливой случайности обошлось без жертв.
- Так вот, на человека порядочного бандюки никогда не покушаются, - продолжали мне толковать вятские офицеры ФСБ, закончив разговор с «жертвой покушения» обещаниями разобраться. - Если даже следователь законно отдал под суд целую банду, но при этом сам следователь - не сука, то есть он не брал взятки от бандюков, не приписывал им лишнее, не пытал каленым железом - то мстить честному следаку не будут. Сами лопухнулись.
Тронутый благородством вятских бандитов, я пожелал немедленно зреть таковых и спросил Читать далее...

45.
УХОЖУ НЕМЫТЫМ И НЕБРИТЫМ...
Говорить о ПМР, как о цветущем и богатом крае пока что рановато. Средняя зарплата в городе Тирасполе около 40 000 000 приднестровских рублей в месяц (11 долларов США), и ту зажимают по полгода. А цены чуток ниже московских. На вопрос: как выживаете? - почти все отвечали честно: «Как-как? Воруем!» В администрации президента подают ситуацию куда более радостно: «В соседней Молдове еще хуже живут!»
С воровством борются всюду. В гостинице, например, в момент поселения забирают паспорт, чтобы у вас не было соблазна перед выездом открутить лампочку или умыкнуть вафельное полотенце. В хотеле «Аист» уже три дня не было горячей воды, и я решил переехать в другую гостиницу.
- Да вы что, из-за воды переезжать?! - звонко запричитала администраторша, - сейчас девочки нагреют кипятильником два ведра, придут и помоют вас прямо в номере! У нас и мочалочка есть! Вот он, кипятильничек!
Но я попросил ее не кипятиться и вернуть паспорт. Горничная пошла обыскивать мои апартаменты.
- А где графин? - вопросила она.
- Графина не было, - отвечаю.
- Как это не было?!
- Может вам сумку показать?
- Не надо сумку, - махнула она рукой и добавила укоризненно, - могли бы и заплатить за графинчик-то. В Москве, небось, во-он какие деньги получаете...
В другой гостинице в тот же вечер ко мне в номер постучал поддатый мужик и предложил выпить. Я согласился.
- Во! Сразу видно наш человек! – восхитился мужик, потрясая бутылкой. – А то этот жид из двадцатого номера всю неделю не соглашается! – пожаловался он на моего соседа азиатской наружности.
- Так он же, скорей, калмык? – удивился я.
- Ага, калмык! – пояснял мужик. – Я ему говорю, давай выпьем! А он говорит: «Не могу! У меня желудочный тракт не в порядке!». Ты понял?! Желудочный тракт у него! Калмык или русский и слов-то таких культурных не знает!

В ПРИДНЕСТРОВЬЕ УЖЕ НЕ ВОРУЮТ,
ПОТОМУ ЧТО УКРАДЕНО ВСЕ
- Не правда, что у нас все воруют! - утверждали мне потом в республиканской прокуратуре, - у нас, вон, даже театральная труппа работает. А что, по-вашему, могут украсть актеры? Разве что зрительские аплодисменты...
И я отправился в тираспольский драмтеатр.
Частник на «жигуленке» не знал, где это находится.
- Ну, там еще памятник Данко, - вспомнил я выданный мне в прокуратуре ориентир и по-Данковски выкинул руку с воображаемым на ладони сердцем.
- А-а! - сообразил водитель, - поехали!
Скоро он привез меня к постаменту, на котором стоял... огромный танк, повернутый дулом в сторону города Кишинева. Стали соображать: «памятник Данко? А мне послышалось - танку... , вы мне рукой вроде как дуло показали...»

В ДРАМТЕАТРЕ ВЕШАЛКУ УКРАЛИ...
Директор драмтеатра Михаил Александрович Белинский встретил меня несколько опечаленно:
- А я тут сегодня последний день на работе. Дела сдаю и в Брест уезжаю.
- А как же театр? - вопросил я.
- Да какой там театр?! - театрально отмахнулся директор, - весь театр, к черту, разворовали!
- Как?! - удивился я не на шутку, - разве в театре можно что-то украсть, кроме зрительских аплодисментов?
- Уже ничего нельзя, - грустно сказал директор, - потому как последний паркет и тот вынесли.
Познакомившись с актерами, понял, что пугающее мертвечиной слово ТРУППА вполне отвечает участи этих людей. Голодные обмороки на сцене - дело почти привычное. На мое предложение рассказать нечто веселое из театральной жизни долго не могли ничего ответить. Наконец вспомнили такой презабавный факт. По ходу спектакля Эзоп говорит слуге: «Сходи и принеси мне самое лучшее, что есть на свете». Слуга бежит на мясной базар, приносит что-то в тарелке. Эзоп снимает салфетку, а в тарелке лежит... язык. «Молодец, говорит Эзоп, а теперь ступай и принеси мне самое худшее, что есть на свете!» Слуга шмыг за кулисы, скоро возвращается опять с тарелкой, Эзоп снимает салфетку и зрители видят в ней... все тот же язык. Мораль понятна.
И вот идет, значит, спектакль. Скоро уж сцена с языком, а язык-то бутафорский кто-то похитил! Что делать? Директор сбегал в ларек, купил розовую вафлю и положил на тарелку слуге перед первым выходом. «Молодец, сказал Эзоп, а теперь ступай и принеси мне самое худшее, что есть на свете!» Слуга вернулся, Эзоп открыл салфетку. А в тарелке-то - одни крошки! «Где вафля, гад?» - утробно шепчет Эзоп сквозь зубы. Оказалось, что молодой актер «слуга» не вынес сдобного духа и слопал инвентарь за кулисами. Но не растерялся малый - показал Эзопу и публике свой собственный язык.
Вот такая, похоже, что очень смешная история.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПРОКУРОР,
НО... НЕ БАБНИК И НЕ ВОР
Сергей Петрович Сах-аров - Генеральный прокурор Приднестровской Молдавской Республики. Но, несмотря на должность, человек он исключительно честный - по словам сослуживцев. Сергей Петрович, например, никогда не пользовал срамных девок, оплаченных воровской малиной, не вымогал Читать далее...

44
ЛЕВЫЙ БРЕГ ДНЕСТРА БЫЛ КРУЧЕ,
ПРАВЫЙ БЕРЕГ БЫЛ НЕ ПРАВ...

«...как можно, бессовестно эксплуатируя высокое
человеческое стремление к свободе, создать удельное
царство самого дикого беспредела».
Из воспоминаний Александра ЛЕБЕДЯ о
Приднестровье в своей книге «За державу обидно...»

ПРОВЕРКИ НА ДОРОГАХ

С одесского аэропорта до приднестровской границы километров 80, а там еще 40 до Тирасполя. Таксист отчаянно давил на железку, мечтая обернуться засветло, потому как гонять ночью по приднестровским дорогам дело рисковое. Отъявленных банд здесь нет, как то, скажем, в Чечне и Абхазии, - а грабят в основном законопослушные крестьяне, прикрываясь священной фразой: «Детей кормить надо!»
- Соберется этакая шайка семейная: папа, мама, бабушка, два соседа... повесят за плечо «Калашникова» - у них тут после войны этого добра в каждом дворе! Бросят на дорогу пару жердей сучковатых и ждут добычу. Ты по тормозам, они подходят, повязка на рукаве - красная грязная тряпка - народный патруль вроде, и вежливо так ствол показывают: «Слышь, друг, помоги, чем можешь, поделись с ближним!».
Доехав до границы, таксист, чтобы не стоять в очередь, побежал поделиться десятью долларами с приднестровской таможней. Проехали быстро, без шмона. У меня лишь глянули паспорт, строго спросили о цели въезда в республику и велели сегодня же встать на учет в милицейском околотке.
Таксисту, наверное, можно верить. Патрулей на дорогах всяких мастей здесь хватает. Мне потом бабы из поселка Кременчуг такие страсти рассказывали. Ехали они автобусом из Тирасполя в свой поселок вместе с начальником поселковой милиции Игорем Зенченко. Автобус остановили пьяные гвардейцы президента. Выхватили из салона капитана милиции, повели расстреливать. Бабы со слезами да воплями едва отстояли Игоря, но гвардейцы пообещали в другой раз обязательно влепить ему пулю за своего дружка Седого. Дело в том, что Седой, царство небесное, кременчугский рецидивист, герой войны, главарь вооруженной банды и друг гвардейцев. Случилось так, что в один паршивый день Седой по пьяному делу воспитывал в огороде свою жену, дубася ее пудовыми кулаками по голове. Проходил мимо начальник поселковой милиции Игорь Зенченко, сделал Седому вежливое замечание, правда, не без помощи пистолета. Тот в ответ расстегнул ширинку и хотел вынуть... гранату, но как-то она там зацепилась, что Седой вынул только чеку и стал тоскливо глядеть между ног. Ровно через четыре секунды рвануло так, что... это самое оказалось на ветвях груши. Милиционер, конечно, в смерти Седого не виноват, но покушались на капитана уже ни единожды, дом по ночам обстреливали. Сам Игорь Зенченко историю подтвердил, но отказался назвать людей, которые вынесли ему приговор в автобусе.
Пока мы стояли с капитаном на улице и беседовали, мимо тенью прошел человек и сказал приглушенно, не останавливаясь, что нынче ночью будут грабить колхозный склад.
- Обычное дело, - сказал капитан Зенченко, - будем брать.
Председатель колхоза Анатолий Иванович Груня пояснил момент просто:
- Денег не получаем годами. Зарплата натурой. Вот и прут иные с колхоза, что могут, в городе обменяют на деньги, какую-то одежонку прикупят...

ИСТОРИЯ, ЧТО ДЫШЛО...
История Приднестровья, согласно поискам тираспольских ученых, стоит на славянской почве аж от VI века. А вошли земли нынешней ПМР (Приднестровской Молдавской Республики) в состав Киевской Руси еще за 4 века до появления Молдавского княжества. Следовательно, Молдова имеет на ПМР прав не более чем на республику Саха-Якутия.
Но историческая правда кишиневских ученых гласит, что Молдова освоила левый берег Днестра еще чуть ли не до вселенского потопа. И чья из двух правд правдивее - судить не берусь. Одно достоверно - Александр Васильевич Суворов в 1793 году зачал строить здесь по левому берегу Днестра мощные военные базы, дабы приступить к освобождению православных молдаван от османского ига. И было сюда поселено много русского люду. Потому-то Суворов в Приднестровье поныне самая почитаемая фигура. А язык в ПМР - русский. Из-за языка-то в общем все и случилось. Когда наступил постсоветский раздрай, из Кишинева велели: всей республике с такого-то числа разговаривать только на молдавском, а также переучиться писать - с кириллицы на латынь...
Поскольку у православных подобные вопросы иначе, как мордобоем не решаются, то тут и началась! Тирасполь послал Кишинев на кириллице куда подальше. В ответ на то ярый националист министр обороны республики Молдавия генерал Косташ двинул на Тирасполь свои дивизии. Первыми Косташа атаковали еще на правом берегу, как то ни странно... бендеровские молдаване - «не хотим латынь! Не хотим румынизацию!» Косташ обрушил на своих меч и огонь. Старожилы вспоминают, что эсэсовцы относительно садистов Косташа были просто недоучками.
На помощь восставшим бендеровцам устремился Левый Читать далее...

ПРОДОЛЖЕНИЕ

43
ОХОТНИК ЛГАТЬ НЕ МОГ, ОДНАКО,
ПОСКОЛЬКУ ЛЖИВЫХ СЛОВ НЕ ЗНАЛ...
Айхал - ближайшее место к Долине смерти. В аэропорту города Айхала научную экспедицию в моем лице хлебосольствовал пресс-секретарь Айхальского ГОКа Владимир Матвеевич Дворак, за что ему сердечное наше спасибо.
Предмету моих поисков Владимир Матвеевич особо не удивился:
- Тут много что на эту тему толкуют, только изучать всерьез некому. Наше дело - алмазы. А где алмазы, там чудеса и леший бродит...
Начальник Анакинской геологоразведочной экспедиции Мишенин Сергей Григорьевич заказал мне вертолет в сторону Долины смерти, а сам тем временем рассуждал так:
- Конечно, здесь есть места, где не проходили геологи, но весьма сомневаюсь, что вам повезет какие-то чудеса увидеть. Что касается котлов и вылетающих из них огненных драконов, то это якуты и эвенки вполне могли наблюдать. В пятидесятые годы в этих местах испытывали ракетный щит родины. Представьте себе охотника, который наблюдал запуск ракеты. Словарный запас охотника - четыреста, от силы пятьсот слов. Что он расскажет своим соплеменникам по возвращении из тайги?
- Так может те металлические комнаты в земле - останки ракетных шахт и штабов?
- Все может быть.
- Но ведь этим легендам многие сотни лет, - напомнил я.
- Здесь опять надо делать сноску на язык, - поясняет Сергей Григорьевич, - охотник не имеет понятия времени. То что случилось лет тридцать назад, вам могут перевести, как - триста. Одно меня удивляет, - продолжал Сергей Григорьевич, - если в эпосе всех народов воздается хвала небесам, то якутский эпос шлет проклятия небу, потому как небеса несут горе и разрушения.
И мне небеса не сулили в тот день удачи, разверзлись они черной тучею да погодой нелетною.

ЧЕМ БЛИЖЕ МЫ К ДОЛИНЕ СМЕРТИ,
ТЕМ ДАЛЬШЕ ИСТИНА ОТ НАС
Интересно, что те места, откуда ныне выколупывают алмазы, - раньше у якутов назывались - иерелээх, иирбит, акаарыы (дурной, сумасшедший, всбесившийся). И охотники - как поведал мне ветеран-репортер газеты «Мирнинский рабочий» Петр Ушницкий - обходили здешние бесовы земли далеко стороной. В 1954 году был в Мирном случай. Первостроители рыли котлован. Вечером закончили работу, ушли, все нормально. А утром возвращаются - что такое?! В котловане сидит якутка в национальных одеждах. Откуда она взялась, коль на сотни верст нету стойбищ? Окрикнули бабу, молчит. Фонарем осветили, а глаза-то у той пустые, мертвые! Побежали мужики за начальством, - так и так. А когда обратно вернулись с конторскими, в котловане уж никакой бабы и нету... Почудилось? Но почему всем привиделось одно и тоже?
- Сам я болел сильно, неизлечимо, - рассказывает репортер Ушницкий, - но спасибо экстрасенсу Немцеву, показал он мне в городе Мирном несколько геомагнитных точек. Стал я от них подзаряжаться и всякую хворь, как рукой сняло. Правда, иные точки сильно влияют на психику. Есть «добрые». Постоишь там минут пятнадцать и начинаешь всех любить, всех жалеть, настроение отличное, творческое! Но однажды Немцев поставил меня на одно место и через четверть часа я начал просто звереть, захотелось на всех кидаться, со всеми драться, самого экстрасенса чуть не прибил.
Чтоб не быть голословным, Ушницкий вызвал по телефону экстрасенса Немцева и тот проводил меня на ближайшую точку - в трех метрах от угла здания городской администрации. Указал куда встать. Не прошло и десяти минут, как я почувствовал, что правая нога деревенеет, колено почти перестало сгибаться, сердце заколотилось, настроение охватила тревога. Опыт пришлось прервать. Потом еще с полчаса, подобно паралитику, я волочил ногу по улицам Мирного.
Так может вовсе не газ в этих местах влияет на психику и вызывает видения, а шарахают по мозгам некие электромагнитные колебания? Ведь загадочное рождение алмазов сопряжено с гигантской взрывной энергией. Вообще алмаз - камень мистический. Еще в Мирном меня проводили в святая святых «АЛРОСА» - в Центр сортировки алмазов, охраняемый отборным ОМОНом и собаками-людоедами. Восемь специально обученных женщин, состоящих в счастливом браке, под усиленным конвоем и видеокамерами вынесли из массивных кладовых восемь больших суповых кастрюль с побитой эмалью и высыпали из них на черный бархат пуды алмазов. А главная женщина - девятая - принесла шкатулку с четырьмя крупными - каждый с голубиное яйцо - камнями и положила их мне на ладонь.
- Вот этот, самый изящный, - объявила она, - оценен в один миллион четыреста тысяч долларов, другие чуток дешевле, если желаете приобрести… Неужели ничего не испытываете?
Я и впрямь ничего не чувствовал. Да и суммы у меня, честно сказать, при себе подходящей не было. Ну, подумаешь, камни, как камни. Сколько я их встречал подобных в природе по берегам речек да швырял в омут...
- Американцев здесь обычно хватает оцепенение, начинается заикание, тряска, пыхтенье и урчание животов, - учила меня алмазной этике главная женщина, разочарованно снимая алмазы с моей ладони. Читать далее...