Совесть - верный советник

Хороша верёвка длинная, а речь короткая

С миру по нитке - голому рубашка

Со своим уставом в чужой монастырь не ходят

Христос терпел и нам велел

Человек предполагает, а Бог располагает

Чем согрешил, тем и накажешься

Чему с молоду не научишься, того и под старость не будешь знать.

Познай, откуда ты и кто,
Зачем пришёл, куда идёшь -
Что ты велик, и ты - никто.
Что ты бессмертен, и умрёшь.

Некоторым кажется, что, читая книгу, мы не должны ничего пропускать. А мне думается, что разделы или главы, которые, по нашему мнению, не принесут нам никакой пользы, читать не следует. Я уже обращался к моим потенциальным читателям с таким советом, и так как в этой главе я собираюсь говорить о вещах, которые одним могут быть полезны, а другим покажутся нарочитыми и ненужными, то повторю свой совет: пропустите эту главу, если она не покажется вам интересной, и переходите к следующей.

В предыдущей главе я коснулся молитвы, и пока эта тема еще свежа в нашей с вами памяти, я хотел бы поговорить о трудностях, возникающих у некоторых. Помнится, один из таких людей сказал мне:
«Я могу верить в Бога, но не верю, что Он слушает несколько сот миллионов человек, обращающихся к Нему одновременно».
Видимо, очень многие люди разделяют эту точку зрения.

Попробуем разобраться в этом. Читать далее...

В предыдущей главе мы рассмотрели разницу между понятиями «рождать» и «делать», или «творить».

Человек рождает ребенка, статую он делает.
Бог рождает Христа, человека Он творит.

Сказав это, я проиллю¬стрировал лишь одну истину о Боге: то, что рождается от Бога Отца, есть Бог, Существо той же природы, что и Он Сам. В некотором роде это подобно рождению человеческого сына от человеческого отца. Однако сходство тут не абсолютное. Постараюсь объяснить это несколько подробнее.
Очень многие в наши дни говорят: «Я верю, что есть Бог, но не могу поверить, что Бог - это личность». Они чувствуют, что таинственное нечто, стоящее за всеми вещами, больше, чем просто личность. И христиане вполне согласны с этим. Но никто, кроме христиан, ничего не говорит о том, чему может быть подобно существо, стоящее над личностью. Все остальные, соглашаясь, что Бог выходит за пределы личности, именно на этом основании и представляют Его чем-то безличным (а на самом деле - чем-то меньшим, чем личность). Если же вы ищете в Боге сверхличность, некое начало, стоящее выше личности, то выбор между христианской и иными доктринами для вас отпадает. Ибо она, единственная в мире, именно так и толкует Бога.

Некоторые думают, что после этой жизни или после нескольких жизней человеческие души будут впитаны Богом. Но если вы спросите их, что они под этим понимают, то обнаружите что-то вроде поглощения одних веществ другими. Они и говорят, что это - словно капли, которые, стекают в океан. Но когда капля стекает в океан, ей приходит конец. Если это и случится с нами, нас просто больше не будет.
Только у христиан вы найдете мысль о том, что человеческие души могут обрести жизнь в Боге, оставаясь при этом собою, более того - становясь собою в значительно большей степени, чем они были прежде.

Я предупреждал вас, что теология - наука практическая. Цель нашей жизни, таким образом, в том, чтобы войти в жизнь Бога. Неверные представления об этой жизни мешают достигнуть цели.

А сейчас я попросил бы особого внимания. Читать далее...

Глава 1.
Сотворить - не значит родить


Мне говорили:
«Обыкновенный читатель не хочет никакой теологии, дайте ему простую, практическую религию». Я отверг эти советы. Я не думаю, что обыкновенный читатель настолько глуп. Слово «теология» означает «наука о Боге» и я полагаю, что каждый человек, хоть немножко задумывающийся о Создателе всего сущего, хотел бы, насколько это возможно, получить самые ясные и точные представления о Нем.
Вы не дети, так зачем же обращаться с вами, как с детьми?

В какой-то мере я понимаю, почему некоторым хотелось бы обойти теологию стороной. Я помню, во время одной моей беседы пожилой офицер, побывавший, видно, во многих переделках, поднялся и сказал:
«Мне вся эта болтовня ни к чему. Но, доложу вам, я тоже человек религиозный. Я знаю, что Бог есть. Как-то ночью, когда я был один в пустыне, я чувствовал Его присутствие. Это величайшая тайна. Именно поэтому я не верю всем вашим аккуратным формулам и догмам. Да и каждому, кто пережил реальную встречу с Ним, они покажутся жалкими, сухими и ненастоящими».
В каком-то смысле я согласен с этим человеком. Вполне вероятно, что он и в самом деле пережил встречу с Богом в той пустыне. И когда от личного опыта он обратился к христианской доктрине, то, видимо, почувствовал, что переходит от чего-то реального к отвлеченному и не очень значительному.
Наверное, что-то подобное испытывал бы человек, который видел Атлантический океан с берега, а теперь рассматривает его на карте.
Сравнимы ли океанские волны с куском раскрашенной бумаги? Однако дело вот в чем. Карта - действительно кусок раскрашенной бумаги, но вы должны понять две вещи. Во-первых, она составлена на основании открытий, сделанных сотнями и тысячами людей, плававших по настоящему Атлантическому океану, то есть как бы впитала в себя богатый опыт, не менее реальный, чем тот, который пережил человек, стоявший на берегу. За одним исключением. Человек этот видел океан лишь в каком-то одном, доступном ему ракурсе. Карта же сконцентрировала в себе все опыты, вместе взятые. Во-вторых, если вы хотите куда-то отправиться, карта вам необходима. Пока вы довольствуетесь прогулками по берегу, впитывать в себя величественное зрелище гораздо приятнее, чем рассматривать карту. Но пожелай вы отправиться в Америку, она будет вам несравненно полезнее, чем ваши прогулки.
Теология подобна карте.
Читать далее...

Мне хотелось бы, чтобы на то, с чего я начну, каждый обратил особое внимание.
А начну я с предупреждения.

Если глава не покажется вам интересной; если вы думаете, что я пытаюсь ответить на вопросы, которые у вас и не возникали, - не читайте ее до конца.
В христианстве есть вещи, которые можно понять еще до того, как вы стали христианином. Но есть и такие, которых не поймешь, пока сам не одолеешь часть пути.
Это чисто практические вещи, хотя на первый взгляд они такими не кажутся. Они как бы указывают направления, отмечают перекрестки, предупреждают о препятствиях, которые вы встретите на пути веры. Естественно, они ничего не говорят тому, кто еще не достиг перекрестков и не наткнулся на препятствия.

Всякий раз, когда вы сталкиваетесь в христианской литературе с тем, что для вас не имеет смысла, не задумывайтесь, проходите мимо. Наступит день, может быть - годы спустя, когда вы внезапно поймете, что это значит. Возможно, вам принесло бы вред, если бы вы поняли слишком рано.

Все это, конечно, говорит против меня, как говорило бы против всякого другого. А вдруг я собираюсь объяснить то, до чего сам еще не вполне дошел? Поэтому я прошу тех христиан, которые разбираются в тонкостях нашей доктрины, внимательно следить за ходом моих рассуждений и указать на ошибки.
Остальных же прошу принять то, что я говорю, как некую крупицу истины, которая может оказаться полезной, памятуя при этом, что я и сам не совсем убежден в своей правоте.

Попытаюсь говорить о вере во втором, более высоком смысле слова.
Я только что сказал, что потребность в этом разобраться возникает не раньше, чем мы сделали все от нас зависящее, чтобы следовать христианским добродетелям, и увидели, что это невозможно; не раньше, чем мы поняли, что если бы это даже удалось, мы отдали бы Богу только то, что и без того Ему принадлежало. Иными словами, лишь тогда, когда мы обнаружим полное свое банкротство.
Позвольте мне еще раз повторить: для Бога важнее всего не наши действия, а наше состояние.
Он хочет, чтобы мы были существами особого рода или качества, такими, какими Он предназначил нам быть в самом начале, то есть - определенным образом связанными с Ним. Не обязательно добавлять "и друг с другом", одно вытекает из другого.

Если у вас установились правильные отношения с Богом, то непременно установятся правильные отношения и со всеми вашими собратьями. Это - как спицы колеса: если они правильно посажены на втулку, то будут симметричны и по отношению друг к другу.
А пока человек думает о Боге как об экзаменаторе, который требует выполнить какое-то проверочное задание, или как об участнике двухсторонней сделки, пока он считает, что Ему или нам можно ставить требования, преждевременно говорить о правильных отношениях с Богом. Этот человек еще не понял, что такое он сам и что такое Бог.
Читать далее...

В этой главе я собираюсь поговорить с вами о том, что христиане называют верой.

Очевидно, что слово «вера» они используют в двух смыслах или на двух уровнях, и я рассмотрю каждый из них по очереди.
В первом случае это слово значит, что мы приняли или признали истиной учение христианства. Довольно просто. Но вот что озадачивает людей, по крайней мере, озадачивало меня: веру в этом смысле христиане считают добродетелью. Помню, я все спрашивал, почему, на каком основании она может быть добродетелью - что нравственного или безнравственного в согласии с какими-то утверждениями? Я говорил, что каждый здравомыслящий человек принимает или отвергает что-то не потому, что он хочет или не хочет принять, а потому, что доводы его убеждают или не убеждают.
Если он ошибся, оценивая, насколько они вески, это не значит, что он плохой человек, разве что не особенно умный.
Если же, сочтя их неубедительными, он все-таки старается поверить, это просто глупо.
Что ж, я и сегодня так думаю. Но тогда я не видел того, чего многие не видят и по сей день. Я считал, что если человеческий разум однажды признал что-то истиной, он автоматически будет считать это истиной до тех пор, пока не появится серьезная причина пересмотреть привычную точку зрения. Собственно, я считал, что человеческим разумом управляет только логика. Но это не так.
Скажем, на основании веских доказательств я совершенно убежден в том, что обезболивающие средства не вызывают удушья, а опытный хирург не начнет операцию, пока я совсем не усну. Однако когда меня кладут на операционный стол, и я ощущаю эту ужасную маску, меня, словно ребенка, охватывает паника. Мне кажется, что я задохнусь; мне страшно, что меня начнут резать прежде, чем мое сознание отключится.
Иными словами, я теряю веру в анестезию. И не потому, что эта вера противоречит рассудку - напротив, им-то она и обоснована. Я теряю ее из-за воображения и эмоций. Битва идет между верой и разумом, с одной стороны, и эмоциями и воображением - с другой.

Когда вы задумаетесь об этом, то в голову вам придет множество примеров. Человек знает на основании достоверных фактов, что его знакомая девушка - большая лгунья, что она не умеет держать секретов и ей нельзя доверять. Но когда он с ней, разум его теряет эту веру, и он начинает думать: «А может быть, на сей раз она другая», - и снова ставит себя в дурацкое положение, рассказывая ей то, чего рассказывать не следовало. Его чувства и эмоции разрушили веру в то, что было правдой, и он это знал.
Или возьмите другой пример:
мальчик учится плавать. Он прекрасно понимает умом, что человеческое тело совсем не обязательно пойдет ко дну, если оставить его в воде без поддержки; он видел десятки плавающих людей. Но сможет ли он верить в это, когда инструктор уберет руку и оставит в воде без поддержки именно его? Или внезапно потеряет веру, испугается и пойдет ко дну?
Приблизительно то же происходит с христианством.

Читать далее...

Надежда - одна из теологических добродетелей.
Постоянные размышления о вечности - не бегство от действительности (как считают теперь некоторые), а одна из тех вещей, которые призван осуществить христианин. Это не значит, что не надо беспокоиться о состоянии современного мира.
Читая историю, вы видите, что именно христиане, больше всех помогавшие улучшить этот, здешний мир, больше всех думали о мире грядущем. Сами апостолы, которые положили начало обращению Римской империи, и великие люди, создавшие культуру средневековья, и английские евангелисты, сокрушившие работорговлю, - все они оставили след на земле именно потому, что ум их был занят мыслями о небе.
Лишь по мере того как христиане все меньше думали о мире ином, слабело их влияние в этом мире.
Цельтесь в небо - попадете и в землю; цельтесь в землю - не попадете никуда! Это правило кажется странным, но похожее есть и в других областях. Например, здоровье - великое благо, но как только оно станет вашей главной заботой, вам покажется, что оно у вас не в порядке. Думайте побольше о работе, развлечениях, свежем воздухе, вкусной еде - и, вполне вероятно, здоровье вы получите в придачу. И еще: если все наши мысли направлены на то, как усовершенствовать нашу цивилизацию, нам не спасти ее. Для этого надо думать о чем-то ином, а главное - хотеть иного.
Слишком многим из нас очень трудно стремиться к небу, разве что мы надеемся увидеть умерших родственников. Одна из причин - в том, что мы не приучены к этому; вся наша система образования ориентирует разум на этот мир.
Другая причина в том, что когда такое желание появляется, мы его попросту не узнаем. Почти все люди, которые действительно научились бы заглядывать в глубины своего сердца, знали бы: то, чего они желают, и желают очень сильно, в этом мире обрести нельзя. Здесь много такого, что сулит его, но эти обещания не выполняются.
Страстная юношеская мечта о первой любви или о заморской стране, волнение, с которым мы беремся за какое-то дело, не удовлетворит ни женитьба, ни путешествие, ни наука.
Я говорю не о несчастных браках, неудавшихся каникулах, или несбывшихся ученых карьерах. Я говорю о самых удачных.

Сначала, когда наша мечта осуществится, нам кажется, что мы ухватили жарптицу за яркое ее оперение, но она тут же ускользает от нас. Я думаю, вы все понимаете, о чем я веду речь.
Жена может быть очень хорошей, гостиницы и пейзажи - просто отличными, химия - невероятно интересной, но при всем при том что-то от нас ускользает.

Можно реагировать на это неверно и верно.
Читать далее...

В одной из глав я сказал, что существуют четыре основные и три теологические добродетели. К теологическим относятся вера, надежда и любовь. О вере я буду говорить в двух последних главах.
О любви мы уже беседовали в главе 7, но там я сосредоточил все внимание на той ее стороне, которая выражается в способности прощать. Сейчас я хочу кое-что добавить,
Любовь - не состояние чувств, а, скорее, состояние воли, которое мы воспринимаем как естественное, когда так относятся к нам, и которое учимся (надеюсь) распространять на других.

В главе «Прощение»» я сказал, что любовь к себе не свидетельствует о том, что мы себе нравимся. Она означает, что мы желаем себе добра. Точно так же христианская любовь к ближним не обязывает нас восхищаться ими. Одни люди могут нам нравиться, другие - нет. Важно понять, что наши симпатии и антипатии не грех и не добродетель, - так же как, скажем, отношение к еде. Это просто факт. А вот то, как мы претворяем их в жизнь, может стать грехом и добродетелью.
Если нам кто-то нравится, легче быть к нему милосердным. Мы должны всемерно поощрять в себе природную любовь к людям (как поощряем мы нашу склонность к спорту или здоровой естественной пище) не потому, что это и есть христианская любовь, а потому, что это ей помогает. С другой стороны, надо постоянно следить, чтобы приязнь к одним людям не сказалась на любви к другим, не толкнула нас на несправедливый поступок. Ведь бывает и так, что наша склонность вступает в конфликт с христианской любовью к этому же человеку. Например, ослепленная любовью мать может по естественной нежности избаловать своего ребенка - пылкое чувство к сыну или дочери она бессознательно удовлетворяет за счет их благополучия в будущем.
Но хотя естественную симпатию к другим и следует поощрять в себе, это не значит, что без этого никак не обойдешься. Некоторые люди холодны по темпераменту. Возможно, в этом их несчастье, но это не больший грех, чем плохое пищеварение. Однако такой темперамент не освобождает их от обязанности учиться любви. Правило, которое существует для всех нас, очень ясно: не теряйте время, раздумывая над тем, любите ли вы ближнего; поступайте так, словно вы его любите.
Читать далее...

Я перехожу сейчас к той части христианской морали, в которой она особенно резко отличается от всех других.

Существует порок, от которого не свободен ни один человек на свете; но каждый ненавидит его в ком-то другом, и едва ли кто-нибудь, кроме христиан, замечает его в себе.
Я слышал, как люди признаются, что у них плохой характер, или даже в том, что они трусы. Но я не припомню, чтобы когда-либо слышал от нехристианина признание в этом пороке. Зато я очень редко встречал неверующих, которые были бы хоть немного снисходительны к этому пороку в других.
Нет порока, который так отвращает от человека, и нет порока, который мы меньше замечаем в себе. Чем больше этот порок у нас, тем больше мы ненавидим его в других.

Я говорю о гордыне, или самодовольстве; противоположную добродетель христиане называют смирением.

Вы, может быть, помните, что когда я говорил о целомудрии, то предупредил вас, что центр христианской нравственности не там. И вот мы подошли к этому центру. Согласно христианскому учению, самый главный порок, самое страшное зло - гордыня.
Распущенность, раздражительность, пьянство, жадность - все это мелочь по сравнению с ней. Именно из-за нее дьявол стал тем, чем он стал.
Гордыня ведет ко всем другим порокам; это - состояние духа, абсолютно враждебное Богу.
Возможно, вам кажется, что я преувеличиваю. Тогда вдумайтесь еще раз в мои слова. Несколько мгновений назад я сказал: чем больше гордости в человеке, тем сильнее он ненавидит ее в других.

Если вы хотите выяснить меру собственной гордыни, проще всего задать себе вопрос: «Очень ли я возмущаюсь,когда меня унижают, или не замечают, или вмешиваются в мои дела, или относятся ко мне покровительственно, или красуются и хвастают в моем присутствии?»

Читать далее...

Я сказал в одной из предыдущих глав, что целомудрие - едва ли не самая непопулярная из христианских добро¬детелей. Но я не уверен, что был прав... Пожалуй, есть добродетель еще менее популярная. Она выражается в христианском правиле:
«Возлюби ближнего твоего, как самого себя».
Непопулярна она потому, что христианская мораль включает в понятие «ближнего» и врага. Итак, мы подходим к ужасно тяжелой обязанности прощать своих врагов.

Каждый человек соглашается, что прощать - очень хорошо, пока сам не окажется перед альтернативным выбором, прощать или не прощать, ибо прощение должно исходить именно от него. Мы помним, как оказались в такой ситуации, когда началась война. Обычно само упоминание об этой дилемме вызывает бурю, и не потому, чтобы люди считали эту добродетель слишком высокой и трудной. Нет, просто такое прощение кажется им недопустимым, им ненавистна самая мысль о нем.
«Нас тошнит от этих разговоров», - говорят они.
И половина из вас уже готова меня спросить: «А как бы вы относились к гестапо, если бы родились поляком или евреем?» Я сам хотел бы это знать.
Точно так же, как хотел бы знать, что мне делать, если передо мной встанет выбор: умереть мученической смертью или отказаться от веры. Ведь христианство прямо говорит мне, чтобы я не отказывался от веры ни при каких обстоятельствах.

В этой книге я не пытаюсь сказать вам, что я мог бы сделать, - я могу сделать очень мало. Я пытаюсь показать вам, что такое христианство. Не я его придумал. И в самой сердцевине его я нахожу эти слова:
«Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим».
Здесь нет ни малейшего намека на то, что прощение дастся нам на каких-то других условиях. Слова эти совершенно ясно показывают, что если мы не прощаем, то не простят и нас. Двух путей нет.

Так что же нам делать?
Что бы мы ни пробовали делать, все будет трудно. Но я думаю, две вещи сделать мы можем, и они облегчат нам задачу. Приступая к изучению математики, вы начинаете не с дифференциального исчисления, а с простого сложения. Точно так же, если мы действительно хотим прощать (а все зависит именно от желания), нам, наверное, лучше начать с чего-то полегче, чем гестапо.
Например, с того, чтобы простить мужа, или жену, или родителей, или детей, или ближайших соседей за то, что они сказали или сделали на прошлой неделе. Возможно, на это уйдет все наше внимание.
Затем надо понять, что значит «любить ближнего, как самого себя».
А как я люблю себя?
Вот сейчас, когда я об этом подумал, я понял, что у меня нет особой нежности и любви к себе. Я даже не всегда люблю собственное общество. Видимо, слова «возлюби ближнего твоего» не означают «испытывай к нему нежность» или «находи его привлекательным». Впрочем, так и должно быть - ведь как бы вы ни старались, вы не заставите себя почувствовать нежность к кому бы то ни было.
Хорошо ли я отношусь к самому себе?
Считаю ли я себя приятным человеком?
Что ж, боюсь, минутами - да (и это, несомненно, худшие мои минуты). Но люблю я себя не поэтому; не потому, что считаю себя очень милым.
На самом деле все наоборот - любовь к себе побуждает меня думать, что я, в сущности, очень мил. Значит, и врагов мы можем любить, не считая их приятными людьми.
Читать далее...

Глава 6
Христианский брак

Последняя глава в отрицательном свете трактовала проявление половых импульсов; я почти не коснулся положительных сторон христианского брака.

Обсуждать супружеские отношения я не хотел бы по двум причинам.
Первая - в том, что христианское учение о браке крайне непопулярно.
А вторая - в том, что сам я не был женат и, следовательно, могу говорить только с чужих слов. И все же я думаю, что, рассуждая о христианской морали, едва ли можно обойти их стороной.

Христианская идея брака стоит на словах Христа о том, что муж и жена - единый организм. Ведь именно это означают слова «одна плоть».
Христиане полагают, что когда Он произносил их, Он просто констатировал факт, как констатируют факт слова, что замок и ключ - единый механизм или скрипка и смычок - один музыкальный инструмент.
Он, Изобретатель человеческой машины, сказал нам, что две ее половины - мужская и женская - созданы для того, чтобы соединиться в пары, причем не только ради половых отношений; союз этот должен быть всесторонним.
Половые связи вне брака тем и уродливы, что человек пытается отделить одну сторону (половую) от всех остальных.

Однако именно в неразделимости их - залог полного, совершенного союза.

Христианство не считает, что удовольствие, получаемое от половых отношений, более греховно, чем, скажем, удовольствие от еды. Но оно считает, что нельзя прибегать к ним лишь как к источнику удовольствия: это так же противоестественно, как, например, наслаждаться вкусом пищи, не глотая и не переваривая, то есть жевать и выплевывать.

Тем самым христианство учит, что брак - союз двух людей на всю жизнь.
Разные церкви придерживаются на этот счет не со всем схожих мнений.
Некоторые не разрешают развода совсем.
Другие разрешают его очень неохотно, только в особых случаях.
Очень печально, что между христианами нет согласия в таком важном деле; но справедливость требует сказать, что между собой различные церкви согласны все же гораздо больше, чем с окружающим миром.
Для любой церкви развод - ампутация части живого тела, хирургическая операция. Одни считают ее настолько неестественной, что совсем не допускают. Другие допускают развод, но как крайнюю меру, в исключительно тяжелых случаях.
Все они согласны с тем, что это скорее похоже на ампутацию обеих ног, чем на расторжение делового товарищества.
Никто из них не принимает современной точки зрения на развод; теперь ведь считают, что, разводясь, люди как бы производят реорганизацию, необходимую, если между ними больше нет любви или один из них полюбил кого-то другого.
Прежде чем мы перейдем к этой точке зрения и ее связи с целомудрием, следовало бы проследить ее связь с другой добродетелью, справедливостью.

Справедливость включает в себя верность обещаниям.

Каждый, кто венчался в церкви, торжественно и публично обещал хранить верность своему супругу до смерти.
Обещание это схоже с всеми другими. Сдержать его должно независимо от половых отношений.

Если половое влечение и впрямь ничем не отличается от других наших импульсов, то и относиться к нему надо как к любому из них.

Как всякую тягу к излишествам, его надо контролировать.

Если же половой инстинкт отличается от других тем, что болезненно воспален (именно так думаю я), то мы должны относиться к нему с особенной осторожностью, чтобы он не толкнул нас на бесчестный поступок.

На это кто-нибудь возразит, что обещание, данное в церкви - простая формальность, которую он не собирался соблюдать.
Кого же он думал обмануть?
Бога? Это неумно.
Себя? Тоже не умнее.
Невесту, ее родных? Это - предательство. Читать далее...

Глава 5.
Нравственность в области пола



А теперь мы должны рассмотреть, как относится христианская нравственность к половым отношениям и что христиане называют добродетелью целомудрия.

Христианское целомудрие не надо путать с общественными правилами скромности, приличия или благопристойности.
Правила приличия устанавливают, до какого предела допустимо обнажать человеческое тело, каких тем можно касаться в разговоре, какие выражения соответствуют обычаям данного круга.
Нормы целомудрия - одни и те же для всех христиан во все времена; правила приличия меняются.
Девушка с тихоокеанских островов, едва-едва прикрытая одеждой, и викторианская леди в длинном платье, закрытом до самого подбородка, могут быть в равной степени приличными, скромными или благопристойными но стандартам общества, в котором они живут; и обе, независимо от одежды, которую носят, могут быть одинаково целомудренными (или распутными).
Слова и выражения, которыми целомудренные женщины пользовались во времена Шекспира, можно было услышать в девятнадцатом веке только от женщины, потерявшей себя.
Когда люди нарушают правила пристойности, принятые в их обществе, чтобы разжечь страсть в себе или в других, они совершают преступление против нравственности. Если они нарушают эти правила по небрежности или невежеству, то повинны лишь в плохих манерах. Если, как часто случается, они нарушают эти правила намеренно, чтобы шокировать или смутить других, это не всегда говорит об их распутстве, скорее - об их озлобленности.


Только недобрый человек испытает удовольствие, ставя других в неловкое положение.

Я не думаю, чтобы чрезмерно высокие строгости и нормы приличия служили доказательством целомудрия и помогали ему; и потому нынешнее упрощение и облегчение этих норм хвалю, а не ругаю.
Однако тут есть и неудобство:
у людей различного возраста и разного типа - различны стандарты приличия. Получается неразбериха.
Я думаю, старым людям или людям старомодным надо очень осторожно судить о молодых. Они не должны считать, что молодые или «эмансипированные» испорчены, если (по старым стандартам) они ведут себя неприлично. И наоборот, молодым не следует называть старших ханжами или пуританами, если те не могут принять новые стандарты.
Если бы мы захотели видеть в других все хорошее, что в них есть, и делать все возможное, чтобы эти «другие» чувствовали себя как можно легче и удобнее, решилось бы множество проблем. Читать далее...

Глава 4
Мораль и психоанализ


Я сказал, что нам не удастся создать христианского общества до тех пор, пока большинство из нас не станут христианами.
Это, конечно, не значит, что мы можем отказаться от преобразований общества вплоть до какой-то воображаемой даты. Напротив, надо бы взяться за два дела сразу. Первое - мы должны искать все возможные пути, чтобы применять золотое правило в современном обществе; и второе - мы сами должны стать такими людьми, которые действительно будут применять это правило, если увидят, как это делается.

А сейчас я хочу начать разговор о том, что такое «хороший человек» в христианском понимании.

Прежде чем перейти к деталям, я хотел бы остановиться на двух пунктах более общего характера.
Во-первых, христианская мораль называет себя орудием, инструментом, который способен наладить человеческую машину, и я думаю, вам интересно узнать, есть ли что-нибудь общее у христианства с психоанализом, который как будто бы предназначен для той же цели.
Тут нам придется установить четкое разграничение между двумя вопросами: между существующими медицинскими теориями и техникой психоанализа, с одной стороны, и общим философским взглядом на мир, который Фрейд и другие связывали с психоанализом, - с другой.
Философия Фрейда прямо противоречит христианству и философии еще одного великого психолога, Юнга. Когда Фрейд говорит о том, как лечить неврозы, он - специалист в своей области. Когда он переходит к вопросам философии, то превращается в любителя. Поэтому есть все основания прислушиваться к нему в первом случае, но не во втором. Именно так я и поступаю, и тем увереннее, что убедился: когда Фрейд оставляет свою тему и принимается за другую, которая мне знакома (я имею в виду языкознание), то проявляет крайнее невежество. Однако сам психоанализ, независимо от всех философских обоснований и выводов, которые делают из него Фрейд и его последователи, ни в какой мере не противоречит христианству. Его методика перекликается с христианской моралью во многом. Поэтому будет неплохо, если каждый проповедник хоть как-то познакомится с психоанализом. Но надо при этом помнить, что психоанализ и христианская мораль не идут рука об руку от начала и до конца, ибо цели у них разные.
Когда человек делает нравственный выбор, происходят два процесса. Первый - сам акт выбора. Второй - разные чувства, импульсы и тому подобное, зависящие от психологической установки, как бы сырье, из которого лепится решение. Существуют два вида такого сырья.
В основе первого лежат чувства, которые мы называем нормальными, поскольку они типичны для всех. Второй определяется набором более или менее неестественных чувств, вызванных какими-то отклонениями от нормы на уровне подсознания.
Страх перед теми или иными вещами, которые действительно опасны, будет примером первого вида; безрассудный страх перед котами или пауками - примером второго. Стремление мужчины к женщине относится к первому виду; извращенное стремление одного мужчины к другому - ко второму.
Что же делает психоанализ?
Он старается избавить человека от противоестественных чувств, чтобы предоставить ему в момент выбора более доброкачественное сырье. Мораль же имеет дело с самим актом выбора.
Давайте рассмотрим это на примере. Читать далее...

Глава 3.
Общественные нормы поведения
Благоразумие

Когда мы говорим о той части христианской морали, которая касается человеческих отношений, прежде всего необходимо понять, что Христос приходил не для того, чтобы проповедовать какую-то совершенно новую мораль.
Золотое правило Нового Завета - поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой, - лишь выражает коротко то, что в глубине души каждый считает истиной.
Великие учители нравственности никогда не предлагали каких-то новых правил, этим занимались шарлатаны и маньяки.

Кто-то сказал:
«Людям гораздо чаще надо напоминать, чем учить их чему-то новому».

Истинная задача каждого учителя нравственности в том, чтобы снова и снова возвращать нас к простым старым принципам, которые мы то и дело упускаем из виду.
Так мы снова и снова подводим лошадь к барьеру, через который она отказывается прыгать; так снова и снова заставляем ребенка возвращаться к тому разделу урока, от которого он норовит увильнуть. Читать далее...

Глава 2
Главные добродетели



Предыдущий раздел был составлен как короткая радиобеседа. Если вам разрешается говорить только 10 минут, то приходится жертвовать всем ради краткости.
Рассуждая о морали, я как бы поделил ее на три части (предложив пример с кораблями), ибо хотел «охватить вопрос» и при этом быть как можно лаконичнее.

Ниже я хочу познакомить вас с тем, как подразделяли это в прошлом.
Мыслители мыслили очень интересно, но для радиобесед их метод неприменим, так как требует много времени.

Согласно этому методу, есть семь добродетелей.
Четыре из них называются главными (или кардинальными), остальные три - богословскими.
Главные добродетели - это те, которые признают все цивилизованные люди.
О богословских, или теологических, добродетелях знают, как правило, только христиане.
Я расскажу о теологических добродетелях позднее. Сейчас меня занимают только четыре кардинальные.
Кстати, слово это не имеет ничего общего с кардиналами римско-католической церкви. Оно происходит от латинского слова, означающего дверную петлю.

Эти добродетели названы кардинальными, потому что они, так сказать, основа. К ним относятся благоразумие, воздержанность, справедливость и стойкость.


Благоразумие - это практически здравый смысл.
Человек, обладающий им, всегда думает о том, что делает, и о том, что может из этого выйти. В наши дни большинство людей едва ли считают благоразумие добродетелью. Читать далее...

Глава 1
Три части морали



Рассказывают об одном ученике, которого спросили, как он представляет себе Бога. Тот ответил, что, насколько он понимает, Бог - это «такая личность, которая постоянно следит, не живет ли кто в свое удовольствие, а когда Он это заметит, то вмешивается, чтобы это прекратить». Боюсь, что именно в таком духе понимают многие люди слово «мораль»: то, что мешает нам получать удовольствие.

На самом же деле
моральные нормы - это инструкции, обеспечивающие правильную работу человеческой машины.

Каждое из правил морали нацелено на то, чтобы предотвратить поломку, или перенапряжение, или трение. Вот почему на первый взгляд кажется, будто они постоянно вмешиваются в нашу жизнь и препятствуют проявлению наших природных наклонностей.
Когда вы учитесь, как работать на какой-нибудь машине, инструктор то и дело поправляет вас:
«Нет, не так, этого не делай¬те»,
потому что у вас постоянно возникает искушение попробовать или сделать то, что вам представляется осмысленным и удач¬ным, а машина - сломается. Читать далее...

Глава 5.
Практическое заключение


Христос прошел через совершенную капитуляцию и совершенное смирение; они были совершенными, потому что Он - Бог; они были капитуляцией и смирением, потому что Он был Человеком.

Христианская вера полагает, что если мы каким-то образом разделим смирение и страдания Христа, мы станем соучастниками Его победы над смертью и обретем новую жизнь, когда умрем.
В этой новой жизни мы будем совершенными и совершенно счастливыми.
Все это, однако, предполагает нечто большее, чем попытку следовать Его учению.

Люди часто спрашивают, когда же наступит следующий этан эволюции, возникнет новое существо, стоящее гораздо выше человека.
С христианской точки зрения, он уже наступил.

Новый вид человека возник во Христе; новая форма жизни, которая началась в Нем, должна быть заложена в нас.

Как же получить эту новую жизнь?
Вспомните, прежде всего, как мы с вами получили нашу жизнь в ее обыкновенной форме.

Мы унаследовали ее от других, от нашего отца и матери и всех наших предков, без нашего согласия, посредством очень любопытного процесса, который включает в себя удовольствие, боль и опасность.
Такой процесс вы никогда бы не сумели выдумать сами.
В детстве многие из нас долго стараются разгадать его.
Некоторые дети, когда им впервые рассказывают об этом, отказываются верить, и я не могу их осуждать, процесс действительно очень странный.
Тот самый Бог, Который его выдумал, выдумал и то, как распространяется новая жизнь, жизнь во Христе; и мы должны быть готовы к тому, что это тоже странный процесс.

Бог не советовался с нами, когда изобретал пути спасения. Читать далее...

Глава: 4.
Совершенный кающийся


Итак, мы стоим перед довольно страшной альтернативой.

Иисус - либо именно то, что Он о Себе говорит, либо - сумасшедший, маньяк или кое-кто похуже.

Мне совершенно ясно, что ни сумасшедшим, ни бесом Он не был.

Следовательно, сколь невероятным и ужасным это ни казалось бы, я вынужден признать, что Он - Бог.
Бог сошел на оккупированную землю в образе человека.
С какой же целью?
Ради какого дела? Н
у конечно, ради того, чтобы учить.
Однако когда вы откроете Новый Завет или любую христианскую книгу, вы обнаружите, что в них постоянно говорится о чем-то другом, а именно - о Его смерти и воскресении.
Совершенно очевидно, что христианам это представляется самым важным.
Они считают, что главная Его цель на земле - пострадать и умереть.

До того как я стал христианином, мне казалось, что христиане должны прежде всего верить в некую теорию о смысле Его смерти.

Согласно ей, Бог хотел наказать людей за то, что они оставили Его и стали на сторону мятежника, но Христос добровольно вызвался понести за них наказание, чтобы Бог их простил.
Должен признаться, что даже эта теория больше не кажется мне такой безнравственной и глупой, как казалась прежде.
Но не в этом дело.
Позднее я увидел, что ни эта, ни иная теория не выражает сути христианства.

Сердцевина христианской веры в том, что смерть Христа каким-то образом оправдала нас в глазах Бога и дала нам возможность начать сначала.

Как это случилось, вопрос другой, тут немало соображений. Но с тем, что это верно, согласны все христиане. Я скажу вам, что я сам думаю. Читать далее...